Кейт приковала нашу игрушку к специальным крючьям в потолке и полу так, что она оказалась растянутой посредине каюты. Веревки, тянущие ее руки и ноги в разные стороны были натянуты так сильно, что она почти не могла двигаться, а узлы на запястьях и лодыжках сильно впивались в кожу. Я всегда любил эту картину — абсолютно голая девушка с широко разведенными ногами и руками, способная только мотать головой и чуть-чуть вилять попой замерла в холодной каюте в ожидании порки. Сегодня вид был особенно прекрасен — голубые глаза Эмили сверкали, как два алмаза, белокурые волосы спадали до пояса, а светло розовые соски на крупной, но крепкой, груди стояли торчком. Я подошел к связанной девушке, слегка пробежал пальцами по светлым волосам внизу ее живота и скользнул ладонью между ног.
— До сих пор не успокоилась? — удивленно спросил я, когда мой палец проник в ее еще влажную от смазки дырочку.
Она ничего не ответила, и я заткнул ей рот специальной круглой палкой с затягивающимися на затылке веревочками.
— Ыыыээаыаэ? — громко промычала она, пытаясь выпихнуть кляп.
— Чтобы язык не откусила, — пояснил я, затянув завязки потуже. — Бывает такое. А кричать это не мешает! Можешь возмущаться сколько влезет — нас это нисколько не смущает!
Я улыбнулся и, потрепав ее по груди и ущипнув «на прощание» за сосок, отошел и сел в стоящее в углу кресло.
— Давай, Кейт, работай!
Девушка размахнулась и нанесла первый удар. Плеть хлестнула по бедру пленницы, обвилась вокруг него, щелкнула узелком по внутренней стороне чуть пониже половых губок, и со свистом отлетела назад. Из глаз Эмили, брызнули слезы, и она заорала так, что я чуть не оглох. На ее бедре разгоралось красное полукольцо. Оно начиналось снаружи и заканчивалось ярким пятнышком на месте «приземления» узелка.
«Пожалуй, для первого удара это слишком» — подумал я, но решил не вмешиваться. Ведь Кейт рисковала жизнью, чтобы угодить мне и притащить эту девку сюда. Почему бы не позволить ей тоже поразвлечься?
Моя пиратка не торопилась — ходила вокруг своей жертвы, поглаживая ее плетью по бархатной коже и выбирая место для следующего удара.
Короткий взмах, и грубая плетеная кожа хлестнула по нежному животику девушки, примерно на ладонь ниже пупка. Упс... А это зря! Там уже был след от удара и на месте пересечения старой и новой полосы появился красный рубец. Эмили кричала безумным голосом, слезы текли градом, а кожа покрылась испариной.
— Эй, — окликнул я Кейт. — Не увлекайся! Этот след сойдет не раньше чем через пару недель, а ты знаешь, что я такого не люблю. Бей больно, но не уродуй!
— Извини, просто промахнулась, — с улыбкой ответила она. — Сейчас исправлю.
Она достала из лежащего в углу мешка коробочку со льдом (и где она его нашла?), и приложила один кубик к свежему рубцу над лобком девушки. Поводила им в стороны. От тепла горячего тела лед начал таять и по коже побежала крупная капля. Не давая ей скатиться вниз, Кейт нагнулась и слизнула ее. Потом прошлась язычком по пересекающимся темно-розовым полоскам и снова приложила лед.
— Так сойдет гораздо быстрее! — усмехнулась она.
«Черт, а ее ведь заводить истязание этой девчонки гораздо сильнее, чем меня! Вон, как глаза блестят! Кажется, что сейчас она на нее накинется!»
Но пиратка не накинулась на Эмили, а, отойдя на шаг назад, вновь взмахнула плетью. На этот раз удар пришелся на попку, но со старым не пересекся — аккуратно заалел параллельной полоской на нежной белой коже.
Пленница уже рыдала в полный голос и дергалась во все стороны в безумной попытке убежать. Веревки еще сильнее впились в ее руки и ноги, от них появились маленькие ссадины. Но она, кажется, даже не замечала этого, продолжая бесплотные попытки вырваться.
