— Чего ты там причитаешь? Давай пошустрее, уже скоро полночь. — С усмешкой поторопил меня Антон, вытаскивая из багажника связку самодельных факелов.
— Пошустрее? А ты бы попробуй землю арматурой поковырять, я на тебя посмотрю. — Недовольно проворчал я, поправляя не ровную борозду.
— А чего мне пробовать? Это не я в карты продул. — Хмыкнул приятель, крутя крышку на банке с маслом.
— Валера тоже проиграл, и что-то сидит себе спокойненько! — Вскинулся я.
— Эй, Миха! Стрелки не переводи! Я уже голым по общежитию пробежал в полдень, так что не отвлекайся. — Возразил Валера, потягивая пиво.
— Пацаны! Всё готово! — Крикнул с берёзы Андрей, сбрасывая на землю отвёртку.
— Блин, Мишаня, уже камеры поставили, давай скорее. — Снова начал возмущаться Антон и я вновь стал ковырять землю, проклиная тот вечер и отвернувшуюся от меня удачу.
— Карточный долг, дело святое. — Многозначительно заявил Серёга.
— А ты не философствуй тут, реквизит вытаскивай. — Осадил его Антон, обмакивая концы факелов в масло.
— А где Вовчик? — Начал крутить головой по сторонам Валера.
— А Вовчик слишком много пива выпил, жадность парня сгубила. — Хохотнул Гена, натягивая на себя чёрную мантию.
— Блин, всё в голову не возьму, зачем мы здесь дурью маемся? — Вылез из машины Саня и попинал колесо.
— Да затем. Сейчас такой видос снимем, быстро звёздами ютуба станем. — Воодушевлённо пояснил Антон, я лишь скептически хмыкнул.
— А как по мне, тупая идея. — Пожал плечами Саня, брезгливо разглядывая обезображенную шубу.
— Сам ты тупой. — Насупился Антон.
— Не, сам посуди, семь парней ночью в лесу воют как белуги, пытаясь призвать демона, чего здесь крутого? — Искренне недоумевал Санёк.
— Так это же только начало. Потом ты в гриме выскакиваешь и начнётся крутой бой в стиле кунг-фу, это же круто.
— И что ты называешь гримом? Это... Это... Даже слов не нахожу. — Пробормотал Саня, тряся шубой, из которой местами был выдран мех, а местами были уродливые пятна от краски.
— Знаешь, что, я еле-еле у мамки её старую шубу выпросил, так что поговори мне тут. И вообще, вам бы лишь критиковать, сами ничего придумать не можете, поэтому молчите. — Начал заводиться Антон, мы все дружно хмыкнули.
— Фух, всё, готово. — Устало сказал я, поднимаясь с колен и утирая рукавом пот со лба.
— Отлично, заливай горючку и можем начинать. — Обрадовался Антон, выволакивая из багажника тяжёлую канистру полную бензина. Я отбросил в кусты арматуру и со вздохом взялся за канистру. Нужно обильно пролить топливом все линии не маленькой пентаграммы, особо много заливая в ямки на концах лучей. Затрещали кусты и на полянку вышел Вова.
— Только не говори, что ты уже нажрался. — Прищурился Валера, крутя в руках свой факел, выданные ему энергичным Антоном.
— Да ты чего?! Немного же выпили. — Удивился Вова.
— Ага, знаем мы твоё немного. — Покачал головой Антон.
— Ладно, всё готово, натягивайте свои тряпки и погнали, может быть ещё к Светке сегодня заскочить успею. — Поторопил нас Валера, протягивая мне бесформенный балахон.
Я вздохнул и укутался в хламиду, пристроил в ладони смартфон, убавил яркость до минимума, открыл стишок на латыни. Аккуратно, чтобы не заляпать кроссовки, зашёл в центр пятиугольника и встал там, ожидая, когда приятели займут свои места в лучах немного кривоватой звезды. Парни зажгли факелы, Саня натянул на лицо маску-страшилку и накинул на плечи уродливую шубу, полез в ближайшие кусты.
— Так, Мишаня, камеры уже пишут, так что, давай, позу покруче и читай как-нибудь величественно. — Словно заправский режиссёр скомандовал Антон, когда все заняли свои места. Я оглянулся на парней, молча стоящих вокруг, капюшоны на глазах, в руках горящие факелы, если не знать смешной правды, прямо клуб любителей сатаны на загородном выезде... Вздохнув, воздел руки, посмотрел в телефон и начал громко, иногда запинаясь читать строки на латыни.
Аstаrоth Аdоr Cаmеsо Vаluеrituf
Mаrеsо Lоdir Cаdоmir Аluiеl
Cаlnisо Tеly Plеоrim Viоrdy
Curеviоrbаs Kаmеrоn Vеsturiеl Vulnаvij
Bеnеc mеus Cаlmirоn Nоаrd
Nisа Chеnibrаncо Cаlеvоdium Brаzо
Tаbrаsо vеni Аstаrоth. Аmеn.
