Часть 1
В своём первом рассказе я писал, чем мне нравится заниматься и как развлекаться. Это были описаны мои основные и практически ежедневные приключения, но не всегда так получается, как человек хочет на самом деле и приходится выбирать. Одну страничку из своей жизни я пропустил и хочу рассказать про этот эпизод отдельно.
Когда у нас в деревне всё стало разваливаться и проработав после школы на МТМ несколько лет, я остался без работы. Тут мне под руки попалась газета и одно очень интересное объявление – «Требуются ученики в механосборочный цех» на один завод. Я подумал и поехал в область. Меня с радостью приняли, прочитав запись в трудовой и то, что я уже знаком с техникой и есть опыт работы. Устроившись на работу, я пришёл в цех. Мастер, Анна Ивановна, женщина 35 лет, всё мне объяснила и показав рабочее место и моего наставника. Так началась моя трудовая жизнь на заводе.
Через два месяца я получил разряд и стал работать самостоятельно. Всё вроде бы ничего, но сноровки и навыка у меня было мало, и я не успевал выполнять сменные задания. Однажды в один из таких дней, когда я снова не смог выполнить дневную норму, я задержался после работы на пару часиков. Меня никто не отвлекал, и вскоре всё было закончено. Убрав станок, я отправился мыться в душ. Железо, смазка и прочая грязь оставляли пятна на одежде и пропитав её на теле.
Хоть я и привычен был к этому, и мне в деревне нравилось мазать себя разными гадостями, здесь было совсем другое – что могли обо мне сказать другие, ведь я был не один, и у меня не было отдельной душевой. Поэтому каждую неделю приходилось стирать и менять рубашки, чтоб быть чистым. В этот день как раз был четверг и оставался ещё один день до выходного. Ничего не подозревая, я спокойно оттирал грязь, как вдруг погас свет, и перестала течь вода. Я немного подождал, но свет не включался, а в трубах слышалось только урчание. Был конец марта, и на улице уже во всю таяло, да и в цехе было тепло и никого из рабочих уже не было.
Я подумал, может вода есть где то в цехе и выглянув из душевой спустя час, я прислушался. Было так тихо, что если бы сейчас пролетел комар, то я его смог бы услышать и я решил проверить. Голым мне уже было не привыкать ходить и я решил пройтись так по пустому цеху – кто меня мог увидеть в столь поздний час и при том в полной темноте. Пройдя по коридору, я прислушался и вышел в зону отдыха.
При слабом свете проникающем через окна от полной луны было видно очертания станков и другого оборудования. Стояла мёртвая тишина и я направился к раковинам расположенным в нескольких местах в цехе. Цех сам по себе был не очень большой по ширине – всего три прохода между станками, по которым проезжали электрокары и другие машины, но в длину он был больше двухсот метров и чтоб проверить все раковины, мне пришлось обойти его весь. Конечно в темноте я натыкался и касался изделий и оборудования и сам не видя ещё немного испачкался. В конце цеха я открыл входную дверь и выглянул на улицу. В соседних цехах тоже стоит кромешная тьма, а вдалеке видны свет автомобильных фар, и мелькают фонари.
Хоть я и не знал, но понял, что наверное что то случилось и закрыв за собой дверь на засов, побрёл обратно в душ. Вдруг перед глазами мелькнул свет фонаря и осветил меня. Я перепугался и не мог сдвинуться с места. Я был голый и не знал, кто меня застукал. Нужно было бы бежать, но ноги не слушались.
— Что, испугался – услышал я знакомый голос Ивана Степаныча.
Он работал у нас в цехе уборщиком, хотя был уже на пенсии и после смены приходил, убирал мусор и наводил порядок.
Как я про него забыл – подумал я. Сейчас он всем расскажет, как меня в цехе голым поймал. Мысли в голове вертелись, сменяя одна другую и все более страшные и грозящие мне разоблачением и насмешками.
— Ну чего молчишь, язык проглотил – вновь спросил меня Иван Степаныч.
— Да нет, еле слышно ответиля.
— А чего тогда голый тут разгуливаешь?
— Вода не бежит и света нет – снова промямлил я.
— Это часто бывает, то авария, то ремонт. Так что придётся тебе до утра ждать – объяснил он.
— А как же я домой пойду? – спросил я всё так же стоя посреди прохода и не шелохнувшись.
— А чего тебе домой то спешить, или семья – жена, дети?
— Нет, я в общаге живу – объяснил я.
— Ну и ладненько, завтра всё равно на работу, вот тут и вздремни на диванчике – сказал Иван Степаныч и показал в сторону зоны отдыха.
— Я же грязный, замараю его – ответил я.
— А ты вон ветоши накидай и порядок.
Ничего не оставалось и я кивнув головой, согласился.
— Ну тогда пойдём, чайку попьём – пригласил он меня.
— Так свету нет – ответил я.
— А у меня всегда с собой термосок есть – пояснил Иван Степаныч.
— А как же. … и я не зная как объяснить свой вид, стал заикаться.
— Брось, не обращай внимания, чай я не красна девица и твой вид меня нисколько не пугает – усмехнулся он и повернул к служебным помещениям, где и находилась зона отдыха. Я проследовал за ним и впервые почувствовал себя неловко. Иван Степаныч шагал довольно бодро в его 64 года. Мне тогда было 23 и такие как он казались очень старыми, а он ещё и работал. Он что то рассказывал, а я всё думал о том, как ему всё объяснить, чтоб он не рассказал об этом никому. Когда мы стали пить чай и он угостил меня бутербродом, мне даже как то полегчало и я задал ему свой вопрос, который не давал мне покоя.
— Ладно, можешь не опасаться меня. Степаныч не из болтливых – заверил он меня и расхохотался.
Я успокоился и уже свыкся с той мыслью, что до утра мне придётся ходить, и сидеть и может спать голым, и постепенно осознав это, я даже возбудился и пытался скрыть это. Иван Степанычь заметил, что я сижу и весь ужался, но не подал виду и продолжал рассказывать о себе, как он в этом цехе проработал 25 лет и цех для него второй дом. Мне было интересно. За долгие годы со мной никто так по дружески не разговаривал и я затаив дыхание сидел голой задницей на скамейке, скрестив ноги и зажав между ними свои самые интимные места, и внимательно слушал.
Примерно через час Степаныч говорит мне.
— Сходи, глянь, что там делают на подстанции.
— А как же … - не досказав фразу сделал я удивлённое лицо.
— Да кто тебя видит, иди уж, а то мне сидеть с тобой до утра не климатит – пояснил он.
Я встал и медленно пошёл по среднему ряду. Вначале я ступал неуверенно, а потом мне даже понравилось, и я сам шёл не спеша, оглядываясь по сторонам, хотя был уверен, что никто меня в таком виде не увидит. Пройдя через весь цех, я прислушался и открыл задвижку. Скрипнули ворота и я выглянул. В том направлении, где больше часа назад было много фонарей, сейчас было темно и ничего не было видно. Я вернулся и всё рассказал Ивану Степанычу.
— Ну что ж, оставайся, а я домой, завтра уберусь.
Он встал и вышел из за стола и я проводив его, остался один. Ощущение полной свободы и одиночества заставили меня даже негромко вскрикнуть – больше трёх месяцев я не развлекался и не гулял голый. Я стал бродить по цеху и заглядывать во все уголки, не взирая на полную темноту и вскоре был уже весь так учумкан, что смотреть страшно. Одно лицо было чистым, и то когда тёр возле глаз – немного замарал. Мой член и яйца и вся область ниже пояса была полностью чёрная от мазута и разных видов смазок – это было что то, и я ликовал от восторга. Эту ночь я не спал и мне даже не хотелось.
