Утро на Твоем диване, в соседнем городе...
Однажды Ты признался: «Знаешь, в первую минуту ты мне очень не понравилась внешне, но это длилось недолго. С тобой приятно общаться, ты живая». Тогда для меня это был самый ценный комплимент, а точнее, констатация факта. Тогда я была живой.
То же самое я сказала о тебе. Мне до сих пор, спустя год, не нравится твоя внешность. Твои глаза становятся бесцветными, когда Ты злишься. Твои руки наливаются тяжестью, когда тебе плохо. Твое сердце готово выскочить из груди, когда что-то идет не по сценарию. Когда Ты в бешенстве, лучше не приближаться.
Ты упивался моей живостью. Но иногда... Боевая раскраска, обычная в повседневной жизни, тебя выбешивала. В твоем логове она сама собой исчезла, впитывалась внутрь тела, не оставляя следа. А если этого не происходило, Ты просто выпинывал меня в душ.
«Ну вот, красота вернулась, теперь ты живая», — сказал Ты однажды, когда я сбежала из дома после новогоднего корпоратива в полной боевой раскраске.
Наши отношения за год знали взлеты и падения. Мы любили друг друга безоглядно и так же ненавидели. Мы валили друг на друга все свои проблемы, выносили их на плечах, старательно выискивая виноватых, которых не было. Мы пили кровь друг друга. Я питалась от тебя мертвечиной, Ты насыщался живой плотью... Точнее, энергией. Пока не выпил до дна.
Однажды я поняла, что происходит. Эта неделя рядом с тобой открыла мне глаза. Мертвец, питающийся живой кровью. Образное выражение. Тебе нужна живая энергия, которой у меня, к сожалению, почти не осталось. Ты высасываешь меня. И причина лишь в том, что мне требуется та самая энергия, которая на исходе.
Мы оба мертвы, оба привыкли питаться другими. Но проблема в том, что при моей готовности отдавать, не хватает ресурсов. Впервые не хватает! Ты должен отпустить меня в мир, где я попытаюсь найти эту энергию.
Проблема в том, что мое окружение уже высосано до дна. В них ничего не осталось. А новых искать все сложнее. Мне нужно вынырнуть из омута. Я давно пытаюсь это сделать, но меня тянет на дно. Ты этому способствуешь, высасывая меня без остатка...
Но мне нужна твоя помощь. Найди подпитку для меня! Я вытяну все, что возможно. А потом отдам тебе. Мы оба будем в выигрыше. Это взаимовыгодное сотрудничество. Я не из тех, кто отдает безответно. Я хочу жить. И я буду жить, пока моя жизнь нужна кому-то. Я вытягиваю из других, чтобы отдавать. Но далеко не всем... Лишь тем, кто нуждается. Пока это Ты, дальше будет видно!
Помнишь тот вечер, ночь, утро, когда мы впервые за год поссорились? Точнее, я разозлилась на тебя. Помнишь, как это случилось?
Я помню все до мельчайших подробностей. Помню твое наслаждение от моей безысходности, твой жест владения, который нельзя переступить. Ты показал свою власть надо мной в полной мере. Ошейник и браслеты — лишь мелкая деталь в твоей безграничной власти. Ты показал мне свое превосходство.
Мне оставалось только одно — принять безоговорочно либо уйти навсегда. Я предпочла первое.
Ты предупредил сразу — не сметь ее обижать! Девочка оказалась великолепна. Хрупкая, ранимая, нежная и сильная одновременно. Она запала мне в душу сразу. Именно такую я хотела иметь. Она решила, что ей позволено командовать. Я не сопротивлялась, молча смотрела. Мне не нужно было слов, она сама поняла, кто главный... или главная. Нет, я не выношу командования. Они сами готовы подчиняться моим желаниям. Уже через пару-тройку минут она прижалась ко мне, отдавая свои самые сокровенные желания. Я услышала ее, она поняла меня.
Ты наблюдал... со стороны! Я была не против.
Барный стул посреди комнаты. Ты выставил его невзначай, походя, вложив в мои руки любимый мной кожа
ный ремень с металлическими заклепками ровно на середине. А это означало — ОНА. Девочка оказалась воспитанной. И когда ты успел? Не важно. А может, не Ты?