Во время озвучивания двух последних строк парни одновременно опустили свои факелы к ногам и вокруг меня заполыхала земля, повторяя контуры пентаграммы. Я закончил корёжить древний язык и стал ждать, сейчас из кустов выскочит Серёга и кинется на меня. Вот же гадство! Как здесь жарко! Почему эти олухи этого не учли? Я закашлялся и согнулся пополам, едкий дым заставил глаза слезиться, а лёгкие буквально резал ножом. Вокруг полыхало пламя, я собрался уже побежать, как всё внезапно прекратилось. Я кое-как откашлялся и поднял глаза. От неожиданности шарахнулся в сторону, больно ударившись о что-то твёрдое. Передо мной стоял не знакомый мужчина в классическом костюме и заинтересованно разглядывал ошалевшего меня.
— Что... Ты кто? — Спросил я и снова закашлялся.
— А кого ты звал? — Поинтересовался незнакомец и усмехнулся.
— А хрен его знает. Антоха дал текст, сказал выть. — Не задумываясь ответил я и заметил огонь, челюсть моя отвисла. Языки пламени живописно застыли в своём танце, словно само время решило немного отдохнуть и остановило свой бег.
— Да уж, тебе удалось меня удивить, Михаил. — Покачал головой мужчина, не торопясь представляться.
— В смысле? Ты откуда моё имя знаешь? — Заволновался я, ещё не хватало обвинений в лесном поджоге.
— Я всё о тебе знаю, потому и удостоил аудиенции. — Пожал плечами... Нечистая сила и пристально посмотрел мне в глаза, я продолжал коситься на застывшие языки пламени, жар от них куда-то пропал.
— Да? Ну ладно, мне пора уже, ты тоже, это, давай, пока. — Сбивчиво попрощался я и пошёл подальше сквозь пламя. Не тут-то было, на полном ходу ударился лбом во что-то невидимое и очень твёрдое, упал на спину и застонал.
— Не торопись, не торопись, мы же общаемся. — Ласково проговорил незнакомец и одной рукой вздёрнул меня на ноги, держа за шиворот.
— А о чём нам с тобой говорить? — Потирая лоб, спросил я.
— Сделку заключать будем. — Не терпящим возражений тоном заявил мужик.
— Нет-нет-нет, это давай без меня, читали-знаем что у вас за сделки. — Замотал головой я и поморщился от вспыхнувшей в черепе боли.
— А выбора у тебя нет, либо сделка, либо я тебя заберу. — Улыбнулся мужчина и его глаза вспыхнули алым, я попятился, снова упершись спиной в невидимую стену.
— Что ты хочешь? — Слегка дрожащим голосом спросил я, не видя выхода из ситуации.
— Душу. Нет-нет, не бледней так, не твою, твоя мне без надобности.
— Тогда чью? — Удивился я и на миг перестал дрожать.
— Ну... Для начала вот этих шестерых, а потом посмотрим. — Мужчина обвёл рукой поляну, я только сейчас заметил застывших парней, перевёл взгляд на собеседника.
— Ну... А мне что? — Вырвалось против воли.
— Как обычно, знания и немного силы. — Пожал плечами он.
— А почему это немного? — Сразу зацепился я.
— Потому что, на первое время тебе хватит, а как освоишься, и силы подрастут. — Терпеливо пояснил мне...
— Кса-Аран, можешь называть меня так. — Кивнул мне мужчина.
— Хм... А что за сила? Типа как у супермэна? — Заинтересовался я.
— Немного иного характера, потом узнаешь. — Ухмыльнулся он.
— Не, слушай, мы так не дого... — Начал говорить я, но он сделал широкий шаг ко мне, я упёрся спиной в стену и замолчал.
— Так ты согласен? Или прогуляемся ко мне? — Снова засияв багровыми углями вместо глаз, тихо спросил он.
— Со-с-с-со-сог-г-гласен... — Стуча зубами, кое как проговорил я. Кса-Аран расплылся в улыбке и протянул мне раскрытую ладонь, я с опаской пожал её вибрирующей рукой. Мужчина подмигнул мне и исчез, в этот же миг исчезла и стена, на которую я опирался.
С криком я полетел на землю, прямо на горящую линию, быстро вскочил, мантия загорелась, интенсивно нагревая мою задницу. Глухо кашляя, почти не видя дороги я выбежал из огня, запнулся о что-то мягкое и растянулся на земле, принялся быстро кататься, сбивая с одежды огонь. Когда я встал, увидел лежащих на земле однокурсников, подбежал к Антону, с надеждой проверил пульс. Они все были мертвы, этот мужик не пошутил, я остался на горящей поляне в компании шести трупов. Мысли в голове метались со скоростью японского поезда, я вскочил на ноги и побежал к одной из двух машин, быстро влез в водительское кресло и завёл мотор. Надо срочно отсюда сваливать, плевать на парней, не такие мы уж и друзья, чтобы сгореть заживо. А огонь всё расползался по земле, с аппетитом пожирая сухую осеннюю траву, вот-вот загорятся ближайшие кусты, тушить нечем, об огнетушителях никто даже не подумал.
