С чего все же начать... В настоящее время около года я проживаю и работаю в одном из небольших городов севера Тюменской области. Две недели назад получил из дома письмо, которое и послужило тем обстоятельством. Отец писал, что все нормально, что уезжает в командировку по контракту в Индию и тому подобное, а ниже рукой матери была сделана небольшая приписочка: «Сыночка, после долгих раздумий и слез твой юношеский порыв я поняла и простила. Прости и ты меня. В нашей семье — прибавление. Я родила тебе сестренку, прошу, приезжай, я хочу тебя увидеть». Причем слова «сестренку» и «хочу» она подчеркнула.
Дочь, это моя дочь. Я не мог прийти в себя дня два. Я вспомнил то время, когда год назад вернулся из армии домой в Москву. Меня и сейчас трясет от тех переживаний... Отец у меня ученый, мать — администратор крупной фирмы. Это она настояла, чтобы я служил, как все нормальные мужчины. Два года службы полетели напряженно, но быстро в самой горячей точке страны. Было все: и пьянки до упада, и резня, и бой на выживание. По дембелю считал каждый километр дороги домой.
Вот и дом, встреча с мамой, с отцом. Как обычно, банкет в ресторане до трех ночи. Я сидел рядом с мамой, и мои коленки изредка прикасались к ее ногам. Я видел ее радостный и хмельной взгляд, чувствовал разгоряченность ее тела и рук. Стыдно признаться, но у меня стоял, стоял весь вечер на маму. Мы несколько раз танцевали с мамой танго, и мой ствол сильно беспокоил меня, когда я чувствовал, что он упирается в мамину промежность. Она не замечала этого. Она просто радовалась возвращению сына. Уже дома в четвертом часу ночи мы все в месте втроем пили шампанское, которое лилось рекой. Все были пьяные: и отец, и мать, и я. Отец вообще пьет мало, а тут такая нагрузка. Мать опьянела совсем, и я по просьбе отца отвел ее на диван в зале.
Я снял с нее платье и колготки, при этом не удержался и взялся за груди, живот, бедра. В голове все шумело — она такая красивая и беззащитная, и я — здоровый парень со вставшим на дыбы половым членом. Незаметно для себя я провел ей по промежности через плавки, поцеловал взасос в губы, но оклик отца с кухни отрезвил меня, и я оставил мать в покое.
Затем мы опять выпили с отцом и еще, и еще... Меня, как кобеля, тянуло к женской промежности, я сейчас не думал, что спящая на диване женщина — моя мать. Под предлогом похода в туалет я вставал из-за стола, заходил в туалет, включал воду и на цыпочках пробирался к спящей маме. Засовывая руку ей в трусы, я шевелил в ее мокром и горячем влагалище пальцами и онанировал, онанировал свой железный ствол. Помню, что кончил я дважды.
Придя на кухню в очередной раз я понял, что отец в отрубе, так спал на столе. Сейчас или никогда, и я повернул в зал. На ходу я разделся до гола. Потрогав со всех сторон мать и убедившись в ее отключке, я сдернул с нее трусы и, раздвинув ей ноги, вошел в ее горячее лоно. Она не сопротивлялась, подумав, что это муж, и лишь сказала сквозь дремоту: «Тише, Виктор, всех разбудишь». Почувствовав сильный ствол, она медленно заработала в право и влево тазом. Такого я не ожидал, я почти засмеялся, так как Виктором звали моего отца, и она приняла меня за папочку. Я старался изо всех сил, вгоняя свой ствол в маму. Она плыла, плыла много и обильно, целуя меня в губы и обнимая за плечи, выгибая спину. Все, само собой, закончилось естественным образом, и я незаметно для себя вдруг отрубился и уснул прямо на маме.
Проснулся я в первом часу дня голый на диване. Дома никого не было. Голова шумела, и вдруг до меня дошло, что эту ночь я провел с мамой. Как быть? Я не знал. Стыд не давал мне покоя. Уехать, срочно уехать к другу на север. Написав быстро записку, что по необходимости нужно уехать срочно на север, я покинул родительский дом. И вот письмо... Я живу здесь на севере у армейского друга на квартире, сожительствую с девушкой, хотя не знаю, люблю ли ее или нет. Часто вспоминаю маму, ведь мне только 21 год.
Как мне поступить в этом случае, не знаю. С другом поделиться неудобно. Если была у кого то подобная ситуация, напишите мне, пожалуйста.
210