Я любил и жаждал Нину Гальцеву уже много лет. Нет, в начале, я любил ее чисто платонически. В начале я просто ощущал теплые флюиды радости только от одного ее присутствия. Когда она заговаривала со мной о чем либо, на перемене или после уроков, то мне непременно казалось что мир наполняется новыми красками и в голове начинают звенеть дурацкие бубенчики. Дышать становилось трудно и порою темнело в глазах. Потом уже, когда я стал старше, появились странные не имеющие четкой формы желания. На уроке физкультуры я часто глядел на ее красивые длинные ноги плотно обтянутые серыми трико и понимал, что где-то в глубине что-то начинает приятно ныть. В сексе я тогда был еще не искушен, и четко не понимал причину моих волнений. Порнуху с друзьями я конечно же смотрел, но ту грязь, что я там видел, я никак не мог ассоциировать с тем, что в моих неясных фантазиях представлялось по отношению к Нинке. Как-то все это не вязалось вместе. Жирные и потные телеса из порнухи никак не соответствовали тому светлому образу, что я рисовал в своем воображении мечтая об обнаженной Нинке. Однако, при этом, я все же подсознательно ощущал, что именно эти странные ритмичные движения из порнухи должны по идее происходить между двумя молодыми, любящими друг друга людьми.
Сложность заключалась в том, что я не был уверен в ее отношениях ко мне. При любых моих попытках это узнать, она как бы сразу меня не отвергала, но и не шла навстречу моим нелепым стремлениям ей понравиться. Мне никак не удавалось уединиться с ней для выяснения отношений. Казалось, что она видит мои намерения, но при этом специально избегает ситуации, когда у меня появился бы шанс в спокойной обстановке, когда никто не мешает, четко выразить ей свои чувства и понять что она по отношению ко мне испытывает. Если ли у меня шанс на ее симпатию или это все напрасно?...
Иногда, когда она была особенно ко мне приветлива, мне казалось, что я ей нравлюсь. Иногда мне казалось, что это она просто со всеми так приветлива. Она вообще многим ребятам в нашей школе нравилась за свою красоту и легкий характер. Если она чувствовала чьи-либо добрые намерения или восхищенные взгляды, она никогда не становилась высокомерной, а наоборот возвращала симпатии своей светлой улыбкой и дружелюбными манерами. Очень часто ее можно было найти в кампании старшеклассников, где она ловила их влюбленные взоры и весело смеялась над их шутками, ласково им улыбаясь. В такие минуты обычно у меня все внутри переворачивалось и становилось очень плохо. Однако она, видя мое состояние в подобные минуты, брала меня за руки и весело глядя мне в глаза говорила: «Ну что ты киснешь Димка, смотри как всем весело!». Конечно им всем было весело! Я видел, каким взглядом они рассматривают Нинку. Мне казалось, что они смотрят на нее прямо через одежду. Меня это бесило. Но Нинку это нисколько не смущало. Даже наоборот, казалось, что она, ловя их нескромные взгляды, лишь только больше воодушевляется и громче хохочет. Она была популярна и ей это очень нравилось. Не знаю, в какую игру она играла, но мне это ужасно не нравилось.
Много раз я думал, как же мне дать понять Нинке, что мне очень больно все это видеть? Как убедить ее вести себя скромнее и реже тусоваться со старшеклассниками? Однако каждый раз, когда я собирался решительным образом высказаться ей по этому поводу, что-то меня останавливало. Причиной было то, что я понимал, что своими доводами я мог бы ее оскорбить, неявно намекая на ее легкомысленность. Да и вообще, кто я был такой, чтобы делать подобные замечания? Я отлично понимал, что в случае моих претензий она могла бы вполне обосновано послать меня куда подальше с легкой совестью. Этого бы я не смог перенести. В результате мне ничего не оставалось, как терпеть, выдавливать из себя улыбку или кисло улыбаться, делая вид что мне, как и всем, все очень нравится и мне ужасно весело в их веселой кампании.
