В отличии от школьного выпускного бала на этот раз всё было организовано по-взрослому. Выездной бар, фуршет, островок диджея. Особенно радовало наличие бар со спиртным, ведь десять лет назад, бдительные родители и учителя, конфисковали большую часть с таким трудом купленного и припрятанного нами бухла.
Встречал всех наш любимый и всегда уважаемый Ильич, в годы нашей юности учитель истории, а сегодня директор и организационный меценат мероприятия.
К этой встрече у меня был особый интерес. Уж очень хотелось увидеть Ленку Юдашкину, принцессу мальчишеских грёз, королеву школьного минета. С девятого класса Ленка ласкала своим чудесным ротиком наши подростковые писюны, снимая напряжения в чреслах и поднимая настроение. Поговаривали, что она баловалась этим ещё с седьмого класса со старшеклассниками, а к девятому и мы с Вовкой стали членами её кружка. Её благосклонностью пользовались многие парни школы. Но когда мой член оказывался в чарующих объятиях её пухленьки губ, обласканный движениями розового язычка, я забывал периодическую систему Менделеева и теорию происхождения видов Дарвина, приключения прогрессора Мак Сима Каммерера и красного джеймс-бонда Эмиля Боева. Мысленно благодарил даосских монахов подаривших миру фейерверк. Ибо только он, может сравниться с той гаммой чувств и оттенков, что испытывал я, когда сперма толчками выстреливала в рот Юдашкиной. Тогда я считал, что этот миг счастья дарован только мне, а остальные врут. Делиться своими впечатлениями, я не хотел даже с Вовкой. Он, похоже, тоже.
После окончания школы стремление к высшему образованию и последующая карьера далеко разбросали друг от друга наших одноклассников. Юдашкина тоже уехала из города в поисках счастья.
Только дружба с Вовкой прошла испытание временем. Бабник и сибарит, он был в очередной раз несчастлив в третьем браке. А я так и не женился за эти десять лет и, каждый раз возвращаясь в родной город в отпуск, на пару с Вовкой искал приключения на чью-то задницу или передницу.
— Невероятно! Боб, как ты смог всех нас разыскать?! – Восхищался я, потягивая коньяк из пластикового стаканчика.
— Ну, положим не всех,... но и это было довольно не просто...
И отвечая на мой незаданный вопрос, заговорщически подмигнул.
— Надеюсь, что она придёт.... Ну, вот я же говорил.
«Смотри, кто движется навстречу, идет как во сне».
Фигурно переплетая ножки, к нам приближалась Юдашкина.
— Привет, мальчики! Как же я рада вас видеть, – чмокнула каждого в щёку.
Крутанулась вокруг своей оси, распространяя шлейф каких-то волнительных, слегка пряных ароматов.
— Ну, а вы меня?
Указательными пальцами обеих рук проткнула грудь каждого из нас и, лукаво глядя то на меня, то на Вовку, прочертила острыми ноготками траектории заинтересованности вниз до линии пояса.
— Ленка!!! – только и смог выдохнуть я.
Как же она была хороша! Почти не изменившись за эти годы, её красота и привлекательность стала более выраженной. Ещё в далёкие школьные годы Юдашкина была рано созревшей девочкой с оформившейся грудью, крутыми бёдрами и вызывающей попкой. Теперь же, добавив к своему вайтлсу по одному размеру, она на долгие годы обрела ту неуловимую манкость самки, обеспечивающую стопроцентное внимание любого самца. Про таких обычно говорят: «девочка – девушка – молодая женщина – молодая женщина – бабушка умерла».
На встречу Лена явилась в белом. Белая юбка обтягивала упругие ляжки, придавая походке молодой женщины соблазнительную жертвенность, – в такой юбке далеко не убежишь от возбуждённого, накачанного тостерном самца. Контуры трусиков под юбкой провоцировали сиюминутное желание узнать цвет и фактуру ткани. Вспомнился остроумный Жванецкий.
«Чем вы гладите тонкое женское бельё?
– Я?
– Да, вы?
– Рукой...»
Белоснежная блузка свободного кроя практически не обрисовывала силуэт женщины, но и не могла скрыть высокую грудь. Ткань была непрозрачной, да этого и не требовалось, чтобы выглядеть вызывающе голой в глазах публики.
Единственное, что изменилось в образе одноклассницы – волосы. В безвозвратно растаявшем прошлом - это были две девичьи косы тёмно-коричневого цвета. Теперь же прелестную головку Лены украшала хаотическая копна светлых волос жемчужного оттенка, глядя на который вспоминался стопроцентный медляк школьных дискотек – «The Girl With The Pearl's Hair / Gyöngyhajú lány / Девушка с жемчужными волосами» венгерской группы Omega... Scorpions тогда курили в сторонке.
Уверенная в своей неотразимости, она приняла от бармена «маргариту», приказала нам никуда не уходить, ждать её и убежала делать «чмоки-чмоки» с девчонкам нашей параллели, что группировались возле стенда с школьными фотографиями нашего выпуска.
— Старичок, всё отлично, – зашептал в ухо Боб, - у меня хата уже заряжена. Оттопыримся по полной. Девка – огонь! Мы уже четыре месяца с ней теребонькаемся. Она всё время о тебе спрашивала. Извини, что не рассказал раньше.
Сказанное не сразу дошло до моего сознания. А когда дошло.... Это был удар судьбы - мечта проваливалась в пропасть. Я конечно не ханжа, и понимал, что эти десять лет Лена провела не в монастыре. Однако, Вовкины слова «мы уже четыре месяца с ней», подействовали словно удара под дых. Делить «мечту» даже с лучшим другом не хотелось. Настроение улетучивалось, как воздух из пробитого колеса.
Чтобы не развивать радостную для Вовки тему, я перевёл взгляд в зал. У одного из фуршетных столов Ильич о чём беседовал в двумя выпускницами. В одной я без труда узнал нашу отличницу Ирку Волкову. Крупная, интересная, в строгом деловом костюме она держала за талию молодую женщину той выразительно очерченной красоты, что свойственна уроженкам Кавказа. Незнакомка вежливо прислушивалась к остротам директора и смотрела... на меня.
Жгучая брюнетка с выдающимися формами. Тяжелая округлая грудь вызывающе натягивала лиф... Помните мадам Коко Шанель - «В гардеробе каждой женщины обязательно должно быть маленькое черное платье». У незнакомки оно было. Лиф с запахом, расклешённая юбка сзади буквально лежала на круглой попке. Точёные, чуть полноватые ножки дразнили шоколадным загаром. Длинные чёрные волосы волнами струились по плечам.
