1
Вокзал шумел, дышал и вздыхал весь день. Детские крики смешивались с шумом приходящих и уходящих поездов, клаксоны такси зачастую перекрывали прочие звуки. Многочисленные отголоски разнообразного смешивались в непередаваемый гул, раз услышав который нельзя было больше с чем – то перепутать. К тому же специфический запах… Он проникал всюду, пропитывая близлежащую округу знакомым привкусом, напоминая случайному прохожему, куда он попал.
По особенному пахли нагретые летним солнцем смолённые шпалы.
Дымом и копотью несло от тепловозов.
От вагонов – краской и сгоревшей смазкой.
А от пассажиров – потом и нетерпением.
А ещё в общий аромат вплетался запах жарившегося на мангалах мяса, обсыпанного полу сгоревшим луком. К ним добавлялись ещё какие – то запахи, и ещё, и ещё…
Но то было днём.
Вечером вокзал и прилегающая к нему маленькая площадь затихали.
И только ночью, нет – нет, да и шмыгнёт знакомое такси в особое, заветное место.
Метрах в трехстах от здания вокзала, если мерить по прямой – за жилыми, но быстро разрушающимися бараками, в частных гаражах день и ночь трудились «индивидуалки» особого подшиба, выгнанные обстоятельствами и безжалостной перестройкой на улицы. И нельзя сказать, что могли показаться они страшными и некрасивыми, как обычно описывает молва женщин подобной профессии. Страшненьких и потасканных забирала и приютила трасса на выезде из города, на известной же всем «точке» клиентов обслуживали зачастую симпатичные девчонки. Работали они быстро и сноровисто – машины только успевали сновать по разбитой колее вглубь гаражей и обратно. Подъедет постоянный клиент или подвезёт таксист подвыпившего пассажира с вокзала, опустит окно, тот и выбирает из выстроившихся проституток ту, что больше понравилась. Пригласят в машину, увезут в гаражи, а чуть позже привезут назад, чтобы вернуть в строй.
Девчушки одеты однообразно – в основном в джинсовые или полотняные юбочки, которые почти ничего не закрывают, да в открытые майки или топики. Чувствуют себя вольготно. Место «прикормлено» и довольно скрытно. Кругом давно заброшенные развалины, дожившие со сталинских времён, с выбитыми окнами и раскрытыми провалами дверных проёмов, перед которыми из земли пробился зачастую уже довольно крепкий кустарник. Стоит только захмелевшему мужичку попросить и девчушки, чтобы завлечь клиента, прямо на улице покажут все те богатства, что одарила их природа. Пожелал – выбрал с маленькой грудью. А повезёт, так и наткнёшься на желающую подзаработать студентку из деревни с полными и до пупа свисающими соблазнительными причиндалами. А кто сомневается или просто в шутку решит зайти подальше, может попросить и большего. И в угоду очередному клиенту, по – деловому и без жеманства покажут они и побольше, подняв юбку.
Местные жители дальней стороной обходят то место. А если какая старушка решит напрямик скоротать дорогу и по незнанию наткнётся на гаражи, то остановится, пытаясь понять, на самом ли деле она видит полунагих прелестниц или пригрезилось ей что на старости лет, поймёт, в конце концов, поспешит прочь, плюнув в сердцах:
– Ах, вы, блядва, раздолье для вас нынче!
Никто, кроме самих девушек не знает, сколько же им приходиться обслужить за день страждущих. Но подсчитать приблизительно можно, а сложив цифры, удивишься невольно их трудолюбию.
Нельзя сказать, что о «точке» ничего не знают вокзальные менты. Знают. И не просто знают, а закрывают на неё долгое время глаза. Получают свою часть от налаженного бизнеса, как и «крышевавшие» братки. А что здесь такого? Деньги ведь не пахнут…
Обычно говорят, что нужда заставляет выйти на такой промысел. Отнюдь и не всегда. Материальное состояние, конечно, играет огромную роль, но как тогда объяснить интерес в глазах некоторых девушек?
2.
