За сочинение я получил «пятёрку» и по русскому и по литературе. А это, как бы «негласно» тогда считалось «первым
туром». Не знаю, как сейчас, но в конце семидесятых, если прошёл творческий конкурс, а тем более «выдержал» сочинение, считай, что поступил. Основная масса отсеивалась на этих этапах. Расслабляться, правда, было нельзя. Впереди ещё четыре экзамена…
То, что случилось тогда в Битце, я давил, задавливал, топил в своей памяти. Впереди — главное. И я готовился. Нет, ну вот представьте. Выучил среди прочего наизусть Блока «12» и «Соловьиный сад». Не говоря уже о «мелких» произведениях других классиков, которых было более двухсот. А еще «даты» по истории… А еще вступительный по французскому, который я сдавал САМОЙ(!) Китайгородской….
Разумеется, во время всего этого маразма, то, что было самым главным — тогда, в Битце, в голове не проявлялось. И только, когда к двум часам ночи я позволял себе задремать часа на четыре — во сне виделись фантазии, очень близкие к тому, что произошло. И, уж извините за откровенность, в одно утро я обнаружил свое белье всё перепачканным…. Кончил я во сне.
…Случилось! Я — не абитуриент. Я – студент первого курса! Не знаю как сейчас, тогда я об этом узнал из открытки, присланной мне на дом из МГУ.
Ох, что тогда со мной творилось, не высказать. Я был счастлив. Родители с сестрой должны были вернуться с югов дня
через три-четыре. Трёхкомнатная квартира была в полном моём распоряжении. Я закупил на оставшиеся деньги шесть бутылок «Кавказа» (было такое дешевое вино. Портвейн. 0,7. Оно ещё носило в наших кругах название «огнетушитель», «плодово-выгодное», «бомба»… И чтобы это понять, надо его хотя бы раз попробовать). Килограмм хлебной колбасы (это мне повезло, в те годы в магазинах было тоскливо), несколько буханок хлеба… И пошёл в наш «клуб»…
У нас были в те годы две точки в районе «под крышей». Первая — ресторан «Россошь». Как ни странно, он считался одним из самых « крутых» не только у нас, но и во всей Москве. Соответственно – цены. И не только они. Когда бы к нему не пришёл: «Мест нет».
Второе убежище — «Мутный глаз». Кафешка на Россошанке. Коктейль, орешки «арахис», мороженое и … обязательный мордобой часам к девяти.
Но наш класс, выпускники его, избегали этих злачных мест. Наш вечерний «клуб» — скамейка у подъезда девятого дома. Почему? Не знаю. Но каждый вечер, в любое время года, в любую погоду мы собирались там, на протяжении нескольких лет. В общем-то, даже не ГОПники — из нашего класса двое поступили в МГТУ. Один был в МАРХИ, другой — второй год учился в МАТИ, медик один среди нас был, несколько человек в войсковые факультеты — так, в общем большинство из класса поучили высшее образование. …. Жэка училась в институте Управления (сейчас Университет)... Ну вот и я — тоже мог теперь похвастаться.
Вечером я пришёл в наш «клуб» и всех позвал к себе домой. Портвейн струился как вода. И скоро наши молодые организмы, еще не совсем крепкие, засобирали своих хозяев по домам.
Я спустился вместе с ними к подъезду.
Мне что-то говорили, меня поздравляли вдосыл, даже целовали. И не только девчонки. Когда закончился этот сумбур, когда по параллелям и меридианам разбрелись мои однокашники, я обнаружил, что у подъезда покачиваюсь не один. Рядом стояла Жэка…
…. Уверен. Сейчас все Вы думаете о Жэке плохо. И зря. Хотя, потом я тоже о Жэке думал плохо. Но с годами мысли в мозгах стали переворачиваться и более-менее правильно функционировать. Начать с того, что ведь не только ЭТО мальчишкам нужно, правда? А потом, Жэка окунулась в новый
коллектив, новое окружение…. И вот что, если ХОЧЕТСЯ? — то так каждому и отдаться? Ведь, если разобраться — женский организм он же не железный. Особенно в этом возрасте. Так же, как и у мужиков. Ну, с нами то всё понятно — кобели. Одно слово. С одной стороны обидно. С другой, привыкли. Правильно, как бы. И
потому действуем соответствующе. Тем более, если всего чуть-чуть за двадцать…
А что девчонке в этом возрасте делать?