Сложно все это было для моего неискушенного мозга. Я страдал и ждал. Ждал, что она определиться с тем, кто же ей все-таки нравится. Ждал, когда в наших несуществующих отношениях все сдвинется с мертвой точки. Ждал от нее какого-либо знака. Знака, когда мы сможем спокойно разобраться, что есть между нами. Момента, когда я, наконец, избавлюсь от мучительной неопределенности и перестану гадать, стоит мне или нет рассчитывать на ее взаимные симпатии.
Ждать порою становилось невыносимо. Я уже несколько раз принимал волевое решение ни на что больше не надеяться. Я твердо себя убеждал забыть и закопать в глубине своей души все ее образы и фантазии. Но как только я так твердо решал, появлялась она и секундным взглядом рушила все мои планы. Простыми словами «привет Димка» она полностью меня обезоруживала и подчиняла. Как я ненавидел свое малодушие в эти моменты, и как я блаженно улыбался, радуясь тому, что она со мной опять заговорила.
Но так не могло продолжаться вечно. Той последней каплей, что толкнула меня на решительный разрыв, послужило ее ужасное поведение по отношению ко мне на общешкольных соревнованиях по начальной военной подготовке. В тот день сразу все пошло не так. По случайному стечению обстоятельств Нинка оказалась в другом отряде, и нам приходилось соревноваться друг с другом. Ее это, похоже, нисколько не заботило. Я же с горестью, не спуская глаз, наблюдал за Нинкой. Не знаю специально или нет, но на эти военно-спортивные соревнования она надела на себя такую форму, что у меня (подозреваю, что и у других парней) что-то защемило внутри, как только мы ее увидели. Когда она вышла перед строем на построении на ней были надеты тоненькие обтягивающие шортики красного цвета. Ткань шортиков сильно врезалась ей между ног, выделяя небольшой холмик со складкой посередине. Очевидно, что она не надела трусики под эти тоненькие шортики. Ее короткая, обтягивающая белая майка лишь только на несколько сантиметров опускалась ниже края ее довольно полных грудей. Две темные точечки на ее маечке выделяли рельеф ее выпуклых сосков, также означая, что на ней нет лифчика. Военрук судорожно сглотнул и назначил Нинке изображать роль раненой в своем отряде. Парни ее отряда мигом воодушевились. Дело в том, что по заданию испытания каждый отряд должен был на время переносить своего раненого через препятствие. Было видно, что всем парням это задание по душе. Раздался свисток и начался забег.
Нинка ответственно подошла к заданию и очень выразительно стонала, изображая раненого бойца. Первый же парень из их отряда перекинул Нинку через свое за плечо и обеими руками схватился за ее округлую попу. Его пальцы при этом сильно врезались в ее мягкие места и кажется, почти утонули в ее промежности. Нинка весело смеялась и “корчилась в судорогах мнимых ран». Все те ребята кто ее нес, непременно нескромно хватали ее бедра или талию, поднимая над землей ее легкое тело. Иногда некоторые как бы случайно хватали ее за грудь или проводили рукой ей между ног, притрагиваясь пальцами к бугорку ее выпячивающегося лона. Один из них, как мне показалось, даже засунул свои пальцы в складку ее половой щели. В этот момент Нинка дернулась и, перестав смеяться, выразительно посмотрела на парня. Парень, продолжая улыбаться, все же переместил руку в сторону и продолжил упражнение. Я не мог понять, специально ли Нинка так дразнит ребят или нет? В какой-то момент мне даже показалось, что ей очень нравится такое к себе внимание. Мне было очень больно на это смотреть. Я видел, как она им улыбается. Мне хотелось быть на их месте. И я хотел их всех расстрелять из автомата.
