Мы шли с ним по вечерним улицам, залитым светом планеты-спутника, закрывшей собой уже половину неба. Вокруг сновали толпы прохожих. Некоторые на нас оборачивались, не иначе, заинтригованные тем, что встретили настоящего живого землянина.
— Я завтра улетаю, — вдруг сказал Лесь. — Туда.
Он кивнул в сторону гигантского диска над горизонтом.
В который уже раз за этот день я пораженно остановился.
— Как? Зачем? А я?
Последний вопрос был, конечно, совсем глупым.
— У меня заканчиваются каникулы. Послезавтра с утра уже на занятия.
— Так ты не...
Ну конечно, Лесь не мог быть профессиональным барменом! Характер не тот! И все же я не мог обойтись без очевидных вопросов. Похоже, сказывалась тяжелая семейная наследственность.
—... Ты не бармен?
— Подрабатывал на каникулах, — пожал плечами Лесь. — А вообще-то я учусь на инженера. Буду проектировать заводы по добыче метана. А может, транспортные системы для метана. А может, перерабатывающие заводы для метана. В общем, ключевые слова — инженер и метан.
Он улыбнулся и подтолкнул меня вперед. Мы двинулись дальше по улице.
— Так мы больше никогда не увидимся?
— Половой акт между нами невозможен, — Лесь снова прочитал у меня на лице то, что я на самом деле хотел спросить. — Никогда. Это не зависит от того, живем мы с тобой в разных концах вселенной или в одной комнате, видимся каждый день или раз в столетие.
Мы шли через толпу, а я все никак не мог совладать со своими чувствами.
— А видеться мы, наверное, когда-нибудь и увидимся. Галактика маленькая.
Лесь свернул на перекрестке, и я увидел вдалеке вывеску «Международной». Людей на улице стало меньше. Интересно, среди них были еще земляне?
Лесь сразу же начал оглядываться. Потом пожал плечами.
— Нет, сейчас других землян я не вижу. Туристов с Земли, которые живут в гостиницах, очень мало, а торгпредставители и дипломаты живут в другом районе...
Его способность читать по лицу поражала.
— Знаешь, я тоже завтра улетаю, — сказал я. — За мной придет учебная шлюпка из университета.
— Ты не хочешь покидать Андрос? — спросил Лесь, прочитав мои мысли по лицу.
Я пожал плечами.
— Теперь уже, наверное, хочу, — ответил я.
А что мне тут делать?
— Из-за меня? — и опять откровенность андросца била все рекорды.
Я замялся. Может, уговорить Пашку слетать на Гесиод и лично посмотреть на знаменитые метановые океаны, покрытые метановыми льдинами, дрейфующими в метановой мгле?
— Тебе со мной нельзя, — покачал головой Лесь. — Планета-спутник категорически закрыта для посещения любыми инопланетянами.
Я невольно хмыкнул. Впервые кто-то назвал меня «инопланетянином». Обычно мы говорим «граждане Земли», «жители Фиртана», «люди с Андроса». Человечество оставалось единым, но, поди ж ты, отдельные части считали другие его части «инопланетянами».
— Ты так легко находишь поводы для обид! — улыбнулся Лесь. — Это черта всех землян, или ты просто нытик?
От неожиданности я прыснул со смеху. Стукнул парня по плечу и спросил, не подумав:
— Поднимаешься ко мне?
Мы уже подходили ко входу в гостиницу.
Вопрос получился двух-, а то и трехсмысленный. Такие в кино задают девушкам в конце первого свидания. Задают известно с какой целью.
Лесь не стал заморачиваться. Просто кивнул и первым двинулся к широкой вращающейся двери...
В номере я не отступил от входной двери. Я сделал это не нарочно, не по какому-то придуманному заранее коварному плану. Нет, все произошло случайно. Я замешкался в коридорчике, а дверь, закрываясь, толкнула Леся ко мне. Мы оказались рядом, совсем близко.
Взгляд больших чистых глаз поднялся на меня. Мы не успели зажечь в комнате свет, и взгляд Леся, казалось, светился. В нем было легкое удивление, растерянность застигнутого врасплох, что-то еще. Я подумал, что я вижу проблеск того же волнения, которое дрожало в этих глазах там, на поляне над ручьем.
— Артем! — пробормотал Лесь. — Нам не стоит опять...
Все, что я пережил за эти сутки на Андросе, всколыхнулось во мне. Я вновь увидел темный силуэт обнаженного прекрасного тела на фоне встающей планеты-спутника, и судорожно вдохнул воздух, чувствуя, что голова опустела, а сердце дало сбой.