Перехватив мой взгляд, брюнетка что-то шепнула Зайцевой, улыбнулась Ильичу и направилась в нашу сторону.
— Здравствуйте, – загадочно улыбалась незнакомка.
— Аа-а, хм-м. Рады приветствовать вас на нашем скромном торжестве, - сделал стойку Вовка, с трудом оторвав взгляд от декольте брюнетки. И возвращаясь на позиции записного ловеласа продолжил. - Извините, прекрасная пери, вы случайно не правнучка царицы Тамары?
— Вы меня не узнаёте, – констатировала та, глядя мне прямо в глаза.
Боб всегда соображал быстрее меня.
— Валька? Ха... Валька Оганесян?! Это - ты? В самом деле – ты?
— Ну, вообще-то не Валька, а Варсик. Это моё настоящее имя. И, тем не менее, да - это я.
— Варсик? Хмм... А мы тебя в школе помню Валькой звали.... Как? Какими судьбами? Как ты узнала? Ты же уехала в девятом. – Пританцовывал вокруг организатор вечеринки. – А ты - секси.
— После восьмого. Мне Ира сообщила о встрече, мы всё это время переписывались.
«Странно, но я её совсем не помню», - думал я, глядя на незнакомку, которая оказывается была моей одноклассницей.
— А вот и я, – бабочкой-капустницей нарисовалась Ленка, пронзая незнакомку тревожно-оценивающим взглядом.
— Элен, помнишь Вальку Оганесян?
— Что-то не припоминаю, - соврала наша школьная пассия.
— А я тебя помню, Лена. И все школьные мальчики, уверена, не могут забыть твоего... э-мм дружеского расположения, – неожиданно бросила вызов брюнетка.
— А, припоминаю, ты, та армянская плюшка, которую никогда не приглашали на вписки.
Надо признаться, что на вписки много кого не приглашали, а вот зажигательная Ленка всегда была звёздным украшением любой школьной вечеринки.
— Ты меня вспомнила, – снисходительно улыбнулась армянка и, взяв меня за руку, попросила. - Проводи меня пожалуйста, хочу вспомнить, где был наш класс.
Ища поддержки, Ленка инстинктивно прижалась к Вовке.
«Мы уже четыре месяца с ней теребонькаемся», - пронеслось в голове, и я решительно последовал за брюнеткой вглубь школьных коридоров. По мере того как мы поднимались по лестнице вверх, за спиной затихал гомон голосов и музыкальная пульсация дискотеки.
Наша классная комната находилась на третьем этаже рядом с мужским туалетом. Дверь в кабинет оказалась закрыта. Варсик подошла к окну коридора, посмотрела вниз, развернулась на каблуках и исчезла за дверью школьного ватерклозета.
Заинтригованный, я двинулся следом. Миновав умывальники, девушка проследовала в отсек с туалетными кабинками. Я огляделся вокруг, интерьер изменился. Вместо деревянных перегородок, отделявших один толчок от другого – аккуратные пластиковые кабинки. В воздухе не чувствовался тот, специфический влажный запах хлорки и мочи. Пол был чист, как может быть чист пол в туалете после, только что сделанной уборку.
— Так это здесь та белобрысая блядь тебе отсасывала? Нравилось?
— Да, очень - прохрипел я, внезапно обнаружив сухость во рту.
— Хочешь сравнить? – Голос брюнетки отчаянно дрожал.
Варсик опустилась на колени, глядя перед собой, провела рукой по вздыбленной поверхности деним. Порывистыми движениями ослабила ремень, одну за другой расстегнула металлические пуговицы и сдернула джинсы вместе с боксерами вниз.
Заинтригованный член упруго покачивался перед карминовыми губами одноклассницы. Она руками удерживали меня за бёдра, словно опасаясь, что я дам дёру.
Взглянув на меня, Варсик поцелуем феи увлажнила головку и, приоткрыв губы, пропустила её в ротик. Перевозбуждённой плотью я ощутил, что член оказалась в умелых губах, язычок так и порхал вокруг головки. Не опуская взгляда, девушка направила разгоряченную плоть за щеку. Заворожено глядя, как член скользит, оттопыривая щеку, я пытался сосредоточиться на мысли: - «Неужели такая конфетка училась со мной в одном классе?»
Со стороны коридора раздался шум шагов, дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник Вовка Герасимов.
— Упс! А? Э-э-э... Вы это...
Из всего многообразия слов он не смог составить подобающую случаю фразу. Дробь каблучков возвестила о приближении ещё одного свидетеля нашего эротического перфоманса. Ленка на ходу врезалась в руку моего друга, так кстати преградившего вход. Сказать, что она была поражена, значит не сказать ничего. Высока грудь вздымалась, глаза сверкали молниями, а в зрачках плескалась боль. Похоже, не у меня одного были сокровенные планы на этот вечер.
— Ах, ты, грязная армянская хуесоска!!!
В ответ армянская хуесоска продемонстрировала, вновь прибывшим, международный жест «посылающих на» и насадилась на член, уткнувшись носом в кудряшки в паху. Я инстинктивно среагировал на этот сигнал, прижав за затылок её голову до упора, и стал ловить головкой члена конвульсивные спазмы в гортани. Цепь удовольствия замкнулась. На всё стало - поебать. Я смотрел на друга детства, смотрел на девушку своей «мечты» и словно сексуальный тренажер накачивал в рот черноволосую одноклассницы скользящими длинными движениями. Слюна обильно стекала с губ по подбородку девушки и тяжелыми каплями падали на пол.
Словно в полу сне я видел, как Ленка рванулась наружу, увлекая за собой Вовку. Судя по восторженно-заинтересованному взгляду, Вовка был не прочь дождаться окончания сеанса и может быть поучаствовать в продолжении. Однако, цепкие рук блондинки извлекли его туалета.
— Они ушли? – Освободившись от члена и переведя дыхание, спросила Варсик. – Как же давно я хотела сделать это.
Я удивлённо поднял бровь.
— Хочешь выебать меня здесь или поедем ко мне?
Из уст экзотической, шикарно и стильно одетой, чиксы мат звучал диссонансно и вызывающе. Глядя на коленопреклоненную молодую женщину у своих ног, лихорадочно тасовал в памяти лица своих одноклассниц. Память отказывала. А продолжения хотелось.