Нина, красивая эффектная блондинка появилась возле гаражей в один из летних вечеров и как – то быстро вписалась в кампанию. Её сразу оценили клиенты, предпочитая остальным и выбирая, стоило ей только освободиться. Через пару дней её напарницы затаили на неё обиду.
Она особенно никогда и не гналась за деньгами. Деньги всегда стояли на втором месте. Первое место занимал сам Господин Секс, с присущей ему разгульной, весёлой и вольготной жизнью, без всяких ограничений.
Нужды Нина не знала никогда. С первыми мутными волнами перестройки её муж организовал кооператив, потом открыл пункт по сбору металлов. Нина рано вышла за него замуж, родила дочку, а потом, через пару лет изменила супругу. Сначала раз, потом, прячась второй и уже не скрываясь – третий, четвёртый…
Вскоре её тайна открылась. После наставлений супруга, оставивших на лице заметные следы, Нина ушла из дома. Так с тех пор и бегала, металась из мира в мир, между запойными знакомствами и походами к знакомой калитке, за которой как – то незаметно росла её дочка, получая каждый раз знакомые, надоевшие внушения и полные упрёка заверения, что дочку она не увидит больше никогда.
Нина пила. Странное дело, но её красота сопротивлялась и не увядала, характер же оставался по – прежнему на удивление лёгким в общении – было в интонации нечто живое, задорное, что заставляло тянуться к ней даже невзлюбивших девушку товарок.
Часто она уезжала с кем – то из новых знакомых, чтобы в очередной раз «пройтись по рукам». А когда хмель стягивала своё волшебное покрывало, то обнаруживала, что вновь брошена и как всегда – одинока.
Она и не заметила, как начала работать по вызову. И работа – то её понравилась, понравилась настолько, что среди сутенёров пошла насчёт неё… дурная слава. И вовсе не оттого, что девушка как – то не выполняла то, что от неё требовалось. Скорее наоборот. Оказавшись в компании мужчин, Нина напрочь теряла голову. Попав в центр внимания, несколько раз отказывалась покидать по истечению положенного времени очередную «весёлую» квартиру, откупаясь от сутенёра за день заработанными деньгами, лишь бы продолжить безумную ночь…
3.
Ашот остановился возле гаражей. Чёрная приземистая «иномарка» смотрелась пришельцем из будущего, капсулой времени на фоне потрёпанных «жигулей» и «волг».
На улице тяжело повисло раннее удушливое утро.
Две одинокие девушки, одна симпатичная и совсем молоденькая, другая – довольно потасканная, с собранными в хвостик обрезками русых волос, оставив боевой пост, подошли к машине.
– Эй, Лэнка, иды суда, – позвал Ашот ту, что была постарше.
– Привет, Ашотик, – улыбнулась постоянному клиенту девушка. Стоило губам скривиться в подобии улыбки, как сразу стало видно, что двух зубов аккуратно посередине вверху у неё не хватает. Так и звали её подруги – «Ленка – два зуба». – Ты что это к нам пожаловал?
– По дэлам, – с досадой, не сдерживая южного темперамента, махнул рукой смуглый тридцатилетний мужчина.
– Никак опять своим гоблинам бабу ищешь?
– Канэшна им. Знаешь, дагавор такой у нас. Дэнег не надо – водки и хавки хватит. А на выходной жэнщину подавай? А где я жэнщин возьму?
– А что вокзальные? – лукаво блеснули у Ленки глаза.
– Да никто не хочет больше, все отказываются!
– Правильно, что отказываются. Вон Светка с тобою съездила, чуть от клиентов не отгреблась. Разрулили кое – как, а потом она долго – долго «зверьков» между ног вытравливала.
– Так что ты мне мало заплатил. Должен, короче, – поделилась своим мнением другая девица.
– Я? Каму должен? Тэбе должен? Что такое говоришь, а! Это ты мне должна! Дэньги взяла, сама и часа не работала и убежала!
– Вот ты сам со своими гоблинами и поработай, если договор такой заключил, – с неожиданной злостью сказала девушка.