Я подался вперед. Ощутил тепло тела Леся, вдохнул едва ощутимый запах его одеколона. Я в тот момент фактически прижался к нему, а он, с входной дверью за спиной, не мог отступить. Мы молчали, глядя друг на друга.
А потом он закрыл глаза, и я рывком прижался губами к его губам. Руки обняли его плечи. Я почувствовал его грудь на своей груди, его живот на своем животе, его бедра на моих бедрах. Я стукнулся в тот момент коленом о его коленку, и Лесь слегка сдвинул ногу, чтобы было удобнее. Его дыхание коснулось моей щеки. Я обнял его, и мы замерли в поцелуе.
Возбуждение толчком охватило меня, сердце застучало, член поднялся. При очередном движении бедер я почувствовал, что возбудился и Лесь. Было так странно и так волнительно ощущать у себя на животе его твердый стержень!
Мы прервали поцелуй и снова посмотрели друг другу в глаза.
— Мне тебя будет не хватать, — сказал Лесь.
Я пригнулся и снова впился губами в его губы. Они приоткрылись мне навстречу, и я ощутил, как от этого движения бежит по моему телу дрожь желания. Я осторожно сдвинул свою ладонь на спину Леся, в пространство между его телом и дверью, ощутил острое плечо, лопатку, ряд позвонков. Спина парня была тонкой, прекрасной, удивительной, как и он весь.
Руки Леся тоже пришли в движение, касаясь, будто в зеркале, тех же мест, каких касался я. Ощущения завораживали, растворяли в себе, мучили своей красотой, заставляли обмирать от желания.
Наш поцелуй не прекращался, и я теперь постоянно ощущал какой-то узел в животе и томление во всем теле. Меня била дрожь. Руки скользили по телу Леся все быстрее, сильнее, лихорадочнее. Настолько, насколько позволяла проклятая дверь. Парень был прекрасен, и я вновь погружался в умопомрачительное, мучительное желание.
— Как я тебя хочу! — прохрипел я.
Моя рука с трудом протиснулась вниз, на его зад, ладонь наполнилась упругой волнующей ягодицей, прекрасной, притягательной, невыразимо сексуальной, и я невольно сделал сильное движение бедрами вперед, вдавливаясь в Леся. Он пискнул, но тут же тоже опустил свою руку ниже, и я почувствовал, как его пальцы прижались к моей заднице. Я налегал на его тело, твердая палка между его ног с силой прижималась к моим бедрам. Я потянулся туда, но Лесь вдруг резко вывернулся из моих объятий, даже стукнулся затылком о дверь, и отскочил вглубь комнаты.
— Мы не можем, — сказал он.
Я стоял там же, в коридорчике, тяжело дыша.
— Должен же быть какой-то выход! — прошептал я.
Лесь покачал головой.
— Ты же умный! Что можно сделать?
— Ничего.
Лесь смотрел на меня затуманенным взглядом, на его лице опять появились красные пятна.
— Если хочешь, — пробормотал он, — мы можем хотя бы снять напряжение.
Я не понимал. Я был настолько возбужден, что не мог думать.
— Мы можем помастурбировать.
Я с удивлением заморгал. Мой член рвался из плена брюк, бедра еще хранили ощущение твердого стержня Леся, и ничего другого для меня в тот момент в целом мире не существовало.
— Ты сядешь там, — сказал парень, указывая на кресло с одной стороны кровати. — Будешь смотреть на меня и онанировать.
Похоже, он говорил всерьез.
— Я сяду здесь, — продолжал парень, указывая на кресло с другой стороны кровати. — Выведу на стену за тобой порно, чтобы обмануть свое подсознание, и тоже буду мастурбировать.
Лесь сел на покрывало, застилавшее постель, и по-турецки подогнув ноги. Я не мог избавиться от мысли, что там, между широко разведенными бедрами торчит вертикально вверх. .. его член. Собственно, я видел его рельеф на натянувшейся ткани брюк.
— Это самая близкая замена сексу, которую я могу придумать.
Свет гигантской планеты, проникавший в комнату, заливал его хрупкую фигуру, и я изнывал от желания.
— Хочешь? — спросил Лесь.
Я не знал, что ответить. Сексом заняться хотелось, но онанировать! В присутствии другого человека!
— Давай, здесь нечего стыдиться!
Парень легко соскочил с кровати, схватил меня за руку и потянул. Я, уступая, сделал несколько шагов.
— Садись, — он толкнул меня в кресло, а сам перекатился через постель и устроился в другом.