— Ну, веди, - согласился я и помог девушке встать. Вид у неё был ещё тот. Ну, тот самый живописный и приятственный мужскому взгляду вид, что бывает у записных шлюх после ебли глубоко в глотку. Потёкшая тушь вокруг глаз, размазанная вокруг рта помада, сопли и слизь на щеках и подбородке.
— Не смотри. Мне нужно пять минут, – и ушла к умывальнику.
Тем временем я натянул джинсы, закурил сигарету, глядя в окно на школьный двор.
Пяти минут оказалось достаточно. Четко очерченные лица кавказских девушек не требуют много косметики для придания выразительности. В нашем случае оказалось достаточно смыть с лица следы страсти, немного подкрасить губы, и передо мной вновь была незнакомка из холла в начале вечера. Я смотрел в её карие глаза и не мог найти их отражение в глубинах памяти. Наваждение.
Школу мы покинули по-английски. Когда садился в её Mini Cooper, оглянулся на родные пенаты, и мне показалось, что за окнами холла мелькнул силуэт Ленки.
Дорога заняла 15-20 минут, которые провели в молчании. Варсик сосредоточенно крутила баранку, пританцовывая ножками на педалях управления. Время от времени она бросала на меня взгляды полные торжества от близости цели и тревоги, что всё ещё может сорваться. Я же, отдавшись на волю случая, любовался точёным изяществом запястий, сливочным загаром полненьких ножек моей похитительницы. Уже давно пришёл к заключению, что женщины, управляющие авто в юбках, выглядят намного эротичнее, нежели их товарки в брюках или джинсах. Необходимость слегка раздвигать и шустрить стройными ножками, нажимая педальки, сбивает лёгкий подол юбки по бёдрам к животу. Образующиеся в промежности, складки ткани придают женщине вызывающий блядский вид.
Целью нашей поездки оказался многоэтажный кондоминиум в зелёной зоне. Оказавшись у себя дома, Варсик впервые почувствовала себя хозяйкой положения, непринуждённой походкой прошла вглубь апартаментов, увлекая меня следом. В квартире было минимум две комнаты. В большом светлом зале большую часть внешней стены занимало панорамное окно, оформленное шикарными шторами во всю стену. Огромный угловой диван с россыпью подушек, пара широких кресел. Стены украшали принты пейзажей Мартироса Сарьяна. Комната в равной степени располагала как к деловым переговорам, так и организации полу светской вечеринки.
— Что-нибудь выпьешь?
— Выпью, - я впервые не знал, как разорвать это тягостное ощущение отсутствия контакта с незнакомкой, которая судя по всему имела на меня весьма недвусмысленные планы.
— Угощайся, я сейчас принесу фрукты, – Варсик исчезла на кухне.
Среди многообразия международных алкогольных брэндов главенствовал восьмилетний «Маршал Мюрат ХО». Отдавая дань армянскому гостеприимству, мой выбор стал очевиден. На столе появились фрукты.
— Это твой дом? – спросил, пригубив янтарной жидкости.
— Дом в Ереване. Эту квартиру муж держит для деловых встреч. Он сейчас в Москве. Ты пойдёшь в душ?
— На хуя? Ты уже сосала у меня?
Вообще-то я сторонник всяческих омовений и совместных водных игрищ перед соитием. Но сейчас какой-то чёрт руководил мной, стремясь создать дискомфорт этой молодой красивой женщине. Кроме того не прошло и 2-х часов, как я принял душевые процедуры, отправляясь на встречу одноклассников. Однако надо было двигаться дальше.
— Иди ко мне, - привлёк армянку к себе. Откинул смоляные локоны за спину.
На меня смотрели лучистые колхидские глаза, в которых плескалось желание и мольба:
«Узнай меня».
Провёл пальцами по лукам бровей. Склонился в поцелуе. Поцелуй получился долгим, страстным... Ладонь скользнула вниз, скомкала подол маленького чёрного платья и проникла в трусики. Молодая поросль лобка приятно щекотала кожу. Варисик двинула бёдра навстречу, позволяя пальцам скользнуть в лощину между губ. Влажные, припухлые они с лёгкостью пропустили настойчивых пришельцев, увлажняя их путь гелем желания. Зачерпнув из этого источника, покинул его глубины под разочарованный выдох женщины. Разрушая тактильную связь, оторвался от губ. Слизнул каплю пряного сока, с подушечки «факинг фингера» – девочка созрела. Остатки влаги желания Варсик слизала сама, глядя на меня, как кролик на удава. Сделал шаг назад, выводя её из оцепенения.
— Я в душ? Я мигом! – и стремительно исчезла.
Переводя дыхание, добавил коньяка и сделал глоток. Язык обожгло тысячами иголок. Чувствуя, что чего-то не хватает, пошёл на кухню. В холодильнике нашёлся лимон, в шкафу сублимированный кофе. Коротая время, приготовил любимый со студенчества тостик под коньячок - половина дольки лимона, сдобренная с одной стороны сахаром, с другой кофейной присыпкой. Большой глоток, лимончик вслед. Амброзия. Пока янтарная жидкость, возбудив вкусовые рецепторы, согревала пищевод, язык уже нежился в объятиях вкусового коктейля, где брутальный, доминирующий лимон успокаивался в сладкой патоке, модифицированной пряным ароматом растворяющегося кофе.
Вернулся в комнату. На столике под плазмой приметил пару черно-белых фотографий. На большой - фото нашего восьмого «д», точно такая же, как и у меня дома. Вот я, вот Ленка, вот Боб, вот...
— А вот и я. – Моей спины коснулись острыми коготками. Отложив фотографии, обернулся. Передо мной стояла Варсик в махровом халате, без каблуков она доставала мне до плеча.
— Ваарр-сиик... - попробовал имя на вкус. - Это что-то означает?
— Варсик на армянском - длинноволосая красавица.
Девушка была красива. Чёрные, блестящие как антрацит, волосы неспешными волнами струились по плечам, обрамляя лицо закавказской принцессы. Высокие скулы, изящные луки бровей, влажные миндалевидные глаза в опушке длинных ресниц, точёный нос с характерной горбинкой, сочные алые губы, ямочка на подбородке. Распустив узел пояса, скинул халат на пол...
