Маша, «Маша и медведь».Время идёт быстротечно, как говорят старики, и еле тянется, как говорят дети и юность. Нет ничего вечного в мире, даже времена года не повторятся в точности. И вот, когда зима накрыла снегом сонный лес, а медведь спал в доме своего отца, и отца его отца, по лесу пролетел истошный от радости крик, что известил всех о прибытии ходячего кошмара всех тварей леса и реки.
Это была Маша, та самая Маша, которая весь лес ставила во все позы, фигурально говоря, но неизбежность лет сделала несносную девчонку не менее несносной девушкой. Парни от неё были в ужасе, активность в играх ролевых и не очень сделала её грозой ловеласов и соперниц. Одного парня она довела в постели до больницы, и вот теперь она вернулась на места, где в детстве слыла ужасом леса. Причем, не одна, а с двумя невинными сокурсниками, которых раньше не отбирала для игр, они были для неё «волками» на этот раз и объектами лишения девственности.
О, да, это она полюбила особо, быть первой, чтобы принадлежали только ей, а её дикая похоть никогда не была неудовлетворённой. Целуясь с ними обоими и гладя их нежную и твердеющую плоть, довольно большую для «ботаников», она шепт
ала им комплименты, расстёгивая на себе зимние джинсы, благо моржевание сделало своё дело, и она голая на снегу лежать могла часик без риска простудиться. Встав пантерой, приспустив джинсы лишь до середины бёдер, она направила одного парня в себя, нежно сжимая лоном его плоть и накручивая его, двигалась быстро, а второго обрабатывала ротиком игриво и сильно. К вершине Маша пришла через минуты две, на секунду опередив партнёров, с удовольствием напившись. Это куда вкуснее пива с молодёжной вечеринки, благо Маша лишь раз пила в жизни на 19-летие три года назад и больше не собиралась. У неё были иные развлечения, её неуёмная активность теперь перешла на парней и, что бывало нередко, опускаемых перед этим всеми моральными способами, соперниц-девушек.
Возбудившись от воспоминаний о таком «походе», Маша своей чисто выбритой кисочкой приняла семя невинного парня и попросила добавки, которую получила снова дважды, после чего отправила молодых людей гулять, а сама подошла к памятному ей пустырю и грустно вздохнула. «Эх, Мишка, милый Мишка, жаль, ты не видишь, как я счастлива, жаль, тебя охотники подстрелили, ничего, их теперь полы в камере мыть заставляют, я уже об этом позаботилась. Спи же с миром!» — сказала тихонько она, после чего пошла рвать на части мир дальше.
149