... Зайдя в комнату мой запал куда-то испарился. Все уже сидели за столом и непринуждённо беседовали, увидев нас, развратники оживились, чем смутили меня ещё сильнее. Кате либо было привычно и поэтому всё равно, либо она не подавала вида. Хитро прищурившись, Анжела спросила:
— Ну что, Ромка, живой?
— Да, хотя сначала казалось, что умер и в раю.
— А уж меня с таким животным рвением давненько не драли, иногда казалось, что порвусь, чудо, что выжила.
На это ответить получилось только покашливанием, выручила Ольга:
— А может вы нам что-то поведать хотите, о чём там в ванной полчаса секретничали, гм?
Я набрал побольше воздуха в грудь и выпалил:
— Ольга, Игорь, я предложил Като руку и сердце и она приняла моё предложение, — прозвучало это чересчур пафосно в компании почти голых людей, которые только что занимались сексом друг с другом; Света даже прыснула в ладошки. Заметив, моё замешательство, ситуацию, как ни странно, вытащил Андрей:
— Поздравляю! Вот за это мы сейчас и выпьем! И за то, что прекрасные вещи могут соединять замечательных людей. За вас!
Мы с Катей прошли за свои места, и праздник двинулся дальше. Посмотрев на часы, я обнаружил, что всего половина третьего ночи, а казалось, прошло уже полжизни. Разговоры носили обыкновенный пьяно-праздничный характер, с единственной разницей, что с непринуждённостью разговаривали как о политике, так и о преимуществах и недостатках траха 3м+1ж и т. п. Я довольно быстро освоился и, не смущаясь, общался со всеми.
Тут Света сказала:
— Рома, Като, когда же вы созреете до первого в жизни девушки полноценного секса? Мне кажется, что не только я сгораю от нетерпения и любопытства.
— Да, да, тлеем, сгораем, — отовсюду послышались одобряющие голоса.
Катя игриво посмотрела на меня:
— Пойдём?
— А обязательно у всех на глазах?
— Ты ТЕПЕРЬ чего-то стесняешься?
Крыть было нечем, мы вышли на середину комнаты, всё ещё заваленную одеялами и подушками. И вот ТЕПЕРЬ мне было стыдно. Одно дело, когда события развивались стремительно, да ещё с элементами принуждения, совсем иначе выглядит подобная случка. Катя прильнула к моему телу, положив голову на грудь:
— Пожалуйста, люби меня, не обращай внимания ни на кого, стань моим первым мужчиной...
Если вы особь мужского пола, то поймёте, как на поддатого парня может подействовать подобного рода предложения, добавьте пикантность эксгибиционизма, красивую молодую девушку и получите взрывной коктейль, который способен поднять не то что труп, а даже российскую экономику! К счастью, ни тем, ни другим я не являлся, и об эрекции думать не пришлось. Нежно обрамив невинное личико ладонями, я начал целовать щеки, носик, прикрытые от возбуждения глаза, коснулся губами её губ... о Боже! Даже спустя почти год по спине начинают бегать мурашки от воспоминания об этом поцелуе: начав с почти целомудренного прикосновения, мы всё увеличивали глубину и интенсивность, пока не впились друг в друга с яростным возбуждением.
Как позже рассказывала Ольга, от нас исходили такие мощные флюиды, что все сидели, открыв рты и не шевелясь, в страхе разрушить такое чудо. Могу поверить, ведь даже первый поцелуй у меня не оставил и тени похожих воспоминаний, больше запомнилось, как я втихаря пытался отстирать пару предательских пятен на простыне ночью этого дня. А здесь каждое прикосновение вызывало мощные... эм... не разряды, конечно (меня пару раз било током, так вот поверьте: ничего возбуждающего в этом нет), но, в общем, наши тела трясло, когда мы дотрагивались друг до друга. Тот, кто испытывал подобное — поймет, как поймет и то, что все словесные описания — жалкий отсвет того сияния и пламени, которое сопутствует таким событиям.
Мы, не переставая, гладили друг друга, я вылизывал каждую клеточку её кожи, упругая грудь с твердыми аккуратными сосочками, глубокий пупочек, бёдра, коленки, пальчики на руках и ногах, бархатный лобок, попка с действительно девственным колечком ануса, истекающие соком половые губки — всё было мной обласкано, облизано, и всё подрагивало и отвечало на мои прикосновения. Катенька, в свою очередь, тоже ласкала всего меня, но мы оба получали больше удовольствия от того, что дарили друг другу, непроизвольно сотрясаясь, то от полученных ласк, то от реакции на свои. Вот я лежу на спине, а прекрасная нимфа медленно насаживается на мою плоть. Честно говоря, когда орган наткнулся на перегородку, отделявшую Като от полноты плотских утех, волшебство момента немного растаяло, появилась тревожная мысль, что я сделаю больно этой богине.