Конечно, я бы ещё долго мог утомлять читателя этнографическим зарисовками, воспевающими стать и красоту дочерей долины Арарата и озера Севан. Но инициативу перехватил, тот, кто вот уже двадцать минут пытался вклинится в наше общение. Сквозь ткань джинсов он чувствовал тепло женского тела и принял решение. Похоже, в стане противника у него были союзники. Иначе чем можно объяснить, что в мгновение ока я оказался опрокинутым на диван навзничь, надо мной колдовала обнаженная армянская валькирия, ловкими руками трансформируя мой кэжуал-стайл сначала в топлесс, а спустя пару ударов сердца уже в ню.
Флаг взвился над городом. Победа или капитуляция? Во взгляде длинноволосой красавицы загорелись хищные огоньки. Пантерой она устремилась на жертву. Я резонно надеялся, что виновник и провокатор агрессии задержит атаку, вступив в единоборство на так сказать оральном рубеже. Но не тут-то было. Оседлав мои чресла, обольстительная фурия молниеносным блицкригом взяла предателя в плен, зажав его ствол между губ влажной вагины. И словно по направляющему стержню устремилась вперед. Изогнувшись, скользящим движением она отправила свои тяжелые груди на завоевание новых горизонтов. Под этой волнительной тяжестью у меня практически не осталось рубежей для обороны. Сковав движения моих рук своими, хищница впилась своими губами в мой рот. Это не был затяжной поцелуй эстетствующих особ. Эта была вампирская атака на человеческую плоть. Она укусила! Пронзила мою губу остренькими зубками, и рот наполнился влагой с солёным привкусом крови. Варсик тут же принялась губами и языком вытанцовывать ломбаду похоти. Извивающие движения её тела разжигали животное желание.
«Какого художника? Око за око. Укус за укус».
Обезумев от нарастающей страсти, я в ответ пронзил губу красавицы. Варсик вскрикнула, на мгновение ослабив натиск.
Переходя в контратаку, с трудом преодолел сопротивление ручных оков, заломил её руку за спину, переворачивая и подминая девушку под себя. Член «переобулся» в воздухе, из пленника и коллаборациониста превратившись в завоевателя, и сходу врубился в истекающее лоно армянки до самого упора.
— Да-а-ааа!
Зафиксировав своим стержнем стратегическое положение между бёдер, я придавил её к дивану всей массой тела. Яростно вколачивая хуй длинными сильными ударами, укрощал строптивую девчонку. Манёвр оказался не совсем удачным для завоевания господства над телом армяночки. Энергичными движениями бёдер Варсик подмахивала навстречу словно стремилась вытолкнуть наглеца из своего лона. Острые лезвия её коготков царапали кожу на спине, а губы продолжали свой танец страсти. Языком я нащупал на губе девушку ранку от укуса. Вырвавшись вдруг из плена моих губ, черноволосая пантера неожиданно и сильно укусила меня за мочку уха.
«Сука! Больно!»
Вцепившись в волосы бунтарки, вернул её утраченные уста – «один крест накрест алых наших губ». Позиция моя была, конечно, господствующая, но отнюдь не победоносная. Как же укрощается это гордое страстное создание?
Послав стремительным броском своего штурмовика до самого дна, сминая головкой упругий колокольчик шейки матки, круговыми движениями бёдер принялся массировать этот бастион женского плодородия, чередуя коловращение с короткими быстрыми толчками в глубине.
Перемены не заставили себя ждать, пяточки красавицы оторвались от дивана и сплелись у меня за спиной. Девушка подо мной продолжала двигаться, подкручивая попкой, но это уже были другие движения, движения покорности, движения мольбы. Мольбы продолжить эти простые движения, ведущие к взрыву наслаждения.
В какой-то момент бедра Варсик, обнимавшие меня, стали наливаться удивительной силой. Силой, подобно распрямляющейся пружине, поднимая над собой моё тело, при этом как бы регулируя допустимую глубину проникновения моего запаниковавшего «властелина». А он мятежный продолжал рваться туда, где тепло и влажно, где хотел оставить свой след. И вот уже только головка хаотично суетится в устье меж припухлых лепестков губ: «Неужели меня навсегда изгнали из этих чертогов сладострастия?»
— Ххх-ха, хх-ха, ха, а-ааааа, - дыхание армянки стало сбивчивым, прерывистым, превращаясь в череду коротких выдохов.
Внезапно бёдра разомкнулись, и Он провалился внутрь, ловя пульсацию стенок вагины, отвечая короткими вздрагиваниями. Я же, потеряв точку опоры, придавил женщину всем телом, уткнувшись в её плечо. Варсик приняла меня в свои объятия, перебирая короткие волосы на моей голове.
— Знала, что будет хорошо. Но мне очень-очень хорошо.
Разомкнув объятия, я скатился с неё, распластавшись навзничь. Варсик тут же вновь завладела мной, положив голову мне на плечо и прижимаясь разгорячённым потным телом.
— Ты кончил?
— А?... Нет. Но это не важно, - нежно поцеловал армянку в нос.
Это действительно сейчас было не важно. Мой, слегка потерявший брутальность, бунтарь нежился в лучах славы самомнения. Он всегда гордился собой, когда умудрялся первым доставит девочкам приятное, твердо зная, что его-то никогда не оставят без сладкого. Тёплая уверенная ладошка обхватила гордеца и стала нежно и неторопливо играть, то обнажая, то натягивая крайнюю плоть на головку члена. Я отстранился от объятий и перевернулся на живот.
— Подожди. Ложись на меня.
Варсик шустро накрыла меня своим телом, словно тенью, поёрзала бёдрами и грудью, устраиваясь по удобнее. Чувствуя ягодицам влажную шерстку её лобка, я смежил веки в блаженной неге под теплой тяжестью.
Шаловливые руки девушки вывели меня из прострации. Рисуя на спине замысловатые буквы армянского алфавиты, она задевала острыми ноготками свежие царапины меток своей страсти, напоминая, что я теперь помечен ею. Подыгрывая, зашипел:
— Ш-ш-ши...а-а-а.
— Больно? У тебя тут кровь. Бедненький..., - и ласковыми движения языка стала зализывать мои «раны», запечатывая каждую прикосновениями жарких губ.
Закончив медицинские процедуры, Варсик просунула правую руку
мне под низ живота и нашла там, то что искала. Мой полуопавший клён, придавленный полуторной силой тяжести, с энтузиазмом отозвался на призыв к сотрудничеству, наливаясь тяжестью желания.
— Хочешь продолжения?
