В тот год мне исполнилось 13 лет. На одном вечеринке, посвященной Дню Всех Святых, я встретил своего школьного товарища Ронни Шумэйкера, одетого девочкой. Очень сексапильной девочкой. Сперва мы его и не узнали. Лишь когда он и его мама подошли к нам и поздоровались, я понял, кто передо мной. И все же было трудно представить, что это симпатичное создание — переодетый парень.
«Ронни, это ты?» — я не мог скрыть своего удивления. Он молча улыбнулся и сделал книксен. На нем была плиссированная юбочка, похожая на те, которые обязаны носить у нас в школе девочки, только эта была более короткая. На столько короткая, что пару раз я даже мог видеть край его розовых кружевных трусиков. Костюм дополнял обтягивающий пуловер, который подчеркивал маленькие холмики грудей. Я просто обалдел! Вот это реализм. Они были небольшого размера, но при каждом его шаге подпрыгивали как мячики. Сквозь ткань пуловера четко были видны контуры лифчика. А высокие каблуки, золотистый парик и яркий макияж довершали Костюм Нимфетки.
Мою маму такой наряд тоже весьма позабавил. Она никак не могла восхититься, как прелестно все было сделано. С ее стороны миссис Шумэйкер наслушалась кучу похвал за столь оригинальную работу. Моя мама была особенно поражена вниманием к мелким деталям: наманикюренные и отполированные ногти, подведенные глаза и тени, и конечно, бюст. Ронни заметно покраснел, когда ее мать объяснила, что она использовала искусственные груди с силиконовым наполнителям, чтобы создать натуральный вид и форму. Мой товарищ совсем покраснел, когда наши матери вовсю стали обсуждать его костюм, словно два модельера, стоящих перед манекеном.
А мои глаза в это время приклеились к его ногам, затянутые в белые колготки. Когда Ронни, наконец, позволили сесть, его мини-юбка задралась высоко на бедра, и пока он закидывал ногу на ногу, я на мгновение увидел яркую розовую полоску. И надо же в тот самый момент моя мама повернулась ко мне и спросила: «А хотел бы ты такой же костюм?»
«А?», — я резко отдернул голову, застигнутый врасплох.
Обе женщины засмеялись. Да, меня поймали. Ронни и я жутко покраснели.
«Тебе понравился его костюм?», — спросили меня миссис Шумэйкер.
«Ну-у... он ничего... красивый». Мне захотелось убежать оттуда, мое горло пересохло, а лицо стало цвета свеклы.
Моя мама улыбнулась: «Хорошо, тогда я сделаю для тебя тоже такой костюм. Он будет готов уже через неделю, на следующую вечеринку». Наши матери сразу начали обсуждать планы по этому поводу, в то время как мы тихо сидели, не осмеливаясь сказать и слова.
Через пару минут миссис Шумэйкер повернулась ко мне и сказала: «Дорогой мой, почему бы тебе ни пригласить Ронни на танец? Я знаю, что он... или точнее сказать «она» любит танцевать». Обе женщины опять прыснули со смеху, и хотя я попытался отказаться, они тем не менее настояли на своем. Было страшно даже подумать, что я буду танцевать с парнем, но с другой стороны было очевидно, что со стороны Ронни — самая очаровательная девочка на вечеринке. Тому подтверждением были скрытые взгляды, которые бросали на него все без исключения парни. Его мини-юбка открывала вид на пару стройных ножек, и его грудь была больше, чем у какой либо настоящей девчонки на этом празднике.
Удивительно, но Ронни не возражал против танца. Он лишь застенчиво смотрел в пол и нервно ерзал на стуле. Когда он поднял свои глаза, и наши взгляды встретились, я увидел, как он взмахнул своими длинными накладными ресницами, будто спрашивая, согласен ли я поддержать игру. Я почувствовал какое-то странное ощущение, охватившее тело, которое затем сконцентрировалось в пульсирующем покалывание в пояснице. Я решил забыть на мгновение, кто он на самом деле, и увидел перед собой потрясающую девочку. Не раздумывая, я встал, протянул Ронни руку, и повел ее танцевать.