Не знаю, какие мысли были у неё, но она замедлилась и очень, очень медленно стала увеличивать давление члена на плеву, постанывая с каждой секундой всё сильнее. Кажется, я даже услышал, как лопнула преграда, стало очень мокро и появился «медный» запах, а Катя вдруг целиком поглотила эпицентр моего возбуждения. Из её горла вырывались крики, высокие и частые, иногда переходя в низкое рычание, она наклонилась ко мне, впилась в мою грудь ногтями и начала поднимать и опускать бёдра. Она почти полностью выпускала член наружу, двигаясь довольно резко, однако отсутствовал возникающий обычно в таких случаях дискомфорт от боли в лобке и ожидания, что на выскочивший орган не попадут нужным местом и его «раздавят» или «сломают».
Да, что там «дискомфорт» — мне снесло крышу, я подмахивал в такт Като, вколачивая главное мужское сокровище в матку и даже не чувствовал, как по груди текла тонкими струйками кровь из ран от ногтей любимой, хотя несколько шрамов так и не сошли. Катя часто задышала, как будто ей не хватало воздуха, она приняла в себя всю длину и давила, пытаясь вобрать ещё. Её мелко затрясло, оргазм вырвал из горла длинный вопль. Я сильно сжал руками бёдра, рывком перевернул девушку на спину и начал с остервенением долбить горячее, вибрирующее лоно. Катя кричала, притягивая меня руками за бёдра, извивалась подо мной, но я вцепился в неё с такой силой, что потом было стыдно за синячищи на девичьем теле.
Я чувствовал, что оргазмы накрывают её один за другим, чувствовал по вибрации тела, по крикам, срывающимся на хрип, по безумству в глазах, и это, пожалуй, самые сильные воспоминания моей жизни. Не ускользнул от меня и тот момент, когда Катя уже «насытилась»; по опыту я знал, что дальше мои активные действия вызовут только негативный эффект. Плавно вывел член из лона, оставив внутри только головку, начал покрывать поцелуями её лицо, шею, стараясь, чтобы поцелуи носили более нежный характер, чем страстный. Получалось не очень. Мешал ставший каменным главный мужской прибор. Несколько минут Като лежала неподвижно, изредка что-то мурлыча и едва потягиваясь, по щекам текли слезы. Наконец, она открыла глаза и ласково посмотрела на меня:
— Я люблю тебя, люблю..., — её шепот был слышен только мне.
— Я тоже тебя люблю.
— Если ты будешь таким же нежным, то можем продолжить и исследовать мою попочку.
— Ты уверена, что хочешь?
— Да, — но в её глазах промелькнула какая-то тень, я не придал этому значения, да и хотел ли?
Я аккуратно перевернул Катю на живот, подложив под бёдра пару подушек. Она. .. лежала с задранной попкой, расслабленная, по промежности и ногам размазалась кровь вперемешку с нашими выделениями. Ладонями массировал ягодицы, область поясницы и немного необычными, но крайне возбуждающими движениями добился от Като прерывистого дыхания и пупырышков на коже. Начав ласкать языком покрытый едва заметным пушком крестец, опускался ниже, пока не добрался до узенькой дырочки, которая сжалась в тугой узелок, как только я её коснулся. Под интенсивными движениями попка опять расслабилась.
Тут, на цыпочках, чтобы не попадаться на глаза Катеньке, ко мне подошла Света. Полностью обнажённая, со свежими белыми пятнами на груди, в руках держала тюбик со специальной смазкой. Только теперь я глянул на зрителей нашего пира: все без исключения жадно смотрели на нас, мужчины теребили свои гениталии, а Ольга и Анжела орудовали в своих попках фаллоиметаторами, правда, небольшого размера.
Я поднял лицо от округлостей Кати, повинуясь жестам Светы, придвинул к ней свой пах. Она выдавила довольно много смазки себе на ладони и держала, нагревая своим теплом. Потом обильно смазала мне член, и немного налила мне в руки, кивнув в сторону оттопыренной Катиной попки. Я, по образу и подобию, подержал смазку в руках до тех пор, пока перестал её ощущать, в это время я водил членом по промежности, иногда слегка нажимая головкой на колечко сфинктера. Из груди лежавшей девушки слышались стоны.
