Сейчас машину должны окружать сады и поля, а теперь же, вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась ровная как стол степь. Я даже притормозил. С километр проехал медленно, всматриваясь в даль за пятном света оставляемом фарами машины. Дорога стала вдруг странно ровной: ни ям, ни колдобин… появилась разметка, чего у нас отродясь не было!
Признаюсь, вид разделительной полосы: сплошной и ровной как стрела поверг меня в шок. Я выжал сцепление и нажал на тормоз. Машина остановилась. С минуту я сидел разглядывая ровный асфальт перед передним бампером, а потом, заглушив двигатель зачем-то выключил свет.
Прозрачная тьма обступила машину со всех сторон. Я открыл окно. Пахло теплой пылью, горной полынью, но свежий горный воздух холодными струями овевал лицо, разбивая плотный густой, резко контрастируя с теплым, как будто вязким стоячим воздухом. Звезды были огромны, разбросанные по небу, словно щедрой горстью. Стояла полная тишина — АБСОЛЮТНАЯ тишина!
Я выбрался из машины и, став рядом, схватился за арку двери. Так тихо не бывает. Это не нормально даже в полтретьего южной ночи на трассе между городом и селом. Все равно не бывает, все равно кричат птицы, стрекочут в траве сверчки или саранча, где-то тявкают собаки или воет одинокий шакал, спустившийся с гор ближе к человеческому жилью чтобы поживиться чем-нибудь.
Но было АБСОЛЮТНО ТИХО. Я похлопал ладонью по крыше машины. Даже этот звук мне показался кощунственно громким в полной тишине обступившей меня. Я достал телефон посмотреть время. 03:23 но поразило другое. Указатели уровней сигнала обоих операторов, которые сейчас должны были быть на максимуме — были на нуле! Отсутствовали не только полоски уровня но и названия операторов — словно из телефона вынули обе сим-карты!
Я потряс телефоном, включил-выключил, даже поднес его к уху — трубка была нема. Изрядно удивленный, я сунул телефон в карман и снова огляделся. И только теперь очень далеко — дорога уходила вперед как стрела сужаясь в перспективе — я увидел точку света как будто там горела лампа.
Сев в машину я тронул ключ, двигатель пустился мгновенно. Я покатил по совершенно гладкому асфальту удивляясь насколько плавной оказывается может быть моя малолитражка. Между городом и нашим селом было семь километров, но я проехал все 10 прежде чем точка света превратилась в одинокий фонарь горящий на столбе у высоких металлических ворот.
Я остановился. От дороги к воротам шел асфальтированный съезд. Не понимая зачем, я свернул и подъехал к воротам. Едва машина приблизилась, ворота сами открылись и я, изумленный, въехал на широкий мощеный камнем двор. Удивлению не было границ. Мало того что у нас не строят таких ровных дорог, так еще и не мостят дворы камнем!
Я вновь вышел из машины. Стояла такая же полная тишина. За спиной звучно щелкнуло. Я резко обернулся. Ворота так же сами-собой закрылись. Я нервно сглотнул. Перед входной дверью горел стилизованный под старину фонарь. Интересная лампочка там стояла — свет вроде мерцал и вообще был похож на огонь, но я точно знал что лампочка электрическая. Это было видно.
Я зачем-то пошел к дому. На высокой двери вместо ручки было кольцо из витого железа, а сама дверь покрыта кованным орнаментом в виде железных роз и ромашек. Немало удивляясь, я протянул руку к кольцу. Но я не успел взяться за него. Дверь открылась внутрь и я, замер с полуоткрытым ртом. Дверь мне открыла молоденькая Азиатка, из одежды на ней был лишь белый отороченный кружевом передничек. И более ничего.
Маленькая грудь с набухшими сосками, тонкая почти худенькая талия, не широкие бедра и стройные но на мой взгляд чуть тонковатые бедра. На вид ей было не больше 20! Девушка улыбнулась пухлыми губками маленького рта, и молча сделала приглашающий жест. Обалдевший я вошел. Девушка увлекла меня за собой. Обстановка была вполне обычная: обои на стенах, покрытый линолеумом пол. Мы оказались в большой комнате. Азиатка осталась на пороге, пропуская меня вперед.