Поманипулировал своим коннектом и вывел огромный экран на стену позади меня, сделал его видимым. Я развернулся на мгновение, чтобы посмотреть. Там трое парней трахали четвертого. Я не разобрался, как им это удавалось делать втроем, но это было неважно.
— Надеюсь, — пробормотал Лесь, поглядывая то на меня, то на действо на стене, — мне удастся поверить, что я онанирую на эту картинку, а не на тебя, землянин.
Я хмыкнул. Зависла напряженная тишина. Мы молчали, поглядывая друг на друга. Сомнений не было, все это было всерьез.
И даже в такую минуту я восхищался Лесем. Каким красивым он был! Именно там, в этом кресле, с лучами Гесиода, освещавшими его лицо. Густые волосы, тонкий нос, точеный подбородок, чувственные губы...
Моя кровь бурлила. Все внутри сжималось от непереносимого желания.
Хочу его прямо сейчас! Пусть будет мастурбация! Хочу его, хочу!
Я смотрел на Леся затуманенным взором. Прекрасное лицо. Так близко.
— Одетыми? Или разденемся? — спросил парень тихо.
Я сглотнул. Это было, как броситься с ледяную реку. Шутка ли, заняться онанизмом в присутствии другого человека, человека, которого безумно хочешь!
Я стянул с себя футболку. Посмотрел на Леся. Он следил за мной широко распахнутыми глазами.
Я приподнялся, расстегнул брюки. Сделал движение ногами, чтобы они сами упали на пол, как это случилось со штанами Леся на поляне, но эти чертовы брюки, зауженные по моде, застряли у меня на заднице. Пришлось стаскивать их вручную. Вынул из штанин ноги, заодно сняв и носки. Выпрямился. Мой твердокаменный, рвущийся на свободу член торчал, натягивая ткань трусов. Я почувствовал смущение, но после ритуала Гесиода было бы стыдно стыдиться. Я заставил себе постоять хотя бы одно мгновение и быстро сел обратно в кресло.
Парень глядел на меня и молчал. Шли секунда за секундой, но он ничего не делал и ничего не говорил. Мне было неуютно, полуголому, с оттопыренными трусами, с мягким покрытием кресла, касающимся моей голой спины...
— Ты очень красивый, Артем, — сказал Лесь. — Необычной красотой.
И тут только я посмотрел на себя его глазами и ужаснулся. Мои предплечья и голени поросли волосами, руки накачаны, на животе видны не обычные для Андроса тяжи мускулов, а самые настоящие кубики, мое тело мало похоже на тоненькую тростинку. Каким же уродом я должен ему казаться!
— Ты дурак! — Лесь, как всегда, легко прочел мои мысли. — Тебе нечего стесняться. Ты очень красивый. И красота твоя только усиливается от того, что ты не похож на андросца.
Я кивнул, чтобы не спорить, но все же поежился. Я не мог в такой ситуации прикрыться, но прикрыться мне очень хотелось.
Потом Лесь стянул с себя футболку. Тем же простым движением, что и там, на поляне. Передо мной вновь были полосочки мышц на его плоском животе, ребристый торс, розовые точечки сосков. Поразительно, насколько может быть красивым мужское тело!
Лесь, не делая паузы, приподнялся, и, не расстегивая, стянул с себя брюки. С его телосложением, конечно, он вполне мог такое проделать. Его трусы тоже оттопыривались. Член, похоже, стоял вовсю. Над резинкой, надавившей красную полоску на животе, проглядывали лобковые волоски.
У меня перехватило дыхание. Я сглотнул.
— Как жалко, — пробормотал я тихо, — что нельзя...
Замолчал, пережидая волну желания, и добавил:
—... потрогать.
Лесь пожал плечами и сел в кресло.
— Можно потрогать, — сказал он.
Я не поверил своим ушам. Неужели я могу подойти и, наконец...
— Каждый из нас может потрогать то, чего хочет другой...
Лесь сглотнул.
—... вместо него.
Я ошарашено смотрел на него. Его глаза были серьезными. Мелькнул кончик языка, облизавший губы.
— Возьмись за него... пальцами... за меня.
Я посмотрел вниз, на обтянутую тканью пирамидку.
— Потрогай вместо меня, — повторил Лесь.
Неужели я буду ласкать себя на глазах другого парня!
— Пожалуйста!
Я на мгновение коснулся пальцами бугра на своих трусах. Член отреагировал мгновенно. По всему стволу пробежала сладостная волна, и он напрягся еще больше. Мои глаза невольно на мгновение закрылись.
Лесь сглотнул.