Девчонка родилась такой, каковым должен быть любой родившийся человек на Земле. И если существует какая-то нужность для нее, она имеет полное на нее право.
Так же, как и мужики.
.
Уж коль скоро разговорился, то на мой взгляд, особенно в двадцатилетнем возрасте, всё сводится к одному: дарящий ласку и ее воспринимающий. И то и другое одинаково сносит башню… В лучшем смысле этого слова.
Но для того, чтобы подойти к этому, даже, когда возникли невидимые и неслышимые импульсы между друг другом, нужно переступить массу негласных давящих запретов. Высвободиться из их пут. И не всегда, к сожалению (это я про себя) первым это делает мужчина…..
— Жэка, — нетвердым после портвейна языком сказал я, — провожу? Слава Богу, жила рядом.
— Ну ты и жадина!
— Жадина?
— Нет, ну чтобы кофе предложить… У тебя кофе есть?
— У меня кофе есть…
Портвейн давил во мне всё. Я не понимал, что мне говорят, о чём. Кто, собственно, я?
Я взял Жэку под руку и повёл обратно к лифту.
В лифте до девятого этажа мы молчали. И даже не смотрели друг на друга. В квартиру вошли очень тихо, приложил палец к губам, чтобы сосед по тамбуру потом не смог насплетничать моим предкам. Когда за нами защёлкнулся замок, я взял Жэку за руку и провёл в свою, одну из трех комнат квартиры. Посадил на диван и опустил голову на её колени.
Она зарылась ладонями в моих волосах, откинув голову к стене…
Мне было хорошо. Из меня понемногу уходил хмель. А когда Жэка сжала мои щёки и чмокнула в губы, я выбросил окончательно из головы «карусель», если кто-нибудь понимает, что это такое.
Я смотрел на неё.
Посмотрите на неё тоже.
Она была не пухлой, не худощавой. Она была плотной. Она
была такой, какой бы не смогла бы не понравиться ни одному парню. В ней было всё удивительно женственно. Плюс. В ней было
всё, что необходимо двадцатилетнему мужику. Сейчас. Здесь и сейчас..
А если вспомнить еще и то, что было между нами тогда, в Битце…
— Кофе, в конце концов, будет?
Я тряхнул головой,,. И поднялся с колен…
У меня был кофе. Тот кофе, который был у всей тогда Москвы. Большинства её. Арабика. В зёрнах. Его нужно было молоть. И хорошо, что тогда растворимый был дефицитом. Размолоть и заварить — на это нужно было время. А оно мне было очень нужно…
Когда в джезве начала подниматься коричневая пенка с пузырьками, к этому времени я уже немножко стал приходить в себя. После «Кавказа»…
Вот странно. Больше тридцати лет прошло, а до сих пор помню, как поднималась эта кофейная плёнка. И как я резко сдергивал джезве с конфорки, чтобы не залить плитку. И как долго я разливал кофе по чашкам… Вот, долго разливаю кофе по чашкам, и долго рассказываю об этом — оттягивая то, что должно быть потом…
Жэка полулежала на кушетке. Верхний свет мы не включали.. Горел ночник. В комнате не то, чтобы «топор вешать», но запах после «пиршества» по случаю моего поступления был ещё тот. Я открыл фрамугу.
— Сахар положил?
— Сразу, когда варил… Если мало, досыпь
Я в те годы не был «крутым». Но …но у меня, тогда двадцатилетнего были магнитофон «Ростов», колонки «35АС» и хорошие записи (это поймут только те, кто жил в 70-80-х). Экономил на всем, что можно было.
Я поставил «Чоколлату» Пупа и подсел к Жэке.