– Я? Сам? Ты что, не выдишь – я мужчина!
– Ой, Ашотик, а ты нам помочь можешь, а мы тебе твою проблемку на сегодня утрясём! – вдруг во весь рот улыбнулось щербатой улыбкой Ленка. – У нас тут новенькая появилась, несколько дней работает. Мужики на неё как заколдованные косяками плывут. Нам зарабатывать не даёт. Ты б мне сотню дал, а я б её уговорила.
– А что за дэвушка? – насторожился выходец с Кавказа.
– Свеженькая, – заявила Ленка.
– Понравится тебе. Принцесса е**аная, – добавила Светка. – Подарок будет для твоих зверей, век не забудут.
– Покажи, – уже не сказал, а прохрипел Ашот.
– Да вон она уже идёт.
Между гаражами по дороге приближалась девушка. Высокая, стройная, красивая. Она словно перепутала миры и вместо своего, сказочного очутилась в каком – то другом, первом попавшимся, где и застряла.
У Ашота невольно перехватило дыхание.
На девушке была одета коротенькая маечка, сквозь которую норовили вырваться наружу красивые груди с большими сосками. Нехитрый гардероб дополняла сверхкороткая полотняная юбка красного цвета, туго обтягивающая бёдра.
– Вах, – только и сказал Ашот. – И, правда, прынцесса.
– Эй, Нинка, иди к нам, – позвала её старшая подруга.
Девушка подошла поближе и одарила клиента такой очаровательной улыбкой, что у него вмиг пересохло во рту.
– Нин, подзаработать хочешь? – с ходу насела на неё хитрая подруга.
– А что за работа?
– Харошая работа! – горячо заверил Ашот. – Залазь в машину, не пожалеешь!
– Оптовый заказ, – встряла Светка. – Бригада у него рабочих. Вот и возит к ним баб.
– Много? – глухо спросила Нина.
– Тебе хватит! – коротко хохотнула Светка.
Нина почувствовала, как внутри неё, где – то между ног вновь появился знакомый горячий беспокойный шар. Приятное чувство начало нарастать, даруя непередаваемое ощущение тяжести, зуда и влажности.
– Покажи товар лицом! – деловито распорядилась «Ленка – два зуба». Всё – таки её давно признавали за старшую, каждый месяц утрясала она дела с ментами, а в случае необходимости могла утихомирить зарвавшегося клиента, вызвонив крепких парней, «крышевавших» точку.
Ашот открыл дверь, Нина подошла поближе и немного приподняла юбку, совсем чуть – чуть, хотя и этого хватило, чтобы между бедёр красиво выделился прямоугольник с переплетёнными в сказочный узор серебристыми, короткими, довольно густо растущими волосами.
– Вах! – восторженно причмокнул Ашот и провёл ладонью по открывшемуся соблазну, пропуская волосы между пальцами. – Красива! А то побреются, как куклы, мне нэ нравится, смотреть не на что! Нэ стоит у мэнэ на таких!
– Ты и задницей повернись! – продолжала распоряжаться Лена. Нина засмеялась и повернулась к клиенту спиной:
– Нравится?
Он сжал её спелые округлости, сначала одну, затем вторую, покачивая головой.
– Нравится, красавица! Персики настоящие, вах! Пойдём со смной, я тэбе тыщу дам! Цэлую тыщу!
– И мне сотню, – напомнила Ленка.
– Но… – засомневалась Нина.
– А что «но», что «но – то»? – набросилась на товарку Светка. – Сколько тебе сосать за тыщу надо? По полтишку с клиента – ровно у двадцати! Это сутки целые! А тут – на тебе всё зараз, а мы ещё и сомневаемся.
Нина задумалась и неожиданно от себя добавила дополнительное условие:
– Плюс выпивка
– Конэчно, – расцвёл Ашот, – нэ только выпивка, плюс эда! Что пожелаешь, плюс!