Я начал тереться членом о половые губки и клитор, а пальцами, скользкими от лубриканта, начал исследовать новую дорожку. Вот уже указательный палец свободно двигается, добавляю средний, ещё через пару минут — безымянный. Сам не заметил как, но член протиснулся в киску и орудует вместе с пальцами. Като отвела руку назад, взяла меня за основание и направила себе в анус. Я немного ошалел от такой смелости, но возбуждение набрало критическую массу, и мне огромных усилий стоило сдержаться и не вонзить со всей силы на полную длину. Однако я довольно резко протолкнул головку внутрь. Катя закричала в подушку, вцепившись в неё зубами. Света начала меня успокаивающе гладить по спине. Я перевёл дух и начал немного колебать тазом, стараясь, чтобы плоть не двигалась внутри Като.
Постепенно начал увеличивать амплитуду, и член начал скользить внутри кишки, скрываясь уже больше, чем наполовину. Светочка легла между моих ног и впилась языком в мой анус. От неожиданности я застонал, и она восприняла это как одобрение и ускорила движения, периодически облизывая мне яйца. Като кричала непрерывно, но почти всё поглощала подушка. Я наращивал темп, и Света уже не могла вылизывать меня, поэтому просто лежала, положив мне руки на ягодицы. Раздались шлепки моего живота о попку Кати, и мошонки об её половые губы. Я резко выдернул член и тут же с силой вогнал его обратно, повторил ещё, ещё и ещё. Като жалобно заскулила, но продолжала подмахивать тазом. С бешеной скоростью, протыкая её внутренности, я начал кончать. Мир померк. По телу разбегались судороги, и не могу вспомнить больше ни одного раза, чтобы оргазм продолжался столько времени.
Очнулся я в спальне на большущей кровати. Рядом свернулась калачиком Катенька, а из соседней комнаты раздавались звуки оргии. Судя по интенсивности стонов — процесс был в самом разгаре. Но никакого желания участвовать у меня не возникло, и, обняв милое создание, я заснул.
Двадцать девятого марта мы сыграли свадьбу. Были только близкие родственники и друзья, и была потрясающая «первая брачная ночь». Вдвоём.
Сам не ожидал, что будет так здорово, ведь за три месяца мы с Катей перепробовали столько всего и столько раз, что, казалось, ничем уже не удивить друг друга. Но уникальность момента и, наверное, искренние и сильные чувства превратили близость после тяжёлого дня в фейверк оргазмов и оставили самые приятные и будоражащие воспоминания. После этого в наш сексуальный рацион прочно вошли ролевые игры, но я предполагаю, что в восторге от них только я, а Като хотя бы не против.
«Междусобойчики» по типу новогодних устраивались не реже раза в неделю, но мы побывали там ещё дважды.
К моему удивлению, Катюша не горела желанием участвовать, а может просто боялась, что я буду ревновать? Или ревновала сама? Не знаю, но и у меня появились проблемы. Я, как оказалось, очень люблю смотреть на лесби и даже принимать активное участие. Но на мужиков..., нет никто никого не принуждал, но зрелище Игоря, сосущего член Кости, когда я увидел такое впервые, перевел мои стрелки на полшестого, и никакими усилиями поднять их было невозможно.
Да какое, на хер возбуждение! Меня едва не вывернуло на живот Светы, киску которой я в это время обрабатывал. Моё отвращение выпирало так сильно, что больше на нашем присутствии никто не настаивал.
Следующий раз, когда мы пришли, обошлось без пидорства, но моё отношение к процессу изменилось, например, когда мы в два смычка трахали Ольгу, меня постоянно напрягало, что у мужиков причиной эрекции могут служить не только женские округлости, но и моя задница. Появилась натянутость, и я тоже понимал, что ради меня они лишают себя привычных удовольствий, а мне уже не получиться расслабиться и отдаться эмоциям без остатка. Так что, общение наше свелось к обыкновенному и вскоре мы стали просто приятелями.
Хотя я иногда развлекался с дамами, но в отсутствие мужей, правда, с их ведома. Они оценили мой отказ от участия в оргиях, чтобы не лишать их маленьких радостей, и с удовольствием разрешили женам общаться со мной в любых орогенитальных проекциях. Променяли женщин друг на дружку. А я и не против: такого горла, как у Энжи вряд ли сыщешь.
Като целых четыре месяца практиковалась, прежде чем смогла принять меня всего в рот, после чего её всё равно стошнило. Анжела едва не проглотила член вместе с яйцами в нашу первую встречу и получает от процесса действительно сильное удовольствие. Однажды она пришла к нам в гости, мы сидели, потягивали сок и разговор зашел о преждевременной эякуляции. Я с гордостью отметил, что у меня таких проблем никогда не было даже в подростковом возрасте, а уж теперь, так я вообще могу полностью контролировать процесс. Като подтвердила:
— Ага, иногда кажется, что я умру от оргазмов раньше, чем он кончит хотя бы раз.