Я отъехал не так далеко, как сзади послышался грохот, я ещё и канистру с бензином там оставил, молодец, нечего сказать. Машину трясло и качало, никто не заботился о качестве лесной дороги, выдохнул, когда наконец оказался на трассе. Я гнал как можно быстрее, лишь бы оказаться подальше от той полянке и навсегда забыть о случившемся. Наверное, парни задохнулись в дыму, а я так нанюхался, что словил приход и увидел кино. Главное, чтобы никто не узнал, что я там был, когда потушат пожар и найдут трупы, будет полный хаос. Твою же мать! Ведь там остались камеры!! Хотя, огонь так бушевал, скорее всего эти деревья сгорят, а вместе с ними и камеры. В любом случае, возвращаться туда я не стану ни за что. Неожиданно виски сдавили невидимые руки, я быстро затормозил и съехал на обочину, чудом не улетев в кювет. Череп сверлили изнутри, я не удержался и заорал, схватился за голову стараясь унять невыносимую боль. Краем сознания я слышал прерывистые гудки, как понял позже, это я стучал лбом о руль, но и это не помогало. Пытка болью завершилась так же неожиданно, как и началась, я сидел и плакал, из носа горячим потоком струилась кровь, заливая приборную доску.
В голове постепенно начали всплывать воспоминания, чудные символы, не обычные угловатые узоры, непонятные слова и чёткое осознание того, что я теперь могу играть смертью. Этот Кса-Аран сделал меня магом-некромантом, своей игрушкой, ведь для того что бы жить, мне нужно регулярно убивать людей, отправляя их души к нему в рабство. Я завыл, растирая кровь по лицу, мимо проезжали машины, вдруг одна затормозила, из небольшой малолитражки вышла девушка и постучала пальчиком по стеклу. Я спохватился, переключил передачу и выжал газ, нельзя что бы кто-то меня видел. Пока я гнал по трассе, приближаясь к городу, пришло и осознание моих возможностей. Призвать духа и заставить его терроризировать не угодных мне людей, воскресить свежий труп и сделать его своим рабом, омертвить человеческие органы, заставить сердце остановиться и многое-многое другое, чего я ещё не понимаю. Через полтора часа я уже был в городе, подъехал к своему дому, откинулся на спинку и прикрыл глаза.
Парней жалко, но, этого никто не ожидал, я сам удивился, а то, что этот горе-ритуал сработал, так и вовсе осознал спустя полчаса, моей вины здесь нет. К тому же, идея была Антона, и стих мне тоже он вручил, я вообще ни в чём не виноват. Теперь нужно решить, что делать дальше. Я просидел в машине почти два часа, в душе ворочались чувство страха в купе с законсервированной злобой, низменными желаниями и амбициями, кажется я понял, что означали слова этого демона. Ну да, а кто ещё мог это быть если не демон? В бардачке нашлись влажные салфетки, я старательны утёр лицо, это машина мачехи Валеры, с ней нужно что-то делать, но это завтра. Я вылез из автомобиля, по затекшим ногам пошли колики, полез в багажник. С отвёрткой наперевес открутил номера, забросил их в багажник и побрёл домой, медленно светало.
— Ты где шлялся!? — Красный от гнева, встретил меня на пороге отец.
— Папа, я... — Начал оправдываться я, как тут же получил сокрушительный удар в челюсть и упал на пол.
— Серёжа! — Вскрикнула мама и бросилась к нему.
— А ну сгинь! — Проревел отец, наотмашь ударив мать по лицу, она отшатнулась и, расплакавшись убежала в спальню.
— Ты где был?! — Проорал отец, с размаху пиная меня под дых, воздух выбило из лёгких, и я распластался на полу, корчась от боли.
— Я тебя научу, тварь, родителей уважать! А ну вставай тряпка! — Зарычал он и новый удар заставил меня застонать.
Когда воспитательная беседа закончилась, и я уполз в свою комнату, очень хотелось умереть.
— Тварь! — С ненавистью прошипел я, сплёвывая кровь на подоконник. Отец бил меня всегда, с самого детства. Закостенелый солдафон не признавал никакого иного метода воспитания. Пока был маленький, хватало регулярного ремня, когда стал постарше, начал получать по лицу с руки, а теперь уже и в полную силу. Отца я ненавидел, мать ничего сделать не могла, что сделает хрупкая женщина против здоровенного тренера по рукопашному бою? Да и характер у неё, тихий, забитый, не характер, а обмылок. Всегда стояла и смотрела, как отец «воспитывает» меня, стояла, смотрела и молчала, иногда уходила в другую комнату в слезах. А в тех редких случаях, когда заступалась, получали мы оба, поэтому я сам не хотел материнского заступничества. Нормальные бы люди не терпели побои, а пошли бы и развелись, только это не мамин случай, потому что развод не дадут, а вот по лицу с размаху. В полицию обращаться тоже без смысла, итог один, папины друзья в прокуратуре прикроют дело, а отец прикроет мать в спальне и изобьёт.
