Танюша, еще даже не отстегнув страпон, отдыхала на моем плече, рассеяно водя пальчиком по груди. Она была, как и я, жаворонком. И к интиму с утра относилась с большим одобрением и воодушевлением. Имела, так сказать, активную гражданскую позицию. То есть она активно имела меня в позиции, уже знакомой по вчерашней ночи — на спине с задранными коленями и разведенными ягодицами. Конечно же, не было ни грубости, ни приказов, не доминирования. А вот нежности и страсти — было, с лихвой и до полного и убедительного финала. Причем сегодня Таня решила поиграться, и в кои-то веки оргазм у нас был совместный. Её — от закрепленных на трусиках дилдо, мой — от её умелых пальчиков.
— Ты же спал с мужчинами? — вопросительных интонаций в голосе у неё почти не было.
— Почему ты так уверенно спросила?
— Просто кое-кто уже на первой встрече так на мои пальчики насаживался и отпускать не хотел, так вертел попкой, так подмахивал — прям как опытная шлюшка. Вот и решила, что такой вид интима тебе очень даже знаком.
— А вариант, что я и раньше имел возможность попрогибаться под страпон, или сам себя игрушками заводил, ты не рассматриваешь?
— Ну-у... такое тоже возможно. Вот только такие утехи почти всегда идут цепочкой. Мужчины же так любопытны, и они всегда стремятся к новому и непознанному. Так что они быстро переходят от намыленных собственных пальчиков в ванной к игрушкам, а там и к живому члену. Коготок увяз — всей птичке пропасть!
— О, слышу мнение эксперта!
— Ха! А будешь меня подкалывать — то еще сейчас и почувствуешь мнение эксперта! — её пальчики пробежались по животу, мельком погладили-подразнили обессиленный член, и стали поглаживать колечко еще не сомкнувшегося после раунда забав ануса.
— Мой-то боец, в отличие от твоего, в отдыхе не нуждается! — собрав пальцами немного спермы, что сочилась с поникшего члена на мой живот, она начала смазывать ею головку страпона.
— А сама госпожа страпонесса тоже «в отдыхе не нуждается»? — на слове «госпожа» Таня ощутимо вздрогнула, и из её голоса пропала игривость.
— Не называй меня так, пожалуйста. Это, это...
— Только для работы?
— Да, котик. Это — только лишь работа.
Не давая даже шансов появиться обиде, я притянул к себе это волшебное чудо, нашел сладкие сладкие губки и занялся их неспешной инспекцией, время от времени уступая таниному язычку, что тоже во всю исследовал уже мои губы.
Рука моя автоматом нашла и сдавила аккуратную грудь женщины, лаская и пощипывая соски.
— Хочешь еще?
Судя по всё более учащающемуся дыханию, выгнутой спинке и растущей жадности в поцелуях — она хотела, очень даже хотела. Один разочек натянуть меня с утра — явно недостаточно, чтобы утихомирить аппетит зрелой темпераментной женщины.
Отстранилась она, причем с видимым усилием, только когда моя ладонь отпустила грудь и начала неспешное движение по животику к лону — проверить, смогу ли я добраться до «сладкого» сквозь плотную ткань трусиков.
— Хочу! Но чуть попозже. Эй, ты же мне так и не ответил!
Увидев на моем лице улыбочку в стиле «именно так и было задумано», Таня возмущенно шлепнула меня по груди.
— Ах ты, хитрец!
После недолгой борьбы, со смехом, шлепками по попе, легкими поцелуями и укусами, Таня оказалась сверху, вроде как «победив» и, тихонько вздохнув, аккуратно вошла в меня. Уже разработанная попка легко впустила в себя хорошо смазанный фаллос. Он был небольшой, раза в полтора меньше того, что уже хозяйничал во мне в медцентре. Но удовольствия доставлял и мне, и ей, не меньше.
Придерживая мои широко разведённые ноги, и неспешно двигаясь, довольная достигнутой победой, женщина продолжила допрос.
— Ну так как, спал с мужчинами? Натягивали твою дырочку на толстые члены? — вставив игрушку до упора, она начала потихоньку убыстрять темп. Я же, прикрыв глаза, наслаждался движением внутри себя, стараясь как можно больше расслабиться.