— Готова поспорить, что твой милый не продержится и минуты, если, конечно, он не трахался меньше двух часов назад.
— Эйей! Мадамы! Ничего, что я тут недалеко? Я вам не мешаю? — но Като не обратила на мои ужимки внимания, достала мобильник:
— У нас был легкий утренний трах, — она повернулась ко мне: — на работе дрючил кого-нибудь?
— Нет, сегодня не довелось.
Като с предвкушением победы посмотрела на Энжи:
— Я включу секундомер, как только ты коснешься его члена, раздевайтесь.
— Генерал сказал, что «надо», а солдат ответил «есть», — немного вольно процитировал я, развязывая пояс халата, под которым ничего не было.
На Анжеле по случаю прохладной погоды были плотно облегающие брючки, которые ясно давали понять, что под ними только кожа, и чёрная кофточка-сеточка, не скрывающая красивого кружевного белья. Она дождалась, когда я встал возле неё полностью обнаженный с поднимающимся на глазах членом.
Като прохихикала:
— Ах ты, предатель, облегчаешь ей работу!
Анжела, не раздеваясь, опустилась передо мной на колени и переводила наполненные вожделением глаза от моей головы к головке. Вид коленопреклонной женщины не вызывает возбуждение, разве что у пассивных питарофф. Мой дружок уже почти упирался ей в нос. Встревоженная Като поторапливала нас:
— Так, приступайте, а то так можно целый час облизываться, что любой мужик спустит, не прикасаясь к себе.
Анжела медленно открыла ротик, пошевелила язычком и обхватила влажными губами головку. Пикнул секундомер, обозначая моё погружение в сладкие грёзы наяву. Энжи довольно агрессивно заглотила весь ствол, начала елозить языком по мошонке; я застонал, и она начала совершать интенсивные глотательные движения. Я сильно надавил ей на темя и пытался протолкнуть поглубже. Тут случилось нечто невообразимое: дополнительно к ласкам, которые уже сводили меня с ума, она начала покачивать головой из стороны в сторону, будто накручиваясь на член, как на резьбу. Вспышка, подобная взрыву, струя, фонтанирующая прямо в пищевод, предательски подкашивающиеся колени... тут Анжела отпрянула от меня, лишая мой орган горячей и трепещущей тесноты, так, что последние брызги попали ей прямо в глаз. Какой-то слабый писк и Катин голос, разносившийся по голове гулким эхом:
— Сорок три секунды...
На работе моя тёща также не давала мне загнуться от спермотоксикоза.
Быстрые минеты, вдумчивая дрючба, но нам удавалось соблюсти «облико морале» для коллег. На всякий случай, я даже завёл интрижку с замужней медсестрой из соседнего отделения. У нас был эпизодический, довольно безынтересный для меня трах, хотя женщина была в восторге, и уже через неделю на меня с любопытством посматривало почти всё женское население хирургии. Но место «забито», и я избавился от некоторых навязчивых особ, которые считали, что их телеса всенепременно должны вызывать у меня безумную похоть.
С пациентами женского пола (за мужчин даже речи не может быть!) я весьма корректен. Хотя, очень аккуратно и ненавязчиво включаю в терапию элементы эротического массажа, а в результате предваряющей курс лекции об индивидуальных особенностях восприятия, внезапно возникающее возбуждение и приятные переживания все относят на свой счёт. Некоторые леди сначала замирают, потом начинают смущаться, а я подливаю масла в огонь отсутствием даже намёка на флирт и изобилием сугубо медицинских комментариев. Представьте: симпатичный молодой человек смотрит на женщину как на кусок мяса, с безразличным видом объясняя, какие действия необходимо проделать для того, чтобы избавиться от определённых погрешностей физического состояния.
В результате у женщины формируется отношение к предстоящим сеансам, как к обыкновенной процедуре. Но в процессе она понимает, что иногда ей становится так хорошо, что намокают трусики. Пытается разглядеть в действиях, выражении лица, словах хоть что-то напоминающее флирт, но наталкивается на подчёркнуто корректное отношение врача. По окончанию курса ищут любые поводы, для назначения повторного курса. Цены на услуги растут. Однако меня привлекает больше не финансовая составляющая. Дело в том, что массаж — это огромная часть моей жизни, я испытываю колоссальное удовлетворение от реально действенных результатов своих усилий, постоянно совершенствуюсь, изучаю как совершенно новые, так и древние и довольно экзотические методики. Причем не афиширую это, а просто применяю, оцениваю эффективность, ограничение одно — «... не навреди... «.