Наша команда проиграла соревнование, а команда Нинки выиграла приз. Они все обнимали молодую девушку, держащую в своих вытянутых руках кубок соревнования. Руки парней очень неприлично хватали Нинку за ее груди и бедра. Кто-то, даже пользуясь шумом, просунул ей между ног свою руку, делая вид, что его никто не видит. Нинка же переполненная счастьем непрерывно прыгала и размахивала над собой заслуженным трофеем. Она совершенно не обращала внимания на руки парней шарящих по всему ее телу. Наоборот, одной рукой она держала кубок, а другой обнимала каждого в своих радостных объятиях и целовала его в губы. Я хотел тоже подойти к Нинке, чтобы ее поздравить. Мне хотелось посмотреть ей в глаза и попытаться увести ее из этой вакханалии. Однако Нинка меня совсем не замечала, продолжая виснуть то на одном, то на другом парне их противоположной кампании. Мне вообще не удалось подойти к ней близко. Эта веселая толпа ребят как то быстро растворилась в толпе других школьников, и я потерял Нинку из вида. Я понял, что Нинке не до меня, и она ушла со своей кампанией праздновать их победу. Мне стало очень горько. Мне ужасно хотелось ее увидеть, и я искал ее повсюду. Я облазил всю школу, но так ее и не нашел. Я уныло шагал домой, глотая слезы обиды. Наконец я окончательно осознал, что я безвозвратно потерял свою Нинку.
Три дня я привыкал к своей новой свободе. Три дня давались мне очень нелегко. Ужасно хотелось подойти к Нинке и заговорить с ней о чем-либо. Но я знал, что так не надо делать. Только полностью изолировав себя от общения с ней, я смогу освободиться от наваждения. Я терпел. Я знал, что я сильный. Я был уверен, что я справлюсь.
Аккуратно три раза свернутая по диагонали записка приземлилась на мою парту на уроке математики. На клетчатой бумаге ее почерком было выведено «ты че такой хмурый?». Я повернулся в сторону ее парты. Полностью развернувшись ко мне, она сидела и в упор глядела на меня серьезным изучающим взглядом. В ее проницательном взгляде читалась некая озабоченность и волнение. Я замер и как загипнотизированный кролик смотрел в ее притягивающие глаза. Она целую минуту меня внимательно изучала, а затем не спеша стала разводить свои коленки в стороны. У меня перехватило дыхание. Периферийным взглядом я видел, что она разводит ноги широко в стороны. Я видел белеющую кожу неприкрытую ее колготками под ее школьной юбкой. Было сильное искушение посмотреть прямо туда – в манящий полумрак между ее ног. Хотелось увидеть ее трусики, но я боялся отвести взгляд от ее гипнотических глаз. Боялся, что она увидит, куда я смотрю.
После того как она очень широко развела свои коленки в сторону, она медленно начала задирать край своей школьной юбки. Это было невыносимо. Белизна ее ножек манила и искушала. Капли пота текли мне за воротник. Я не выдержал и посмотрел ей между ног. Она хитро улыбнулась и быстро сдвинула ноги вместе. Я так и не понял, какой цвет ее трусиков. Я густо покраснел и уткнулся в свою тетрадь.
Вторая записка появилась на моем столе через минуту. «Какой ты милый. Нам надо серьезно поговорить. Приходи в туалет в 11:20. Нина». Я скомкал клочок бумаги в своей руке. Нинка увидев, что я прочитал ее записку, стала тянуть руку. Учительница нехотя отпустила ее в туалет. На моей мобиле было 11:15. Через пять минут я должен был тоже выйти из класса.
Я был на седьмом небе от счастья. Наконец я смогу объясниться я Нинкой. Судя по ее настроению, я ей возможно нравлюсь. Иначе зачем она мне показывала свои ноги под юбкой? Разве так делают для людей, которые тебе не нравятся. Может быть, там, в туалете я даже увижу что-то большее? Может я смогу быть с нею ближе? Как бы я хотел чаще проводит с нею время. Быть с нею рядом и знать, что она меня любит? Через пять минут все будет ясно.
Как только Нинка ушла, учительница стала ходить между рядов и смотреть в тетради учеников, проверяя их работы. Мне пришлось срочно выбросить Нинкину записку в открытое окно, чтобы та не досталась учительнице. Когда прошло пять минут, я стал тянуть руку, изображая, что у меня сильно болит живот и мне надо выйти. Однако учительница явно что-то заподозрила и не реагировала на мои сигналы. Я начал волноваться. Как там Нинка одна в мужском туалете? Я начал стонать и усиленно трясти рукой.
— Сиди спокойно Козлов, не симулируй и лучше решай контрольную работу!
Я посмотрел на часы. Уже прошло десять минут.