Рано утром, раньше всех я уже сидел одетый на скамейке в зоне отдыха. Анна Ивановна удивилась и спросила:
— Ты никак ненастье ворожишь – раньше всех пришёл.
— Нет, просто я ещё не уходил – ответил я.
— А что случилось?
— Вчера норму доделывал, а потом свет погас и воду отключили и я не смог вымыться – пояснил я.
— Ну тогда понятно, что ты сегодня раньше всех. – сказала Анна Ивановна и улыбнувшись пошла в комнату мастеров.
Вернувшись через пару минут, она спросила.
— А вчера в цехе не убирал никто?
— Анна Ивановна, было же темно, и Иван Степаныч ушёл домой.
— А, всё понятно. – проговорила она вслух и снова ушла.
Весь день я работал и был очень возбуждён, хотя и не выспался. У меня появилась возможность в тайне от всех бродить по цеху голышом. И я уже отвыкший от своих привычных развлечения я снова остался доделывать свою работу. Свет конечно никто уже не выключал вечером, а вот вода бежала всего час и потом снова исчезла. Её подали временно. Чтоб перед выходным все вымылись и ушли с завода, а ремонтная бригада осталась устранять аварию и вместе с ней я в пустом цехе, сутки немытый и весь грязный.
Степаныч пришёл чуть позже и увидев меня, удивился
— А ты чего тут?
— Я не успел вымыться, а со всеми не смог – сильно грязный был, неудобно как то и потом смеяться будут.
— Ну тогда тебе все выходные придётся тут провести – объяснил он
— Ну и что, мне всё равно в общаге делать нечего, рядом в комнате алкаши живут и драки пьяные вечерами – надоело. Здесь спокойно и никто не мешает – объяснил я.
— А что есть будешь?
— Я об этом не подумал – ответил я.
— Ну тогда помогай мне убраться, а я схожу прикуплю тебе чего-нибудь перекусить – сказал Степаныч и направился к выходу.
— А деньги? - спросил я.
— Потом отдашь – на ходу ответил он.
Я взял метлу и начал подметать мусор в кучки и когда всё подмёл, то взял банку с ручками из тонкой жести и стал в неё собирать, чтоб потом вывалить в мусорный бак. В это время как раз и пришёл Иван Степаныч.
— Айда, перекуси и чайку попей – позвал он меня.
Мы пили чай и снова болтали о жизни и о работе – о чём же ещё можно было говорить сидя в цехе. Потом мы пошли доделывать. Степаныч складывал мусор, а я таскал бачок. Когда он наполнялся, то его тяжело было держать на весу, чтоб не замарать брюки и рубашку и я с перерывами на вытянутых руках выносил к баку.
— Что замараться боишься? - спросил Степаныч.
— Рубашка вроде не очень грязная свиду, а стирать в эти выходные мне не придётся – объяснил я.
— Ну тогда сними её и не мучайся – предложил мне Степаныч.
И то верно – подумал я и тут же стал расстёгивать пуговицы. Вскоре рубашка лежала на стуле возле одного из станков. Увидев мой грязный живот и грудь, Степаныч засмеялся и спросил
— Ты как я погляжу вчера вообще не спал, весь цех облазил?
Я засмущался и ушёл от ответа
— Ну ладно, не дрефь. Я никому не скажу, обещал ведь. А если Степаныч что обещает то делает – сказал он мне.
— Спасибо – промямлил я и кивнул головой.
— Если боишься замарать замаранное, то уж вообще не одевай. Я в этом смысла не вижу – добавил он следом и продолжил накладывать мусор в бачёк.
Я стоял и думал, снять брюки или нет. Но вид грязного бака с потёками масла и мазута меня наставил на правильный путь. Я расстегнул ремень и спустил штаны. Трусов я под ними не надевал, чтоб не марать и остался стоять голый. Степаныч насобирал полный бачёк и окрикнул меня.
— Ты где там? Уснул что ль? И в тот же мог повернулся в мою сторону.
Я стоял посреди прохода весь голый и чёрный, что даже трудно было понять, есть на мне что или нет и только торчащий от возбуждения член говорил об обратном.
— Ёшь твою меть, Ни х… себе – произнёс Иван Степаныч.
— И где ж это тебя так угораздило то вывозиться?
— Просто по цеху ходил и темно было – ответил я.
— Ты не ходил, ты наверное на пузе ползал – с усмешкой произнёс он.
Я смутился от его усмешки и чувствовал, что мои щёки и уши просто горят огнём от стыда.
— Ладно, давай за работу, а то мне ещё домой нужно добираться – сказал он.
Я подхватил полный бачёк и уже не боясь, что замараюсь, прижал его к животу и с полным потащился к мусорному баку. Влажная от мазуты и масла наружная часть бачка ёрзала и скользила вдоль живота и по всему члену и яйцам плотно прижатым к телу. Когда я вернулся и поставил бачёк рядом со Степанычем, мой член спружинил и шлёпнул о живот и стал покачиваться из стороны в сторону.
— Дубинка у тебя хорошая, но не туда ты её суёшь – сказал он мне.
Я промолчал и перетаскивая бачок, помогал собирать мусор.
— Конечно это не моё дело, но на твоём месте я бы поосторожнее с этим баловался, потом жалеть не придётся.- попытался Иван Степаныч мне объяснить мой безрассудный поступок.
— Да ерунда, потом отмоюсь – ответил я и махнул рукой.
— Ерунда может потом быть, а пока сам вижу, сколько девок порадовать мог бы.
— Успею. Какие ещё мои годы – ответил я.
— Я тоже так в своё время думал, а вышло всё по иному – ответил Степаныч и замолчал.
Некоторое время мы убирали молча и когда всё было закончено, Иван Степаныч предупредил меня об осторожности и чтоб я не лез куда не следует, а сам налил чай из термоса и рассказал мне в трёх словах о своей жене. Я и не знал, что она умерла у него при родах дочери, которую Степаныч воспитывал один и больше не женился. Я понял, что он имел ввиду и после небольшой паузы объяснил свою историю, что жил в деревне, ни работы, ни денег и родители на пенсии. Так что мне тоже некуда жену вести и тем более обзаводиться детьми. Потом Степаныч ушёл и я остался один. Всю ночь я проспал в дальнем углу даже не одеваясь. В субботу всё равно никто не придёт и бояться было нечего. Так за два выходных я голым облазил самые глухие уголки в цехе, и мне уже ничего не было страшно, куда садиться и где ложиться.
В ночь на понедельник я не переставал думать, как бы завести разговор со Степанычем, чтоб можно было некоторое время пожить прямо в цехе. В понедельник я снова дождался когда все уйдут и придёт Иван Степаныч. За чаем и бутербродами, которые я купил во время обеда, я так непринуждённо спросил.
— Иван Степанович, я могу после работы оставаться на всю ночь в цехе?
Степаныч удивился и выдержав паузу, ответил
— Мне никакой разницы от этого нет, хочешь спи тут, только что об этом никто кроме нас не знал, а то мне влетит и тебе тоже.
— Я согласен, никто не узнает Иван Степанович – не пряча радости ответил ему.
— А что? Понравилось? – спросил Степаныч.
— Просто уже не могу на пьянки в общаге смотреть и выспаться не дают – ответил я.
С этого дня я стал во время обеда брать продукты и когда все уходили, оставался в цехе и закрывшись принимал свой привычный вид. Степаныч мне ничего по этому поводу не говорил, а я старался ему помогать в уборке. Постепенно это стало нормой и ни он ни я не обращали на мой вид внимания. Во время работы я иногда замечал непонятный взгляд брошенный в мою сторону мастрицей, но мне казалось что это просто так, пока она не подошла ко мне и не спросила.
— Серёжа, ты когда вою грязную одежду постираешь?
— У меня нет сменной, вот в деревню поеду и возьму с собой – ответил я.
