Мы проехали еще три остановки. Я продолжала наблюдать за мальчишкой. Витя неожиданно дернулся, попытавшись встать, и в следующую секунду очень подозрительно пукнул.
– А ну – ка вставай! – сказала я мальчишке, потянув его за руку.
Витя густо покраснел.
– Ты что обкакался? – спросила я его – громко, чтобы слышали сидящие впереди мамы, которые разумеется тут же на нас обернулись.
Я вывела Витю в проход. Оказавшись в центре внимания и без того смущенный семилетний мальчишка еще больше покраснел.
– Точно куча в колготках, – нахмурилась я, пощупав Витину попу.
Глазеющие на нас молодые мамы ехидно заулыбались.
– Ну вот, дождались! – возмутилась я, – Ты почему дома не сходил по – большому, когда тебя об этом просили? Так и знала, что по дороге обкакаешься.
– Сколько ему? – спросила одна из женщин.
– Семь, – ответила я.
– Ай – яй – яй! – укоризненно покачала головой молодая женщина, – Такой большой и какает в штаны.
– Что это такое, я тебя спрашиваю? – снова обратилась я к Вите, – Да – да, вот эта куча в твоих колготах!
Я принялась месить небольшую кучу у мальчишки под попой. Витя сильно сжал ягодицы, но мне удалось залезть между ними одним пальцем.
– Что, неприятно стоять обкаканным? – язвительно спросила я мальчишку, увидев, как он поморщился.
Неожиданно Витя вздрогнул и наложил в колготки уже приличную кучу.
– Ничего себе! – улыбнулась я, отдернув руку, – Значит это было не все.
Витя смущенно опустил взгляд.
– Неужели так трудно было попроситься по – большому? – спросила я мальчишку, – Чего молчишь? Почему ты дома не покакал? Только посмотри на себя! Наложил такую кучу в колготки. Хуже ясельного! Куда мне теперь с тобой в таком виде?
Мальчишка посмотрел на меня обиженным взглядом и громко заревел. В следующую секунду у Вити между ног начало быстро расползаться большое мокрое пятно.
– Что обкакаться было мало? – насмешливо спросила я ревущего мальчишку, – Решил заодно надуть в штаны?
Витя скрестил ноги, пытаясь зажаться, но все равно продолжал писать себе в колготки. Сидящие в автобусе молодые мамы тихонько смеялись, показывая на моего мальчишку пальцами.
– Твоя мама меня конечно о подобных вещах предупреждала, – вздохнула я, – Знаешь что? Это у нее тебе все с рук сходит. А у меня будет по другому. Одену подгузник, как малышу. Чувствую, часто их тебе менять придется.
– Как не стыдно! – сказала одна из молодых мам, – Выходит он постоянно какает в штаны?
– Ага, перешел в третий класс и до сих пор ходит под себя, – уверенно заявила я, – И по – маленькому, и по большому.
Молодые женщины принялись обсуждать моего обкакавшегося мальчишку. Слушая их охи и ахи, я украдкой улыбнулась – Витин конфуз превзошел все мои ожидания. Подумать только – описался и обкакался у всех на виду. "Вот пусть и едет в грязных колготках! – решила я, – Поменяю только когда приедем на озеро".
Впрочем через пару минут у меня появилась другая идея. Мы как раз подъезжали к знакомой детской поликлиники и я вспомнила, что там в каждом коридоре стоят пеленальные столы. "Вот там – то я мальчишкой и займусь" – улыбнулась я и потащила Витю к задней автобусной двери.
Остановка была в пяти минутах хотьбы от поликлиники. Все эти пять минут на нас постоянно оборачивались прохожие.
– Ничего себе описался! – улыбнулась идущая нам навстречу женщина с коляской, обращаясь к шагающей рядом с ней такой же молодой маме, – Посмотри, какие мокрые колготки.
– Они у него не только мокрые, – засмеялась та, – Такая куча сзади выпирает.
– Точно! – засмеялась первая женщина.
– Что покраснел? – спросила я Витю, – Стыдно идти с кучей в колготках? Надо было дома сходить на горшок. А раз обкакался, пусть все на тебя в таком виде любуются!
Мы зашли в поликлинику и я направилась в ближайший коридор. Как я и ожидала, там было целых два пеленальных стола. Я подвела Витю к одному из них и помогла мальчишке забраться наверх. Разумеется все сидящие в коридоре мамы с детьми как по команде повернулись в нашу сторону. Разумеется, я не могла слышать, о чем они перешептывались, но судя по снисходительным улыбкам этих
мам, они без сомнения обсуждали моего обкакавшегося мальчишку.
– Давай снимем твои грязные колготки, – сказала я Вите.