— Мм-мур-р. Да-а-а, - девушка скользящими змеиные движениям ёрзала у меня за спиной.
«О, Господи», - я тоже захотел «да-а-а». И повернулся как в армии, через левое плечо. Тяжесть и тепло женского тела исчезли в одно мгновение вместе с глухим стуком и возгласом:
— Ой!
Армянская красавица, обескуражено сидела на полу среди разбросанных подушек, свалившись с дивана. Ещё освобождаясь от пут дресс-кода, мы попутно разметали с дивана все подушки, освободив место для похоти и страсти.
— Ну, что нашла приключение на свою попку? – улыбнулся я заинтересовано.
— Ещё нет, – поднялась и, показав язык, запустила в меня подушкой. – Пошли в спальню.
По дороге она стала поднимать с пола подушки, разбросанную одежду и предметы туалета. Её соблазнительные движения говорили больше о желании раззадорить меня, нежели о стремлении навести порядок.
В мысли прокрался анекдот, который, впрочем, не мешал течению моих вуайеристических мыслей.
«- Как тебе удалось достичь такого изящества и гибкости фигуры?
— Это всё фасоль.
— Фасоль? Но она же полнит.
— Если питаться, то да, а если рассыпать полкило и подбирать каждую фасолинку отдельно, то...»
Очевидно, все эти годы Варсик собирала каждую фасолинку отдельно. Подбирая разбросанные предметы, она глубоко наклонялась на прямых ногах, демонстрируя подтянутую попку то оттедова, то отседова. Иногда она приседала за очередным предметом и, бросив лукавый взгляд через плечо, неспешно поднимала задницу вверх. При этом её тяжелые груди, увеченные остриями сосков, соблазнительно покачивались.
Да-а... Так бы и любовался этим эротическим перфомансом всю свою биографию не отрываясь, но тот, кто всё время вносит спонтанность и сумятицу в мои планы, проявил очередную настойчивость. Придавленный к дивану, налившись желанием, он создавал ужасный дискомфорт. Пришлось дать ему свободу. Я поднялся с дивана, и ствол главного калибра уверенно принял свой любимый угол возвышения.
Увидев, что гора двинулась к Магомету, Варсик, покачивая бёдрами исчезла, надо полагать, в той самой спальне. Мой внутренний компас не ошибался, когда я миновал дверной портал, то увидел роскошное супружеское ложе, центром притяжения которого являлась коленопреклоненная фигура армянской красавицы.
«Доги-стайл», «раком» - каждое из этих слов рисует в мозгу любого адекватного мужчины самый ударный эротический код. Глядя на фигуру девушки, я ощутил предчувствие разрыва шаблона между вожделением и здравомыслием.
Все яйца желаний оказались в одной корзине. Округлые полупопия спортивной попки, помноженные на генетическую роскошь форм дочери Армении, сводили с ума керамическим совершенством формы. Словно какой-то бог-гончар с горы Арарат одаривал каждую из своих новорождённых дочерей изяществом и совершенством изгибов и радиусов. Эту попку хотелось не просто банально ебать, хотелось гладить, целовать, щипать, шлёпать. От природы смуглая кожа армянской красавицы на попе была оттенена сегментами лунной бледности, свидетельствующей о том, что их хозяйка не часто радует мужские взгляды на нудистских пляжах. Крутые бёдра манили своей округлостью. Полные валики больших губ не скрывали изящные лепестки малых, слегка раскрытые после предыдущих утех и влажно блестевших сочившейся влагой. Розетка ануса, словно хризантема, расходилась светло-коричневыми лучами с перламутровым отливом.
— Хочешь попробовать армянку в попочку?
Эта армянская ведьма видела меня насквозь. Желание присунуть какой-нибудь армянке в анус, не покидали мою голову с тех самых пор, как студенческий однокашник Гришка Карапетян воспевал оды попкам дочерей армянского народа. Из его пьяных восхищений следовало, что наследницы красавиц царства Урарту могли выдоить до суха любой хуй одной лишь игрой мышц заднего прохода и колечка сфинктера, не совершая фрикций. Возмутитель спокойствия рвался убедится в этом лично.
«Вечно Он лезет поперёд батьки в пекло».
Подойдя вплотную, я уложил сладострастика между ягодиц красавицы. Варсик ответила призывными волнующими покачиваниями. Успокоившись на секунду, неугомонный естествоиспытатель начал скользящими движениями изучать ложбинку в поисках потаённой норки. Орхес приятно шлёпнули по сочным губкам. Перед мной лежала вся долина Арарата, воплощенная в теле этой страстной молодой женщины. В такие минуты, жалеешь, что ты не осьминог и не можешь охватить все эти прелести разом.
— Давай, мне не будет больно, - играя попкой и оглядываясь через плечо, мурлыкала Варсик.
«Сучка. Это ты мне сейчас дашь! Только, по-моему», - и направил член в глубину... между сочных влажных губ.
— Ох-х, - выдохнула девица, насаживаясь глубже.
Внутри вагины было на удивление узко. Сосредоточившись на ощущениях члена, представлял, как залупа, в натяг тараня эластичную влажную плоть, раздвигает своды вагины, которые тут же смыкаются за короной головки, стягивая при этом крайнюю плоть к основанию пениса. Влажные, чавкающие звуки сводили с ума и подстёгивали движения. Казалось, все мои чувственные рецепторы сосредоточились в головке, реагируя на малейшие складочки, уплотнения и игру мышц внутри этого блядского влагалища. Проникая в глубины женского естества, сминаю залупой шейку матки, вызывая изменения тембра стонов похотливой шлюхи. Ода радости в голове соседствует с другой возбуждающей темой – «как же здесь узко, не ужели никто ещё так и не разъебал, не порвал в клочья эту сочную плоть».
С каким-то садистским наслаждение отвешиваю пару звонких шлепков по восхитительной упругой заднице.
«Зачем, для чего наказываю покорную самку? Потому, что нельзя быть совершенной, похотливой, бесстыжей такой. Так я же сам хочу тебя такую. Парадокс. На, на!. Получи ещё пару горячих». Варсик не избегает ударов. Напротив, подмахивает, играет покрасневшей задницей навстречу ладони.
— Да-да-а, ещё... Жёстче! Ещё! Да-а!