— Пойдём – сказала Анна Ивановна.
Мы подошли к складу и Лена, наша кладовщица по распоряжению Анны Ивановны выдала мне старую рабочую одежду на сменку. Я поблагодарил и отнёс её в свой шкафчик. С наступлением выходных, по совету Степаныча, я прополоскал свою грязную робу в растворителе, а потом простирнул с порошком. Она стала почти как новая, хоть и мятая, но чистая. Теперь у меня было две и я мог чередовать, чтоб Анна Ивановна не догадалась и не ругала меня. Я стал добросовестнее относиться к работе, чтоб не получать замечаний и всё свободное время наслаждаться прогулками по ночному цеху голышом.
Так прошло недели три и в один из выходных я не предполагая ничего подозрительного, можно сказать собирал на себя, своё тело и свои член и яйца всю грязь по углам. Как вдруг дверь открылась и в цех вошли Анна Ивановна, два грузчика и крановщица. Был конец месяца и их попросили погрузить готовую продукцию на платформы. Я перепугался, ведь я был совсем голый и находился совсем в другом конце цеха, а одежда лежала под столом рядом с зоной отдыха, где и сидела сейчас Анна Ивановна и что-то писала. Я не знал что делать и замаскировался грязной ветошью и залез под полки с инструментом возле одного из станков. Там было очень грязно и тесно, но это было самое безопасное место в данный момент.
Загрузив две платформы, они через три часа все ушли и я облегчённо вздохнул, вылезая из под стеллажа. Тут то меня и застал Иван Степанович.
— Вот ты где прячешься, испугался? – язвительно пробормотал он.
— Вы же не предупредили, что в выходной могут работать на погрузке – сказал я.
— Всякое бывает, всяко – ответил он.
— Так что в следующий раз будь готов, мало ли что. – предостерёг он меня.
Я стоял спиной к служебным помещениям и не видел, что у меня сзади творится. От неожиданного голоса Анны Ивановны я чуть не упал в обморок, или прямо сказать чуть не обописался.
— Это ещё что за явление? – громко спросила она, подходя ближе.
Мне бы убежать и не оборачиваться, но я не мог сдвинуться с места. Ноги как столбы не слушались меня, и я стоял, не зная, что делать. Она подошла ближе и окинув меня взглядом, спросила.
— Серёжа, а ты что тут делаешь и в таком виде?
Я стал заикаться, прикрывая руками свои гениталии и тупо разглядывая пол. На выручку пришёл Иван Степанович. Он отвёл Анну Ивановну в сторону и что то стал ей объяснять. Она смеялась и поглядывала в мою сторону. О чём они говорили мне не было слышно и только отдельные слова долетали до меня. Это всё, меня завтра же уволят – думал я. Потом другая мысль начинала одолевать – завтра весь цех узнает о том, что мастер застукала меня в таком стрёмном виде. Щёки и уши горели от стыда и я стал потихоньку, шаг за шагом придвигаться ближе к станкам, чтоб хоть за ними спрятаться – я был узнан и смысла убегать уже не было. Вскоре они подошли ко мне, а Иван Степанович даже не стал останавливаться и прошёл мимо. Из за станка уже торчала только моя голова и часть груди, измазанной чем то чёрным, когда я прятался под стеллажом.
— Ты почему в таком виде – спросила Анна Ивановна.
— Одежду замочил, чтоб от мазута отмокла и потом хотел постирать – ответил я.
— А почему не дома? – спросила она.
— В общаге это невозможно, а домой не на что ехать – ответил я.
— Иван Степановичь мне всё рассказал и то что ты ему хорошо помогаешь, так что это в последний раз и первый конечно тоже, но чтоб я тебя больше в таком виде не видела – предупредила меня мастер.
— Хорошо Анна Ивановна, этого больше не повторится, - запинаясь ответил я и продолжал стоять за станком.
— Ну чего стоишь, иди одевайся, у меня к вам разговор есть – сказала она.
— Мне не во что – ответил я.
— Как совсем, я ж тебе давала запасную рабочую форму.
— Она тоже грязная и я обе замочил – объяснил я.
Она ещё раз окинула меня взглядом и рассмеявшись, сказала.
— Ладно, иди в курилку и прикройся, я сейчас к вам подойду и направилась в конец цеха к выездным воротам. Я бегом побежал между станками в зону отдыха. Там валялась старая курточка и я прикрывшись ей, сел в самый дальний угол, чтоб меня не так было видно. Минут через пять подошла Анна Ивановна и подозвав Степаныча, сказала нам. Конечно эта новость для меня была шоком. С понедельника Иван Степанович уже не будет работать – это завтра, и уедет в деревню, там у него дом, который он сдавал в найм и вот он освободился. Конечно дом без присмотра в деревне могу быстро растащить – подумал я. Тут Анна Ивановна спрашивает меня.
— Сергей, а ты бы не хотел подзаработать немного? Я хотела тебе предложить уборку в цехе вместо Степаныча на полставки. Думаю 3 тысячи тебе не лишними будут.
Я посмотрел на Степаныча и Анну Ивановну и не знал что ответить. Пауза затянулась.
— Ну что молчишь, всё равно в цехе ошиваешься, вот и заодно уберёшь и подзаработаешь – вновь спросила мастер.
О том что я в цехе ошиваюсь, знал только Степаныч. Может он сам предложил меня на своё место – пытался понять я, но моё молчание снова вызвало ряд вопросов у Анны Ивановны.
— Ну что. Давай соглашайся и я тебе обещаю, что прощу сегодняшнюю выходку – взглянув на меня, сказала Анна Ивановна.
Выхода не было и я был рад конечно, что лишние деньги мне нужны и кивнул головой. Мастерица окинула меня взглядом и сказала, чтоб я завтра зашёл к ней и написал заявлениу. Потом она велела Ивану Степановичу объяснить мне всю мою работу и встав из за стола, взглянула на меня и усмехнувшись, предупредила
— Не вздумайте хоть в таком виде из цеха выйти – и с улыбкой на лице направилась к выходу.
Я знал, что кроме трёх проходов в цехе, мне нужно убирать возле въездных ворот и в местах отдыха в летнее время. Зимой там полно снега и никто на улице не сидит и не курит.
В общем я был рад и с понедельника приступил к своей дополнительной работе. Всё шло нормально, я успевал везде и даже лучше стал работать на станке, появился навык и сноровка. Анна Ивановна иногда подходила ко мне с улыбкой на лице и давала задания, что и где убрать в первую очередь. Степаныч не появлялся почти месяц и я освоившись стал тихонько снова в вечернее время ходить по цеху голышом и даже убирать и мести, чтоб не марать лишний раз одежду. Теперь она у меня быстрее маралась изнутри, так как я практически не мылся в душе, и грязь на голое тело накапливалась быстро. Лето было жаркое и я даже спал в тёмном закутке, где набросал ветоши и старых тряпок, голым.
Всё было бы хорошо, если бы я не расслабился и снова не попался на глаза Анне Ивановне. Это произошло снова в конце месяца и снова при отгрузке готовой продукции. Анна Ивановна не найдя меня как обычно в зоне отдыха и увидев на столе ещё тёплый чайник, пошла по цеху и заметила меня в одной тёмном закутке, такого же грязного и испуганного.
— Потом поговорим – только и сказала она сердито и прошла дальше.
Я сидел и представлял, как завтра меня с позором уволят с работы, и все будут тыкать в меня пальцем и смеяться. Пока они занимались отгрузкой, я предполагал окончание своего позора и просидел около двух часов. Как только все ушли, и Анна Ивановна закрыв въездные ворота на засов, она подошла ко мне и велела вылезать.
— Я не могу при вас – ответил я из угла.
— Теперь уже поздно, вылезай. Мне хочется посмотреть на тебя – настаивала она.