— Я не видел, что ты там делаешь, — прошептал он. — Приподнимись.
— Подожди... — смущенно прошептал я. — Теперь ты.
Лесь не стал ничего говорить и тянуть время. Чуть-чуть откинулся назад, отчего оттягивающий ткань стержень стал заметнее. Посидел так и опять сел ровнее. Его грудь часто поднималась и опускалась.
— Мне тяжелее, помнишь? — спросил он. — Психологически.
Вот проходимец!
Я отвел глаза в сторону, приподнялся из кресла, и нерешительно положил ладонь на бугор. По всему телу пробежала новая волна удовольствия. Твердая палка в трусах задергалась в руках. Бедра невольно слегка подались навстречу ладони. Я упал в кресло, сгорая от стыда. Глаза Леся были широко распахнуты.
— Доволен? — пробормотал я.
— Здорово, — прошептал он. — А еще можешь показать?
— Ну, уж нет! — ответил я. Я все еще тяжело дышал. В животе что-то тянуло. Член энергично дергался. — Теперь твой черед. Только по-настоящему!
Парень стрельнул глазами вниз. Потом посмотрел на меня. Медленно встал.
Прямо передо мной вновь возникли его бедра, обтянутые трусами. Я снова видел знакомую красную полоску на коже. Резинка совсем сползла, и над ней курчавилась полоска коротеньких волосков. Ткань трусов была сильно растянута торчащей палкой члена. Ладонь парня приблизилась к бугру на трусах. Легла на него на мгновение. Сжалась в кулак. И тут же исчезла.
Лесь сел. Я с удивлением увидел, что он покраснел от смущения. После всего, что он проделывал на поляне, покраснел от прикосновения собственной руки к собственному члену! В его глазах стоял знакомый туман. Ноздри едва заметно раздувались.
— Ну вот! — сказал он. — Теперь ты.
— Я? Мы что же, будем поочередно вскакивать и это делать?
Лесь кивнул.
— Поднимись.
Я смотрел на него, ожидая, что он продолжит, но он молчал. Я встал. Выпрямился, отчего ткань натянулась на члене так, что даже оттопырилась резинка на трусах, образовав узкую щель перед животом.
— И что я должен сделать?
— Опусти... — Лесь запнулся, сглотнул, — опусти трусы...
Я невольно посмотрел вниз.
— Все равно нужно будет их снять! Приспусти на минутку!
Я рванул ткань вниз. Она натянулась на торчащем члене, а потом разом сорвалась с него и соскользнула на бедра. Вздыбленный член выскочил, будто черт из табакерки. По нему пробежала волна сокращений, и он с задержкой дернулся, притронувшись к животу. Мошонка пошевелилась в такт этому движению.
— Оттяни кожицу, — еле слышно прошептал Лесь.
Я оголил головку, испытав удар очередной сладостной волны по всему телу...
И тут не выдержал, и быстро потянул трусы вверх, почувствовав, как ткань сильно потерлась об обнаженную головку.
Сел. Лесь втянул воздух носом, будто мог почувствовать мой запах на таком расстоянии. На мгновение опять мелькнул кончик языка.
— Черт! — пробормотал парень, и быстро перевел взгляд вверх, куда-то над моей головой.
Я невольно обернулся.
На экране трое продолжали добывать огонь из четвертого. Поза изменилась, но энергии у них не поубавилось. Один пристроился спереди, второй сзади, третий подполз под паренька и тер его член о свой.
— А он красивый, этот пассивчик! — пробормотал Лесь, глядя на четверку во все глаза. Он часто сглатывал.
Я почувствовал укол ревности.
— Посмотри на него! Он не работает на камеру! Ему на самом деле все это нравится!
Тут только до меня дошло, что Лесь пытается отвлечься, обмануть свое подсознание.
— Тебя тошнит от меня?
Парень мельком взглянул в мою сторону и тут же снова уставился на стену.
— Нет, это не тошнота. Просто очень некомфортно. Неприятно.
— Не смотри на меня, — возбуждение не давало передышки. — Просто покажи мне свою...
Как эти чертовы андросцы называют задницу?
—... задницу, — закончил за меня Лесь.
—... задницу, — повторил я. — Для этого пацана, которого трахают... с которым имеют секс сразу трое... Повернись к нему задницей.
Лесь усмехнулся.
— Мое подсознание — не трехлетний ребенок, — пробормотал он. — Столь примитивный обман его не впечатлит.
И Лесь встал. Повернулся ко мне спиной. Медленно потянул трусы вниз, и я увидел мячики его ягодиц. Небольшие, вытянутые, красивые.