И высокий и стабильный доход — прежде всего возможность получать удовольствие от профессиональной деятельности.
Так что историями о сексе с пациентками я вас не порадую — не было.
Но вот недавно удивила Ольга. Она не противница анального секса, но со мной была всегда осторожна, несколько раз мы начинали, но буквально через минуту просила поменять рабочее отверстие. Из всех её партнеров у меня член самый толстый, причем намного толще, чем у обладателя самого внушительного хозяйства Кости — его хер длиннее моего сантиметров на пять.
Со Светой и, тем более, с любительницей экстрима — Анжелой, таких проблем не было. А вот Като и Ольга относились к аналу как к повинности, и я не настаивал на этом виде близости, хотя Като иногда сама выступала инициатором, но мне казалось, что ей это не очень нравится, а чаще — очень не нравится. Всё это я рассказываю к тому, чтобы можно было оценить моё удивление, когда в конце рабочего дня в кабинет зашла Ольга, закрыла на замок дверь, прошла мимо меня к кушетке, задрав халат и юбку и отодвинув полоску стрингов в сторону, легла на неё животом. Потом будничным тоном ответила на моё немое удивление:
— Выеби меня в жопу, — она отвернула голову, а я, не придумав, что правильнее сделать, подошёл и достал почти готовый член — необычность ситуации подействовала быстро.
Брызнув на ладони немного розового масла, я втёр в головку, уронил капельку на колечко ануса и с сомнением посмотрел на весьма пикантную картину. Ясно, что что-то не так, но как она восприняла бы отказ? Решив не ломать голову над этой дилеммой, я принял решение постараться очень хорошо сделать именно то, чего от меня просили.
Я протолкнул головку внутрь. Задница Ольги была далеко не девственной, однако я помнил, как мои габариты на неё действуют, и двигался предельно осторожно. Она никак не выразила своего отношения к этому событию, только крепко ухватилась за край кушетки и закусила зубами поддерживающий валик. Я продолжал и вдруг вспомнил одну сегодняшнюю пациентку — новенькая, она была не «коммерческой», а попала на восстановление после травмы спины.
Эталон понятия «сексуальность», противоположность понятия «пошлость». Одна из немногих, с кем мне стоило значительных усилий сдерживаться от грубого нарушения профессиональной этики. Трахая Ольгу, я представлял её, как вдруг обнаружил, что уже на границе, после которой экспресс секса остановится на конечной станции — «Мощный Оргазм», где мне, как почётному пассажиру, вручат сертификат на право называться «Главный преждевременный эякулянт года». Я немного попридержал коней, снизил темп, амплитуду и понял, что «перегорел» — это такое состояние, когда эрекция поистине длительная и железобетонная, а возбуждение пропало, и ты двигаешься по инерции.
Почему-то такое случалось со мной только во время секса в «коленно-локтевой» и её вариациях. Трах затягивался. Пожалев Ольгу, я немного подливал масла на трущиеся поверхности каждые три — четыре минуты. Примерно через полчаса этого странного марафона, от которого никто не получал удовольствия, я первый раз в жизни симулировал оргазм: масла и жидкостей было много — в заднице хлюпало, а спермы не всегда бывает вёдрами... В общем, я подрыгался немного порезче, издал рык, как мне показалось, подходящий ситуации, и замер. Потом плавно вытащил ещё торчащий член, спрятал его в брюки, прикрыл халатом и принялся нежно гладить ягодицы и спину Ольги. В голове роились мысли о неправильности ситуации, а также появилось любопытство: как же я действительно выгляжу во время оргазма? Нужно будет попробовать поснимать на камеру. Но это потом.
А сейчас Ольга выпрямилась, поправила одежду и, не поворачиваясь, направилась к двери, довольно заметно раскорячив ноги. Впрочем, я успел рассмотреть слёзы на её глазах.
— Оль, всё в порядке? — она наполовину повернула голову в мою сторону и прошептала:
— Да, спасибо большое, не обижайся, дело только во мне... хочу побыть одна.
Она вышла, оставив меня наедине с торчащим членом — лёгкая форма приапизма — и увлекательным занятием: чесать в затылке. Что это была за истерика — загадка до сих пор. Я эту тему не поднимал, а после мы общались, как будто ничего не произошло тем хмурым вечером...