Я молча вылез и прикрываясь руками, стоял перед ней весь в грязи и мазуте.
— Да, сказать нечего, всё и так видно – посмотрев на меня с ног до головы, сказала Анна Ивановна.
Я стоял и разглядывал свои ботинки. Поднять голову и увидеть в глазах мастера гнев и усмешку мне не хотелось.
— Сергей, тебе что действительно вот так нравится ходить и месяцами не мыться? – спросила она и застала меня этим вопросом в расплох.
Я не знал что ответить и голова непроизвольно кивнула вопреки моему желанию.
— Ну тогда понятно, а как же твоя девушка? Она у тебя есть? – спросила она.
Я судорожно замотал головой в разные стороны, что означало что у меня никого нет.
Анна Ивановна ещё что то говорила, но я уже не помню, я сгорал от стыда и от того, что не сдержал обещание, а она ко мне всей душой и работу подкинула, чтоб я смог заработать. Мне хотелось провалиться на этом месте, но этого было невозможно сделать и я стал снова обещать, что больше не буду.
— Ты как маленький ребёнок – сказала она
— Я хотела чтоб ты был осторожнее и не хотела чтоб по цеху разные разговоры пошли о тебе и твоём внешнем виде, но ты сам этого не хочешь. Я не знаю как тебе это втолковать – сказала Анна Ивановна и пошла в сторону зоны отдыха.
— А мне что делать? – спросил я в недоразумении смотря ей вслед.
— А делай что хочешь, ты ведь на выходном. Как я тебе могу что то советовать – ответила она не оборачиваясь и уходила всё дальше.
Я стоял и не знал что мне делать. Идти за ней, так как одежда лежала на шкафу в зоне отдыха, но я был голый и как мне казалось ей это было противно, но она вела себя как мастер и воспитатель своего коллектива и пыталась меня вразумить. Я был в замешательстве и простояв так минут двадцать, пока Анна Ивановна поднялась в комнату мастера и что то там писала, а потом вышла и направилась к выходу. Остановившись в проходе, она подозвала меня и я прикрываясь руками и опустив голову вниз, нехотя побрёл к ней.
— Сергей, я вот что решила. Если тебе это нравится и ты не можешь сдержать слово, то пусть так и будет. Это твоя жизнь, но объясни мне, что ты в этом находишь, что тебе хочется вот так вывозиться и быть при этом всему голым? Я не могу этого понять.
— Я и сам не знаю Анна Ивановна. Для меня это как чувство голода, хочется и всё и ничего не могу с собой поделать, только в не говорите никому, если нужно, то я напишу заявление и сам уволюсь – сказал я и посмотрел в глаза своему мастеру.
Она улыбнулась и рассмеялась.
— Дурак, я же тебе добра хотела. Давай завтра поговорим, а то мне сегодня некогда с тобой дискуссию разводить. Закрой за мной.
Анна Ивановна подошла к двери и открыв её, ещё раз окинула меня взглядом и усмехнулась. Я так был шокирован её словами, что не помню как убрал руки, а мой член торчал как статуя на пъедистале. Дверь скрипнула и захлопнулась, и я только потом сообразил – она всё это видела. Не знаю почему, но мне стало так приятно, что я прямо не сходя с места, довёл себя всего несколькими движениями руки до сильнейшего оргазма и забрызгал пол вокруг себя белой жидкостью. После чего взял метлу и савок и пошёл всё убирать.
Часть 2
В понедельник ко мне подошла Анна Ивановна и отозвав в сторону, стала показывать что я должен сделать и где убрать. У меня так всё везде сверкало чистотой, кроме собственного тела, но я понял, что это она играет на зрителя. Спустя минуту, она спросила у меня.
— А когда тебя Степаныч застукал, ты тогда сам тоже разделся или всё же по его предложению.
— Анна Ивановна, Степанч как и вы всегда пытался меня предостеречь. Он мне ничего не говорил. Я сам так хотел и тогда просто так вышло - и всё в кратце рассказал ей.
— Ну хорошо, я тебе верю. А при нём ты часто голым ходил и помогал ему убираться?
Я не знал как сказать и что ответить и почему это её так интересовало. В голову пришло только одно.
— Всяко было, смотря в каком виде меня заставал Иван Степанович – ответил я.
— Тогда давай договоримся, я закрываю глаза на твои чудачества и мне всё равно что будет с твоими причендалами, но чтоб этого никто не увидел больше. Договорились?
— Хорошо Анна Ивановна – с улыбкой на лице ответил я.
Мастерица повернулась и пошла вдоль прохода. Обернувшись она негромко сказала.
— Я бы хотела увидеть …….. – сказала она и отвернувшись я уже не слышал остальных слов.
Однажды вечером она не ушла домой, а осталась в цехе, и я не видел этого. Выждав время, я разделся и начал убираться. Я подметал и собрав мусор, носил его на голой пузе и можно так сказать на своих гениталиях и вываливал в мусорный бак. Иногда мне приходилось перелезать через железные изделия ёрзая голой задницей по их грязным сторонам или переползать на пузе и соответственно елозить членом и яйцами. Всё конечно маралось и собирало на себя ещё больше грязи. Особенно когда я ложился на грязный пол и пытался что то достать из под стеллажей, а туда все кому не лень бросали пустые пачки и разного рода мусор. Анна Ивановна с интересом в тайне от меня наблюдала за всем этим из комнаты мастера, не предупредив меня об этом. Закончив уборку, я подошёл к зоне отдыха и присел на скамейку. В это время вышла мастер и сказала.
— Теперь я вижу, как тебе достаётся и какими силами наводить такой порядок в цехе. Ты молодец, не ожидала.
Я был удивлён и не знал что сказать. Два часа под её взглядами ползать по цеху и убирать всё и при этом быть голым – я этого не ожидал.
— Анна Ивановна, как это – попытался я хоть как то выразить своё возмущение, но у меня ничего не получилось, только одно заикание и шевеление губами.
— Ладно, я не права, прости что подглядывала – сказала она.
Я сидел весь ужавшись и молчал.
— А Степаныч был прав. Тебе действительно не жаль своих …. И она показала на мой пах. Я был в шоке. Что получается Иван Степаныч ей всё рассказал и она в курсе всего – но зачем? Я не находил ответа и не знал что сказать. Анна Ивановна сама ответила за меня.
— Сергей, ответь мне только честно, если бы ты оказался на грани разоблачения, то залез бы хоть куда, лишь бы тебя никто не увидел? А?
— Наверное – коротко ответил я.
— Ну тогда пойдём – и шагнув она позвала меня за собой.
Я прикрываясь, грязный и весь голый понуро шёл за мастерицей. Мы подошли к калитке и она отворив её, выглянула на улицу. Уже начинало смеркаться и стояла мёртвая тишина.
— Пошли.- сказала она и я выйдя на улицу, последовал за ней, сам не понимая зачем я это делаю. Это было как наваждение и я не осознавал что делаю. Просто покорно выполнял все её просьбы. Рядом стоял кузнечный цех и открыв дверь, она вошла во внутрь и махнула мне. Я последовал за ней. Остановившись возле одной из печей, в которых греют железные болванки, из которых потом на молоте куют детали, Анна Ивановна спросила:
— Если я тебя попрошу достать вот это и взяв в руки небольшую деталь, бросила сбоку под печь, ты смог бы это сделать? Ведь тебе нет никакой разницы, куда лезть – сказала она.
— Да – ответил я и подойдя к печи, увидел на полу отблески разлитого мазута. Я присел и оперевшись на руки, лёг прямо животом в мазут и продвинувшись под печь на полметра, взял заброшенную деталь и выбравшись подал её Анне Ивановне. По животу и по моим гениталиям стекала чёрная очень вязкая жидкость. Она не стекала, а сползала по члену и яйцам и весь живот блестел в лучах уличного фонаря, свет которог
о проникал через окно.