— А если не будешь отвечать, то у меня там есть аргументы посущественнее!
— Аргументы или агрегаты?
— И агрегаты тоже. Так спал?
С трудом вынырнув из накатывающей неги, я согласно кивнул.
— Ага! Разумеется, я была права. — замедлившись, но не прекращая потрахивать мой зад, Таня дотянулась до кофе, и сделала небольшой глоточек.
— И как твои впечатления?
— Ощущения — классно. Ты и твои «аргументы», конечно же, лучше, но вообще — мне понравилось. Вот только...
— Только?
— Как бы правильнее сказать. Секс понравился, а вот интим — нет.
Таня понятливо кивнула. Такой ответ ей был, видимо, полностью ясен.
— Значит, принять горячий упругий живой член в попу — ты не против, а вот всякие нежности и заигрывания от мужчин тебе претят?
— Аха. Чувствовал себя тогда...
— Геем?
В ответ я снова же только кивнул. Что ни говори, а говорить с умной женщиной — приятно. С умной, понятливой и безумно сексуальной женщиной, которая во время разговора размеренно страпонит твой зад — приятно втройне!
— Та-ак, с этим понятненько, сладенький. А в ротик ты брал? — видимо, этот вопрос был столь для неё интересен, что она даже перестала двигаться.
— Эй! — но моё возмущение было полностью проигнорировано.
— Что «эй»? Ты отвечай давай! А то получишь!
— Так я и возмущаюсь, что перестал получать!
— Ай, запутал уже меня! Отвечай, а то не получишь! Вот! Давай ка, рассказывай, как язычком, губками и глоткой работал! — но движение она всё же возобновила. Не только мне сейчас хорошо и совсем не хочется останавливаться.
Я же старался не поддаваться на провокации и изображал, что вообще не понимаю о чем речь. Делать это было не сложно — достаточно было просто сосредоточиться на зрелище мерно покачивающихся бёдер допрашивающего меня «следователя», и на ощущении «орудия допроса», так же мерно придавливающего мою простату.
— Вижу по глазам твоим блядским, что и сосал ты, сладенький, и глотал, как положено шлюшкам, и на язычок тебе кончали, и на личико.
Следом последовал шлепок по ягодице, совсем не болезненный, игривый.
— Ну, не стесняйся, расскажи тёте, как твой ротик имели. — сам её вид и тон говорили, что нечего стесняться перед той, кто сейчас долбит твой зад, а вчера вечером неоднократно умащивалась сверху над лицом, буквально вдавливая этот самый ротик в половые губки.
Она вчера вообще почти всё время была сверху. Нежно, без грубости, но практически не отдавая мне инициативы. Контроль, даже без насилия, заводит её более чем хорошо. Да и сегодня с утра единственным моим собственным решением было сварить кофе. Вернувшись тогда с чашечками в зал, я застал Таню раздумывающей, какой именно из коллекции срапонов прикрепить к уже надетым трусикам. Никаких вопросов мне не задавали, моё мнение никого не интересовало, и всё что требовалось — это занять место имения в наиболее удобной для предвкушающе улыбающейся женщины позе. Правда, не всё было так уж страшно. Уже вогнав в меня пару как следует смазанных пальчиков, Таня поцеловала меня и шепнула «Ты же не против?» Хотя, как это случается у неё почти всегда — вопросительных интонаций в её «вопросе» практически не было.
Сейчас же по личику Тани я уже понял, что отмалчиваться дальше не стоит. Да и действительно, чего я стесняюсь то?
— Нуу... было разочек такое. Я был молод, и мне были нужны...
— Лайки?
— Если бы. Мне были нужны деньги.
— О!!! Так я была права, называя тебя шлюшкой!
— Ну, наверное можно сказать и так.
— Продолжай, продолжай. И я тоже продолжу. — в подтверждение своих слов, она поглубже вошла в меня и теперь двигала бедрами по кругу, сбивая мне дыхание тягучими волнами удовольствия.