Всё, пипец — автор спёкся. Жена не то, чтобы пилит, но нудит исправно. Нашла мою первую историю, почитала и почти изнасиловала меня. Удовлетворив свою похоть начала требовать удовлетворения своих неожиданно воспылавших литературных потребностей, а именно желания добавить своё «вИдение» описываемых событий. Правда, я немного подредактировал, выбросив довольно пространные объяснения на тему: «как я докатилась до такой жизни» — уж больно на оправдания было похоже, а необходимости в этом, при совместном обсуждении, мы не увидели. Итак, Като:
Лазила в инете и наткнулась на первый рассказ. Сначала удивилась, что так похоже на мою жизнь, но потом поняла, что этот засранец не изменил даже имена. Хотя, молодец. Человек не из «наших интересов» вряд ли ткнёт в меня пальцем. Но за «Като» я своего малость попилила и добилась права вставить своё мнение на описываемые здесь события.
Ромку я увидела, когда заскочила за чем-то на работу к матери. Сразу поняла, что влюбилась, а мать подливала масла в огонь: какой он хороший и замечательный, перспективный врач и... видимо, скоро остепенится — женится. Последнее слышать было крайне неприятно, но проглотила. Стала чаще приходить к матери на работу, хотелось увидеть его. Как бы невзначай узнавала как его дела, не разбежался ли со своей мымрой.
Естественно матушка быстро просекла ситуацию и мои корявые отмазки полетели прахом. Но она не подавала виду, что видит мои переживания и я ей за это благодарна.
Рома, как назло, не замечал меня. Как будто меня не было вовсе. Нет, он смотрел на меня, я всё-таки отражаю свет, но по сравнению с моими чувствами он был как холодный чурбан. Я выстраивала целые комбинации, чтобы встретиться с ним в коридоре, а он проходил мимо не останавливаясь.
Потом была история с симуляцией растяжения каких-то поясничных мышц. Я вычитала на каком-то сайте, что несильные растяжения тяжело диагностировать, но болят они неслабо, а быстро помогает обращение к хорошему массажисту.
Я прикупила дорогущее возбуждающее бельё и заявилась к маме на работу, пожаловалась на боль в спине и потребовала, чтобы меня осмотрел её лучший терапевт. Мама чуть всё не испортила, начала переживать и настаивать на личном осмотре. Я опешила, но пришла в голову отмазка, что непременно должен быть не заинтересованный врач. Ма хитро улыбнулась и предложила, чтобы меня осмотрела Лизавета Матвеевна (я имена всё-таки заменила). Я ответила, что не хочу, чтобы эта старая мегера меня щупала. «Тогда тебя будет щупать мужчина, он хоть и молод, но лучше него больше никого нет». Спасибо, родительница! Хотя бы за то, что не стала измываться над трепещущей девичьей душой.
Она позвонила и попросила Романа принять «одну девушку» вне очереди. Через минут двадцать я уже неуклюже снимала с себя кофточку. Дура! Дома репетировала перед зеркалом три дня, а сейчас запуталась в трёх пуговицах.
На мой рассказ о том, что когда автобус резко затормозил и я резко схватилась за поручень и неудачно повернулась, Ромочка лишь кивал с отсутствующим видом, поглядывая на часы. На бельё реакция была не горячее, чем реакция пингвина на снег. Видимо, не одна я одевала к врачу такие откровенные вещи. Я легла на кушетку, причем сначала на спину. Поняла, что совершаю глупость и перевернулась на живот. Чувствовала, как горят щеки. Рома прикоснулся ко мне, я замерла. Он поводил руками по спине, пояснице, немного пощипал, понажимал, похлопал и сказал одеваться! Я была в шоке.
Столько трудов, волнений и — «одевайтесь»? Хотелось плакать. Он что-то накарябал на листочке (у него тогда ещё не было своей постоянной медсестры). «Если Вас вдруг что-то будет беспокоить, выпейте одну таблеточку — это слабенькое обезболивающее — оно Вам поможет, а ещё лучше обратиться сначала к простому терапевту, так как это может быть и простудное заболевание. По крайней мере, абсолютно никаких физических повреждений у Вас нет, до свидания». Мир разрушался у меня на глазах. На ватных ногах я прошкондыбала в коридор, где столкнулась с дамочкой, которых принято называть «светская львица». Шлюха. Она с раздражением посмотрела на меня, всего лишь как на досадную задержку её времени.
Не буду продолжать описание позора, который я испытывала. К матери я не заходила, на мобильник не отвечала — поехала домой и плакала, как дура. Что теперь он обо мне подумает? Как жить дальше? И т. д., и т. п. Оказалось всё гораздо прозаичнее: у Ромки был завал на работе, но он ещё не стал популярен и начались тёрки с его гёрлой на почве денег, а точнее их нехватки. Меня, как он потом признался, он вообще не запомнил.