Я вошел. В кресле спиной к двери глядя на пламя бушующее в огромном камине, сидела совершенно нагая женщина. Немного старше на вид 35-ти 40-ка лет. Сложив ногу на ногу, она сидела, горделиво выпрямившись, отблески огня играли на её больших, высоко поднятых правильной формы грудях. Я остановился сбоку от женщины и, переминаясь с ноги на ногу, удивленный, молчал.
Женщина с минуту, молча и, как будто не замечая меня, смотрела в огонь. Языки пламени отражались в её черных глазах, и словно в их глубине тоже плясало пламя. Наконец, женщина повернула ко мне голову. Её губы дрогнули. А я, застыл пораженный. Пораженный её красотой: Покрытая ровным загаром кожа — гладкая и матовая; крупная, тяжелая грудь с большими чуть не на полгруди ореолами сосков — высокая и правильная. А там, где плоский и гладкий живот ниспадал в промежность, был различим черный густой треугольник волос.
— Здравствуй гость. — Наконец произнесла, поведя бровью нагая красавица.
— З… — Я запнулся — з-з-здравствуйте. — Произнес я не своим и не очень твердым голосом.
— Входи. Гость. — Лукаво улыбаясь, проговорила хозяйка.
— Кто вы? — Задал я удивленный вопрос.
Женщина не ответила, снова обернувшись к огню, она спросила:
— Выпьешь что-нибудь?
— Спасибо конечно, но, я за рулем. — Отказался я.
— Жаль. — Пожала плечами сидящая.
Она хлопнула в ладоши и тут же, словно она ждала за занавесью, явилась уже описанная азиатка.
— Миа, — попросила все тем же спокойным и красивым голосом хозяйка, — Миа, принеси мне вина, а гостью… гостю простой воды.
Сидящая взмахнула кистью руки, словно что-то описав в воздухе, и азиатка низко поклонившись, растворилась за шторой.
Сидящая подняла руку, ладонью вниз и справа от неё появилось кресло.
— Прошу тебя гость, присаживайся. — Голос у неё был тихий, томный она просто предложила, но я, непрекословно подчинился. Сев в мягкое кресло и все еще недоумевая я вновь обратился к сидящей:
— Извините, не могли бы вы сказать мне что это за место и кто вы такая?
Сидящая нахмурила брови, но губы продолжали улыбаться: — Как вульгарно!
— Простите, — потупился я, — просто я растерян…
Явилась Миа, неся в руке поднос со стоящими на нем бутылками и парой высоких тонких стаканов.
Ловко орудуя штопором Миа откупорила вино, голыми руками открыла минеральную воду, разлила напитки по стаканам и обратилась к сидящей:
— Что-нибудь еще госпожа?
Сидящая молча покачала головой и Миа так же беззвучно удалилась. Мой взгляд скользнул по стройным ногам Азиатки и немного задержался на красивой спине. Я сглотнул. «Госпожа» лукаво вскинула бровь.
— Понравилась?
— Кхе-кхе, — поперхнулся я, — она красивая.
— Хочешь её? — Не моргнув и глазом спросила Госпожа.
— А… я… ну как бы… а кто бы не захотел. — Наконец промямлил я.
— Позвать? — Вглядываясь в мое лицо проговорила сидящая.
— Оу-о, э-м-м погодите пока, не надо никого звать ладно. Пока. — Я заерзал в кресле, — сначала скажите мне что вам от меня нужно.
— Нам от тебя? — Словно удивляясь спросила красавица в кресле.
— Я же не идиот, и, понимаю, что это всё, — я обвел комнату рукой, — не бесплатно.
Вместо ответа хозяйка вновь позвала Мию:
— Все готово?
— Да госпожа, ждут лишь вас. — Улыбка которая тронула пухлые губы Мии мгновенно вызвала у меня желание.
— Что же… — Тихо бросила хозяйка, — идемте же, не хорошо заставлять ждать.
Она эффектно скинула ногу с ноги «сверкнув» идеальным треугольником. Она встала во весь рост. В ней было не меньше 190 сантиметров. Она была выше меня на полголовы. Мия подала мне руку. Я взял её тонкую кисть. Пальцы нежно расположились в моей более широкой ладони.
Грациозно покачивая бедрами, Госпожа шла впереди а мы: я и Миа шли позади. Я обалдело вглядывался в идеальную фигуру впереди идущей, как её вьющиеся большими кольцами, пышные черные локоны рассыпались по плечам. Я даже не заметил, в какой момент времени передник Мии исчез, оставив её совершенно нагой. Я с восхищением оглядел Азиатку: Треугольное чуть скуластое лицо, высокая шея, прямые плечи, раскосые глаза густые прямые волосы цвета воронового крыла были пострижены «каре» с высоким затылком. Совершенно гладкий низ живота.