Я ведь уже видел их! Почему же мне стало так трудно дышать!
— Пригнись немного.
Лесь послушно склонился, и его попа слегка вытянулась. Ягодицы несколько разошлись, и бороздка между ними стала явственно шире.
— А ты можешь...
Я сам испугался своей смелости.
—... показать мне свой...
Я запнулся, не в силах продолжить. Как это назвать? Как это произнести вслух?
Лесь пригнулся еще немного и развел ягодицы в стороны.
У него был самый обычный анус. Я, конечно, не знаю, как он должен выглядеть, но, наверное, он таким и должен быть — кружочек сморщенной кожи на дне бороздки между ягодицами. Дырочки на таком расстоянии видно не было.
Лесь оглянулся, но смотрел не на меня. Его взгляд замер на стене.
Потом он выпрямился и натянул трусы обратно. Сел, тяжело дыша.
— Так не долго и до... — он запнулся. Опять хотел что-то сказать, но промолчал.
И тут я встал. Сам. Без всякой просьбы. Трусы опять потерли обнаженную головку, и по телу разлилось сладостное томление. Я приспустил их. Между ног закачался торчащий вверх член. Как сладостно быть бесстыдным!
Лесь моему движению не удивился. Смотрел несколько секунд мне между ног, а потом сказал:
— Сожми яички.
Я положил ладонь на мошонку и слегка сжал ее.
— Чуть сильнее. Чтобы... ну... член дернулся.
Пальцы сжались чуть больше. Будто дрессированный, пенис запрыгал от удовольствия, прокатывавшегося по нему.
— Помни мошонку! — попросил Лесь охрипшим голосом.
Я сжал в кулаке собственные яички, чувствуя, как при этом натягивается на члене кожа. Мое тело окатило волной удовольствия. Вновь стало тяжело стоять.
Не вспомнив о трусах, я опустился в кресло. Холодное сидение тут же напомнило, что у меня голая задница, и я вскочил. Поспешно натянул трусы обратно. Ткань опять заскользила по обнаженной головке члена. Я едва не застонал.
— А мне что сделать? — тут же спросил Лесь. Его глаза блестели.
— То же самое.
Он поднялся. Ткань трусов поползла вниз. В воздухе закачался столь красивый член. Появилась ладонь, которая погладила мошонку, потом сжала ее. Кожа на члене натянулась и стала сползать с кончика. Рука сжала яички еще раз. Кожица окончательно соскользнула вниз, обнажив головку. Ладонь скользнула по мошонке, сжала ее и исчезла. Еще через мгновение член скрылся за тканью трусов. Лесь сел.
— Ну, хватит игр! — прошептал он. — Я уже не выдерживаю, так хочу...
Он сглотнул. Его глаза неотрывно смотрели на меня.
—... тебя, — закончил он, и прямо на глазах побелел.
Его лицо застыло, пальцы судорожно сжались на ручках кресла. Он часто сглатывал и нервно дышал. Взгляд устремился на стенку.
Я смотрел на Леся, не шевелясь. Появился страх, что он все-таки не сможет себя пересилить, и все прекратится, не начавшись.
Время шло, парень стал понемногу расслабляться. Бледность постепенно проходила, на щеках снова появились розовые пятна.
Лесь, не опуская глаз, сказал:
— Давай мастурбировать.
Потом быстро взглянул на меня и тут же опять стал смотреть на экран. За то мгновение, пока его глаза опустились, он успел улыбнуться.
— Проведи ладонью по трусам, — тихо продолжил он. — Представь, что это я делаю. Я бы хотел почувствовать все неровности. И ты почувствуй их.
Я уже не сомневался и не сопротивлялся. Положил руку на член поверх трусов, и Лесь тут же опустил взгляд мне между ног. Не торопясь, моя ладонь скользнула вниз, между ног, коснувшись краешка попы. Потом вверх, пройдясь по обнаженной головке всей ладонью. Меня накрыло такое удовольствие, что я даже не мог несколько секунд перевести дух. Я повторил движение, и опять едва не выгнулся от наслаждения. Ладонь сама снова прошлась сверху вниз.
Лесь не делал ничего.
— Не сиди! — прохрипел я. — Давай, давай! Ты тоже!
Появилась рука, которая с некоторым запозданием стала повторять мои движения. Бедра Леся едва заметно напрягались, готовые податься навстречу ладони.
— Лесь! — тихонько позвал я.
— Что?
— Давай так кончим!