В зале уже было полно танцующих парней и девчонок. Я провел Ронни сквозь толпу прямо в центр, и мы начали. А она очень хорошо танцевала. Я был просто очарован, как ее тело отзывалось ритму музыки, ее груди соблазнительно подпрыгивали в такт каждому ее движению. Я знал, что они не настоящие, но это теперь казалось, не имело никакого смысла. Мне захотелось схватить и сжать их. Когда пошел медляк, я без колебания обнял Ронни, и крепко прижал ее к себе.
*********************************
На следующее утро моя мама рассказала о своей задумке на счет моего нового костюма. Я должен был стать «go-go girl» — девушкой из 60-х. И хотя костюм Ронни был хорош, она собиралась сделать еще лучше. Первым делом она посчитала, что нужно научить меня ходить на каблуках. Мама заметила, что Ронни в этом смысле подкачал, так что она хотела, чтобы моя походка была как можно более натуральной. Мы немедленно пошли в местные магазины и стали выбирать мне туфли. Закрывшись в кабинке, я примерял пару за парой, но мама была все еще не довольна. Наконец, она остановила свой выбор на красных туфлях с ужасно высокими каблуками. Надев их, я осознал, что едва могу стоять, а о ходьбе и говорить не приходилось. Но она мне объяснила, что чем выше каблук, тем более стройнее выглядят ноги и более сексуальнее становится походка. Как только мы возвратились домой, она сразу приказала надеть их. Отныне, как только я возвращался из школы домой, я обязан был их одевать и практиковаться, ни упуская ни одного дня. К вечеринке мама обещала, что я стану экспертом. А пока я, в футболке и джинсах, ковылял на каблуках по всему дому, подворачивая ноги на каждом шагу, и даже пытался взобраться по лестнице.
Но это было только начало. Моя мама настаивала, чтобы я двигался с изяществом. Она отметила, что хотя Ронни и выглядел как девочка, но его манеры были все еще по-мужски грубыми. Пока я выхаживал кругами по комнате, мама корректировала мою походку, заставляя делать шаги более мелкими и покачать в такт бедрами. Сами туфли должны были заставить почувствовать меня девушкой. Мама также научила меня говорить несколько более высоким голосом с плавным музыкальным оттенком.
Через неделю платье было готово. Это было блестящее красное платье без рукавов и лямок. Раздевшись, я попытался натянуть его на себя, именно попытался, так как оно было ужасно тугое. Хорошо, что эластичный материал, из которого оно было сделано, хорошо растягивался, и, вертясь из стороны в стороны, я, наконец, надел его как надо. Ух, это было словно вторая кожа! Его вверх закрывал мою грудь и заканчивался подмышками, таким образом, оставляя плечи обнаженными. И оно было настолько короткое, что еле-еле закрывала мою задницу. Мама объяснила, что именно такие платья носили настоящие «go-go girls». Оно везде было очень облегающее, за исключением передней части, но мне было сказано, что «всему свое время». С этого момента мое обязательное «домашнее одеяние» дополнило платье.
Тренировки продолжались, как и продолжалось создание моего нового образа. На очереди оказался парик, превративший меня в блондина... пардон, блондинку. Отполированные и накрашенные ногти. Бижутерия. Но следующий элемент я встретил в штыки. Это были легкие бесшовные чулки. Но мама настояла на них. «Какая же это будет тогда «go-go girl». К моему ужасу верхний край чулок не доставал до края платья целый дюйм, и что было еще хуже, так это то, что таким образом было видно, что я носил пояс, избежать которого я уже никак не мог.