Я вздохнул, сопротивляясь невесть откуда нахлынувшему желанию схватить Мию в объятия, прильнуть губами к её губам… Но в этот миг, перед идущей впереди Госпожой распахнулись высокие двери. Мы оказались в огромном зале полном людей. О нет! Я попал на карнавал в Рио!? Это были не просто люди, здесь были одни женщины и девушки. Все. Красивые, стройные и… невероятно сексуальные! У всех стройные ноги и талии, круглые попы и плоские животы, восхитительные груди и идеальная кожа. Я невольно сжал руку Мии.
Её пальцы отозвались нежным трепетом. Миа улыбалась. Госпожа прошла вперед сквозь расступившихся гостей, а Миа удержала меня на месте. Остановившись у высокого кресла, Госпожа развернулась к собравшимся лицом. На её губах играла улыбка.
— Он здесь. — Громко произнесла она, показывая на меня рукой.
По толпе прошел шепот и все расступились, мы с Миа оказались в центре круга образованного людьми.
— Гость, — громко обратилась Госпожа ко мне, — займи место подле меня.
С ней рядом появилось кресло меньше, а Миа повела и усадила меня в него после чего отошла и встала слегка склонив голову.
И тогда Госпожа меня вновь спросила:
— Тебе нравится Миа?
Что со мной случилось и когда это началось, я даже не заметил, только вдруг, я понял что всё вокруг меня очень серьезно, что все по-настоящему и я здесь по-настоящему и госпожа… настоящая! И тогда я сказал:
Мне все нравятся в этом зале, а ВЫ Госпожа больше остальных.
Черноволосая красавица удивленно вскинула бровь. Она на самом деле была самая сексуальная из все
х красавиц в зале, один взгляд на неё заставлял сходить с ума.
— Я разве спрашивала тебя, нравлюсь ли тебе я гость!? — Удивленно спросила пышноволосая брюнетка.
Я потупил глаза и повернулся к Миа. Она стояла так же спокойно, казалось, с равнодушным интересом взирала на меня. Право Миа очень красива — думал я, — я всегда хотел «попробовать» Азиатку но… но сама Гспожа… она… нечто особое!
— Отдохни гость, полюбуйся на красавиц. — Хозяйка показала на группу девушек таких же нагих, как и остальные, но их тела прикрывали в самых интимных местах павлиньи перья и тонкая вуаль, а картину дополняла сбруя из тонких золотых цепей.
И в тот же миг в зале заиграла красивая музыка. Спокойные глубокие и чистые звуки рассыпались в зале, и бронзовые тела красавиц пришли в движение. В высшей степени синхронно танцовщицы начали поднимать руки, и вставая на одну ногу, как бы изображали взлетающую птицу. Потом быстро и так же синхронно опустив руки, танцовщицы все вместе закружились вокруг своей оси. Их руки выделывали замысловатые движения, торс выписывал невообразимые движения, а ноги… со все ускоряющейся быстротой, выписывали невообразимые па воплощающие всю красоту и силу молодого женского тела. Танцовщицам было лет по 18-19 изящные, стройные, словно выточенные из мрамора или темной керамики их тела были совершенны. Я затаил дыхание.
Миа сделав резкий выдох, влилась в грациозный танец красивых фурий сразу став центром танцующих. Отныне все взгляды собравшихся и мой взгляд, были направлены на красивую Азиатку, чьи движения были чарующими. Её бедра показавшиеся вначале мне тонковатыми, вдруг открылись мне в новом, свете: они не были худыми! Они были ИДЕАЛЬНОЙ, правильной формы и пропорций! Раскачиваясь на стройных ногах вправо и лево, Миа одновременно руками проделывала что-то не реальное. Они то парили в воздухе, словно отделяясь от тела, то, становились твердым продолжением статуи, замирая на долю секунды в самых выразительных жестах.