Анна Ивановна стояла и не говоря ни слова рассматривала меня. Я уже не прикрывался и не видел в этом смысла. Мне казалось, что она уже так досконально изучила меня, что что-то скрывать нет необходимости. Только я не понимал, зачем ей это. Проще было выгнать меня и нет проблемы. Мои размышления прервал её голос.
— Тебе что действительно не жалко их и она снова показала на мой пах.
— Нет - и я вместе с ответом замотал головой.
Больше она ничего не сказала, а развернувшись пошла обратно. Я шёл за ней на небольшом расстоянии и пронизывал её своим взглядом. В цехе она остановилась возле зоны отдыха и повернувшись сказала:
— Не заляпай скамейки и постарайся привести себя в приличное состояние. Да и не вздумай куда-нибудь ещё засунуть и она показала на область моего паха, а то не дай бог ещё прищемишь где-нибудь. Придётся всем цехом завтра тебя вызволять. Она усмехнулась и ушла. Я весь вечер думал о нашем разговоре и не понимал, зачем она со мной так. Две недели прошли как обычно и наступила осень. Я продолжал работать и убираться в цехе. В свою общагу я почти не ходил, так раз в две недели взять что-нибудь из вещей и всё. Соседи не просыхали, а мой сосед по кровати продолжа водить проституток. Если бы я мог найти что то другое, то давно бы съехал, но было некуда и я решил откладывать всё что мог. На заводе мне много не нужно было и я обходился тем, что покупал в столовке.
Однажды Анна Ивановна подошла и в шутку спросила.
— Ну что, не рассосался ещё в мазуте твой отросток – и улыбнулась.
Я понял её иронию и промолчал.
— Ладно, не сердись Сергей – я пошутила. Моя дочь пошла в школу и у меня настроение хорошее – сказала она.
— Поздравляю вас – ответил я.
— Не унывай и у тебя тоже когда-нибудь всё будет, только береги, а то ненароком раздавишь ещё или ….?– сказала она и усмехнувшись ушла.
Спустя несколько дней, вечером, когда я занимался уборкой в цехе, в гости пришёл Степаныч. Конечно он меня застал в очень неприглядном виде и спросил.
— Не всю ещё грязь на х… смазал?
— Сколько не мылся?
— С того дня, как ты уволился – ответил я.
— Но уже прошло больше двух месяцев. – удивился он, и окинул меня взглядом. На мне действительно не было ни одного пятнышка телесного цвета, если не считать шею, лицо и руки – всё было чернее ночи. Даже волосы на лобке скатались вместе с мазутом и смотрелись как прилипшие комки грязи. Даже маленькая точка мочевого канала после окунания в мазут и то была чёрная – всё было похоже на то, что к чёрному туловищу приклеили голову и кисти рук другого цвета.
— Ну пойдём, хоть чаем угостишь? – спросил он.
Я поставил метлу и мы пошли в зону отдыха. За разговором я много узнал о жизни Степаныча и как он растил маленькую дочь после смерти жены и восторгался им. Так незаметно он проговорился и почему я раньше не подумал об этом. Оказалось что Анна Ивановна и была дочерью Ивана Степановича, а фамилия другая, так она же была замужем. Степаныч понял, что проговорился и попросил чтоб я не рассказывал ей про наш разговор.
Потом он меня расспросил про тот случай в кузнечном цехе и я понял, что Анна Ивановна и он не скрывали друг от друга ничего в отношении меня, а просто наблюдали что я буду делать дальше. Конечно о своих догадках я не стал ничего рассказывать Степанычу, но изменить свои развлечения что то очень захотелось. До этого я боялся разоблачения и делал как они мне намекали, а сейчас я даже не знал как и быть. Потом мне Степанычь показал на всякий случай несколько укромных мест, о которых я даже не догадывался. Там действительно можно было прятаться и долгое время быть незамеченным, даже в рабочее время и у меня появилась сумасшедшая идея.
Я взял отгул у Анны Ивановны и на пятницу не вышел на работу, а сам перед началом рабочего дня разделся, вернее я и не одевался с ночи, залез в продолговатый приямок возле станка и закрывшись решёткой, стал ждать начала смены. Лежать на ветоши расстеленной мной заранее было вполне удобно, и даже было видно, кто рядом проходит. Так за десять часов, проведённых мной в тайном укрытии, я видел многих из цеха и девушек и парней и даже Анна Ивановна прошла мимо несколько раз и один раз стояла почти на решётке и разговаривала с моим соседом по станку. Я был на пике возбуждения, и это стоило того, что я испытал. Сердце от возбуждения готово было выпрыгнуть, но мне нельзя было шевелиться, чтоб меня не услышали. Мне за день даже пришлось трижды писать самому на себя. Хорошо, что член лежал по вдоль тела и не получился фонтанчик наружу сквозь решётку. Но самое странное меня ждало в конце смены. Когда все стали расходиться и уже никого не осталось в цехе, вдруг подошла Анна Ивановна и остановившись на решётке, вдруг спросила меня.
— Ну и как Сергей отгул прошёл?
Я был в шоке. Неужели она меня заметила, так и другие могли – подумал я и ответил.
— Пока вроде всё нормально – больше мне нечего было сказать.
— Ну тогда вылезай – сказала она и отошла в сторону.
Я приподнял решётку и вылез. Руки и ноги не шевелились от лежания в одном положении и я даже не мог встать. Так и сел рядом.
— Разве это стоили того, чтоб весь день провести вот в этом приямке – спросила она.
Я кивнул головой.
— Тогда я ничего не понимаю. Ну что вам мужикам нужно, всё ищите себе приключений на задницу. А если бы у тебя сквозь дырки вылезло что-нибудь – что тогда бы ты стал делать.?
Я не знал что сказать и просто пожал плечами.
— А я вот что скажу, машина проехала бы и нет ничего. Вот что было бы.
Сказав это, она развернулась и пошла к выходу. На ходу она мне велела навести порядок и думать головой, прежде чем, что-то делать.
Я немного притих, а когда в гости заглянул Иван Степаныч, я рассказал ему этот случай и как меня Анна Ивановна наругала потом. Я понял, что про эти приямки ей сказал он, наверное предупредил что я могу туда спрятаться, чтоб она присмотрела и не дала меня там обнаружить. Это конечно было моё мнение и наверное мне так хотелось думать. О чём они говорили и их мнение о моих чудачествах я наверное уже не узнаю никогда. Но не буду забегать вперёд.
Иван Степаныч захотел посмотреть как я в этом приямке пролежал весь день, а так как я был в своём обычном облике вне рабочего времени, то я тут же встал и пошёл. Открыв решётку, я лёг в приямок и стал закрываться. Степанычь наклонился и помог мне и я снова оказался под решёткой.
— Да, найти тебя особого труда не составит – след от решётки просматривается везде и как только никто не заглянул, я удивляюсь – сказал он.
Вот почему мастерица меня так быстро нашла - понял я и уже попробовал вылезти, как Степаныч спросил.
— А что там Анна говорила про машину, и что могло произойти бы?
Я стал объяснять свои догадки и тогда он попросил меня попробовать, что из этого могло бы произойти. Я испугался и долго не решался, пока он мне не объяснил, что просто хочет убедиться – опасно это или нет. Я с трудом поправил полусогнутые руки. В приямке было тесно и нащупав член и яйца с трудом вытолкнул их наружу. Решётка была толщиной миллиметров восемь из листового железа, толще у нас не использовалось и поэтому мои гениталии вскоре лежали сверху на ней. Расстояния между продолговатыми отверстиями было около пятнадцати сантиметров и я ничего сквозь дыры не мог увидеть. Степанычь подошёл и стал на решётку.