Как я уже говорил, платья было очень коротким и облегающим, так что я не представлял себе, как можно сесть, чтобы оно не полезло вверх. Мама предупредила, чтобы я ни в коем случае не допускал возможности кому-нибудь увидеть, что на мне надето мужское нижнее белье. Кроме. .. того, она сказала, что парни всегда стараются заглянуть девочкам под юбки, и те девочки, кто разрешают это делать — плохие. И начались бесконечные тренировки сесть-встать, но каждый раз, когда я садился, подлое платье немедленно ползло вверх, задираясь слишком высоко. Мои просьбы сделать платье чуть подлиннее оказались тщетными. Когда у моей матери окончательно кончилось терпение, она бросила «бессмысленную затею научить слона изяществу», и мне пришлось, жутко краснея, надеть ярко красные кружевные женские трусики. «Так ничто не испортит впечатления от твоего костюма», — одобрительно сказала она, осматривая меня со всех сторон.
Ну, а настоящим coup de grace оказалась завершающая часть моего костюма. За день до вечеринки моя мама с торжественным видом преподнесла мне коричневую коробку. Лукаво посмотрев на меня, он сказала, что сейчас я получу то, о чем мечтает каждая девочка — пару больших красивых грудей. Открыв коробку, я обнаружил там просто шедевр искусства. Они выглядели как настоящие, были мягки на ощупь, и заканчивались большими красными сосками. К тому же они были регулируемого размера. Мама, подмигнув, сказала, что мне в отличие от женщин жутко повезло, так как я могу регулировать размер в зависимости от одежды, или от настроения. Они крепились с помощью специального клеящего состава, так что мне не нужно было одевать бюстгальтера.
Не дожидаясь разрешения, она приспустила вверх моего платья до талии, и начала обрабатывать мою грудь составом. Надежно прикрепив этот «фальшборт», она накачала груди до среднего размера. Я сразу почувствовал вес моей новой груди. Он нарушил прежний баланс, и мне пришлось скорректировать посадку тела, чтобы не увалиться вперед. Это было странное чувство — так реально ощущать свою грудь, ее вес, объем. Мама натянула мое платье обратно, и сказала перед сном попрактиковаться в ходьбе с учетом дополнительного веса, ибо завтра она хочет видеть меня на высоте.
Большую часть следующего дня мы привели в сборах. Я ужасно нервничал, ведь что не говори, это был не совсем обычный костюм. Но моя мама, казалось, позаботилась обо всем: о платье, о макияже, даже о груди, — и все выглядело прекрасно. Но вот наступил вечер. Я надел чулки, прикрепил их к поясу. Залез в свое жутко тесное платье. И тут моя мама решила подправить размер моей груди. Она накачала их еще больше, чем в прошлый раз, так что они раздались настолько, что мне показалось, чуть-чуть и они разорвут платье на клочки. Увеличившись в размерах, они прибавили и в весе. Да, теперь я по-настоящему понял, что ощущают большегрудые девки! Я с трудом удерживался на своих высоких каблуках. Без бюстгальтера мои немаленькие соски беззастенчиво выдавали себя, защищенные лишь тонкой тканью платья. Поправив на мне парик, моя мама с наигранной торжественностью подвела меня к большому во всю стену зеркалу. Я был шокирован представшим предо мной видом, я просто не верил своим глазам. Передо мной стояла самая сексапильная девушка, какую я когда-нибудь видел. Не знаю, может быть в 60-ых так и выглядели «go-go girls», но в 90-х так выглядят шлюхи... первоклассные шлюхи. Особенно выдавались мои раздутые до неприличия груди.
Вечеринка должна была проходить в одной школе. Хотя там у меня не было знакомых, но мы каждый год принимали в ней участие. Это была одна из самых лучших вечеринок сезона. По дороге мы должны были заехать за Ронни и миссис Шумэйкер. Когда наша машина въехала на дорожку перед их домом, по моей спине забегали мурашки. Они будут первыми, ну, за исключением моей матери, кто увидят меня в таком виде. Как они на это отреагируют? Что они скажут?... Тревожные мысли овладели мною. Но не собираясь терять время, моя мама немедленно послала меня за ними, сама решив остаться в машине. Холодный октябрьский ветерок сразу же залетел мне под платье, как только я вылез из салона. Не желая замерзнуть, я быстро заковылял на своих любимых каблуках к входной двери. Мои груди с каждым шагом подпрыгивали вверх-вниз, вверх-вниз. Ужасно волнуясь, я нажал на дверной звонок. Через некоторое время дверь открылась, и передо мной появилась миссис Шумэйкер. И тут у меня окончательно пересохло в горле, и все что мне удалось сделать — это выдавить из себя неуверенную улыбку.