Через пятнадцать минут я все-таки смог вырваться из класса. Пришлось пойти на конфликт и выбежать без разрешения. Но мне было все равно. Я как ошпаренный бежал в сторону туалета.
Дверь в туалет была закрыта. Неужели туда зашла уборщица и закрыла ее. Я в панике стал дергать закрытую дверь. Кажется, она не была заперта, а ее просто кто-то держал изнутри.
— Что тебе надо? А ну вали отсюда малявка, - увидел я перед собой раскрасневшееся лицо старшеклассника в раскрытый дверной проем. За его спиной в отдалении стояло еще пять взрослых парня столпившихся возле двери одной из кабинок.
«Что они тут делают посреди урока? Не иначе как курят пока никого нет. И где Нинка? Может быть она мне назначила встречу в женском туалете?» Я попытался точно вспомнить слова ее записки. Дверь у меня захлопнулась перед носом, и я увидел на полу знакомый клочок бумаги. Это была ее записка. Я глядел на правильные строчки ее красивого почерка на клочке измятой бумаги и не понимал, как он тут оказался? Я же выбросил его в окно, и он должен был быть на улице. Разве что кто-то его случайно подобрал.
Дверь распахнулась, и из туалета вывалились два парня.
— Представляешь! Курю я под окном школы, и тут прилетает мне сверху записка. Какая-то малолетка назначила стрелку в сортире какому-то олуху, - услышал я обрывок разговора.
— Ну а ты что?
— Ну, я решил проверить. И представляешь, тот олух не пришел, а девушка приняла меня за него.
— Как это?
— Ну, захожу я в туалет и вижу, одна кабинка закрыта. Кругом никого. Я и толкнул дверь в эту кабинку.
> — Заперта?
— Ты не поверишь. Кабинка не заперта, а на унитазе сидит девушка. Трусики спущены до колен рука под юбкой. На глазах повязка.
— Что ты так долго Димочка, - говорит она и лезет расстёгивать мне ширинку.
До меня медленно доходил смысл его слов. Не понимаю, как я растолкал этих крупных парней и ворвался в туалет. Я помню только их ехидные взгляды и ухмылки. Они все читали записку и понимают по моему выражению лица кто этот Димочка. Через раскрытую дверь кабинки я вижу чью-то нагнувшуюся вперед спину в школьном пиджаке. Ниже пиджака торчат голые ноги с приспущенными штанами, волочащимися по полу. Мускулистые ягодицы старшеклассника ритмично двигаются вперёд и назад. Парень под коленки держит чьи-то ноги в белых гольфах. Ноги задраны вверх и разведены широко в стороны. Я вижу голые девичьи бедра. Бедра колышутся в такт ягодиц парня. Звонкие хлопки одного тела о другое и тяжелое дыхание. Стоящие перед дверью парни дрочат свои твердые члены и внимательно глядят на девушку. На полу возле унитаза я вижу несколько использованных презервативов, из которых выливается белесая сперма.
Парень ускорил движения и, застонав, конвульсивно задергал бедрами. Затем выгнувшись назад на несколько секунд замер и издал протяжный стон. После чего он не спеша стал отодвигаться назад. С хлюпающим звуком, белесый сгусток спермы плюхнулся на кафель. Когда он вышел из кабинки я увидел Нинку. Она сидела не на унитазе, как я сначала подумал, а на волосатых бедрах нашего учителя физики. Член учителя был вставлен в ее анальное отверстие. Из ее раскрасневшейся киски текли потоки спермы. Нинка флегматично глядела в потолок. Глаза ее были пусты и ничего не выражали. Руки физика мяли ее белые груди, вывалившиеся из растрепанного сарафана.
Я попытался приблизиться к Нинке, но меня вежливо оттолкнули в конец очереди. Я видел, как новый парень встал между ног у Нинки и, подхватив их под коленки, придвинулся к девушке. Затем он немного присел и упер свою красную залупу между двух розовых лепестков ее половых губ. Нинка уныло глядела себе между ног, наблюдая, как твердый член не спеша раздвигает тонкие складки и, расширяя щель, проникает в ее узкое девичье влагалище. Парень резко двинул бедрами и начал свои ритмичные движения тазом. Нинка прикрыла глаза и застонала.