— Да, Аннушка права. Если бы машина проехала, то твоим причендалам капец – сказал он.
— Пришлось бы или с колёс соскребать или с решётки – успокоил он меня таким образом и приподняв ногу, стал поправлять мой член и яйца. От этого у меня сразу начал возбуждаться и он удивился.
— Да тебе я виду это нравится – сказал он.
Я промолчал. Просто было неудобно в этом признаться. До моих гениталий и правда впервые прикасался другой человек, хотя и таким странным образом и это был Степаныч.
— А ты не боишься, что я сейчас вот возьму и раздавлю всё тебе и он опустил ногу на мой член и прижал его к решётке. Мне было не очень больно, а я даже почувствовал какую то странную и неизвестную мне до этого волну возбуждения.
— А он у тебя словно железный – ответил удивленным голосом Степаныч и прижал посильнее. Я не произнёс ни слова, а сердце стучало как пулемёт. Что со мной тогда творилось, я не знал. Степаныч ослабил ногу и сместив её наступил мне сразу на член и на яйца и стал медленно давить. Я не выдержал и поток спермы вырвался наружу. Увидев это, Степаныч ничего не сказал и сразу убрал ногу. Я продолжал лежать и ждать что будет дальше. Всё внизу живота пульсировало и дрожало. Такого со мной ещё никогда не было.
— Ну чего лежишь, вылезай, а то точно раздавлю и он снова прижал ногой мой член и яйца и тут же убрал.
Я втянул внутрь вначале член, а потом и яйца и стал приподнимать крышку. Когда вылез, то Степаныча уже рядом не было. Он ушёл даже не попрощавшись. Возможно этот случай обидел его и ему было неловко, да и сам я испытывал угрызения совести в тот момент. Однако Степаныч появился на второй день и когда мы остались одни, он спросил меня.
— А тебе вчера больно было?
— Так, чуть чуть. Член почти не чувствовал, а вот яйца ломило – ответил я.
Мы сидели за столом, пили чай и болтали. За разговорами я уже не помню точно, может Степаныч так повёл разговор и я согласился, может я сам спровоцировал и Степаныч поймав меня за слова. В общем я снова согласился лечь в этот приямок. Чтоб удобнее лежать, по совету Степаныча я подложил ветоши под голову и под задницу, чтоб приподняться выше под самую решётку и тут же проверил на себе – было вполне удобно. Я лёг и потянул на себя решётку. Степаныч подошёл и помог мне. Потом я снова вытолкнул сквозь дырку свой член и яйца наружу. От всего происходящего я был весь возбуждён и дрожал, даже говорил нечётко от волнения.
— Замёрз что ли – спросил Иван Степанович.
— Нет, наверное от волнения – ответил я.
— Сейчас твоё волнение пройдёт, - сказал он и усмехнулся.
Положив решётку и выровняв её в углублениях, чтоб она не качалась, Степаныч наклонился и ухватив меня за член и яйца потянул. Я ойкнул и он отпустил.
— Что испугался – спросил он.
— Нет, просто больно.
— Это я просто поправил, а если больно будет, то говори, не молчи – сказал он и отошёл в сторону.
Что он задумал, я тогда не догадывался, но мой член был очень сильно возбуждён и лежал на поверхности решётки, оголённой головкой в столону лица, а яйца лежали рядом чуть в сторону ног на железной решётке. Тут я услышал шаги и стал внимательно глядеть сквозь щели. Степаныч подошёл и не останавливаясь наступил на мой член и прошёл дальше. Я чуть ойкнул с непривычки, но ничего не сказал. Когда он вернулся и спросил меня, как я, то я ответил всё нормально. Он повторил снова и снова и каждый раз наступая на член и не трогая мои яйца. Потом спрашивал моё самочувствие и повторял снова. Меня это очень возбудило. Он ходил по моему члену как по асфальту и мне это нравилось. Но почему он не трогает яйца – подумал я и не выдержав, спросил сам.
— Иван Степанович, а зачем это вам?
— Просто интересно - ответил он.
— А почему тогда на яйца не наступаете?
— Ну если тебе не будет больно, то хоть сейчас – и он подойдя наступил одной ногой сразу на член и яйца и прижал их немного. Я хотел было ойкнуть, но сдержался – было терпимо.
— Ну что, повторить – спросил он.
— Как хотите, - уже бравируя что мне всё равно, ответил я.
Дважды просить Степаныча не пришлось и он стал ходить теперь по моим гениталиям как по асфальту, только на яйца он наступал с осторожностью и я в конце концов не выдержал и снова залил всю решётку спермой.
— Однако тебе это действительно нравится – сказал он.
— Если ты не будешь против, то в следующий мой приезд мы повторим?
— Согласен – ответил я снизу.
— Ну пока, оставайся, - сказал он и удалился.
Я выбрался и переведя дыхание, хотя чувствовал ломоту и лёгкую боль где то там в глубине души, но мне было очень приятно и я всё ещё был возбуждён.
Степаныч стал появляться у меня в гостях чуть ли не каждую неделю и мы всегда заканчивали моим возлежанием в приямке и ходьбе по моим грязным гениталиям, которые ничуть не отличались от бетонного пола. Я уже привык и практически ничего не чувствовал, так только когда это было неожиданно и чуть сильнее обычного. Иногда мы садились и играли в домино. Когда я проигрывал, то считал оставшиеся очки на косточках, и по их количеству на столько минут ложился в приямок. Иван Степанович всё это время ходил по моему члену и яйцам. Для него было удовольствием, когда он залазил своей обувью к грязь или мазут, и такой ногой придавливал мои гениталии к решётке. Я не понимал, да и не хотел понимать тогда, зачем ему это было нужно. Мне это нравилось, и для меня было главное. Степаныч держал слово и никому об этом не рассказывал. Я практически жил в цехе и лишь изредка выходил за пределы завода, чтоб купить немного еды или ещё чего.
Наступила и незаметно прошла зима. Анна Ивановна ко мне не приставала и не расспрашивала ни о чём. Я выполнял всё, что она мне говорила, а в свободное время продолжал чудить. За зиму я съездил домой только один раз на новый год и всё остальное время находился в цехе. Зимой Степаныч заглядывал по мере возможности, а с наступлением весны, когда стало уже тепло, снова зачастил.
За год с небольшим, моего пребывания в цехе, я уже совсем освоился и знал все уголки, где тепло и можно спрятаться. Я даже зимой в ночное время, иногда выходил из цеха и бродил по другим цехам в поисках новых ощущений, за что однажды получил нагоняя от Степаныча. Он не хотел, чтоб меня увидели и выгнали с позором и велел быть очень осторожным, если я хочу чтоб у меня ничего не менялось, и я продолжал чудить. По другому я это не могу назвать – нет подходящих слов.
Однажды, проиграв несколько раз, у меня набралось большое количество очков и я залёг в приямок на два часа с хвостиком. Перед тем как лечь, Иван Степанович попросил меня завязать глаза, объяснив это тем, что может попасть грязь и песок. Хоть я и лежал всегда с закрытыми глазами, но часто вылезая из приямка, моргал и тёр глаза, чтоб выковырять мусоринки. Как я не старался, после содрогания решётки, когда на неё наступал Степаныч, осыпался песок и мусор и падал на лицо. Меня это удивило.
Но я после первого же раза понял преимущество. Сквозь решётку я теперь не мог ничего видеть, но и глаза больше не приходилось проковыривать. Я даже стал сам завязывать глаза и однажды заметил, что если сместить повязку в бок, чтоб головой не лежать на узле, то там материя была не такая плотная и просвечивала и вот что я потом увидел. Степаныч даже не мог этого предположить, хотя однажды спросил, почему я завязываю узел сбоку возле уха. Моё объяснение, что лежать на нём неудобно, его вполне устроило, но при каждом разе, когда я
вылезал из приямка и открывал решётку, он внимательно смотрел, на месте ли повязка.