Так, немного отвлекусь, чтобы было понятно, какие отношения сложились в моей семье. Биологического отца я не видела ни разу. Он жив, но до моих восемнадцати лет признаков активности не подавал. В девять лет в жизни мамы и, соответственно моей, появился Игорь. Он был весел, остроумен, относился ко мне так, как будто знал с пелёнок.
В общем, грамотно вошёл в расположение ребёнка, и я была не против их свадьбы. Мама меня воспитывала не то, чтобы в пуританских нравах, но достаточно строго. Тем сильнее был шок, когда я вернулась домой с вылазки всем классом на день раньше. Там ко мне там начал домогаться одноклассник. В принципе, он мне нравился, но когда позволила лезть к себе под юбку, а через пятнадцать минут, потягивая сигарету с приятелями, он рассказывал, какая у меня «горячая пизда», и как он смачно «буду ебать эту мокрощелку, пока она не заверещит, как порося, а потом завафлю... «. Короче, через десять минут меня там уже не было. А вот моя подружка рассказывала, что её целочка эту ночь не пережила.
Хотя подробностей от неё я не слышала: видимо не очень гладко всё прошло. А я, приехав почти на сутки раньше, отомкнула двери своим ключом, заметила кучу обуви, но решила пойти в свою комнату, т. к. была зарёванная. Потом остановилась, как вкопанная, на полпути. Из зала доносились звуки, которые только что озвучил мой несостоявшийся первый «мужчина». Я приоткрыла дверь и в щелочку увидела, как в мою мамочку впихивают члены два мужика: один в рот, второй в промежность. А она, судя по всему, очень даже не против. На меня не обратили внимания. Мне же стало так хреново, что я тупо дошла до своей кровати и завалилась спать. Проснувшись утром, я обнаружила, что Игорь уже ушёл на работу, а мама, почему то, сегодня не пошла.
Дальше она пыталась мне объяснить, что взрослые иногда проводят время для удовольствия... Помню, что орала на неё, что она блядь, зачем мне дурила голову, как на меня будут смотреть одноклассники? Выслушав мою историю, мама сказала, что я сделала правильно, уйдя с вечеринки. Таким мужчинам нельзя доверять свою женственность, лучше трахаться с десятью мужиками, но достойными, чем с одним, но таким выблядком. В общем, мы нашли общий язык.
До восемнадцати лет я больше ни разу не застала предков за развратом, хотя, к стыду, пыталась. После совершеннолетия мама как-то зашла ко мне в комнату и предложила поприсутствовать на «вечеринке».
Сказано было таким тоном, будто предложила сходить в кафешку. У меня всё замерло внутри, но немного успокаивали заверения, что ко мне никто не подойдёт, если только я сама не попрошу. Я не попросила. Сказать, что я испытала шок — ничего не сказать. Постепенно (раза после пятого) я привыкла и появилась даже какая-то неприязнь, хотя желание посещать мероприятия не пропало — любопытство и сладость экс-запретного плода пересиливали. К тому же, на меня реально не обращали никакого внимания, хотя, иногда казалось, что специально выбираются такие позы, чтобы мне было лучше видно.
Вот поэтому, когда ма предложила вариант захомутания Ромки через хитрую, но приятную всем «новогоднюю» схему, я согласилась.
Хотя делиться милым ну никак не хотелось. Но продолбавшись полгода, и даже не толком не познакомившись со своей любовью, я была готова на всё. Правда участники потребовали платы — я пообещала полностью расстаться с девственностью на глазах у всех. Даже немного фантазировала, что поучаствую в групповушке, но вот лесби почему-то не возбуждало. Вообще, первый розовый опыт я получила с Анжелкой, когда проиграла спор из-за вероломно скончавшегося за сорок с небольшим секунд Романа. Понравилось, конечно, но всё-таки чего-то не хватало, какая-то незавершенность... не знаю.
Но самый интересный и необычный для меня факт заключается в том, что я ревную. Необычное начало отношений потребовало необычного их развития. Мы с Ромой несколько раз участвовали в оргиях, но я не могла расслабиться, когда меня обрабатывал «чужой» мужик, и было очень неприятно смотреть, как Ромка жмуриться от наслаждения, полируя другую женщину. Успокаивало хотя бы то, что всё происходило в моём присутствии, но потом, когда мужики почему-то разрешили своим женам трахаться с Романом без них, я тоже потеряла контроль. Думала «зацепить» мужа тем, что изменяла ему без его присутствия, но его это только заводило, а я не могла получить такое же удовольствие с другими — всего лишь жалкое подобие секса с Ромочкой. Получалось обидно до чёртиков: я зависела от него целиком и полностью, а он может наслаждаться с другими женщинами даже сильнее, чем со мной.