— В общем, я тогда после универа только перебрался в этот город. Вместо квартиры — комнатка, работу нашел — только на выживание и хватало. Вот и пришлось...
Договорить мне эта чертовка не дала.
— Спать с начальником для продвижения по карьерной лестнице? Ах, я представляю — полутёмный офис, диван в приёмной, и два сплетенных в тугой узел полуобнаженных мужских тела. Один молод, строен, красив. Ну, хотя бы со спины, ха! Круглая попка, скинутые на щиколотки брюки и бельё. Второй гораздо старше, седые волоски на груди с капельками пота, прерывистое дыхание. Вот первый лежит животом на боковой спинке дивана, и его девственная задница познаёт всю мощь толстого члена, увитого темными набухшими венами. Мм-м... Я прямо слышу эти стоны. Великолепный дуэт умоляюще-покорного хныканья пассива и яростного рычания доминирующего самца. И вижу, как его горячая, тягучая, пряная сперма толчками брызжет в твой открытый ротик. Тебе было хорошо в твой первый раз? Он не был слишком груб?
— О, напредставляла себе! Мне уже можно не рассказывать?
— Ой, а я что, не угадала?!
— Разве что некоторые моменты, вроде того что он был старше.
— То-то же! — Таня победно задрала носик, показывая, чьим именно интеллектуальным способностям тут нужно завидовать. — Ну, рассказывай, рассказывай быстрее! Я же не железная, и долго не выдержу.
К слову — в процессе рассказа версии о моём «первом разе» она мало того что ни на мгновение не переставала двигаться, так еще и подкрепляла слова действием, нарочито демонстративно вгоняя страпон, изображая того самого «доминирующего самца».
— Всё было не так эпично. В инете познакомился с мужчиной, не скрывающим ориентации. После общения предложил встретиться за ужином с перспективой продолжения за не очень большие деньги. А потом — гостиничный номер, бутылка коньяка, детский крем и п
ара часов ночью да полчаса с утра на сам процесс. Ну и стесняться в таком положении мне было нечего — поэтому и на коленках постоял, и сверху самостоятельно попрыгал, и в ротик брал.
— Ну-у, так не интересно. Никакого приключения.
— Для меня это было еще то приключение. Все ж первый раз.
— А дальше? Продолжение было у этого знакомства?
— Нет. Как я и говорил — мне понравилось чисто физиологически, а сам мужчина — не очень, хоть он и не был грубым.
— Так. Вижу я, что от тебя сейчас подробностей не дождешься. Значит именно эту тему мы еще раскроем, и ты расскажешь всё-всё — размер, объем, вкус и прочие мелочи. А сейчас у меня к тебе еще вопросик... — не прекращая движения, Таня прилегла на меня, уперевшись локтями, щекоча мне грудь острыми сосками, и тихонько шепнула в ушко.
— Ты же не откажешься принять в себя мужчину при мне?
Её дыхание жгло, голос подрагивал от возбуждения — два дилдо, плотно вогнанные в её вагину и попу, на которые крепежом передавалось движение от страпона, не слабо её заводилиа. Да и тема разговора тоже способствовала. написано для BestWeapon.ru Судя по тому, какую «версию» она озвучивала — фантазия сейчас ей выдаёт просто невероятно развратные сцены.
— Ээ-э?
— Подробности? У меня есть... друг...
— Клиент?
— Когда то клиент, а сейчас действительно друг. Он художник...
— В коридоре его работы?
— В основном его. Так вот. Он давно просил меня побыть натурщицей...
— В образе госпожи с воспитуемым?
За понятливость я был награжден глубоким, страстным, жадным поцелуем и чуть ускорившимся темпом и амплитудой движения.
— Да, именно в таком образе. Но только у Виктора есть одно жизненное и творческое правило — он всегда занимается сексом со своими моделями. Говорит, что «творец должен любить то, что рисует. Иначе — это не искусство, а ремесло». Ну а метод выражения любви — он простой, ясный понятный, давно изобретён и опробован.
Имя «Виктор» она произнесла с ударением на «о», прямо как у Гюго, вызывая ассоциации с недавно прочитанными «Отверженными».
— Хм, что-то в его жизненном кредо мне близко. И что, все натурщицы соглашаются?