Шёл уже апрель, вернее подходил к концу. Было тепло и мы со Степанычем снова в выходной сидели и играли в домино, ну в общем проводили время и как всегда я снова проиграл и полез в приямок под решётку. Вытолкнув свои гениталии наружу, я улёгся поудобнее и приготовился к двух часовому отдыху - так сказать. Повязка была на глазах, но просвечивала и я как в тумане всё мог видеть, как и когда Степаныч проходит мимо и наступает на мой член и яйца. После двух раз я глазам своим не поверил.
Толи мне показалось, толи галлюцинации начались, но в следующий раз, когда он прошёл по решётке и наступил на мои гениталии, я убедился. Степанычь ходил голый. Я даже возбудился от увиденного и Степаныч заметив это стал наступать чаще и на член и на яйца и на всё вместе. Я же не обращал на это внимания и разглядывал его причендалы. В душевой я его не разу не видел голым, да и он не мылся на работе – обычно дома в бане. Он ведь жил в деревне уже почти год. А раньше я его не знал.
Что меня в этом тогда удивило, что он скрывал от мня то, что ему тоже было интересно ходить по цеху голым, хотя ему уже и было далеко за шестьдесят. Но для того, чтоб чудить и валять дурака – возраста не существует. Я лежал и разглядывал с каждым его появлением его яйца и член и Степаныч даже не подозревал об этом. Теперь это была моя тайна. Его яйца, и мошонка тоже очень низко отвисали и когда он проходил, то болтались в разные стороны. Мне для этого нудно было хорошо постараться, чтоб так оттянуть, а тут сами собой висели и болтались, а член был не очень толстый – мне казалось что мой был толще, но он был причудливой формы и очень длинный – возможно даже больше двадцати сантиметров и при каждом шаге тоже вместе с яйцами болтался из стороны в сторону.
А какой же он у него когда стоит – подумал я тогда и снова волна возбуждения нахлынула на меня и мой член снова напрягся. От своих мыслей мне было и стыдно и я ещё больше возбуждался и рисовал в уме разные картины и вскоре кончил, снова залив решётку спермой. Степаныч конечно этого не мог не заметить, но продолжал топтать мой член и иногда наступать на яйца.
А когда я вылез, то мне пришлось убирать всё, а Иван Степанович уже сидел одетый как ни в чём не бывало и спрашивал меня.
— Ну что, играть ещё будем?
Я окинул его взглядом и ответил.
— Давайте в другой раз. – у меня действительно ломило яйца и нужно было всё обдумать, как себя вести дальше. Столько нового узнал, что в голове не укладывалось.
Позже Степаныч ещё приезжал несколько раз и мы каждый раз чудили, я по своему, а он в тайне от меня, по своему. Я это знал, а он даже не догадывался.
В конце мая, мы снова собрались в выходной и я снова оказался в приямке. Лежать мне нужно было долго, так как проиграл и на моих костяшках было много очков. Степаныч ходил туда сюда а иногда уходил в глубь цеха минут на десять и я скучал в ожидании. Вдруг мне показалось, что я услышал женский голос и вскоре не ошибся.
— Я его дома жду, а он вот где – говорила Анна Ивановна, обращаясь к Степанычу.
Это конечно мои догадки, я не мог видеть, как свой вид объяснил своей дочери, Анне Ивановне, Степаныч. Он подошёл к приямку и стал на мои гениталии и при этом был голый, и тут же подошла Анна Ивановна и стала напротив. Он показал ей на приямок и приподнял ногу с моих гениталий, а потом поставил снова. Она поворчала на него, почему он не заехал к ним домой и сказала:
— Сейчас придёт бригада на погрузку готовой продукции, увидишь Сергея, пусть не показывается мне на глаза – сказав это, она отодвинула Степаныча в сторону и прошлась по моему члену, больно придавив его к решётке.
На ходу она уже добавила Степанычу.
— Я же тебе говорила, чтоб даже не думал об этом. Думаешь за что я тебя уволила – сказав это Анна Ивановна ушла. Степаныч поставил на решётку пустую банку и прикрыв тем самым мои торчащие гениталии, бросил в неё несколько железяк и тоже ушёл. Я пролежал тогда долго в приямке и уже под вечер он меня освободил. Анна Ивановна ко мне не подходила, но когда началась рабочая неделя, она так на меня смотрела и не выдержав однажды спросила
— Ты в воскресенье где был, когда мы отгружали продукцию. Я тебя искала, и что с тобой делал Степаныч.
— Просто зашёл в гости, мы пили чай и я потом ушёл по делам – ответил я невнятно.
— Допустим, а тогда чей х… торчал из подрешётки? А?
Я не знал что ответить и потупил взгляд в пол.
— Вечером поговорим – сказала она сердито и ушла.
Вечером действительно был серьёзный разговор, в результате которого я понял, что Иван Степаныч больше не появится в цехе или она меня уволит, но через неделю я его снова увидел. Мы не долго пообщались, пили чай и он пообещал всё уладить с моим увольнением, а в субботу появился снова и мы всё повторили. Я снова лежал в приямке с повязкой на глазах и подсматривал за Степанычем, как он голый ходил по моим гениталиям. Потом вдруг появилась Анна Ивановна и подойдя к нам как бы во время разговора переминаясь с ноги на ногу, наступила на мой член, а следом и на яйца. Было больно но я терпел. С Иваном Степанычем они говорили на посторонние темы и этот разговор не касался ничего происходящего. Он стоял перед ней голый и спустя минуту, сходил и оделся. Я лежал и не шевелился. В течении получаса, он вместе с Анной Ивановной прошлись по моим гениталиям несколько раз делая вид, что ругаются и то один подходит к другому, то Анна Ивановна возвращается и наступив идёт к отцу и читает ему мораль. Разыграно было как по нотам и мне даже стало немного смешно. Если бы знали они, что я видел Степаныча в непристойном виде в присутствии Анны Ивановны. Это конечно ерунда, но меня успокаивала только то, что не я один такой чудак, есть ещё и почище меня.
После этого случая Степаныч ко мне больше не появлялся. А спустя несколько дней меня вызвала к себе мастерица и посмотрев в глаза, спросила уже ничего не стесняясь.
— Тебе самому это пришло в голову или Иван Степаныч уговорил – спросила она строго.
— Нет Анна Ивановна, это я специально проигрывал и придумал тоже сам, а повязку подсказал уже Степаныч, чтоб в глаза ничего не попало. – объяснил я и попытался выгородить Степаныча.
— Значит о своих глазах ты заботишься, а если бы он тебе всё раздавил, кто тогда за всё это отвечать будет – снова грубым и строгим голосом спросила она.
— Никто, я сам – ответил я.
— Сам залез, сам наступил и сам раздавил – ты что смеёшься?
— Простите Анна Ивановна – ответил я, потому что не знал что ответить.
В конце дня она снова подошла ко мне и спросила.
— Тебе что действительно на это наплевать?
— Не знаю, но мне нравится – ответил я так как понял, что она имеет ввиду.
— А во что вы играли?
— В домино и я быстро объяснил суть.
— Ведь я ему уже говорила, что эти игры до добра не доведут, а ему всё неймётся – чуть вслух проговорила Анна Ивановна и тут же осеклась – проболталась.
Я сделал вид, что не расслышал и промолчал. Она подняла две костяшки и посмотрела на них, сосчитав глазами белые пятнышки. Я тоже взял две и тоже сосчитал.
— Сколько у вас – спросил я.
— Пять –ответила Анна Ивановна и положила кости на стол.