Вечно кичится тем, что он ветеран. В этом Афганистане ему конкретно сорвало башню, лучше бы он там сдох как собака в овраге, а не вернулся со своими медалями, тварь. Я тихо застонал, рёбра ныли, челюсть не ощущалась вовсе, под глазом к утру будет синяк, как в университет идти? Через два часа отец придёт с побудкой, устроил в квартире казарму, подъём в шесть утра, и не ослушаешься, поднимут затрещиной и пинками. Я не раздеваясь развалился на узкой и жёсткой кровати, тоже папочкина инициатива. От одежды несло гарью, грудь на толстовке была залита кровью и теперь покрылась коркой, как так жить? Со всем этим я на некоторое время позабыл о недавних событиях, зато, когда вспомнил, онемевшие губы дрогнули в злой усмешке, не долго тебе осталось, мразь.
Я лежал, смотрел не видящим взглядом в потолок и размышлял. Мысли в голове кружились самые не добрые, закрадывались размышления о маме. Её было жалко, очень сильно, я отлично знал, что она влюбилась в отца, когда ей было восемнадцать, в девятнадцать уже отяжелела и отцу пришлось жениться. Он никогда этого не скрывал, и прямо говорил, что к браку его вынудил ребёнок и его отец-военнослужащий, наверное, такой же отбитый отморозок, помешанный на гордости и чести. По началу мама ещё пыталась уйти, но, ведь это позор, жена бросила и ушла с ребёнком, что сослуживцы скажут? А начальство? Вот и был отец гордый, величавый и правильный на работе, а дома вымещал злобу и раздражение на жене и ребёнке, из-за этого лицемерия я его презирал и ненавидел. Поэтому и поступал наперекор, а это влекло за собой всё новые и новые побои. Отец считал, что кулаками он выбьет для себя покорность и уважение, а получил только злобу и сверлящий взгляд в спину. А мама просто боялась, её он подмял под себя, уже очень давно, надо это менять, больше продолжаться подобное не должно.
Чуть-чуть оклемавшись, я начал копаться в своих новых знаниях, нашёл кое-что интересное и прикрыл глаза. Перед внутренним взором появилась жирная пульсирующая точка, точно зная, что нужно делать, я потянул её, вытягивая в нить и плетя не сложный узор, напитывая его узлы силой. Очень странное ощущение силы, словно мельчайшие частицы, намного меньше атома волнами двигаются в каждой клеточке моего тела, проникают под кожу, а оттуда прямиком в творимый рисунок. Закончив плести, я вздохнул и почувствовал, что боль постепенно начинает уходить из уставшего тела. Этот процесс продолжался больше получаса, я лежал и не шевелился, боясь спугнуть волшебство. В итоге я стал себя чувствовать себя немного получше, насколько я понял, это заклинание немного меня подлечило, но, силы не восстанавливает, нужно сходить в душ и пожрать. Я не стал дожидаться утренней побудки и побрёл в душ, цепляясь руками за стены. В ванной комнате я бесцеремонно уселся на кафельный пол и включил воду. Струи полились мне на голову, стали стекать на плечи, грудь, смывая с кожи кровь, грязь, пот, гарь, всё, что налипло на меня за эту долгую ночь. Я удивился тому, что так легко принял данность магии, того что сам теперь ею обладаю, хотя, со всеми этими знаниями в моей черепушке очень трудно не поверить, да и доказательства крайне убедительные.
Я помылся, обернулся полотенцем и побрёл к себе. Есть сейчас нельзя, завтрак по расписанию, иначе снова побои, хорошо, что на такой случай всегда есть заначка из пары шоколадок в портфеле, туда ненавистный родитель заглядывать не додумывается. Я оделся, засунул старую одежду в большой пакет и затолкал подальше под кровать, нужно сегодня избавиться, как и от машины. Включил свет, сел за стол, открыл учебники, разложил их на столе, на тетрадь положил чистый лист, нужно составить план действий. Если отец научил меня чему-то хорошему, так только этому, вдумчиво и основательно подходить к решению каждой задачи. Убить эту мразь я решил твёрдо, не сомневался ни единой секунды, он сдохнет, мы с мамой станем свободны и заодно начну возвращать долг Кса-Арану, что тоже не маловажно.
Скрипнула дверь, я не обернулся. Отец посмотрел, увидел, что сын с утра пораньше корпит над книгами и удалился. Как убить человека и поднять его в виде псевдо-живого трупа я знаю, сил должно хватить. Будет нужно провести ещё парочку ритуалов, для этого понадобятся кое-какие вспомогательные материалы, именно их поиском я и займусь сегодня днём. Ничего страшного, если пропущу три пары по гистологии и практику по анатомии, отец узнать не спеет. Когда рассвело я позавтракал, оделся, закинул за спину рюкзак и вышел из дома, прихватив с собой все деньги, что откладывал на чёрный день. Пока родители на работе, я должен всё приготовить. Первым делом я поехал в торговый центр в охотничий
магазин. Продать мне качественный нож мне отказались, сказали что-то про специальное разрешение.