— Всё, — сказал я, — Заканчивай. Я не хочу портить ей шкурку, даже не успев насладиться ее красотой.
— Хорошо. Можно последний удар?
Я посмотрел на Кейт, возбужденно дышащую и азартно поглаживающую плеть. Потом посмотрел на Эмили — кажется, она уже отдышалась от последнего обжигающего удара и теперь с надеждой смотрела на меня.
«Запрети! Запрети ей! Пожалуйста!» — читалась у нее в глазах самыми крупными буквами, какие только можно представить.
— Я научилась очень красивому удару! Будет обидно, если ты его не увидишь! Я слегка! Обещаю, что ничего не ней не испорчу! — затараторила пиратка, чувствуя, что я колеблюсь.
— Тогда просто покажи движение! Только легкое касание!
Мне было действительно интересно, какой фокус освоила мой несносная извращенка, но мучить Эмили я больше не хотел. Наказание нужно уметь вовремя остановить, иначе оно превращается в тупое истязание, которое не доставляет никакой радости.
— Хорошо, — согласилась Кейт. — Просто касание.
Она покрепче ухватила плетью, но я перехватил ее руку.
— Ты слышала мой приказ, — жестко сказал я.
— Да, капитан. Я не сильно.
Она взмахнула плетью. Замах действительно выглядел слабым, вот только хвост плети пошел не сверху или сбоку, как обычно, а снизу вверх, между растянутых в стороны ног девушки, и приземлился точно между губок, щелкнув узелком по клитору.
Эмили взвыла, ее лицо мгновенно налилось краской, и она со стоном повисла без чувств на прикованных к потолку руках.
— Ты с ума сошла! — заорал я на свою помощницу, а она, откинув плеть в сторону, шагнула ко мне.
— Ничего ей не будет! Через полчаса очнется, а через пару дней уже будет радостно прыгать своей дырочкой на твоем члене!
— Я как-то пораньше ее отыметь собирался! — зло огрызнулся
я.
— Конечно, пораньше нужно! Тебе-то какая разница? А эта девка потерпит! — безжалостно рассуждала пиратка. — Но какой классный удар! Два дня киска будет огнем гореть от любого прикосновения! Вот мы с ней позабавимся, когда очнется! Ты ведь не сердишься на меня, за что я тебя не послушала? Можно было и сильнее хлестнуть...
Она задумчиво посмотрела безвольно на висящую Эмили, явно прикидывая, чего бы еще этакого с ней вытворить.
— Я не сержусь, — ответил я на ее вопрос. — Я просто накажу тебя за нарушение приказа.
— Ой, а давай прямо сейчас накажешь! — весело воскликнула она, развязывая поясную веревку на моих штанах...
***
После часа безумий мы лежали на кровати и отдыхали. Я перевернулся на бок и посмотрел на прикованную прямо напротив нас Эмили. Кажется, она давно пришла в себя и видела большую часть наших утех.
Стоит признать, что Эмили оказалась весьма забавной игрушкой. И дело не в ее красоте, хотя, признаюсь, она впечатляет. Дело в характере. Вот сейчас, стоит она растянутая посреди каюты, исхлестанная плетью, с обожжённой жестоким ударом промежностью. Должна быть испуганной и забитой. Но нет! Ее глаза горит яростью! В ее душе есть стержень, который делает наши игры гораздо интереснее. Она отступает, но не сдается, подчиняется, но не превращается в тупое мясо.
Почему-то я подумал о своих предыдущих рабынях. Я помню девушек, которые после первой порки или другого наказания «расплывались» — они делали все, что им скажешь без замедления, не задумываясь. Все, что можно было сломать в их душе, ломалось сразу, они смирялись с судьбой и просто ждали, когда все закончится. С ними было скучно. С их телами можно было делать всё, насиловать их куда угодно, как угодно и чем угодно. Но их разум летал где-то в другом месте. Они слишком боялись наказания, чтобы оставаться живыми людьми, а не безвольными амебами.