— У меня одиннадцать – отвечая положил я свои кости.
— Шесть минут мои – я проиграл – ответил я и улыбнулся.
Она тоже глянула на стол, домино и потом на меня, а потом окинув мою одежду, спросила.
— Ты что мне предлагаешь сыграть?
Я пожал плечами.
— Ну хорошо, сам напросился. Только я не умею играть и предлагаю разделить кости и посчитать. Я согласился. Анна Ивановна отсчитала 14 доминушек, а остальные взял я и мы начали считать. У Анны Ивановны было меньше и она сосчитала быстрее.
— 64 - сказала она.
— А у меня 104 – ответил я с трудом скрывая улыбку.
Я не верил своим глазам, и боялся сглазить, но Анна Ивановна спросила.
— И что дальше.
— Я проиграл и разница равна 40 и мне нужно находиться в приямке сорок минут.
— Ну тогда вперёд, что сидишь – сказала она.
Я был в шоке и не сразу сообразил, но после напоминания тут же соскочил со скамейки и побежал к приямку. Там я разделся и залез под крышку, выставив наружу свои член и яйца. Мне не верилось, что сейчас по ним пройдёт Анна Ивановна и казалось что мне это снится, но пока я витал в облаках, она подошла и наступила одной ногой на член, а другой на яйца и стала придавливать. Я терпел и она ждала когда я начну просить не давить больше. Конечно я не выдержал и тогда она спросила.
— Может тебе сейчас раздавить и уволить задним числом? А?
— Нет не нужно Анна Ивановна. Мне сейчас не хочется.
— Значит сорок минут.
— Да. – ответил я.
— Ну тогда не сердись – сказала она и начала с небольшим перерывом ходит туда сюда, просто так без всякого смысла, только бы проучить меня и при этом постоянно наступала на мои гениталии. Я терпел и даже возбудился. Мой член напрягся и был твёрд, словно выкован из железа. Её это конечно удивило и она ничего не объясняя, сообщила мне, что пошла домой. Не сказав ничего.
После этого мы ещё несколько раз в течении лета играли в домино, разделив все костяшки пополам. Я стал хитрить и за ранее брал в руки самые большие, чтоб всегда быть в проигрыше и мне это удавалось. Возможно Анна Ивановна и замечала это, но виду не подавала. Иногда она заглядывала проверить чем я занят в выходные и тогда нам удавалось сыграть две партии и я больше часа лежал под её ногами, а она прогуливаясь по цеху и отдыхая от семьи и домашних дел, давила мои член и яйца.
Я совсем перестал понимать, то она ворчала и запретила Степанычу появляться в цехе и была против всего чем я занимался, а тут сама соизволила принять хоть и не такое активное участие, но после каждого раза, как она устраивала променад по моим гениталиям, у меня потом неделю всё ныло и ломило. Конечно, женщины не могут представить, какую боль мы ощущаем или терпим от сдавливания яиц и поэтому они относятся к этому наплевательски и тем более что она знала, что мне это нравится.
Это случилось уже в конце октября, было ещё тепло. Я в выходные занимался уборкой и так для развлечения баловался сам с собой. К тому времени я уже несколько месяцев не мылся и моё тело было всё пропитано мазутом и разными продуктами нефтепереработки. В некоторых местах комки грязи просто присохли. Картина была просто ужасная и я собирался в выходной привести себя в порядок, как вдруг вошла Анна Ивановна и попросила помочь отгрузить продукцию – так грузчик заболел, а больше никого не нашла. Я согласился с радостью, а после всего вскипятил чай и сидел отдыхал. Анна Ивановна подсела рядом и попросила тоже немного чайку. Я с радостью налил и сам не зная как то машинально перевернул доминушку.
— Хочешь сыграть? – спросила она.
— Я на против - ответил я.
Разделив домино, мы стали считать – я снова продул и молча пошёл к приямку. Дальше всё было как и раньше, пока её не окрикнул кто-то. Это был один из грузчиков, которому я помогал грузить продукцию. Мы думали что он ушёл, но оказывается он был в душевой и по случайности ничего не заметил. А искал он Анну Ивановну, чтоб отпроситься на понедельник до обеда. Анна Ивановна не ожидала его увидеть и вздрогнула от неожиданности и не выдержав равновесие, надавила на мои гениталии и больше всего досталось одному яйцу.
Я сжал зубы, чтоб не крикнуть от боли, а Анна Ивановна не могла ничего понять и как выйти из всего этого кошмара. Она перенесла вес всего тела на ногу, которая стояла на моих гениталиях и сделала шаг навстречу, чтоб отвести грузчика подальше от приямка и совсем забыла, что стояла на моём члене и яйцах. Пока она его провожала и давала согласие, чтоб он не вышел до обеда на работу, я сжав зубы терпел эту боль и уже стал постепенно втягивать свой член и яйца внутрь. Член и одно яйцо проскользнули легко, а вот второе было даже больно задеть.
Возможно она травмировала его, но я ничего не видел. Когда она вернулась, то увидела его и спросила.
— Тебе больно, что случилось?
Я не знал что сказать и ляпнул – похоже вы мне яйцо раздавили.
Анна Ивановна перепугалась и решила мне помочь высвободиться из плена решётки и присев стала помогать вталкивать яйцо внутрь. Мне было больно и я стонал, но старался терпеть. Она тоже боялась нажимать сильнее и ничего не нашла, как нажать подошвой своей ноги. Сделала она это конечно не из за того, чтоб причинить мне боль – просто ей хотелось помочь мне и побыстрее освободиться, но я от боли потерял сознание, а яйцо правда провалилось во внутрь. Пришёл в себя от резкого запаха нашатыря. Решётка уже была поднята, а Анна Ивановна сидела рядом на корточках и водила ваткой под носом.
Немного очухавшись, я встал и вылез. Взяв одежду, я проследовал в зону отдыха. Анна Ивановна следом за мной. Убедившись, что я прихожу в себя, Анна Ивановна извинилась и поспешила уйти домой. Меня же попросила пойти в душ и отмыться. Я так и сделал. Отмываться пришлось больше двух часов. К тому времени яйцо прилично опухло и ломило весь низ живота. Идти конечно мне было некуда, да и делать больше ничего не хотелось. Я выпил таблетку, которую мне дала мастерица и решил поспать. Уснул с трудом, а когда проснулся, то рядом увидел Степаныча.
Всё, уже вызвала на помощь, сама раздавила, а отца вызвала – подумал я.
Так и вышло.
— Ну что, доигрался. Я же тебе говорил, береги, потом поздно будет. Ну давай показывай, что там у тебя.
Я спустил штаны и показал опухшую мошонку. Степаныч потрогал и сказал, ничего страшного, в драке и не так прилетало и ничего. Всё обойдётся. Конечно, он меня успокаивал. После выходного я прихрамывая приковылял к своему станку. Работа не клеилась и я не выполнил норму. Всем говорил, что ногу подвернул. Анна Ивановна осмелилась ко мне подойти только через день и поинтересовалась моим самочувствием и ногой. Я сказал что всё в порядке и скоро заживёт. Позже она стала избегать меня и уходить от ответов, а через две недели пригласила и предложила уволиться. Я конечно понимал её. Испытав трудно устоять от соблазна, тем более что меня не нужно уговаривать и я сам готов и мне не так важно, что потом будет. Я понимал, что она себя не сможет контролировать в следующий раз и может на самом деле всё раздавить и не стал спорить и оправдываться и вскоре уехал в деревню.
Собрав со всех родственников понемногу и приложив свои накопления, я купил небольшой домик, комната и кухня и стал жить отдельно от родителей. От всего, что со мной произошло, я не сделал никаких выводов и продолжал чудить, но это уже не имеет отношения к работе на заводе.
Сергей К…ая область [email protected]
191