«Я вас слушаю», — сказала миссис Шумэкер, вопросительно смотря на меня.
«Привет», — наконец-то родил я.
«Боже мой!» Ее глаза широко распахнулись. Видимо, она, наконец, поняла, кто перед ней. «Бобби, это в правду ты?!» Опомнившись от небольшого шока, она жестом пригласила меня войти. Я робко переступил порог ее дома. А она все еще не могла успокоиться: «Вот это да. Ты выглядишь великолепно. Ну-ка покрутись. Дай посмотреть на тебя со всех сторон». Миссис Шумэйкер все больше и больше удивлялась, как прекрасно удалась моя трансформация. Походка, манеры, голос — все стала таким женственным, что ей пришлось признать, что моя мама сделала настоящий шедевр.
Через пару минут к нам спустился и Ронни. Он уже был готов к вечеринке, на нем был тот же костюм, что и в прошлый раз. Увидев меня, он, ухмыльнувшись, сказал: «Ну, ты крутая телочка».
Потом мы все вместе поехали на вечеринку. Наши матери всю дорогу обсуждали наши костюмы и хвалились друг перед другом своими достижениями, но, как я понял, так и не пришли к единому мнению, кто же из них все-таки выиграл. Я же был вообще не в состояние о чем бы то ни было говорить, весь скованный внезапно напавшим на меня напряжением. Наконец, мы прибыли на место, и сразу пошли в зал. Он уже оказался почти заполненным, и как только мы вошли, я сразу почувствовал десятки взглядов, устремленных на меня. И это меня окончательно добило, — я начал контролировать буквально каждое свое движение. Старался идти как можно более плавно, чтобы мои груди не подпрыгивали уж слишком сильно. Лишь добравшись до свободного столика рядом с танцевальной сценой, смог вздохнуть свободнее. Но я рано радовался — через пару минут наши матери, перемигнувшись, извинились перед нами, и сказали, что им нужно освежиться. Я и Ронни остались совершенно одни.
И тут же немедленно пара парней подскочила к нашему столику, и пригласила нас танцевать. Они были старше нас, уже выпускники, знаете, такие накаченные футболисты. Я нервно взглянул на Ронни, он нервно взглянул на меня. Молчаливая пауза казалось раздавливает нас. Наконец, он взглянул на парней, и сказал несколько дрожащим голосом: «Ok».
«Классно!» — в их прозвучавших в унисон голосах послышались звуки победного марша. Они взяли нас за руки и повели в центр танцующей массы. Да уж, я то думал, что будет мучением — ходить на каблуках в обтягивающем коротком платье. Наивный! Это было ничто по сравнению с танцами. С каждым притопом и прихлопом мои груди подпрыгивали и виляли из стороны в сторону. Мне казалось, что чуть-чуть и они вывалятся из декольте наружу. И это на глазах всего танцпола, который уставился на меня с уже нескрываемым вожделением с мужской стороны и нескрываемой ненавистью с женской.
Но и это было не все. В один момент, когда Ронни оказался совсем рядом со мной, он успел шепнул мне: «Твое платье просвечивается насквозь».
«Что?» — не сдержавшись, воскликнул я. Взглянув на себя, я обнаружил то, что ввергло меня в состояние шока. Лазерные лучи, используемые в световом оформлении, каждый раз падая на мое платье, делали его совершенно прозрачным. Черт возьми, из чего оно было сделано? Что за ткань использовала моя мать? Я тут же рванулся в спасительный полумрак нашего столика, но большая орава парней обступила меня кольцом и не отпускала с танцпола. Дико смеясь и беснуясь, они начали скандировать: «Давай, потанцуй. Давай, потанцуй». Мой партнер, не давая опомниться, подхватил меня за талию и увлек в безумный танец. С каждым импульсом музыки лазеры, пересекаясь под немысленными углами, падали на площадку, оставляя мое тело совершенно обнаженным перед взглядами толпы.