Музыка сменила тональность, девушки разом сделав какое-то скрытое движение избавились от всех лямок, вуали, сбруи и перьев представ передо мной и собравшимися в своей первозданной наготе и восхитительной прелести. Все они были идеальны. Невольный стон вырвался у меня. Лица, глаза, руки, груди, бедра… всё это было как раз в моем вкусе. Тем временем пока я был в шоке от созерцания нагих женских тел, танцовщицы движениями мышц живота, бедер и груди стали танцевать какой-то невообразимый по сложности танец. Лишь отдаленно похожий на Иранский танец живота, но такой, наверно на который были способны самые профессиональные и грациозные танцовщицы постигшие мастерство за годы непрерывных тренировок.
Музыка и танец красивых женщин, запах каких-то благовоний и разгоряченных женских тел, трепещущий свет электрических факелов и я уже был в состоянии близком к экстазу. Хотелось бросить все, сорвать с себя одежду и ворваться в круг танцовщиц и овладеть Миа здесь же на полу, в окружении десятков людей, десятков красивых женщин и я уже привстал. Но… рухнул обратно в кресло. Госпожа хлопнула в ладоши в тот миг когда девушки выполнив какой-то умопомрачительный пируэт, замерли лицом вниз вытянувшись на полу.
Музыка смолкла. Ни одно движение не оживляло нагие девичьи тела, хотя, посте того неистовства, того безумства что они здесь только что вытворяли, их ребра, должны были ходить ходуном! Но ни одна не запыхалась, ни одна не пошевелилась, когда Госпожа поднялась с кресла и обратилась ко мне:
— Как тебе понравились мои танцовщицы? — Её голос был спокоен.
А я, вдруг почему-то страшно взволнованный сказал:
— Я в восторге Госпожа, но… позвольте мне нижайшую просьбу госпожа. — Я встал с кресла и стоял не поднимая глаз.
— Какую же — её голос мне показался с ноткой изумления. Я решился поднять на неё свой взор.
— Госпожа, — начал я не громко но смело, — позволь мне узнать Ваше имя.
— Имя!? Зачем! — Удивление её было натуральным, словно я спросил нечто не обычное.
— Да госпожа, Ваше имя. — Она выпрямилась словно в замешательстве и посмотрела на Миа которая выросла рядом со мной как из под земли.
Миа тронула меня за руку, и обернув к себе заглянула глубоко мне в глаза.
— У госпожи нет имени.
— Что!? — изумился я отпрянув от красавицы, — как нет имени!?
— Она Хозяйка — называй её так. — В глаза мне бросился внешний вид Миа, теперь Азиатка была не нагая. На ней было обтягивающее очень короткое платье лишь на четверть скрывающее бедра, под коротким подолом которого отлично были видны широкие ажурные резинки чулок сеткой. Я сглотнул. Азиатка, скривив губы в призывной улыбке спросила: — а теперь я тебе нравлюсь?
— Ты мне понравилась с самого начала Миа. — Она сощурилась и наклонив голову набок обронила: — даже больше чем Госпожа? — Она показала глазами мне за спину. Я обернулся и застыл шокированный. Хозяйка стояла в длинном черном обтягивающем платье с двумя высокими чуть не до пояса разрезами по бокам. Обтягивающий блестящий материал словно подчеркивал каждую впадину и выпуклость её совершенного тела.
— Хозяйка... — прошептал я не понимая что на меня нашло, опустился на колени перед ней, — вы великолепны я… я люблю вас. — Я понимал, что несу нечто невообразимое, но не мог совладать со своими губами.
— Любишь!? — Хозяйка лукаво улыбаясь спросила меня, — меня нельзя любить, я неприступна никому из смертных, но ради тебя я, сделаю исключение… если я буду твоей согласен ли ты остаться навеки со мною? — Её голос звучал ровно с грудными нотками, словно проникая в глубину сознания и тогда, я открыл рот:
— Я госпожа… о моя Хозяйка… я… — и замолчал надолго. Остаться!? С ними, о как я мечтал, о чем-то таком когда-то давно… но теперь! А как же жена, а дети, а… и вдруг предо мною явственно встало лицо жены. Сначала в бигуди и маске на лице… я умилился ею, этот образ не вызвал у меня отторжения, напротив как-то роднее она мне стала в этом обличии. Я осмотрелся — меня окружали красотки в десятки раз красивее и совершеннее той, чей образ вызвал у меня умиление. Но все же… была и другая сторона. Я очень люблю жену, вместе мы прожили долго, вместе растили детей…, а это, вокруг, что это!?
Я несколько раз моргнул. Огляделся, красавицы смотрели на меня с интересом, но равнодушно. Я вспомнил глаза и взгляд жены когда она ухаживала за мной во время болезни, прикосновения её рук… голос…, запах волос, разрез глаз… Я снова вздохнул и поднял глаза на Хозяйку.