Уж не знаю, о чем я в тот момент думал. Но мне хотелось договориться, хотелось быть уверенным, что мы доведем все это до оргазма...
Лесь ответил с некоторым запозданием.
— Вместе? — еле слышно пробормотал он.
Ладонь продолжала скользить по бугрящейся ткани трусов. Потом Лесь чуть повернулся на бок, и его ладонь погладила попу. Я тоже сдвинул руку и потрогал собственные ягодицы. Какая красивая попа! Упругая, выпуклая!
Я испуганно замер. О чем это я! О заднице Леся или о собственном заде, который ощупывает собственная ладонь?
Додумать эту мысль я не успел. Лесь передвинул руку вперед и сжал свой член кулаком. Прямо через трусы. Я повторил его движение. По моему телу пробежала волна удовольствия. Так действительно недолго и кончить.
— Ты как? — тихонько спросил я.
— Здорово! — ответил Лесь прерывающимся голосом.
Его рука стала поглаживать член через трусы.
— А ты?
— Хорошо! — пробормотал я.
Мои глаза невольно закрылись. Удовольствие раз за разом прокатывалось по телу. Рука Леся, моего Леся, гладила мой член, заставляя ткань трусов тереться о его обнаженную головку. Ладонь парня была нежной, мягкой...
Послышался тихий стон. Я открыл глаза. Конечно, мой член гладила моя собственная рука. Неужели это я застонал?
Лесь положил подушечки пальцев туда, где должна была быть головка его члена, и теперь круговыми движениями массировал ее.
— Артем! — прошептал он.
Я знал, что он не зовет меня, просто ему хочется произнести мое имя. И я откликнулся эхом:
— Лес!
К чему мое упрямство! Все время называю его Лесем. Его зовут Лес. Красивое андросское имя.
Мой палец через трусы кружил по головке члена, и меня сотрясали волны сладостного ощущения. Удовольствие наполняло меня. Мои бедра невольно двигались, будто мне было больно, и хотелось избежать этой боли. А ведь я действительно испытывал ощущения, похожие на муку, но это была мука от наслаждения!
Тело Леса тоже двигалось в кресле, то напряженно сдвигаясь в одну сторону, то рывком бросаясь в другую, то приподнимаясь в неудобной позе в воздух, то вдвигаясь в самую глубину. Глаза парня были затуманенными. Взгляд прыгал то вверх, на стену, то на меня.
Руки двигались на наших членах и сюрреалистическое ощущение, что это он ласкает меня, становилось все сильнее. Магия света Гесиода усиливалась. Гигантский диск планеты-спутника заполнял все окно, и мы оба были залиты им, сияя отсветами. Я терял ощущение реальности, мне казалось, что это тонкая ладонь Леса сжимает мою палку, его длинные пальцы кружат по головке.
Лишь на мгновение закрыл я глаза, не в силах справиться с ощущениями, сотрясавшими меня, а когда открыл их, обнаружил, что Лес почти лежит в своем кресле, а бедра его широко разведены. Его чудесное тело было как на ладони — от вздыбленного члена, форму которого уже никак не могли скрыть трусы, до зада. Перемычка трусов скомкалась в веревочку и забилась в бороздку между ягодицами. Я отчетливо видел упругие полушария, ритмично двигавшиеся в такт движениям всего Леса.
И тут он закинул ноги на ручки кресла. Бедра раздвинулись невероятно широко. Он был весь открыт. Натянутая ткань отчетливо оттеняла пару яичек и торчащий над ним напряженный стержень, по которому кружила ладонь. Стройные тонкие бедра поблескивали загорелой кожей, острые коленки покоились на ручках, голени прижимались к ним, будто пытались уцепиться за кресло. Удивительно, но сильнее всего меня взволновала даже не это. На стопах Леса остались носки, и вид этих носков ударил меня острым желанием так, что я едва не кончил!
В комнате слышалось тяжелое дыхание, граничащее со стонами. Кто из нас стонал? Не знаю.
Моя вторая ладонь легла на мошонку и стала ее массировать.
Волны удовольствия росли. Я уже почти не смотрел на Леса, хотя ни на мгновение не забывал о его присутствии — это его руки ласкали меня. Глаза невольно закрывались, бедра двигались вверх-вниз.
Знакомое сладостное чувство возникло где-то в самой глубине члена и быстро заполнило его весь. Теперь я бы уже не смог остановиться. Пальцев стало мало, и я стал с силой тереть трусы ладонью. Удовольствие ударило, заполнило тело, стало стремительно расти...
— А-а-а!