Спустя полчаса Нина с Ашотом выезжали из города. На КПП дежурный сержант остановил машину, проверил
документы, а затем проводил удаляющийся автомобиль тоскливым взглядом: «Везёт же некоторым!»
В придорожном кафе Ашот, галантно высадив пассажирку, под завистливыми взглядами дальнобойщиков угостил попутчицу шашлыком и вином.
Нина и не заметила, как опорожнила половину бутылки, допивать остаток продолжала уже по дороге. Из довольно оживлённой беседы девушка вскоре разведала, что её наниматель организовал в лесу, совсем недалеко от города прибыльное дело. Из поваленных берёзовых стволов и сучьев небольшая бригада выжигала и подготавливала древесный уголь. Затем расфасовывала его в специальные бумажные мешки, чтобы с выгодой сбыть в городские магазины.
– Наверное, хорошо они у тебя зарабатывают?
– Какое там! Из дэревни им самагон вожу, супы с кашами варим – вот и вэсь заработок. Правда, обещал им бабу привозить с города, если работать харашо будут, а они стараются!
Где – то километров через тридцать после КПП Ашот свернул на просёлочную дорогу. Затем углубились в лес, с одинаковыми деревьями, проехали мимо запоминающегося глубокого оврага. Елей и берёз становилось всё больше и больше, а лес, соответственно, всё гуще и гуще.
На развилках Ашот уверенно выбирал нужное направление, всё время заворачивая налево.
Автомобиль неотвратимо углублялся в самую настоящую чащу.
– Ты меня, наверное, изнасиловать хочешь. Затащил куда подальше, – порядком захмелевшим голосом заявила Нина.
– А! Какой я насыльник! А! – деланно возмутился Ашот.
Неожиданно поваленное дерево, срубленное не так давно, стволом перекрыла дальнейший путь. Ашот остановил машину:
– Ну, вот и приэхали!
За деревом можно было различить заметную на фоне зелёной травы тёмную колею, петлявшую между деревьев. Дерево кто – то довольно искусно завалил так, что объехать его не позволяли кусты и другие деревья.
– Наш пропускной пункт! – с гордостью заявил Ашот. – Мы суда подвозим тавар, а посрэдники развозят по «точкам».
Он повернул лицо к Нине и криво усмехнулся:
– Папробавать надо товар прежде чем работникам предлагать.
Он расстегнул ширинку и вытащил из джинсов здоровый тёмный член, тонувший в одеяле волос.
– Мне так тоже нравится, – сообщила Нина, нагнулась, провела языком по возбуждённой и набухшей головке, а затем заглотила его целиком.
Ашот в состоянии нирваны от удовольствия закрыл глаза. Тёплые серебристые волны наполнили сознание и то поднимали до небес, то опускали в самые мрачные глубины океана в соответствии с движениями головы девушки.
– О – о – о – о… – застонал он. – Соси, соси… Вот так!
Член содрогнулся, заставив в конвульсии вытянуться тело. Спазм, а за ним следующий вытолкнул наружу сперму.
Было слышно, как Нина издала характерные чмокающие звуки, собирая в рот всю внутреннюю влагу тела. Потом она открыла дверь и выплюнула на землю улов.
– Ты маладец, – с трудом выдохнул Ашот.
– Я знаю, – засмеялась девушка.
– Хочешь ещё выпить? – мужчина налил полный гранённый стакан вина, который его спутница осушила одним жадным глотком.
– А тэперь – вылезай!
Лес встретил Нину первозданной тишиной, первобытную гармонию изредка нарушал шум перешёптывающихся крон.
Было душно. Так душно, что девушка отметила это обстоятельство особо:
– Дышать нечем!
– А ты раздывайся! И я разденусь!
– Да я – то легко… А вдруг увидит кто?
– Аааа, тэбе ли стэсняться? Да и кто увидыт? Сюда пасторонний нэ заезжает, а за прадукцией прыедут через тры дня!