Пытаясь как-то осмыслить только что увиденное, я впал в какой-то ступор. Находясь в прострации, я тупо глядел, как в грязном школьном туалете, взрослые парни насилуют ту, чьему светлому образу я поклонялся. Мне стало казаться, что я умираю. Не хватало воздуха, чтобы дышать. В ушах стоял странный шум как будто меня ударили по голове чем-то тяжелым. Не хотелось жить, а хотелось облить тут все бензином и чиркнуть спичкой. Та, чистая и нежная, о которой я мечтал ночами, находилась в грязных руках развратных парней.
Грязь!... кругом ужасная грязь... Сперма, харчки и бычки сигарет. Обшарпанные стены, клочки мятой туалетной бумаги, затоптанные в грязь старые использованные презервативы, желтые разводы мочи, коричневые подтеки на стенах, ржавые трубы и сталактиты серого налета на немытых унитазах. Вонь!... Непереносимая вонь неидентифицируемого состава, и ее стоны под сводами туалета. Я узнаю ее голос, но не могу поверить, что это она издает подобные странные звуки. Я никогда ничего подобного не слышал из ее уст. Первая мысль – спасти ее и вырвать ее поруганное тело из лап грязных извращенцев чего бы мне это не стоило. Но странно, что она сама даже не пытается сделать намека на то, что ей действительно хочется вырваться из лап старшеклассников. Нет ни слез, ни криков о помощи. Нет ни царапаний, ни попыток выскользнуть из под нависшего над ней тела. Я не могу понять, страдает ли она на самом деле? Может ей и не больно? Этот стон, что она издает, больше напоминает тот стон, что я слышал в порнофильмах. Странно все это.
Нинка кончала. Я никогда даже не мог представить насколько у Нинки эротичный стон, когда она кончает. В том, что она кончает, не было никаких сомнений. До этого она просто негромко, но ритмично охала при каждом резком толчке нависшего над ней парня. Иногда при глубоком проникновении его члена в ее узкое влагалище, она издавала тонкий и жалобный стон из-за боли вызываемой предельно растянутыми внутренними тканями. На лице ее отображалась странная гримаса боли и наслаждения. Брови как у енота были сдвинуты вместе. Грустная, складка на лбу пролегала между бровями. Полураскрытый рот улыбался блестящими губами. Парень ускорил свои толчки, и Нинка стала глубоко и быстро дышать. В какой-то момент она вдруг напряглась всем своим телом и замолкла на секунду, набрав в свои легкие воздуха. Округлив глаза, она безумным взглядом смотрела прямо на парня перед собой. Лежащий под ней учитель, заметив ее реакцию, двумя пальцами сдавил ее клитор с такой силой, что казалось что, тот оторвется. Нинка резко дернулась, изогнулась дугой и закричала неузнаваемым голосом. Это был первый женский оргазм, который я видел в натуре. Он сильно отличался от оргазмов, которые я видел раньше на порно-кассетах. Нинка судорожно и хаотично двигала всеми своими конечностями. Ее тело извивалось прижатое телами двух мужчин. Глаза ее закатились, а голова откинулась назад. И горла выходил протяжный хриплый стон. Лицо раскраснелось, и было похоже на красную сливу. Парень, увидев ее реакцию, еще сильнее ускорил свои толчки.
Ей было хорошо, несмотря на то, что ее насиловали. А может быть ее и не насиловали? Может быть, она была и не против всего этого?
В очереди парней началось какое-то шевеление.
— Наконец то «Нинок бритый лобок» стала без водки давать, да и еще в учебное время, – услышал я че-то комментарий.
— И не говори. Задрало ее по пол вечера раскручивать на потрахушки. И чего она строит из себя целку? Ведь явно же любительница она этого дела!
— Да уж, в последний раз она всю нашу кампанию затрахала после соревнований. Сколько нас там было? Человек семь наверно. Все уже по пару раз в нее кончили, а она все не унималась и требовала хуя. А какой хуй, когда после нескольких раз уже не стоит? А ей все неймется!
— Да, я помню. Пришлось военрука на помощь вызванивать. Хорошо, что у него много помощников имеется.