Наслаждение взорвалось внутри меня. Я рванул трусы вниз и едва успел. Из моего члена выстрелила длинная струя спермы, забрызгав живот и грудь, упав горячей каплей на подбородок. За ней вырвалась следующая струя. Потом еще и еще.
Я замер от удовольствия, потеряв всякое ощущение реальности. Наслаждение сотрясало меня.
— А-а, — выдохнул я, неудобно выгнувшись в кресле.
— Здорово! — услышал я хриплый шепот.
Я приоткрыл глаза, и сквозь туман собственного удовольствия увидел, как Лес энергично накачивает кулаком член. Трусы его были сдвинуты под мошонку, резинка подпирала яички, и они приподнялись, будто бы подавшись вперед. Обнаженный ровный член торчал вверх, удерживаемый с силой двигавшейся по нему рукой. Второй ладонью Лес поглаживал ложбинку между ягодицами, тоже всю на виду из-за силы, напряжения, с которыми парень раздвигал бедра.
Даже в такое мгновение я не удержался от мысли, что гей, конечно, не может не трогать свой анус. И тут же ощутил сквозь сотрясавшее меня наслаждение, что я тоже хочу провести пальцами по этому бороздке, прикоснуться к этому колечку.
Из моего члена продолжала толчками выливаться сперма, но оргазм уже шел на спад. Я мягко потирал пальцами головку члена и следил, насколько мог, за Лесом.
Движения его кулака стали уж совсем лихорадочными. Потом он замер. Сделал парочку качательных движений. Опять остановился.
Блеснула белесая молния, брызнула сперма. На его животе тут же появилось множество поблескивающих матовых капелек. Из головки вырвалась следующая струя, и я, уже готовый к этому, сумел разглядеть, как она вырвалась из отверстия на самом кончике члена, взлетела в воздух, сильно, далеко, пролетев мимо груди и упав на пол позади кресла.
Лес застонал и медленно повел кулаком по члену. По его пальцам стекали ручейки семени. На лобковых волосках образовалась лужица. Глаза были закрыты.
В воздухе ощущался запах спермы, но я так и не смог понять, запах чьей именно спермы я вдыхаю.
Лес опять застонал. Его глаза открылись, скользнули по мне, быстро переместились на стену позади. Он стал часто глотать, моргая. Его лицо отражало странную смесь наслаждения и муки. Наверное, именно в тот момент я, наконец, осознал, что секс между нами невозможен. Если онанизм в присутствии землянина был стол болезненным для Леса, что бы он почувствовал, если бы решился со мной переспать!
— Как ты? — послышал слабый голос.
Лес опять закрыл глаза.
— Обкончался, как видишь, — пробормотал я.
Несколько секунд ничего не происходило. Потом кулак парня разжался. Рука съехала с живота и бессильно упала на кресло. Широко раздвинутые бедра расслабились, позволяя телу осесть на сидение. Все еще твердый член, оставшийся без поддержки, со звонким звуком шлепка ударился о живот, тут же выбросив на него очередную порцию спермы. Бороздка между ягодицами закрылась.
Я увидел, как тонкая струйка семени опускается по мошонке, прямо по одному из выпяченных резинкой трусов яичку. Она медленно прокладывала себе путь вниз, затекая в складочки кожи.
— Я представил себе, что это твой рот... — опять стал говорить Лесь. Его голос уже стал ровнее.
— А я представлял себе, что это твоя ладонь, — ответил я.
Движимый любопытством, обернулся. На экране неутомимая четверка снова перемешалась, образовав совсем уже неописуемый клубок тел. Их коллективный секс продолжался все с той же энергией. Никто и не собирался кончать.
Я повернулся к Лесу, со странным щемящим ощущением в сердце скользнув взглядом по закинутым на ручки кресла бедрам, бесстыдно выставленной вперед промежности, сбившимся под мошонкам трусам, начавшему опадать члену. И, конечно, лужам спермы, куда ни глянь.
— Спать хочется, — пробормотал я.
— Можно мне воспользоваться твоим душем?
Ну к чему в такой момент эта чертова вежливость!
Я кивнул.
— Тебе было плохо? — все же спросил я.
— Моментами, — расслабленно сказал Лес. — Удовольствия было больше.
Он посмотрел на меня и добавил:
— Заниматься онанизмом с землянином требует... мужества.
Улыбнулся.
— То, что я постоянно думал о тебе и смотрел на тебя, добавило...
Он пожал плечами, все так же удовлетворенно улыбаясь и глядя на меня сияющими глазами.
—... большую ложку горечи.
Он хотел что-то добавить, но споткнулся, подбирая слова.