Пришлось ехать на китайский рынок, там после длительных поисков смог найти мужика, что за три тысячи продал мне хороший красивый клинок, уверял, что это дамасская сталь. Денег вполне хватало, за шесть лет удалось скопить достаточно, поехал в эротический магазин и отдал десятку за латексный костюм чёрного цвета. Немного подумал и прикупил несколько метров мягкой верёвки, так, на всякий случай. Домой выбрался ближе к полудню, заметил у подъезда автомобиль и чертыхнулся. В нём моя кровь, нужно что-то делать. Оглянувшись по сторонам быстро сел и поехал к выезду из города, заехал в какую-то частную зону в пригороде, камер нет, людей тоже, только бетонный забор с руку толщиной справа от дороги, то что нужно. На заднем сидении валялся тонкий осенний шарфик, я взял его и дёрнул рычаг. Аккуратно скрутив его, я просунул почти на всю длину в бензобак, надел портфель, подпалил торчащий краешек и побежал подальше за угол.
Громыхнуло, и к небу полетел клуб дыма, я старался не оборачиваться и поскорее добежать до маленького магазинчика. Отдышался, купил воды, вызвал такси и со спокойной душой уехал домой. Новостная лента пестрила сообщениями о ночном пожаре в лесу не далеко от города. Насколько стало понятно, произошёл он из-за не аккуратного разведения костра, а граждан призывали к благоразумию в осенний период. Про трупы не сказали ни слова, а не найти не могли, значит не хотят пугать людей, будут разбираться без огласки. Спрятав покупки в шкафу, я стал дожидаться родителей, мама всегда приходит раньше, нужно с ней поговорить. Ближе к вечеру в замочной скважине повернулся ключ и в квартиру вошла мама, я наблюдал за ней в дверную щель, не торопясь обнаруживать своё присутствие.
Она села на скамеечку у входа, расстегнула высокие сапоги и разулась, подвигала пальчиками на изящных ножках и поднялась, снимая пальто. С сумкой в руках она пошла в спальню, по пути расстёгивая блузку, я дождался, когда она зайдёт и тихо прокрался следом. Считая, что в квартире она одна, мама не удосужилась закрыть дверь, поэтому я стоял и краем глаза наблюдал за ней в высоком зеркале на дверце шкафа. Вот она до конца расстёгивает пуговицы и медленно снимает блузку. Я злобно сжал кулаки, когда увидел на её нежной коже уродливые синяки, оставленные от железной хватки отца. Её грудь, она освободилась от бюстгальтера, который полетел на кровать и теперь красиво колыхалась при каждом движении, маленькие точки сосков в тёмном ореоле притягивали взгляд. Второй размер, полный и неоспоримый. Мотнув головой и расплескав по плечам густые тёмные волосы, она расстегнула боковую молнию на юбке, и оная скользнула по нежной поверхности колготок к ногам. Я засмотрелся на её округлую попку без следов складок или целлюлита, а она в это время стянула со стройных ножек колготки. Трусики тоже ненадолго задержались на бёдрах, присоединившись к бюстгальтеру. Я завороженно смотрел на тёмную полянку между её ножек, на округлые формы её фигуры, на уставшее, но такое красивое лицо, как отец может так обращаться с такой женщиной?
Я еле-еле успел отпрянуть и спрятаться, когда она взяла полотенце и пошла в душ. Я стоял, прижавшись спиной к стене, сердце колотилось как бешенное, а штаны напоминали парус. Я не выдержал и сунул руку вниз, разминая стоящий колом член. Медленно, словно чего-то боясь, вошёл в спальню и взял в руки мамины трусики, приблизил к лицу. Запах ударил в голову, заставляя застыть, как же отвратительно я выглядел в этот момент со стороны. Опомнившись, отбросил их на кровать и вышел, плотно закрыв дверь. Полная картина вырисовывалась в голове, дополняя мои убеждения. Мама слабая женщина, красивая, желанная, но слабая. Когда я избавлю её от отца, рано или поздно найдётся кто-то другой, кто поймёт её характер и обязательно воспользуется, я не могу позволить этому случиться. Ей нужен сильный и любящий мужчина, и этим мужчиной стану я, хочет она этого или нет, она смирится, это для её же блага. Я поймал себя на мысли, что до сих пор мну своё хозяйство, быстро вытащил руку и начал лихорадочно измерять шагами свою комнатушку.
Вечер наступил, мы молча сидели и ели, по окончании ужина я должен убраться и помыть посуду.
— Папа, мы можем серьёзно поговорить? — Хмуро спросил я, когда закончился ужин.
— Света, иди в спальню. — Строго скомандовал отец, пристально посмотрев мне в глаза.
— Но Серёжа... — Начала робко мама.