Девочка легла животом на стул. Худосочная попка, белая кожа. Явно останутся синяки. Ты смотрел на меня испытующим взглядом, молча, выжидающе. Мои руки дрожали. Первый удар отозвался звоном в моих ушах, она не дрогнула. Меня заусило. «Сссссука», — грохотом прозвучало в голове. И я, пытаясь контролировать эмоции, хлестала по ее заднице. Нет, меня это не возбуждало. Я просто видела твой взгляд. «Сделай это», — говорил Ты мысленно. Металлические заклепки оставляли явные следы на белой коже. Мне было ее жалко. Все мое существо противилось, но я снова и снова заносила руку и опускала ремень на беззащитную попку. В какой-то момент я начала получать от этого удовольствие. Она застонала и выгнулась. Я остановила руку в воздухе, так и не положив очередной удар...
Ты, явно разочарованный, поменял нас местами, приковав меня к ножкам стула. Это уже было не честно. Хотя о чем я говорю? Ты Мастер, Ты учишь. А ученики всегда получают больше, чем подопытные. Чем Ты меня порол, не помню. Мне было все равно. Боль, которую я испытала, трудно с чем-то сравнить. Ты вымещал на мне свою злость, за невыполненное задание. Я принимала это покорно, насколько могла. Завывала изредка, когда было совсем невыносимо. Девочка подхватила меня, когда Ты отстегнул браслеты. Я была немного не в себе. Так часто бывает после настоящей порки.
Она обняла сзади, прижала к себе. Отдала свое тепло. Мои руки разжались... И тут я услышала звук открывающегося кофра, Ты выдернул камеру. Три-четыре кадра с плеча, без постановки, навскидку. Я знаю — Ты Мастер! Фото получилось изумительным!
Девочка развернула меня к себе и впилась в мои губы. Я так и не поняла, кто командует в этот вечер. Так сложилось, что мы обе были на взводе, мы ласкали друг друга без оглядки на Тебя. Она скользнула вниз и впилась губами в мои нижние губы. После порки мне уже не хотелось сопротивляться. Я раздвинула ноги и рывком вдавила ее голову. «Ты знаешь, какая ты вкусная?»
Да, я знаю, эту фразу я слышу на протяжении всей моей жизни. Да, я знаю, что я вкусная. И тем, кому посчастливилось отведать мой вкус, можно позавидовать, потому что таких немного. Я никого не пускаю туда. За редким исключением! Эта девочка заслужила мое доверие, потому что так захотел Ты!
Я выгнулась в экстазе... я получила удовольствие от нежного прикосновения влажного языка. Она работала слишком профессионально. Находила те точки, которые надо, не делала лишних движений, вовремя лаская клитор. Я уплывала. Но мне хотелось Тебя!
Ты пришел... Но не в меня! В нее...
Последнее, что я помню. Я свернулась калачиком на приспупке дивана. Меня трясло. «Ты не мог со мной так поступить! Нет! За что?»
Ты пренебрег мной! Я тебя ненавижу. Ты высосал меня до дна. Ты выжал все, что могла дать, и пренебрег в тот момент, когда был нужен больше всего на свете. Я возненавидела тебя тогда.
Ты изобразил обиженного, еще больше унижая меня, и пошел спать на полу в тулупе, под балконом. Девочка была в ужасе. Я накрыла тебя покрывалом, чтобы не замерз. Все ж таки я за тебя отвечаю, как бы там ни было...
И тем более была обидна фраза через два часа — если бы не Она... Да нет, это была я, если ты не понял. Да какая разница.
Утром я проснулась у тебя под боком. Все ж таки перебрался на кровать. Но было уже поздно! Я обиделась. Да, мы поговорили потом, да, ты сказал, что не сердишься. Но ты высосал тогда меня без остатка. От меня остались лишь ошметки.
В то утро я ушла не слишком красиво... оставила открытой дверь и разбросав по квартире свои вещи. Да, я сделала это нарочно, чтобы ты понял мою боль. Потом ты мне сказал, что девочка была от меня в восторге. Но обиду ты затаил. И я тоже. Дай мне свежей крови, и я приду к тебе, чтобы снова поставить на ноги.
Я отпускаю тебя в прошлом, отпуская в настоящем, отпускаю в будущем. Я ухожу от тебя. Ты свободен. Прощай! Люблю, целую. Я.
Диана Тим Тарис
180