— Хо-ро-ша-а, су-уч-ка! - Сладострастно растягивая слова, развожу в стороны ягодицы красавицы. Развожу максимально, то того предела, когда сморщенная звёздочка ануса превращается в маргаритку с тёмной десятикопеечной дырочкой в середине
«А вот здесь, похоже, я не буду стеснённым».
Член, охваченный эластичной сочной плотью, замер, подрагивая охваченных эластичной сочной плотью и голосуя за изменение точки приложения усилий.
«Плюнуть или не плюнуть в этот тёмный колодец?» - вот в чём вопрос.
— Да-а, выеби меня в жопу! - подстёгивает Варсик, продолжая раскачиваться на хую.
«Ах, так, тогда обойдёшься без дополнительной смазки», - и приставил блестящий от выделений член к отверстию ануса. Армянка подалась навстречу. Головка медленно и неотвратимо продавливала плоть вокруг анального отверстия, увлекая за собой, вглубь лучи звёздочки или маргаритки (какая на хуй теперь разница).
О, божественный миг «взятия Анала», когда залупа, до боли сжатая мышцами сфинктера, в последнем усилии «прокалывает» сторожевое кольцо попки и замирает по ту сторону фронтира. «Ну вот я и Хопре», - так, кажется, говорилось в рекламе. Пробуя натяг сфинктера венчиком залупы, замираешь на десять ударов сердца, давая понять хозяйке взятой крепости, что «ВСЁ! поздняк метаться, НАШИ В ГОРОДЕ! Три дня на разграбление!» и врубаешься в ночной тоннель свирепым викингом, не обращая уже внимание на мольбы о пощаде.
Так или почти так произошло на этот раз, с той лишь разницей, что очко гордой красавицы посопротивлявшись для вида, пропустило штурмовой авангард и, после секундной паузы, встречной контратакой насадилось на всю длину члена. Ответ на вопрос, кто кого взял штурмом затерялся в глубине заднего прохода.
«О, О-о! Кажется, на этот раз жопа Варсик Оганесян даст мне пизды. Каламбур, однако».
Привыкнув к жертвенной покорности, выебанных мною в жопу, многочисленных любовниц и случайных незнакомок, я не ожидал от молодой женщины такой прыти. В мгновение ока твёрдая палка члена превратилась в пилон для развратного танца в котором солировала задница этой похотливой суки. Сегодня что-то похожее называется тверк, в исполнении негритосок и латинос. Блядское вращение бёдрами, сжимание-разжимание полужопий, и ещё какие-то, не имеющие названия, завлекательные движения. С трудом оторвав взгляд от этого неистовства армянской задницы, облизывая пересохшие от волнения губы, я смотрел на Варсик. Ударно работая высоко поднятой жопой, она грудью вжималась в постель, голова повернута набок, спутанные влажные локоны скрывают большую часть лица, глаза закрыты, из приоткрытого рта вырываются обрывки сдавленное дыхание и стонов. Длинные пальцы конвульсивно сжимают и разжимают мятые простыни.
Постепенно хаос фри-данс начал упорядочиваться в глубокие поступательные движения. Девушка жестко и бескомпромиссно насаживалась на мой член. При этом сокращения мышц сфинктерного кольца и каких-то других внутри заднего прохода массировали обалдевшего счастливчика. И если бы я, выйдя и оцепенения эротического очарования, хоть немного подыграл девушке своими движениями, то кончил бы, наплевав на все джентльменские условности.
Однако, как и в первой части марлезонского балета Варсик пришла к финишу первой. Конвульсии оргазма пульсирующей волной накрыли её тело. В какой-то момент ноги одноклассницы подкосились, и она ничком распласталась на постели. Увлекаемый, зажатым в анусе членом, я рухнул на её влажное тело. Кажется, она этого не заметила, продолжая мелко подрагивать всем телом. Подмяв под себя, я покрывал нежными поцелуями затылок, шею девушки. Проник острым кончиком вглубь ушной раковины.
— Бр-р-р, - девушка поёжилась, пронзённая ознобом щекотки. Затем толкнулась попкой, - ты большой и тяжелый.
Поняв намёк, я перенёс вес тела на локти. Член откликнулся поступательными движениями в расслабленном заднем проходе. Приветствуя его стремления пожатиями ягодиц, Варсик спросила:
— Хочешь кончить в меня?
— Очень. Ты такая сладкая.
— А ты сильный. Сколько уже времени ебёшь, а он как стойкий оловянный солдатик, - улыбалась она, легонько подкручивая бёдрами.
Услышав, о ком идёт речь, солдатик подбоченился и усилил натиск. Ещё какое-то время Варсик подмахивала попкой, но неожиданно, подавшись вперёд соскользнув с члена, перевернулась подо мной на спину.
«Блин, какого художника! Дадут мне, в конце концов, сегодня спустить в какую-нибудь блядскую дырку?»
Варсик несколько секунд смотрела на меня в упор и, прияв окончательное решение, скороговоркой, словно школьница на уроке выпалила:
— Сделаймнеребёнка.
— Что? - не понял я.
Слово не воробей. Глубоко вздохнув, бросилась в омут.
— Сделай мне ребёнка. Пожалуйста.
Я охуел. Эта замужняя армянская красавица, ноги которой, я уверен, готовы целовать сотни мужчин, просит меня помочь ей с родовспоможением. Видя недоумение в моём взгляде, Варсик отвернулась в сторону и, уже злясь на себя за откровенность, излила горечь души.
— Вазген - хороший муж, добрый, ласковый, заботливый. Он хороший любовник, но не может иметь детей. Мы уже договорились с частной клиникой об искусственном оплодотворении. Через полгода переезжаем в Америку к его родственникам, – повернулась, и уже глядя в глаза, продолжила. – Сегодня, увидев тебя на встрече, я решила, во что бы то ни стало переспать с тобой. Это моя идея фикс ещё со школы, влюбилась в тебя, как дура ещё в 6 классе. Ты такой же красивый как 14 лет назад. И ты такой же дурак и слепец, каким был в школе. Ты страстный и сильный. Мне очень-очень хорошо с тобой сегодня. И сейчас я знаю, что хочу ребёнка от тебя. Я прошу, сделай это... Больше мне ничего от тебя не надо. И мы больше с тобой не увидимся.
«Ёк-макарёк, бабушки-старушки, сходил поебаться».
— Да, кто ты?
— Я - Валька Оганесян! Твоя одноклассница, мы...
— Прости, но я не помню...
— Я вижу, – обречённо произнесла Варсик, и в уголках глаз опять заблестели слёзы.