— Я сказал. Иди в спальню. — Рыкнул отец и мама, потупившись, быстро ушла, прикрыв за собой дверь.
— И чего же такого серьёзного ты хочешь мне сказать, щенок? — С угрозой в голосе поинтересовался отец.
— Хочу пожелать тебе сдохнуть. — Злобно ощерился я, готовя заранее сплетённый узор.
— Что? — Еле слышно, краснея от гнева, прошипел отец, вставая и упираясь кулаками в стол.
— Что слышал, мразь. — Так же, как и он, прошипел я и с ненавистью сжал кулак. Отец вздрогнул и упал на пол, корчась от боли. Я встал над ним и смотрел, с каким ужасом в глазах мужчина пытается закричать, но не может. Я специально подобрал такое заклинание, оно вызывает постоянно растущую боль, до самого последнего момента удерживая жертву в сознании. В какой-то момент просто отказывает сердце, он был силён, но, через минуту столь приятных мне мучений замер и обмяк.
Я ухмыльнулся, с наслаждением пнул его в лицо, заставляя голову мотнуться назад.
— Не такой уж ты и страшный, когда дохлый, папочка. — Процедил я, и плюнул ему на лоб.
Треть дела сделана, теперь нужно продолжать. Я достал из выдвижной полки заранее положенный туда нож. Встал над телом и со страхом провёл лезвием по запястью. Острая боль резанула по нервам, заставив сбиться и узор потёк, оплывая разводами. Вот почему говорилось сначала сделать надрез, потом творить магию. Я сжал зубы и начал всё снова. Этот узор был намного сложнее, но, я точно знал, куда вести нить и в какой узел сколько силы нужно вложить. Через десять минут отец зашевелился и встал на четвереньки. Я устало сел на стул, оперся о стол. На тарелку капнуло красным, я вытер под носом и начал плести новый узор. Первый вытянул из меня почти все силы, но, для второго энергия не нужна, он представляет собой своеобразный мост. По этому мосту энергия будет постоянно и понемногу поступать от меня в мёртвое тело отца, оставляя его кожу розовой и не позволяя телу гнить. Я совсем забыл про руку, на пол натекло много крови, я спохватился и начал лечить себя. Остался шрам, силы мало, исчезнет через пару дней, ничего страшного.
Осталось только вернуть ему разум, что бы не слонялся по дому тупой куклой, и можно заканчивать. Сохранит интеллект свежему трупу довольно просто, мозг цел, нужно лишь снабдить его дополнительной энергией. А что касается его чувств, стремлений и желаний, они ушли к Кса-Арану вместе с его поганой душой, мне остался только голый разум полностью подвластный мне.
— С этого момента тебя зовут не Сергей, а Мразь. Ты меня понял? — Спросил я, когда отец поднялся на ноги и посмотрел на меня осмысленным взглядом.
— Да, мой господин. — Коротко ответил он, преданно глядя мне в глаза. Я поморщился и обвёл кухню рукой.
— Прибери здесь всё, потом возьми нож, гнутую иглу, толстую нить и приходи ко мне в комнату. — Скомандовал я и слегка пошатываясь вышел из кухни. Было желание зайти к маме, успокоить её, но, она сидит тихо у себя, а я устал... Я зашёл к себе, вытащил из шкафа латексный костюм.
Я специально купил его, хорошая вещь, не хочу больше видеть лица отца. Я распаковал, потрогал чёрную глянцевую резину, достал из коробки пистолет с термоклеем, набор для склеивания покрышек от велосипеда. Аккуратно сводя края, я намертво заклеил ненужные отверстия для рта и носа. С глазами решил просто, выдавил из своих старых очков широкие матовые стёкла, посадил их изнутри на термоклей, проверил на прочность и отложил костюм. В комнату без стука зашёл отец и безучастно посмотрел на меня, держа в руках нож, моток ириса и медицинскую иглу из своих запасов.
— Иди в ванную, отрежь всё ненужное, зашейся и сюда бегом, у тебя десять минут. — Брезгливо скомандовал я и отвернулся к компьютеру. Он управился в положенный срок, вернулся без штанов, продемонстрировал мне частый аккуратный шов на месте гениталий, крови не было. Меня чуть не вырвало, я зажал рот рукой и указал ему на латексный костюм.
Сам он его надеть не смог, пришлось помогать, зато, когда я застегнул застёжку и осмотрел его со всех сторон, остался доволен результатом. Высокий, поджарый, полностью обезличенный он смотрел на меня не прозрачными прорезями глаз.
— Между нами канал, ты можешь слышать меня мысленно? — Поинтересовался я.
— Вот и отлично, больше не произноси ни единого звука без специального приказа. — Мысленно сказал я, чёрная фигура кивнула в ответ. Я сделал шаг вперёд, Мразь посторонился, слегка поскрипывая латексом. За это время я немного отдохнул и решил, что готов менять свою жизнь ещё радикальней.
— Мама, нам нужно серьёзно поговорить. — С порога заявил я, уверенно распахивая двери в родительскую спальню.