Нине вдруг стало одновременно безразлично, увидит ли её кто голой и смешно. Не торопясь, сняла через голову майку, а потом стянула с бёдер короткую юбку. Нимало не стесняясь подбоченилась одной рукой о бедро и вызывающе улыбаясь посмотрела на Ашота, словно греческая богиня на суде Париса ожидая оценки.
Ашот невольно перестал раздеваться. Так и замер со спущенными до колен джинсами. То, что предстало его взгляду, наполнило его душу восторгом.
– Вах, – совсем по – детски, открыто восхищаясь, воскликнул он, – какой ты красавиц! Зачем тэбе одежда? – он торопливо освободился от джинсов и рубашки. Сгрёб свою и чужую одежду и бросил через открытую дверь внутрь салона.
– Вазьми себе шлёпки внизу, тут вэтки, иголки…
Тело Ашота покрывала густая растительность. Казалось, оно укутывала похожего на крепкого йети кавказца всюду. На самом же деле два обильно разросшихся острова – на груди и между ног соединяла заметная дорожка. А там где не было волос, нужный фон создавала смуглая кожа.
Нина скользнула взглядом по нему и вздыбленному члену и звонко рассмеялась:
– Ну, ты и обезьяна! Догони меня! – она бросилась бежать по колее между деревьев, по – женски, семеня ногами и широко размахивая руками.
– Бэги, бэги! А то тэбя ждут, не дождутся! – принял условия игры Ашот и поспешил следом.
Нина бежала впереди него, при каждом шаге – прыжке её груди взлетали вверх, особенно когда приходилось миновать препятствие в виде поваленного бревна или ямы. Тёмный куст волос вызывающе выделялся между ног. Время от времени Ашот настегал беглянку, она с довольным визгом увёртывалась от него и старалась бежать быстрее.
Вскоре они оказались на просторной поляне. Запахло дымом от костров. Среди деревьев и на открытой проплешине находилось несколько старых, похожих то ли на сараи, то ли на сторожки зданий, собранных целиком из брёвен и досок.
– Нам туда, – тяжело дыша, указал Ашот на одно из строений.
Минутой позже девушка поднималась по старым скрипучим ступеням. Ашот галантно подсадил её широкой ладонью за мягкое место. Он как – то оказался впереди и открыл дверь:
– Заходы, прынцесса.
Нина смело шагнула внутрь. Внутри было очень темно, и от резкого перехода от солнечного света к почти полной темноте она сначала ничего не увидела. Лишь неприятный терпкий запах – застаревшего пота и ещё чего – то не очень приятного возвестил её о том, что она в помещении не одна.
– Пошли, – схватил её за руку Ашот и потащил за собой внутрь.
Вокруг Нины загудели и зашумели мужские голоса. Не уверенные, как она привыкла и не просящие, как не раз слышала, а какие – то глухие, надтреснутые, свистящие, лишённые эмоций.
Чуть позже чья – то рука, возникнув из мрака, схватила её за грудь, другая потянула за длинные волосы, а третья крепко сжала ягодицы. Она испуганно оглянулась. Тени и тёмные пятна быстро приобрели форму. От того, что Нине удалось разглядеть, девушка испуганно вскрикнула.
Её вели по узкому коридору, который образовали десятка два стоящих рядами голых мужчин. Впрочем, те, кто тянули к её телу руки, вряд ли входили в это понятие. Десятки бомжей, невероятно грязных, словно специально вываленных в грязи и саже, обросших, больше похожих на животных, чем на людей жадно лапали её со всех сторон.
– Я так не договаривалась, – Нина попыталась вырваться, но ей не позволили убежать из ловушки.
– Это и есть бригада, – продолжал держать за руку девушку Ашот. – Ты же сагласилась, помнишь? Вот и работай! Не ты первая, не ты последняя!
Он толкнул её перед собой, и она невольно упала в руки сидящего на стуле голого крупного мужчины, с бородой и нечеловечески синим лицом. Тот сграбастал барахтающуюся девушку в объятия и надавил руками на шею, заставив выгнуться.
– Хорошая девка! – неприятно просипел мужик. – Уважил!