— Ха - ха, да тогда получилась веселая комедия, - несколько парней заржали в очереди.
«Нинок бритый лобок» - странное погоняло. Интересно поглядеть на хозяйку такой кликухи. Неужели у нее и вправду бритый лобок?
В этом момент ко мне пришло озарение. «Нинок бритый лобок» это Нинка Гальцева! В очереди парни говорят именно про нее.
Клик, и в мозгу моем что-то сдвинулось. Ее желанный и чистый образ, которому я посвящал тайные стихи, вздохи и молитвы вдруг слился с образом распущенных девушек, что снимаются в порнухе. Я как-то сразу смог отчетливо представить мою любимую Нинку на их месте. И самое удивительное, что подобная ассоциации не вызывала никакого когнитивного диссонанса. Как будто так и должно быть. Как будто так и было задумано. Становилась понятна та самая приветливость, с которой Нинка обращалась с парнями. Стала понятна ее популярность среди старшеклассников. Насколько близко она с ними общалась? Судя по разговорам это у нее не первый раз так? Я почувствовал капельки пота на спине. Выходит что моя Нинка обычная шалава?
Грязная блядь и шалава. Я попробовал на вкус эти слова. Очень горько. Как будто цветное и радостное детство испарилось, и осталась серая реальность да тупая боль в сердце? Как же я смогу после этого жить? Все мои представления о добре и зле терпеливо культивируемые заботливым руками родителей вмиг были растоптаны в этом грязном школьном туалете. Все мои моральные компасы были сбиты, и я дрейфовал, потеряв все ориентиры. Я не мог понять судить мне ее или спасать.
С этими мыслями я не заметил, как подошла моя очередь. Я стоял прямо между ее разведенных в стороны ног и смотрел, как сгустки спермы вытекают из ее половой щели. Ее бритая пизда была вся красная, как будто ее долго терли. Впрочем, так ведь оно и было. Нинка тяжело дышала, прикрыв глаза. Но вот она, разлепив веки, уставилась на меня мутным взглядом. Из глубины ее животного экстаза возвращалось сознание. Сознание пробивалось свозь ресницы. Она меня узнала. Взгляд стал твердым и злым.
— Ты опоздал!, - прозвучал ее твердый голос. Ребята все посмотрели на меня. Я молчал и смотрел ей в глаза. Я не знал что сказать. Весь мир перевернулся за несколько минут.
— Я была готова подарить тебе приятные мгновенья. Я думала, что я нашла то, что я так давно искала. Я думала, что ты мне поможешь забыть все мое прошлое и пагубные привычки. Да, я смогла бы с тобой забыть свое прошлое и стать другой. Но ты все испортил. Ты меня обманул. Ты привел их всех, чтобы посмеяться. Или ты любишь смотреть, как они это со мной делают? Ты наверно еще более порочный, чем я. Ты жесток. Уходи.
Чьи-то руки вытолкали меня из кабинки. Я видел, что она на меня больше не смотрит. Она смотрит на следующего парня, что стоял за моей спиной. Она глядит на его толстый эрегированный член и улыбается. Она тянется к нему руками и направляет его красную залупу себе между ног. В моих глазах меркнет свет. Очень больно. Если бы она меня просто послала, было бы не так тяжело. Но в ее словах и глазах я прочел отблеск надежды и безнадежную мольбу о помощи. Она надеялась, что я смогу помочь ей побороть ее какой-то неизвестный недуг. Я мог ее спасти, но я все просрал.
Что же я наделал!!! Своими же руками разрушил свое счастье. Побоялся какой-то училки и не пришел на встречу. Дорого же мне обойдется моя трусость и подлость. Конечно же подлость. Ведь я это я выкинул ее записку в окно. Во мне проснулось что-то звериное. Я понял, что надо бороться до конца иначе нет смысла жить.
— Нина, прости! – это единственное что я мог прореветь не своим голосом, растолкав парней вокруг нее и упав перед ней на колени. Я уперся своим лицом ей между ног и плакал.
— Прости, прости, - шептал я. Я не смогу без тебя жить. Это нелепая случайность. Я никого не приводил. Они случайно узнали. А я не смог прийти вовремя. Какой несусветный абсурд. Я не знал. Я не хотел. Прости.