«Давай, давай еще, потряси ими. Потряси ими для меня», — подбадривал меня мой партнер. Вращая своими бедрами в такт музыки, он пытался прижаться ко мне. Я был ошарашен своей внезапной обнаженностью, и эффектом, произведенным на всех самцов в зале. В голове у меня все закружилось. Теперь, казалось, я танцевал не столько с ним, сколько с каждым парнем, смотрящим на меня. И я крутил бедрами, и тряс грудями, и вертелся из стороны в стороны — я давал настоящее шоу. Это было какое-то помутнение.
Когда музыка закончилась, мой партнер, не давая мне опомниться, схватил меня за руку и потащил прочь из зала. Все еще находясь в тумане, я автоматически последовал за ним по пустому темному коридору, затем вниз по лестнице ведущей в подвал. Мы как будто куда-то спешили, я, наконец, вырвал свою руку и, остановившись, решил таки осведомиться целью нашего похода. Но он прервал меня, сказав, что мы уже на месте. Открыв дверь, он зашел в какое то помещение. Я осторожно последовал за ним. Тут в темноте он крепко обхватил меня, и начал страстно целовать, пытаясь засунуть свой язык мне в рот. Я попытался протестовать, борясь изо всех сил, но он был старше и крепче меня. Его объятие были железными. В довершении всего он начал лапать мой зад и мои фальшивые груди. Как бы не оторвал — мелькнуло в голове. За такой подлог отметелит меня как котлету! Я понимал, что при разоблачении шуткой мне не отделаться. Наконец, славу Богу, он отпустил меня и отошел на шаг назад. Но мне что-то не очень понравилась подозрительная ухмылочка, появившаяся на его лице. Он опустил руку вниз и начал растягивать ширинку. БОЖЕ МОЙ! Что же делать, что же делать — запульсировало у меня в голове. Решать нужно было немедленно. Еще чуть-чуть и он начнет искать у меня то, чего у меня нет и никогда не было. Я весь задрожал. И тут страшная мысль пришла мне в голову. Но я уже понимал, что это было то единственное, что еще могло спасти меня. Я упал перед ним на колени. И приблизил свой рот к его ширинке.
Он медленно вытащил свой член. Такого большого я никогда не видел. Хотя, по правде говоря, в реальности я видел только свой член, а этот был гораздо больше моего. Восемь дюймов в длину и толстый как бревно. Парень, продолжая улыбаться, опустил одну руку мне на затылок, и другой схватил основание члена. Он направил его прямо мне в рот. «Открывай рот, шлюшка. Пососи его». Содрогаясь, я открыл рот и обхватил его орган губами. «Да, так, правильно. А теперь соси, маленькая сосательница». Говоря все это, он начал медленно двигаться им вперед-назад. Теперь обе его руки лежали на моем затылке, и он управлял головой, насаживая мое горло на свой громадный фаллос. Мне пару раз перехватило дыхание, но вскоре я разобрался (жить то хотелось) и начал вдыхать в тот момент, когда головка его члена покидала гортань. А из его рта в это время сыпались длинные серии ругательств о том, что я шлюха, и он использует меня как дешевую проститутку. Тут он начал трахать мое горло все сильнее и сильнее, и вдруг заревев, как медведь, выпустил мне в рот огромную струю горячей и густой жидкости. Пришлось глотать, чтобы не подавиться. Кончив, он приказал облизать свой член до стерильной чистоты. С трудом я заставил себя сделать и это, постоянно сглатывая, пытаясь избавиться от специфического привкуса. Наконец, он принял работу, и я уже собрался подыматься, как он сказал кому-то: «Все, парни. Теперь она ваша».
Онемев, я в изумлении поднял вверх на него глаза. Он смотрел куда-то мне за спину. Все еще продолжая стоять на коленях, с растрепанными волосами, с размазанной по лицу помадой, с задранным почти на талию платьем, я обернулся и увидел большую группу парней около двери, уже направляющуюся ко мне.
180