— Чтобы ты понимал?! Художник он модный, и у него изрядная очередь из заказчиц.
Разговаривать было нелегко, всё время хотелось отрешиться и сосредоточится на внутренних ощущениях. Причем, судя по дыханию и краснеющей груди, поддерживать разговор было тяжело не только мне, но и Танечке. Правда, её растущее возбуждение практически никак не отражалось на темпе траха — всё так же методично и размеренное головка фаллоса почти полностью выныривала из моего зада, и без малейшей паузы устремлялась внутрь, чтобы со смачным шлепком бедер о бёдра вызвать внутри меня очередную волну удовольствия.
— И что, он их каждую? Вот так же, как ты меня сейчас?
— Нет, не так же и не каждую.
— Так же, как ты, вообще никто не может! Ты — чудо и сокровище!
— Аха, аха. — женщина довольно улыбнулась, и еще раз впилась в мои губы поцелуем, в рот — языком, и в анус — страпоном. Но, к моему огромному сожалению, совсем скоро снова замедлилась, вернувшись к размеренному темпу, и продолжила.
— Он вообще не с каждой соглашается работать. Всё по той же причине — если натурщица в нем симпатии не вызывает, то ни работы, ни интима не будет.
— А натурщики?
— С мужчинами он почти не работает, но да — и для них это обязательное условие.
— А ты позировала?
— Конечно. Только не одна, а с его женой.
— Женой? Он еще и женат?!
— Аха.
— И жена о его «правиле» в курсе?
— Разумеется. — судя по интонации ответа Таню удивлял сам факт моего удивления такими отношениями.
— Хм, ну что сказать — творческие люди. У них другие взгляды.
— Взгляды у них самые что ни есть обыкновенные. Просто Инга не страдает ни ханжеством, ни лицемерием, ну и точно знает, что ни одна из моделей в жизни Виктора не задержится. Ну-у... это как ревновать к статуе Венеры Милосской, например.
— Ну а ты? Ты же задержалась.
— О, я скорее задержалась в жизни Инги, а не Виктора.
— И он... ?
— И он, конечно же, в курсе. И так же, как и жена, не страдает ни ханжеством, ни лицемерием. А ты?
— Что я?
— Ты страдаешь?
— Эээ... ну так как у меня жены нет — то не знаю.
— Ну-у... У тебя же были девушки. Их ты ревновал? Или, вот например, меня?
— А ты моя девушка?
— Ах ты мелкий паразит! Второй день у меня на страпоне прыгаешь — и такие вопросы! Или, как говорит молодежь «постель еще не повод для знакомства»? — возмущалась Таня наиграно, было видно, что вообще её этот разговор забавляет.
— Повод, повод. Я другое имел ввиду. Ты себя моей девушкой считаешь? — этот, казалось бы, провокационный вопрос не заставил её задуматься. Она только проказливо улыбнулась, и в такт продолжающимся вовзратно-поступательным движениям сказала.
— И себя считаю твоей девушкой. И тебя считаю своей девушкой!
— Вот как?
— Да, именно так. И эта самая моя девушка не хочет надевать чулочки и вообще не слушается. За что я её обязательно отшлёпаю!
— Что, прямо сейчас?
— Сейчас? — Таня изобразила задумчивость. — Мм-м, нет. Сейчас у меня совсем другие планы!
— Какие же?
— Сейчас у меня в планах узнать, увижу ли я как моя хорошенькая девочка подставит свою шикарную, упругую, загорелую, атлетичную попку под мужской член. — каждый из эпитетов, описывающий мой зад, она сопровождала глубокими сильными ударами страпона, с выдохами вгоняя его в этот самый зад по самые яйца.
С трудом собравшись с мыслями, я всё же смог задать вопрос. Хотя думать и говорить совсем не хотелось, а хотелось только, чтобы эта женщина продолжала и продолжала двигаться внутри меня.
— Ну а потом что в планах?
Она снова изобразила глубокую задумчивость, приставив к губам пальчик и немного наклонив голову.
— А потом посмотрим на её поведение. Вот!