— Что случи... — Испуганно вскочила мама и осеклась, заметив чёрную фигуру, вошедшую за мной и молча закрывшую дверь.
— Мама, больше отец нас не тронет, я об этом позаботился. — Спокойно и уверенно сказал я, подойдя к маме. Она не отводил взгляда от Мрази, стоящего у входа, я посмотрел туда и увидел наше отражение в стёклах глаз.
— Кто это? — Тихо, с испугом в голосе, спросила мама.
— Это не важно, важно лишь то, что теперь мы остались вдвоём. — Убеждённо произнёс я и властно усадил её на кровать, она посмотрела на меня. Она красива, всего тридцать восемь, я протянул руку и погладил её по плечу.
— Что ты делаешь? — Удивилась она и попыталась отстраниться, я молча обнял её за талию и властно притянул к себе.
— Мама, не сопротивляйся, это бесполезно. — Строго сказал я и впился в её губы.
Мамины глаза широко распахнулись, ладони уперлись в мои плечи, силясь отпихнуть вероломного захватчика, но, я был сильнее. Мразь быстрым шагом подошёл ко мне, повинуясь мысленному приказу схватил маму за запястья, но не сжал, лишь ограничил движения. Я встал, медленно опустил брюки и перед поражённым маминым лицом мерно закачался мой напряжённый член.
— Давай, мама, не ломайся. — Ласково сказал я, приближая головку к её губам. Она резко отшатнулась, но Мразь моментально притянул её обратно. Я поразмыслил, и латексная фигура ловко залезла на кровать, завернула мамины руки за спину, удерживая одной рукой её запястья вторую положила на затылок. Мама тала дёргаться и пытаться вырваться, но, Мразь держал крепко, я не торопясь снял штаны, через голову стянул рубашку и остался полностью голым, подошёл вплотную к маме и провёл пальцами по нежной коже щеки.
— Не противься, теперь ты моя. — Прошептал я и ткнул член в её плотно стиснутые губки. Она попыталась отвернуться, но, рука моего помощника не позволила. Бить её не хотелось, я клятвенно пообещал себе, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не подниму на неё руку, и не позволю сделать это никому другому.
Тяжко вздохнув я взял маму за подбородок и слегка надавил, её ротик приоткрылся, и я быстро просунул головку.
— Не смей кусать. — Строго прикрикнул я, заметив её порыв сжать зубы. Я начал двигаться дальше, погружаясь в её ротик всё глубже, вот вошёл до половины и почти коснулся горла. С опаской убрал руку, она не укусила, слегка осмелел. Начал двигаться, сопротивления больше не было.
— Молодец, а теперь соси. — Попросил я и дал команду Мрази, он слегка, совсем чуть-чуть подвывернул маме руки. Она попыталась вскрикнуть, но с членом во рту это сделать проблематично. Из глаз текли слёзы, но, мама начала понемногу двигать губками и хоть как-то работать ротиком. Я расслабился и запрокинул голову, прошло некоторое время, сюрпризов не было. Мразь начал понемногу ослаблять хватку, я заменил его руку своей, теперь я лично придерживал мамочкину голову и задавал темп.
Плакать она перестала, видимо смирилась, начала делать минет, не очень старательно, но ведь это только начало. Мразь медленно отпустил её руки, пути назад уже не было, мой член основательно погулял в её ротике и губки уже плотно обхватили ствол, поэтому вырываться она не стала, продолжая двигаться. Я не выдержал такого долго и начал кончать, не давая ей отстраниться. Я давно не онанировал, поэтому спермы было много, глотать всё она не успевала и часть вытекала из уголков губ, капая на домашнюю одежду. Я вынул член а она часто задышала, не поднимая на меня глаз. Мразь отошёл к двери, замерев восковой скульптурой. Мама робко подняла на меня глаза, красная как помидор, с каплями спермы на лице она искала в моих глазах презрение, но не нашла его там. Я выразительно посмотрел на свой слегка обмякший член, мама нехотя обхватила его губками и начала вылизывать, очищая от спермы.
Мне было хорошо, я оделся, подал маме небольшое полотенце из шкафа, она сразу же начала вытирать красное от стыда лицо.
— Жду тебя на кухне через пять минут, Мразь проводит. — Спокойно сказал я и не дожидаясь ответа вышел. Да, не правильно, аморально, но, я только что убил и воскресил отца, для меня более не имеют сил законы общества, буду делать что хочу, не зря же шесть моих друзей погибли на той поляне. Налив полный чайник, я водрузил его на плиту, достал чай. Мразь хорошо здесь прибрался, ни капли крови на полу, даже разводов нет. Спустя какое-то время в комнату пришла мама. Она опасливо оглядывалась назад, а Мразь подталкивал её в спину.
— Налей маме коньячка. — Вслух скомандовал я, когда мой раб усадил маму напротив меня.
— Миша... Это... Это не правильно. — Тихо, робко произнесла мама, пряча взгляд.