Жэка пила кофе из чашки… Мелкими глотками. Насмешливо смотря на меня. Ночник разбрасывал её тени по стене. Она полулежала на подушках. В украинской блузке, полукруг
которой весьма выразительно очерчивал ее высокую грудь.
— Ты мне кофе сделал очень горьким, — сказала вдруг Жэка.
Эти сказанные ею слова, подсказали мне, что я должен делать.
— Я добавлю сахара….
и приник к Жэке губами, нашёл её губы…
Наконец, оторвавшись от них, грубовато спросил:
— Нормально сахара добавил?
— Мог бы и побольше…
Это добавило мне смелости и я, слегка завалил ее на подушки, уже более тщательно стал изучать ее рот, шею, ушки своими губами и языком. И совершенно обнаглев, накрыл ладонью ее грудь…Даже сквозь ткань почувствовал, как напрягся и вырос ее сосок…
— Подожди, — шепнула Жэка, чуть отпихнув меня руками.
Она откинулась на подушки, накрест руками взяла свою блузку снизу и стянула через голову.
Она была очаровательна. Полулежала на подушках моей «лежанки»…
Всё было «полу…» Был полусвет от ночника. Полу звука доносилось из моего «Ростова». И, самое главное —полузакрытые, зовущие глаза Жэки.
Больше не мог сдерживать себя. Чуть нагнувшись, не трогая Жэку руками, губами нашёл её сосок. Он был таким упругим, что буквально вдавливался в язык. Жэка шумно вздохнула и положила мне руки на плечи.
Как бы объяснить, что творилось со мной, человеком, живущем во время, когда секса не было…. На мне трещали по швам джинсы, и, наверное, разошлись бы по ним, если бы Жэка на спустила молнию.
Я сделал с Жэкинами джинсами тоже самое, и скользнул рукой до резинки ее плавок.
Жэка задышала шумнее, обняла мою руку своей и двинула ее ниже, на бёдра.
Я поглаживал с двух сторон их бархатную упругость, изредка проводя ладонью по ткани, которая скрывала главноё, что было между её ног.
И с каждым разом, когда там проводил рукой, чувствовал, что ткань становится все больше мокрой.
Больше сдерживаться не мог. Тронул верхнюю резинку её плавок (странно, но в 70-х девчонки почему-то носили плавки, по опыту знаю) и потянул вниз.
Жэка не сопротивлялась. Она только сильнее впилась в мои губы и чуть приподняла попку, чтобы удобнее и быстрее я снял с нее эту преграду между нами (свою я после этого не снял – сдёрнул в секунду, вместе с трусами).
Мы лежали без «нижнего», Жэкины груди оголяла спущенная блузка, я был в «водолозке». Но меня снова что-то тормозило, что-то – что я делаю неправильное, что-то, за что потом будет стыдно… Хотя весь был уже перевозбужден от желания.
— Саш, — шепнула мне в ухо Жэка, — только в меня не кончай…
Эти слова освободили меня от непонятного ступора. Того, что мог меня оставить надолго еще мальчишкой, и не сделать, в конце концов, мужиком.
Медленно (почему-то был уверен, что не повторится со мной «битцевский конфуз») я перевел Жэку в положение «по-пионерски»: она на спине, ноги как можно шире в сторону. Нависнув над ней, локтями упершись в кровать, рукой сдвинул кожицу на своём вздыбленном. И провёл им несколько раз – верх-вниз - по открытой передо мной щелке.
То, что происходило с Жэкой, меня сводило с ума. Голова ее металась по подушке, а попка с очаровательной киской вдруг резко, как лучше бы сказать – завибрировали… И тут она схватила мой член и резко направила в себя.
Еще бы я сопротивлялся!
Мной овладел эгоизм обладания.
В том смысле, что мне было приятно, если я ощущаю, что это приятно Жэке (от этого эгоизма не могу освободиться до сих пор – если лежу с «бревном», ей-Богу ж, не кончу).
…Жэкины ногти-когти впились в спину. Никогда такого не ощущал до этого раза, что это такое : больно-приятно…
— Саш, - скорее угадал, чем услышал её, - вынь…
В голове плыли розовые круги, я не понимал, что сделал не так… Но, что хочет Женщина, то хочет Бог.