«Этого ещё не хватало».
Я смотрел во влажные лучистые колхидские глаза молодой женщины и что-то далёкое начало подниматься из глубин сознания. Однако распутывать клубок воспоминаний было некогда. Девушка вот-вот заплачет от отчаянья. И я – самый последний мудак, если не смогу исправить это. Исправить только одним, простым как мир, способом.
Перекатившись на бок, привлёк девушку к себе и стал слизывать солёную влагу из уголков глаз, щёк. Рука ласкала грудь, блаженствуя от её тяжелой тёплой упругости. Внутренней стороной локтя скользил вдоль изгибов тела, ощущая шелковистую поверхность её кожи. Варсик перестала всхлипывать и сопеть, прижимаясь ко мне, приоткрыла рот для поцелуя. Прильнув к её губам нашёл языком уплотнение гематомы на месте укуса. Лёгким ветерком принесло чужую мысль, «гармонию между мужчиной и женщиной создаёт обмен тремя жидкостями: кровью, слюной и спермой». До гармонии оставался один шаг.
Не разрывая поцелуя, я скользнул рукой к низу своего живота, обеспокоенный отсутствием дружественных сигналов.
«О, нет! Только не это. Только не сейчас. Проснись, предатель!»
Предатель валялся в стельку вялый. Очевидно, растрогавшись от проникновенных слов обиженной мной красавицы, мой поперечный друг вдруг решил, что я как полный мудак, не достоин увековечивания в лицах моих потенциальных потомков. Это была катастрофа.
Варсик уловила движение руки и замешательство во взгляде.
— Я всё сделаю, - и мягким движением она перевернула меня на спину.
Устроившись меж моих чресл, Варсик обхватила, потерявшего внутреннюю твёрдость, Анику-воина уверенной ладошкой.
И вот уже в который раз за сегодня я оказался не у дел, и всё внимание страстной красавицы досталось этому вертопраху. Мне удалось лишь подтопырить под голову одну из подушек и расположиться поудобнее, чтобы превратиться в пассивного зрителя эротического спектакля.
То ли согревая его своим дыханием, то ли ведя сепаратные переговоры, Варсик покрывала член и яйца короткими заклинаниями поцелуев. После этого она впустила головку в ротик и язычком, проникнув под крайнюю плоть, дразнила дырочку мочеиспускательного канала, а затем закружила хоровод вокруг наливающейся кровью головку. Её рука нежными движениями дрочила ствол. Завершая волшебство поцелуя феи, Варсик несколько раз всосала член и, залупив крайнюю плоть, впечатала в головку страстный влажный поцелуй.
Вечный мятежник, отбросив свои моральны сомнения вроде «оплодотворять – не оплодотворять», готовился к продолжению, подкачивая кровь в пещеристые тела. Довольная произведённым эффектом, широким движением языка от основания к головке Варсик облизала ствол и, взмахнув чёрными пушистыми ресницами, поймала мой взгляд.
«Верное решение, о, сестра Евы-прародительницы, потому что волшебная палочка – это конечно, волшебная палочка, но вот ключ от кладовой семенной жидкости находится у меня в голове, а не в головке, что лежит у тебя на языке».
Глядя прямо в глаза, Варсик приподняла плечи в кошачьей грация, коснувшись грудью члена, призывно открыла рот в букву «О», очертив пухлые губки кончиком языка.
«Вот сука», - пронеслось в голове.
Сука натянула ротик на член. Её блядский язык накрыл головку. Рот наполнился тёплой влагой. Карминовая манжета губ скользила верх-вниз по стволу. Перехватив член у основания правой ладошкой, Варсик подкручивая, дрочила хуй. Слюна, просачиваясь в уголках губ, стекала по стволу, по подбородку в ложбинку между грудей. Прерываясь, Варсик с каким-то сексуальным всхлипом выпускала член из плена губ. Ниточки слюны тянулись за ним. Искоса бросив на меня взгляд и переведя дыхание, вновь надевалась ротиком на член, продолжая такие простые и очень сладкие движения. Влажные, чавкающие звуки эротической ораторией услаждали мой слух.
Визуальные, тактильные, акустические, ментальные слагаемые начали складываться в формулу оргазма. Порывистыми движениям бёдер, выгибаясь дугой вверх, стремился ещё глубже вогнать дымящийся хуй в рот девушки. Предчувствуя начало конца, Варсик с неохотой оторвавшись от члена.
«Блядь, ну вот опять для разрядки не хватило пары тройки движений».
Откинув мокрые волосы за спину, она приподнялась на коленях. Уверенными движениями пережала член у основания, отчего моё предоргазменное состояние несколько стушевалось.
— Сейчас, миленький, сейчас, я тебя кончу в себя, – шептала она ему.
Одной рукой разведя влажные розовые лепестки своей чаровницы, другой задав направление, Варсик решительно насадилась на несгибаемый стержень до самого упора.
— Ах-х.
Головкой я ощутил упругую податливость матки. Устроившись поудобнее, Варсик начала движениями всадницы ебать мой хуй. Сначала шагом, слегка раскачиваясь, мотая головой из стороны в сторону, в такт движениям. Переходя на рысь, скользя и насаживаясь пиздой на член, она сдавила ногами мои бёдра, обняла ладонями свои груди. Я потянулся к ним следом, она уступила. Пощипывая соски, наслаждался тёплой тяжестью её близняшек. Трение стенок вагины о головку и ствол вызывают знакомое томление в яйцах в предчувствии разрядки. Приятель ещё сильнее раздулся от самомнения и готовности внести свою лепту. Ощутив, это девушка перешла в галоп, упав мне на грудь, обняв за плечи, мощными длинными движениями таза ебёт мой хуй, насаживаясь на него со всего размаха. При этом венчик головки, касаясь клитора, создаёт брей-бит с последующим скольжением по стволу. Этого оказалось достаточно, чтобы через несколько движений, в моей голове раздался выстрел, и вся накопленная сперма устремилась перламутровым салютом вверх в вагину, в пизду, в матку. В девушке тоже что-то щелкнуло, попка в последнем взлёте набрала высоту и рухнула на мои бёдра, словно самый сексуальный led zeppelin.
«Эй, кто-нибудь, включите «Since I've Been Loving You»!»
Тело Варсик содрогалось в конвульсиях, всякий раз отзываясь на пульсирующие толчки истекающей из члена спермы.