— Помолчи. — Мотнул я рукой, Мразь достал из шкафа бутылку коньяка, бокал, наполнил его и учтиво поставил его перед мамой.
— Пей. — Сказал я, она отрицательно покачала головой.
— Я сказал. Пей. — Повторил я, добавляя в голос отцовских ноток, она вздрогнула и дрожащей рукой приподняла бокал.
— Вот так, умничка, пей и внимательно слушай меня. Во многих странах и народах мира инцест повсеместно порицается. Это происходит потому что из-за смешения близкородственных генных типов, у детей проявляются отклонения в развитии. У нас с тобой детей не будет, об этом я позабочусь. Поэтому, ничего плохого в нашей с тобой связи нет. Для знакомых мы так и остаёмся матерью и сыном, а что происходит между нами в спальне, никого не касается. — Медленно, вдумчиво, и в то же время жёстко и властно начал свой монолог, мама неотрывно смотрела мне в лицо, так и не донеся бокал до губ.
— А... А где... — Одними губами произнесла она.
— За твоей спиной. — Просто ответил я, она вздрогнула и резко обернулась, мразь никак не среагировал.
— Мама. Не бойся, он больше не причинит тебе вреда, я обещаю. — Проникновенно сказал я, беря её за руку. Она попыталась вырвать ладонь, но я прикрыл ей второй, часть коньяка выплеснулась на столешницу.
— Помоги маме выпит, ласково. — Скомандовал я вслух и Мразь начал двигаться, медленно накрыл мамину ладонь с бокалом, второй рукой начал давить на лоб, заставляя откинуть голову назад.
— Не надо! — Испуганно вскрикнула мама и я щёлкнул пальцами, Мразь замер.
— Тогда сама? — Ласково спросил я, не выпуская из ладоней её руки.
Мама быстро закивала, когда Мразь убрал латексные ладони.
— Давай, не вынуждай меня. — Тихо попросил я и она резко выдохнув залпом осушила пузатый бокал. Закашлялась, стала морщиться.
— Вот так, моя хорошая, ещё парочку попозже и станет легче. — Уверенно сказал я и встал, обошёл стол, жестом отослал Мразь.
— Мама, послушай меня пожалуйста и пойми. Ты очень красивая женщина в самом расцвете сил, и ты мне очень нравишься. — Снова начал я, не торопясь разминая её напряжённые плечи. Мама попыталась обернуться, но, я рукой заставил ей смотреть вперёд.
— Я не хочу что бы ты задавала вопросов, со временем ты всё поймёшь, просто прояви терпение. А ещё, я молодой парень, мне всего девятнадцать, каждое утро я просыпаюсь со стояком на пол кровати и постоянно хочу трахаться. Да, звучит грубо и приземлённо, но, теперь в этом доме я главный, и поэтому теперь ты моя женщина. Я хочу, чтобы ты подчинилась и позволила мне быть нежным и ласковым, ведь я люблю тебя. — Проникновенно прошептал я, наклонившись к самому её уху.
— Ты понимаешь меня, мама? — Спросил я, спустя некоторое время тяжёлого молчания.
— Я... Понимаю... — Тихо выдохнула мама, заставляя мою душу возликовать, говорил же, обмылок, а не характер, словно свежее тесто, что хочешь, то и лепи.
— Только... — Начала мама и осеклась.
— Только что? — Заставляя её подняться и прижимая желанное тело к себе, спросил я.
— Только... Прошу не торопиться. — Не смело прошептала она, закрыв глаза и почти прикасаясь кончиком носа к моему.
— Хорошо, я согласен. — Легко согласился я, она подняла веки и посмотрела мне в глаза. Я подался вперёд и бережно коснулся её губ. Мама сделала движение назад, но, замети мои вмиг заледеневшие глаза медленно приблизилась. Я ощутил на губах её горячее дыхание, почувствовал, как бьётся её сердце. Она была такой хрупкой, такой нежной в моих руках. Я мог прямо сейчас бросить её на стол, развести ноги и всласть поиметь, но, я этого не сделаю, она просила подождать, и я подожду, немного.
За окном уже стемнело, я за руку отвёл маму в спальню. Она, краснея, застенчиво разделась до нижнего белья и собралась уже было нырнуть под одеяло, но, я поймал её за запястье. Медленно расстегнул её бюстгальтер, освободил прекрасную грудь от плена, она тут же закрылась локтями.
— Не надо, у тебя очень красивая грудь, не прячь её от меня. — Ласково прошептал я, медленно разводя её руки в стороны. Я тоже разделся до трусов, мы легли в кровать и укрылись одеялом. Я заставил маму лечь ко мне лицом, прижаться грудью и сильно покраснеть.
— Не бойся, я больше не твой сын, теперь ты моя женщина и я никогда не причиню тебе вреда. — Тихо, ласково, на самое ушко прошептал я, прижимая её нежное тёплое тело к себе. Мразь погасил свет и замер в дверном проёме, наступила ночь.
209