Через силу, сделал то, что она просила, рухнул рядом, на кровати.
Жэка проструилась ручейком на верх меня. Вдавила меня так, что я оказался лежащим уже не на боку, а на спине. А Жэка нависла надо мной и впилась в меня губами…
…. Все то, что у меня было до этого – несколько раз – грубо говоря, я «сверху», она – снизу. Вот как бы и весь опыт моего секса. А сейчас…
…Жэка впилась в меня губами и долго разговаривала своим языком с моим. Потом медленно, тремя точками — тем же языком и двумя сосками своих грудей стала спускаться по моей груди, животу вниз… Делая из меня, не побоюсь этого сказать — зомби… Скажи сейчас она – сделаю всё.. Из форточки выпрыгну.
— Саш, — сказала вдруг, — дай слово: дотронешься до меня – выполнишь любое желание
— Да, — прохрипел я, — все, что хочешь…
Жэка скользнула до главного. Её ладошка обхватила низ моих причиндалов, губки приникли к члену, а другая рука стала трудиться над ним.
Слово «выл» здесь не совсем правильное… Папские инквизиторы, палачи Ивана Грозного, как мне кажется, не смогли бы выдавить из меня тех воплей, которые создали, воспроизвели хрупкие Жэкины ладошки…. Я обезумел. Сжал руками ее бедра и насаживал ее на себе глубже…глубже… еще глубже…
…. Потом мы долго не спали. Между нами еще раз был секс. Но повторный, вдогон — он был какой-то неправильный, сморщенный, что ли….
— Ты просто устал, Саш… Не заморачивайся… Мне с тобой было хорошо. Правда. Очень хорошо…
Я благодарно обнял Жэку, поцеловал. Она вдруг высвободилась из моих рук, и приподнялась на локте надо мной:
— Но за тобой слово… Не забыл?
— Слово? — лихорадочно вспоминал я…
— Вот ведь, мужики, — насмешливо сказала Жэка. — Когда им
всё так — готовы обещать, что угодно, а потом…
Меня, как ожгло, вспомнил: я же до неё дотронулся!
— Я вот не нужно, Жэка, прекрасно всё помню…Дотронулся я ТОГДА до тебя… Что хочешь? Чтобы в форточку выпрыгнул?. — Я дёрнулся с кровати.
— Лежи, дурак, - Жэка хлопнула меня спине. — Нужны мне такие подвиги…
— Чего же ты хочешь?
— Чего хочу…Знаешь, Сашь, между нами ничего серьезного не будет…Молчи,— положила она палец на мои губы, когда я хотел ей пылко возразить. — Я не о том, что сейчас, о том, что дальше, в жизни… Не ты мне в ней нужен, извини…
Что-то правильное прочитала в моих глазах.. Нагнулась и поцеловала их.
— Не обижайся, мне другой человек нужен. Я это знаю… Но, слово ты сдержишь?
Я был совершенно измочален ночью, Жэкой, непонятностями вытекающими друг из друга: молча кивнул головой, видимо, в тот момент соглашаясь.
— Хорошо, — сказала Жэка. — Тогда моё слово будет таким. После того, как ты женишься, первая брачная ночь будет не с твоей женой, а со мной.
— Что????
— Поклянись!
В окна вползал очень сексуальный рассвет, который просто требовал завалить Жэку на спину. Что я и сделал. И уже войдя в нее, жарко шепнул в ушко:
—Клянусь!
…. Если кто-то считает, что учиться на гуманитарном факультете, это, типа, не сопромат сдавать – я ему в глаза плюну. Вы разницу между старорусским и древнеславянским можете сразу определить? А чем отличается метаха от метонимии? А как строкомером брать петит и нонпарель? Я уж не говорю, что мне жутко повезло: во время моего обучения Л. И. Брежнев разразился гениальными произведениями «Малая земля», «Возрождение», «Целина»… Практически по всем предметам третьим вопросом был вопрос по этим произведениям. Так что каждый из них я знал уже чуть ли не наизусть.