– Это бригадир, Миха, Михалыч, – пояснил Ашот а сам отошёл в сторону, занял удобную для обозрения позицию.
– Соси, сука, – грубо охватил Михаил огромными ладонями Нину за голову и притянул лицо к дёргающейся, стоящей головке члена. Приблизил настолько быстро, что головка эта упёрлась Нине прямо в губы, и ей не оставалось ничего другого, как открыть рот. Бомж с силой надавил на затылок. – Вот так, по самые яйца.
Она сделала несколько движений головой, с трудом отстранилась, и плачущим голосом пожаловалось отчаянно маструбирующему Ашоту:
– У него вся волосня шевелится от мандавушек… И воняет сильно…
– Зажми нос прищепкой, – посоветовал кто – то, и совет вызвал взрыв хохота, неприятного, похожего на карканье и лай.
Один из присутствующих пристроился сзади и вошёл в неё. Не обращая внимание на сотрясения тела, она продолжила делать минет бригадиру. Он всё не мог кончить, несмотря на то, что минетчица усиленно помогала себе свободной рукой. Между тем, выстроившаяся сзади очередь быстро продвигалась. Двое уже закончили дело, их нетерпеливые товарищи оттолкнули их в сторону. Ещё один торопливо кончил, вынул член наружу. Следом из переполненного влагалища выплеснулась мутная жидкость на волосы, потекла по бёдрам. Не обращая на неё внимания, следующий по очереди страждущий вогнал член вглубь тела, с противным чавканьем продолжил дело.
В этот момент бригадир кончил.
Нина захотела встать и вытереть лицо, но ей не дали подняться, лишь сунули стакан с мутной жидкостью:
– На, пей, заслужила!
Она хлестнула самогон, привычно, одним глотком. В голове зашумело.
– Мне бы покурить, – смело попросила она.
– Смышлёная девка, – ухмыльнулся бригадир. – Ты же сразу в лес…
Он встал со стула, а через некоторое время поставил перед ней литровую стеклянную банку, наполовину полную окурков и положил мятую пачку болгарских сигарет с пассажирским самолётом на картинке.
– Так кури, не отвлекайся.
– Да не сбегу я, мальчики, – пьяно засмеялась Нина. – Всем дам. Никого не обижу.
Последующие часы в её сознании слились в непрекращающийся тревожный и в то же время сладостный полусон, где реальность невозможно было отделить от фантазий.
Нине очень льстило, что она постоянно была в центре внимания. Ей казалось, что она и на самом деле принцесса, а её подданные, по её же приказу терпеливо ублажают свою хозяйку. Иногда она проваливалась в забытьё и просыпалась от резкого хлопка по голове с чьим – то членом во рту, которой непонятно как там очутился.
А порой она сама выходила из того сумрачного состояния, машинально проводила между ног и поднеся ладонь к лицу со смехом констатировала:
– Всю обспускали…
Затем вставала, выпивала напиток забытья, брала за руки ближайшего собутыльника и затягивала на себя…
4.
Историю эту я услышал от «Ленки – два зуба», то ли в одиннадцатом году, то ли в следующем, когда она лечилась от целого нехорошего весеннего «букета» в нашем отделении. К тому времени Ленка лишилась малейшей привлекательности, похожая на страшных старух из детских сказок, она улыбалась мне совершенно беззубым ртом.
– А что было дальше? – поинтересовался я. История и в самом деле, как говорят, «зацепила».
– Дальше, – ухмыльнулась Ленка, собрав кожу на лице в многочисленные нездоровые морщины. – Что было дальше с ней, никто не знает. Может, подалась на Север или уехала на заработки в столицу. Ашот нам всё рассказал, искал её долго потом. Говорит, жалели все, что на третьи сутки отвёз её в город и высадил где – то в частном секторе. Типа, никому работать не давала. И всякий раз, когда её вспоминал, закатывал глаза и причмокивал губами: «Блат – королева! Королева блатей!» Именно так и говорил: «блать – королева». А куда её дальше жизнь закинула – не знаю. Такая уж жизнь шалавья…
454