Когда мне это надоедало, я заканчивал игру. Просто отдавал девчонку команде и смотрел, сколько она продержится. Иногда в такие моменты пленницы «оживали» — поняв, что такое развлечение им не пережить, они начинали кричать, пытались вырваться, смотрели на меня умоляющим взглядом и обещали делать «всё-всё-всё» — лишь бы я прекратил насилие. Дурочки. Не понимали, что я выбрасывал их именно потому, что они были готовы исполнить любую мою прихоть, не удивляясь, не сопротивляясь и не пытаясь выпросить снисхождение.
У меня на корабле почти сотня человек команды. Все мужчины, за исключением Кейт. Ни одна девушка не способна выдержать такое. Когда я бросал их на палубу со словами: «Ребята, она ваша!», их тут же хватали за руки и ноги, разрывали одежду и раскладывали где-нибудь на носу корабля. Потом выстраивалась длинная очередь и начиналось. Жертву имели по одному и группами, иногда переворачивали, ставили в разные позы, заставляли принимать активное участие — сосать, подпрыгивать на членах, пытаться самой двигаться в такт насильникам. Я обычно смотрю за этим шоу минут пятнадцать-двадцать. Пока на лице девушки еще есть какие-то эмоции, а у команды работает фантазия. Потом взгляд игрушки окончательно тухнет, а вместо разнообразного и веселого траха начинается тупая долбежка толпой во все доступные отверстия. В этот момент я как правил ухожу к себе в каюту. Еще через час-полтора ко мне заходит Кейт.
— Она готова, — говорит она обычно.
Это значит, что жертва потеряла сознание, и теперь насилуют просто бесчувственное тело. Когда закончат — выбросят за борт. Думаю, что почти все из них выживают — морская вода быстро приводит в чувства, а «последнюю игру» я устраиваю, только когда мы идем недалеко от берега. Сам не знаю почему. Просто мне так хочется.
Я еще раз взглянул на свою новую игрушку. Заметив, каким разъяренным взглядом она смотрит на обнаженную Кейт, я придумал для пиратки весьма оригинальное наказание за нарушение приказа. Думаю, пора как следует проучить мою помощницу. А то что-то она в последнее время стала много своевольничать...
***
— Ты о чем-то задумался? — прервала мои размышления Кейт.
— Ни о чем серьезном, — улыбнулся в ответ я.
— Я смотрю, наша игрушка очнулась. Может, продолжим, пока она не заскучала?
— Не думаю, что ей скучно было смотреть на то, что мы здесь вытворяли, — ответил я. — К тому же, ты забыла один важный момент.
— Какой? — невинно спросил пиратка.
— Ты нарушила мой приказ и должна быть за это наказана!
Моя подруга напряглась и, поджав губы, спросила:
— В качестве наказания ты запрещаешь мне играть с твоей рабыней?
— Не запрещаю. Просто условия игры будут теперь чуть-чуть другие. Не уверен, что тебе они понравится, но мне точно будет весело! — ответил я зловещим голосом.
***
— Нет, Рокс! Ты этого не сделаешь! Она же меня убьет! — возмущалась Кейт, когда я рассказал ей новые условия игры.
— Не думаю. Во-первых, ей дорога ее жизнь, и подписывать себе приговор ради мести она не станет. Во-вторых, я не позволю ей сделать ничего такого, что могло бы тебя убить или покалечить.
— Я все равно боюсь! Я... я... — от волнения пиратка начала заикаться. — Я даже не представляю, что она со мной сделает!
— Думаю, она сделает достаточно, чтобы ты навсегда запомнила, что мое слово — это Закон, который никогда нельзя нарушать!
Я повернулся к все еще связанной Эмили.
— Ты поняла, чего я хочу? Сейчас Кейт тебя развяжет и отдаст тебе свой «волшебный» мешок. Можешь использовать все, что найдешь там. И можешь делать со своей мучительницей все, что захочешь. Ты ведь согласна помочь мне и наказать ее за нарушение приказа?
Девушка яростно закивала.
— Замечательно! Чувствую, меня ждет грандиозное зрелище! А вот этим я буду вносить дополнительный огонек в ваши забавы.
С этими словами я отобрал у Кейт плеть и положил ее рядом со своим креслом.
122