Как я не пыталась пропихнуть его здоровенную елду себе в горло — ничего кроме рвоты не вышло; как бы я не старалась расслабить попочку — когда его дубина начинает меня разрывать, слёзы льются ручьём, и я подмахиваю задом в надежде, что он побыстрее кончит.
Позже я начала ловить себя на мысли, что от безысходной злости хочу, чтобы он причинял своим партнёршам боль, унижал их. Вот однажды такой случай подвернулся.
В универе у меня есть подруга Лена — симпатичная девчонка, ну, на мой взгляд, полновата и со слишком большой грудью. Она встречается с квёлым ботаном с параллельного курса и как-то мне пожаловалась, что очень уж он нежный и мягкий, может часами мусолить языком её груди, член, хоть и довольно маленький, вводит, как будто он хрустальный и двигается так, что еле чувствуется.
А ей хочется, чтобы её дёргали за сиськи, хлестали и грубо и жестко драли. Она несколько раз намекала ему на то, что не против подобного разнообразия, но наткнулась на обиды и неприязнь. Тут я ей и предложила такую возможность со своим мужем. Она смотрела на меня с недоверием, но блядские огоньки в глазах говорили, что она уже согласна и уже течёт.
Ромку уговорить оказалось на удивление сложно. Вот уж не думала, что начнёт отказываться: ведь чувствовалось, что жёсткий секс ему весьма по нраву. С трудом и минетом удалось добиться желанного согласия. Правда, пришлось немного схитрить. Я сказала, что Лена опытная мазохистка и с ней можно вытворять всё, что угодно до тех пор, пока она не скажет специальное слово.
Но, чтобы не обламывать мужу кайф, это слово буду знать только я. В назначенный день мы вдвоём с подругой явились с занятий, приняли душ, приоделись в эротическое бельишко. В ожидании возвращения с работы моего блядоверного опустошили ноль семь мартини, заправились шоколадом и расслаблено болтали. Ближе к восьми, когда обычно возвращался муж, я начала подначивать подружку: «Ленка, а знаешь, у моего-то хер такой толстый, что не обхватишь. А он любит с размаху засадить его прямо в сухое очко», — или: «Когда будет тебя пороть, ты закуси тапочек, а то сорвёшь голос», — Лена начала елозить на диване, покраснела и что-то бормотала в ответ. А я уже предвкушала удовольствие от того, как мой муж накажет эту шлюшку-подружку, накажет для меня за всех своих баб.
Роман с порога вошёл в роль: спросил, почему сучки его не встречают, стоя на карачках, и сказал, что за неуважение будет нас наказывать. До Ленки начало доходить, что сейчас всё будет серьёзно, и она попыталась ретироваться: «Ой, я не того, я наверное пойду, пожалуйста... «. Роман схватил её за ухо и потянул вниз, другой рукой вываливая своё хозяйство из брюк. Лена выдыхала протяжное «аааа», от удивления широко распахнула глаза и рот, чем и воспользовался Рома. Он засунул набухающий член до самых яиц в рот подружки. Она начала кхыкать и дёргаться, но муж надавил другой рукой на затылок и толкал хер глубже.
Слышно было, как в горле булькает и спазмы скручивают её, но Роман не останавливался, хотя я по опыту знала, что сейчас член уже должен достичь полной эрекции, и держать его в горле в таком состоянии крайне тяжело. Но через минуту Лена перестала вырываться и обхватила крепкую попку моего мужа, хотя по-прежнему слёзы лились ручьём, а из горла доносились звуки, что казалось, её сейчас стошнит. Рома резко выдернул свой торчащий член. Слюней было столько, что можно было наполнить трёхлитровую банку. Ленка с нескрываемым ужасом смотрела на подрагивающего перед её лицом монстра. Он весь блестел от слюней и слизи. Рома схватил волосы на макушке в кулак и задрал её лицо вверх. Она отрывисто хватала ртом воздух.
Тут муж отвесил ей сочную оплеуху, подруга только успела крякнуть, как прилетела ещё одна, и ещё и ещё. Я уже вовсю текла и натирала своего малыша. Лена попыталась закрыться руками, но он оттолкнул их, схватил за подбородок и надавил пальцами на щеки возле скул, раскрывая её рот ещё шире. Потом начал харкать в открытый рот, свободной рукой отмахиваясь от её рук и увесисто шлёпая по голове. Опять схватил обеими руками за волосы и с бешенной скоростью начал ебать в голову так, как будто она была ничем не соединена с туловищем. Подругу начало тошнить, но она либо справилась с собой, либо про
183