— Такое забыть невозможно, — наконец, сказал он. — Ничего подобного я никогда не испытывал. Особое, уникальное ощущение. Не мед и не перец, а их дикая смесь...
Он с трудом, помогая руками, снял одно бедро с ручки кресла, потом второе. Встал, разминая ноги. Член упал на мошонку, вылив еще больше спермы на ее сморщенную кожу.
Лес потянул жгут трусов вниз, вызволяя яички из подпиравшего их плена.
Лицо парня было откровенно удовлетворенным.
— Ты поразительный мужчина, землянин! — сказал Лес и улыбнулся.
Его голое тонкое тело, залитое спермой, светилось в лучах Гесиода, и я почувствовал в себе волну такой нежности, столь острое желание обнять его мягко и тепло, что едва сдержался, чтобы не полезть через кровать.
Парень постоял немного, глядя на меня. Потом подхватил свои брюки и футболку и ушел в душевую.
В воздухе стоял запах спермы. На опустевшем кресле напротив меня виднелись ее потеки. На покрывале кровати лежал скомканный жгут трусов. Лес не взял их с собой в душ, они же полностью пропитались семенем, их не оденешь...
Я приподнялся. Мои собственные трусы съехали до половины бедер. Я снял их. Мне почему-то была приятна мысль, что Лес выйдет из душа и увидит меня голым, со спермой на животе и ногах.
На стене над креслом уже не было экрана. Интересно, сколько еще продержалась та четверка. Неужели можно с такой силой так долго трахаться и не кончать?
Я поставил Леса на место того паренька, на которого навалились остальные трое. Потом попробовал примерить себя на их роли. В конце концов, решил, что я бы выбрал позицию сзади, но мне все равно не нравилось присутствие двух остальных, где бы они ни были и что бы они ни делали. Я убрал их из своей мысленной картинки, и стало намного лучше. Мой член ходил в анусе Леса, и это было завораживающе прекрасно. И все-таки, не совсем то. Я представил себе другую позу, которую четверка опробовала чуть раньше. Положил Леса на спину, закинул его ноги себе на плечи... Неплохо. Перед глазами было лицо парня и можно было ласкать его тело, пока... Ну, пока делаешь свое дело... А если спереди? В конце концов я понял, что больше всего мне хочется совсем другого — лежать с Лесом вот в этой постели. Я представил себе, как мы прижимаемся друг к другу, ноги переплетены, руки свободно и без каких-либо барьеров гуляют по телу другого, губы не спеша касаются губ... Да, это было бы чудесно! Я даже почувствовал какое-то мимолетное напряжение в своем только что кончившем члене. Как жаль, что это невозможно...
Но возможно другое! Андросец может остался у меня на ночь! Конечно, не для сексаЛесь положил подушечки пальцев туда, где должна была быть головка его члена, и теперь круговыми движениями массировал ее., секс между нами невозможен, но мне было бы приятно видеть его в своей постели, посапывающим во сне, теплым. Он бы лежал на животе, и я бы глядел на светящиеся в свете планеты Гесиод изгибы простыни, покрывающей его тонкое тело. Я представил себе полушария ягодиц, покрытые тонкой тканью, Представил, как я поднесу ладонь к ним почти вплотную и почувствую жар его тела...
Звук душа прекратился. Я растерянно замер посреди комнаты, не зная, что делать. (sexytales) В голове лихорадочно завертелись обрывки фраз, которыми можно было бы попробовать убедить Леса.
Послышался щелчок двери ванной. И почти сразу же за ним — щелчок входной двери. Я, похолодев, бросился туда. В коридоре перед номером никого не было. Лифт не двигался. Было тихо. Только дверь на пожарную лестницу медленно закрывалась...
Послышался звук вызова. Я автоматически принял его, даже не подумав, что я голый и весь в сперме. Вывел экран на середину коридора, сделав его огромным, под потолок.
Перед глазами встало лицо Леса. Оно было веселым и грустным одновременно.
— Я от тебя сбежал, — сказал он.
Было видно, что Лес шагает по улице. Потом он увидел, в каком я виде, и улыбнулся еще шире.
— Отличный вид, Артем! Особенно вон та струйка! — и он ткнул пальцем куда-то в сторону моего бедра.
Потом лицо его стало серьезным.
— Не хочу мучительных расставаний и бесполезных уговоров. Когда долечу до Гесиода, сообщу. А ты сообщи, когда доберешься до Земли. Договорились?
И, не дожидаясь ответа, он отключился.
Вы можете отправить свой отзыв на имейл [email protected]
147