Довольная собой, Таня снова легла на мою грудь, ничуть не стесняясь вымазать животик в текущей из члена семенной жидкости.
— Так ты согласна?
— А девочку изображать придётся?
— Не-ет, девочкой ты будешь только для меня. Послушной, ласковой, сладкой девочкой с гостеприимной попкой! Согласна?
В ответ я только кивнул, и наш диалог прекратился по ясным и понятным причинам.
О боги, как же Танечка хороша. Страпон скользил внутри меня, даря ни с чем несравнимые ощущения наполненности, неги, расслабления и удовольствия. Опираясь на мои
поднятые колени, она всё ускоряла и ускоряла темп, а я старался хоть немного прижать фаллос мышцами, чтобы добавить ей побольше кайфа. Получалось не очень — уже разработанный за время разговора анус с лёгкостью впускал в себя упругий, хорошо смазанный пластик.
Шлепки влажных бёдер, крепко сжимающие мои щиколотки ладони, полуприкрытые глаза, прикушенная губка, белые ровные зубки, поблескивающие капельки пота, сандал, кофе и помокревшие трусики, возбужденные сосочки, покрасневшие грудь и ушки, прерывистое дыхание, стоны — женщина была воплощением нимфы порочного сладостратия.
Быстрее, еще быстрее, короткие движения в самой глубине, уже знакомый долгий стон-выдох — и расслабившаяся Таня снова лежит у меня на груди.
— Уфф, хорошо. Милая, у тебя не попка, а просто какая-то нефритовая пещера удовольствий. Трахать, трахать и еще раз трахать! — она сделала пару ленивых фрикций, с присвистом вздохнув — полученный оргазм еще не отпустил лоно, и каждое движение дилдо внутри отзывалось в её теле дрожью удовольствия.
Легонько лизнув сосочек, а потом и прикусив его, она, наконец, вышла из меня, и обессилено легла рядом. Я же, пользуясь передышкой, начал возиться с застёжками, стягивая с неё «орудие труда».
Аккуратно, не торопясь, вытащил пластиковые дилдо из вагины и попы, и, взяв салфетку, протёр мокрые и скользкие губки, любуясь великолепием открывшегося вида. Конечно же не утерпел, и склонившись, впился поцелуем в эту прелесть, втянул её губки в себя, и запустил язык как можно глубже. Еще один стон и подрагивание прижатых ко мне бёдер был мне наградой.
Хотел было продолжить, но запущенная мне в волосы ладошка не притянула поближе, как обычно, а наоборот, ласково оттолкнула.
— Хватит, сладкоежка, успеешь еще нализаться. Иди ко мне. — потянувшись, дав мне в очередной раз полюбоваться своим великолепным тренированным телом, Таня легла на бок, похлопав ладонью у себя за спиной.
Завернувшись в мои руки как в одеяло, она прижалась ко мне ножками, попкой и спиной и тут же начала этой самой попкой крутить, поднимая «в бой» моего поникшего во время массажа простаты «бойца».
Удостоверившись в его полной готовности, она снова промурлыкала:
— Иди ко мне, котёна. А еще лучше — иди в меня!
Ну, такую просьбу я, конечно же, игнорировать не стал, и мой член уверенно нырнул во влажную глубину. Но прежде чем я успел начать «простые движенья» — был остановлен ладонью женщины.
— Ты немножечко не туда зашла. — выгнувшись, и немного отодвинувшись, она взяла мой член и уверенным движением приставила его к своему анусу.
— Вот сюда иди, хорошая моя. Вот сюда. — и скользнув по смазке, легко преодолев сопротивление еще незакрывшегося после дилдо сфинктера, мой член оказался в хорошо разработанной, упругой, великолепной попке, что занимала мои мечты с самой первой встречи, когда я увидел её в кабинете медцентра.
— Не одной же мне попки красивые женские трахать! — промурлыкала Таня, сильнее выгибаясь, и буквально насаживаясь на стоящий колом член.
После чего Шахерезада прекратила дозволенные речи, потому как, немного освоившись, я положил её на животик, вжал в диван и занялся исполнением самого приятного мужского долга — удовлетворением стонущей от удовольствия женщины.
188