В итоге сломался и ушел на вечерний. В одном повезло – со здоровье хреново, с лёгкими, в армию не взяли. Три еще года работал днем, вечерами «зарабатывал» поплавок на Моховой.. Честно признаюсь, на пятом курсе появились мысли: бросить это всё к…..
Но вот оно и всё. Защита. Вручение диплома от самого Ясена Николаевича…Весь этот шестилетний кошмар позади… А что впереди? Впереди то, о чем я мечтал. Вот оно и наступило «это счастливое впереди». Хорошо, если неделя дома. Остальное время месяца – командировки…
Матушка, когда мне уже было под 29, как- то стала мне о чем-то намекать. Батя, покойный сейчас, так тот и вовсю открытым текстом крыл: сын, а ты чего, типа не мужик? Те, чо баба не нужна?
Я их не огорчал тем, что со своей работой, особенно в командировках, проблем в этом испытывал…. Но честно признаюсь, задумался: жизнь-то проходит…
Не буду углубляться, что и как, да я познакомился с человеком – не с женщиной – а именно с человеком (женщина она, конечна. Сейчас время такое, что нужно всё уточнять, а то ведь, не дай Бог, что подумаете), и понял, я готов прожить с ней все, что мне даровано Богом. До самого конца.
Свадьбу мы справляли в «Белграде» (это напротив Мида. Странно, ресторан и гостиницу переименовали: видимо, Белград чем-то «насолил» Миду)
Что рассказывать об этом мероприятии. Было шумно. Было весело. Музыки было много. Вина. Горько нам кричали. Всё заканчивалось. Ко мне подошёл официант:
— Вас к телефону просят?
— Что?
— К телефону Вас просят пригласить…
— Вы не ошиблись?
— Александр?
— Да..
— Значит, именно Вас…Так и сказали : Александра, жениха…
Я пожал плечами, улыбнулся супруге, сказал, что сейчас (тогда не было «сотовых» и радиотелефонов — всё только на проводе). Спустился на первый этаж, взял трубку. Сверху гулко раздавалась музыка…
— Клятву свою не забыл? — сказала мне трубка.
Сначала я ничего не понял…. А потом стало щипать мочки ушей и дальше…выше
— Что молчишь?
— Я-а-а…, — прохрипел я в трубку и закашлялся
— Слово свое помнишь?
— Жэка, но это неправильно… Завтра, послезавтра…
— Ты дал слово: первая брачная ночь со мной…. Или ты не отвеваешь за свое слово?
— Но как я…?
— А мне это безразлично… Запомни адрес
Я тупо смотрел на трубку, откуда шли короткие гудки..
Что-то надо решать. Сейчас. Срочно.
Хорошо, что я всё-таки выбрал эту профессию… В том числе, у меня уже были связи с силовиками.
Через полчаса гостиницу окружили усиленные наряды милиции. Нашу шумную свадьбу рассаживали по машинам. Серега, подполковник милиции, успокаивал мою суженную,
— Да не волнуйтесь Вы так, знали же за кого замуж выходили. Что там пять часов – у вас вместе впереди целая жизнь! А он сейчас нам очень нужен (дипломатично не объясняя, на фига я им понадобился)
Когда мы остались одни, я крепко сжал Серегину руку.
— Ну ты и крендель, — сказал он мне. — Сам –то хоть понимаешь, что тебе это будет стоить?
— Знаю, — сказал я. — Ящик коньяка. Хорошего.
Он помотал головой.
— Ты мне потом расскажешь всё. В красках. Поминутно…
…Полчаса спустя, рыча как зверь, я сдирал с Жэки халат, колготки, трусы…. Рвал их. Мял Жэку в своих объятьях… и шипел ей в ухо:
— Ну и сволочь же ты, Жэка…..
В те последние пять часов вместе в нашей жизни широченная кровать в полкомнаты нам была страшно узка….
Вместо послесловия. А что вы хотите? Карточный долг, как говорится, свят. Мой долг был куда как больше, чем карточный. Я его вернул. Только и всего…
Автор: Sacha58 E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
385