— Ну, гость, что ты решил, я согласна провести с тобой ВСЁ оставшееся у тебя время. — Я утонул в её бездонных глазах. Чувствуя как где-то в глубине моего тела рождается странный не объяснимый жар, я не сознательно, а как-то даже инстинктивно, медленно, словно преодолевая гигантское сопротивление, отрицательно покрутил головой.
Мне показалось что хозяйка не удивилась. Она снова чуть склонила голову набок и глядя на Миа снова спросила:
— И ради Миа не останешься? — Я отрицательно покрутил головой чувствуя как во мне уже крепнет хрупкая еще уверенность. Хозяйка не остановилась.
— И даже ради нас обеих не останешься!? — Уже удивляясь по-настоящему произнесла хозяйка. — Представь только: мы обе будем твоими, только твоими если захочешь… твоими рабынями… наложницами… хочешь?
— Хочу, — ответил я, — очень хочу, но…, — Хозяйка начавшая было улыбаться, застыла с каменным лицом, — но откажусь. У меня ведь есть ЭТОТ выбор?
— Выбор есть всегда и у всех… — Глухо молвила Хозяйка, ты решил в её пользу? — Она кивнула куда-то за спину. Я обернулся. Я увидел свою жену в простом прямом ниже колена платье, в синий и зеленый цветочек, разбросанные по подолу. Она не видела меня, её лицо было равнодушно. Среди голых красоток, среди пышных волос и загорелых тел фигурка жены в домашнем платье выглядела бедно, но я не раздумывая шагнул к ней.
— Эй! — Окликнула хозяйка, — обернись. — Я остановился и оглянулся. Миа поднесла мне полный бокал прозрачного питья.
— Что это? — Я нерешительно взял бокал.
— У вас говорят «на посошок»!?
— Я за рулем, — напомнил я. Красавица утверждающе кивнула, — это просто вода.
Я посмотрел на Миа протягивающую мне бокал.
— Вода? — Она утвердительно кивнула. Я взял бокал. Коснулся губами воды, — просто вода, я выпил до дна.
— Скажи Госпожа, — обратился я к красавице отдавая бокал Азиатке, — а в чем смысл всего происходящего? Госпожа без имени улыбнулась и негромко ответила:
— Когда-нибудь, ты всё это вспомнишь, и вот то, как ты отнесешься к своему теперешнему выбору потом, и будет означать всю твою жизнь.
— Как это!? — Удивился я.
— Миа, проводи гостя. — Сказала она Азиатке, словно враз потеряв ко мне интерес. — Гостю пора домой скоро рассвет… его ждут дома…
— Да госпожа. — Повиновалась Азиатка и увлекла меня за руку.
Выехав на трассу, я остановился, и посмотрел на часы. Было: 03:25. Свет на столбе над воротами погас в зеркало заднего вида дом, не стало видно. Я вышел из машины. Позади была пустошь. Никакого съезда, никакого дома. Я снова сел за руль, тронул машину и сразу понял — я на родной улице. Асфальт был изрыт и выщерблен. Далеко впереди на трассе светили огни едущей встречно машины. Небо посерело, а меня вдруг дико склонило в сон. Я не в силах совладать со сном, остановил на обочине и… через минуту уже глубоко спал.
Меня разбудил сигнал машины. Я стоял на обочине позади и впереди меня стояли припаркованные машины. Был жаркий день. По трассе в обоих направлениях текла нескончаемая ревущая и смердящая механическая река. С трудом влившись в поток, я проехал оставшиеся до дома три километра и наконец, свернул на свою улицу. И только тут, расслабившись, я подумал о том, что же произошло сегодня со мной. Мой взгляд упал на спидометр. +185 км, значилось на счетчике суточного пробега.
— Ого! — Воскликнул я. До города и обратно не было и 20 км!
Изумляясь и недоумевая, я въехал во двор. И запирая ворота, я вдруг замер и мне на память пришли слова Госпожи без имени: «Когда-нибудь, ты всё это вспомнишь и то, как ты отнесешься к своему теперешнему выбору потом, и будет означать всю твою жизнь…» — Я посмотрел на окна — дома, своего дома увидел идущую навстречу мне жену и подумал, что наверно я сделал единственно правильный выбор и теперь, не пожалею о нем.
181