Я прижался лицом к ее лону и целовал ее распухшие половые губы. Я не понимал, что я делаю. Я делал это в первые, но казалось в этот момент это единственное правильное, что я мог делать. Я шептал что-то невнятное. «Ниночка, я хочу быть с тобой. Я люблю тебя, какая ты есть. Не отвергай меня. Может я и правда тот, кто тебе нужен. Я не понимаю, про какие привычки ты говорила, но я готов тебе помочь и поддержать. Не уходи. Разреши мне быть всегда с тобою рядом!» Я целовал ее половую щель и клитор. Я ощущал вкус чей-то спермы, рвотный запах мочи и немытых членов. Ужасно тошнило, но я боялся, что если я покину в эту минуту Нину, то я больше никогда не смогу к ней прикоснуться. Я сильно прижимался губами к ее клитору и целовал его в засос со всей своей больной страстью. Я почувствовал ее руки в своих волосах. Она с силой придавила мою голову к себе так, что мои зубы впились в ее нежную кожу на твердом бугорке клитора. Она резко дернулась всем телом, выгнулась в дугу и громко застонала. Я открыл глаза и посмотрел на нее снизу вверх. Она кончала со слезами счастья на глазах. Как же я ее любил в этот момент.
Не знаю, слышала ли она мои раскаяния или нет. Может быть, она просто уловила мои мысли. Но когда она, закончив стонать, открыла глаза и улыбнулась, я понял, что я прощен.
— Ну, давай Димка попробуем начать новую страницу наших отношений, - лучезарно улыбаясь сказала она, стараясь расстегнуть ширинку на моих штанах.
Так я познал, что такое секс. Произошло это в грязном школьном туалете в присутствии ухмыляющихся свидетелей нашей драмы. Мой член проникал в ее горячее влагалище. Моя плоть была внутри ее плоти. Я был на седьмом небе от счастья. Правда, одновременно я также чувствовал своим членом чей-то другой член, вставленный в ее анальное отверстие. Лишь только тонкая кожица разделяла оба члена. Я был не первым, и я был не единственным в ней. Заботило ли это меня? По идее должно было. Но глядя на ее лучезарную улыбку и безумных чертиков в ее глазах предвещающих приближающуюся новую вспышку божественного экстаза, я понимал, что готов принять все, что доставляет ей такую радость. Пускай это даже и не только я. Лишь бы только быть рядом в эти моменты. Лишь бы только ощутить радость ее безумной эйфории. Лишь только бы прикоснуться к источнику этой радости, которой она делилась со мной и со всеми парнями подряд.
Мой распухший член ритмично входил и выходил из ее тугого влагалища. Как будто под действием телесного поршня, из переполненных Нинкиных внутренностей пульсирующими потоками и с чавкающими звуками через зазор между моим членом и ее натянутой половой губой выдавливались избытки спермы при каждом моем глубоком проникновении. Сколько же там внутри? Как много же они в нее наспускали. Сколько тут было парней до меня? Меня это уже не заботило.
Я выводил ее из туалета, придерживая за талию. Она еле ковыляла, стараясь не сдвигать ноги вместе. Ее школьная форма была изрядно помята. На темной короткой юбке белело множество белесых разводов высохшей спермы. На белом сарафане серели мокрые пятна. Опухшие губы и красные глаза. Руками она прижимала низ живота и иногда вздрагивала от схваток затянувшегося оргазма. Она все еще была возбуждена. Волосы распущены и прикрывают улыбающееся счастьем лицо. Старшеклассники, ухмыляясь, смотрели нам вслед и подмигивали морщащейся Нинке. Они воспринимали ее шалавой и малолеткой. Я воспринимал ее богиней спустившейся с небес. Нинка же сама.... трудно понять, как она все это воспринимала. В голове у нее много было не уживающихся тараканов. Но я верил, что я смогу с ними ужиться. Я верил, что впереди у нас очень долгие и плодотворные отношения.
Так я стал ее рабом. Но ведь все могло сложиться иначе, если бы я не опоздал всего на 15. Минут.
Конец.
Октябрь 2018
269