Осторожно стянув с мальчишки колготки, я развернула его к себе спиной и вытерла Витину попу его же грязными штанишками.
– Какой грязный, – неодобрительно послышалось у меня за спиной.
– Такой большой ребенок и обкакался, – заметил другой голос.
Я спрятала грязные Витины колготки в предусмотрительно захваченный целлофановый мешок и повернула мальчишку к себе лицом. Семилетний сорванец ужасно стеснялся.
– Ай – яй – яй! – покачала головой проходившая мимо девушка в белом халате, – Обкакался?
– Еще как! – ответила я.
Красный от стыда Витя бросил на медсестру быстрый взгляд и прикрылся ладошками между ног.
– Какие мы стеснительные, – насмешливо улыбнулась я, разняв руки ребенка, – В штанишки при всех какать – это пожалуйста, а постоять с голой попой не можем.
– Может надо чем – то помочь? – поинтересовалась у меня медсестра, подойдя к столу, – Сейчас я принесу мокрые детские салфетки.
– Не надо, – сказала я, – У меня все есть. Таскаю с собой и детские салфетки, и запасные штанишки. Думаете, у него такое в первый раз?
– Ты серьезно? – сочувственно посмотрела на меня юная медсестра и снова повернулась к Вите, – Ай – яй – яй, как не стыдно! Такой большой и до сих пор ходишь под себя. Представляю, как с тобой мама и старшая сестра мучаются.
– Никакая я ему не сестра, – улыбнулась я, – Просто подрабатываю няней.
– Сочувствую, – сказала медсестра, – Такой экземпляр достался.
Я принялась выкладывать на стол все захваченные из дома детские принадлежности: коробку с мокрыми салфетками, тюбик с детским кремом, жидкое мыло и специальные ватные палочки.
– Основательно подготовилась, – усмехнулась медсестра.
Постелив посередине стола тонкую пеленку, я осторожно уложила мальчишку на спину и до отказа задрала ему ноги.
– Смотри, мам, она задрала этому мальчишке ноги, как малышу, – захихикала рыженькая девочка лет двенадцати, обращаясь к своей маме.
– Правильно, так маленького ребенка и подмывают, – улыбнулась мама девочки, державшая на руках грудного малыша, – На спинке с задранными вверх ножками.
Я начала вытирать Вите попу мокрыми салфетками. Потратив на мальчишку три салфетки, я вынула из прозрачного пакета ватную палочку и с хитрым видом продемонстрировала ее медсестре.
– Ой, она что будет мыть своему мальчишке попу ватной палочкой, как ты нашему Сереже? – снова захихикала рыжая девочка, взглянув на сидевшего у мамы на руках грудного братика.
Я смочила ватный наконечник жидким мылом и провела палочкой между Витиными половинками сверху вниз, с улыбкой отметив, как мальчишка вздрогнул, когда ватный наконечник коснулся его маленькой дырочки. После этого я повела палочку назад – снизу вверх, на этот раз специально задержавштсь на детской дырочке и немножко в нее углубившись.
– Сейчас мы как следует этой дырочкой займемся, – улыбнуласья, вытащив из пакета новую ватную палочку.
В отличие от первой, эту палочку я намыливать не стала. Вместо этого я до отказа разжала пальцами Витины ягодички и капнула жидким мылом прямо в его приоткрывшуюся дырочку.
– Не стоило этого делать, – заметила медсестра, – Хочешь, чтоб он снова наложил кучу?
Я начала аккуратно чистить Витину дырочку снаружи. Мальчишка ерзал и пытался увернуться. Поняв, что уворачиваться от палочки бесполезно, Витя сильно напрягся, пытаясь сжать попу, чего он разумеется никак не мог сделать лежа на спине с до отказа задранными ногами. В этой беззащитной позе у мальчишки было открыто между ног абсолютно всё и я могла спокойно трогать его, где хотела. Наигравшись с детской дырочкой я просто сунула палочку внутрь.
– Что, не нравится? – насмешливо спросила я Витю, посмотрев в его испуганные глаза, – Не надо было какать в колготы.
Я принялась шуровать палочкой у Вити в попе. Мальчишка снова напрягся, но теперь испуг в его глазах сменился другим выражением. "Неужели и вправду собрался какать? – мелькнула у меня догадка, – Было бы прикольно. Кстати, чего я ему это делаю одной палочкой, как грудному? Семилетнему можно сунуть в попу две, а лучше три". Я взяла три ватных палочки и легонько пощекотав мальчишке яички, чтобы задрыгал ногами и расслабил попу, всунула все три вовнутрь.
– Зачем три? – удивилась медсестра, в голосе которой слышалось явное неодобрение.
– В наказание за то, что обкакался! – заявила я, – Чтобы он эту процедуру надолго запомнил.
128