Вот это была ебля! Первый раз кончил вместе! Благодарным джентльменом, мой тупоголовый приятель, исторгнув последние капли, продолжал подрагивать, вызывая затухающие всполохи сладострастных ответных судорог.
«Baby, since I've been loving you
I'm about to lose
I'm about to lose, lose my worried mind
Just one more, just one more, oh yeah
Since I've been loving you,
I'm about to lose my worried mind»
Вернувшись в реальный мир, Варсик с неохотой выпустила из себя моего lucky boy. Незаметным движением ладошки она попыталась перекрыть поток спермы вытекающей меж смятых лепестков губ. Перехватив мой взгляд, застенчиво улыбнулась:
— Как её много, - и уже задиристо добавила. – Хватит и на мальчика, и на девочку.
Откинулась на спину, мечтательно уставившись вверх. Я лежал рядом, наслаждаясь пережитыми эмоциями, и боялся вторгнуться в сокровенные мысли своей неожиданной любовницы. Через какое-то время Варисик предложила:
— Пошли в душ.
Стоя под упругими водяными струями, я не столько смывал следы нашего соития, сколь вновь и вновь ласкал, исследовал её волнительные прелести. Поглаживая попку, раздвинул ягодицы и вставил большой палец в анус девушки восхищаясь его эластичностью. Я начал возбуждаться, она тоже, насаживаясь глубже и покачивая бёдрами. Однако, попытка завести скобку в соседнее отверстие потерпела неудачу.
— Э, нет, там моё сокровище, - и вытолкала меня из ванной комнаты.
Проходя зал, я нашёл недопитый коньяк и осушил залпом – «день удался». Оглядываясь, куда бы поставить пустой бокал, наткнулся на фотографии, лежащие на тумбочке под «плазмой». Наш 8-й «Д». Вот я, вот Ленка, вот Боб, вот, как его – не помню, вот Ромка Захаров, вот... не помню. Оказалось, что я не мог вспомнить по именам, четверть своих одноклассников. Пора пожаловать к врачу. И где-то среди этой четверти скрывалась Варсик. Может на второй фотографии? Вторая фотография была сделана годом раньше, в седьмом классе, на большинстве ребят были ещё пионерские галстуки. Фотограф запечатлел нас, сидящими за партами, на каком-то уроке. Я сразу же нашёл себя – центральный ряд, предпоследняя парта. Нашёл и оторопел, холодея от предчувствия разгадки.
На фото рядом со мной сидела неказистая черноволосая полная девчонка, в нелепых роговых очках. Это был кошмар моих дней в средней школе. Она появилась у нас в шестом классе, и её посадили на единственное свободное место, рядом со мной. Вообще-то из-за проблем со зрением она должна была сидеть на первых партах, но когда появилась такая возможность, категорически отказалась пересаживаться. Она не была изгоем в классе, училась хорошо, подсказывала решения и давала списывать. Но сидеть рядом с этой толстой уродиной было выше моих сил. К тому же её нежелание уходить с моей парты, служило поводом для насмешек среди мальчишек. Женихом и невестой никто, конечно, не осмеливался назвать, но время от времени намекали, что армянка в меня втюрилась. Я полностью игнорировал соседку, в тайне завидуя Вовке, весело болтавшему с Юдашкиной. Иногда Ленка ловила мой завистливый взгляд и посылала воздушный поцелуй и, дразня, показывала глазами на соседку – «мол, не теряйся».
Вершиной моей позиционной войны с соседкой стала демаркационная линия, которой я отделил свою «половину» парты от островка Вальки Оганесян, с категорическим предупреждением не пересекать установленной линии, а не то... Что будет в случае пограничного конфликта, я конечно не представлял. Соседка стойко сносила, навязанную мной дискриминацию, не жаловалась родителям, на предложения учителей урезонить меня, отвечала, что её всё устраивает. Застолбив и обеспечив неприкосновенность своей территории, я как-то успокоился. Старался меньше думать о девочке рядом со мной, и получилось, что я стёр её из памяти. Стёр Вальку Оганесян.
И вот она, Валька-Варсик стоит у меня за спиной, опустив руки, касаясь меня сосками грудей, и молчит. И я стою, «как мудак, не прикрытый на фланге».
— Почему сегодня ты мне ничего не сказала?
— А ты бы пошёл показывать Вальке класс, парту за которой вы проучились бок о бок три года, даже не обмолвившись ни единым словом? Да и неважно это сейчас. Важно, что во мне есть семя любимого человека.
— Но, ведь я не люблю тебя. Может я... я могу в тебя влю... Нет, не знаю...
— Тсс, - прикрыла мои губы пальцами – ничего не говори. Всё уже сделано. Я уеду в Америку, и ты вновь забудешь меня. Если хочешь, можешь идти, вечеринка ещё не закончилась... Надеюсь, у тебя ещё остались силы.
Отстранилась и опустив голову стала наводить порядок в спальне, но не эротично как давеча, а буднично, по-домашнему.
Последняя фраза прозвучала как пощёчина. Однако, слова «если хочешь, можешь идти», говорили об обратном. Ведь получается, что если не хочешь, то можешь остаться. Я смотрел на её опущенные плечи. Я столько боли причинил этой красивой девушке... Я не был влюблён в неё...
Я развернул её к себе, поднял за подбородок голову. «В оправе у глаз» стояли слёзы. Наклонился, прильнул к губам, распахнувшимся в ответе. Валька Оганесян прижалась ко мне всем телом, обнимая за спину....
. ..
Я ушёл от неё утром. Всю ночь мы любили друга и всякий раз, когда мой довольный приятель готов был взорваться от радости, Валька Оганесян принимала его благодарность в своё лоно.
Прежде чем за мной навсегда закрылась дверь, я спросил:
— А если ребёнок родится блондином?
— У вас, русских, большое самомнение. Мои армянские гены возьмут верх над твоими. А если случится чудо, и у меня будет белокурый малыш, мужу придётся смириться иначе он навсегда останется без сладкого.
— А можно мне...
— Нет. Это будет только мой ребёнок. Но придёт время, и я расскажу ему о тебе, мой любимый одноклассник.
. ..
В такси я просмотрел ленту пропущенных звонков и сообщений. Было много звонков от Вовки и одна СМС с незнакомого номера ***-***-12-34: «сегодня всё должно было быть иначе. Ты всё сломал».
Примечание автора. В рассказе использованы фрагменты иллюстраций худ. Manunta
238