Только что он ласково держал её грудь одной рукой, а другой спокойно и туго обматывал её веревкой. Силу натяжения он регулировал глядя в её глаза с едва заметной улыбкой. Как только из её рта вырывался лёгкий крик, он чуть отпускал веревку и начинал следующий виток. Сочетание нежности и жёсткости её безумно возбуждало и мокрая её щель была лучшим индикатором. Перед этим он объяснил ей все возможные последствия от того что им предстояло, но её мозг к тому моменту уже не работал — её дико заводил этот спокойный парень в своей рубашке и джинсах, который сейчас неспеша разглядывал её тело разложенное на столе как праздничная индейка перед рождеством.
Обычная девушка, одна из тех которые текли, читая его истории в сети, и вот, наконец-то, одна из них, которая осмелилась вместо дрочки напроситься попробовать в реале.
«Будет больно» — предупредил он её вначале. «Я знаю» — закусила она губу в ответ.
Привязав к столу, он полил её грудь маслом из обычной магазинной бутылки («так будет лучше», произнес он), и слегка проверив упругость груди пальцами, отошёл.
Он встал напротив неё и она уставилась на здоровый холм выпирающий под его ширинкой. Что же, его индикатор тоже работает), отметила она про себя.
Её перетянутые шары постепенно наливались кровью и медленно меняли цвет от розового к бордовому.
Он медленно стал расстегивать ремень и, поняв что сейчас вот-вот начнется, она снова задрожала. Хотела было что-то сказать, но вспомнив что рот заткнут кляпом да ещё и заклеен строительным скотчем, промолчала.
Сняв ремень, он легонько покачал им в воздухе. Черный ремень из гибкой кожи, то что из подручных средств причинит ей сегодня минимум вреда. Взяв ремень за пряжку, так что длинный конец свисал в воздухе, он подошел к ней поближе и встав сбоку от стола, размахнулся и со всей силы ударил по её правой перетянутой груди.
Она взывала, выгнувшись дугой, и на груди тут же появился ярко-алый след на глазах сменяющийся темно-красным.
Он виновато посмотрел на неё, мол, «извини, я же предупреждал» и ласково провел рукой по влажной промежности. Такая неожиданная смесь боли и нежность снова снесла ей голову и она захотела ещё. Или, скорее, этого хотела её глупая, безмозглая щель, которая тут же стала снова увлажняться. Довольный, он сделал шаг назад и размахнувшись ударил по левой груди.
Ремень впечатался в её натянутую плоть, красиво съехав со скользкого масла, которое смягчило удар. Маленькие капельки разлетелись в стороны. Снова яркая алая полоса, снова тело выгнутое дугой, и снова сладкое ощущение в её мокрой щели. Она обессиленно упала на стол и в животном инстинкте, не понимая что и зачем она сейчас делает, выгнула лобок вверх. Он улыбнувшись, легонько шлепнул по нему кончиком ремня. Через его джинсы уже четко был виден силуэт хорошего крепкого, и наверняка, подумала она, крайне симпатичного, органа.
Размяв плечи и расслабившись, он стал жёстко и методично хлестать её по груди. Удары ложились один за другим, появлялись новые полосы, она уже тащилась от этого процесса несмотря на сильную боль, и думала, как это вообще возможно, и если возможно, то почему она не пробовала этого раньше. Полосы багровели, поверхность перетянутого мяса покрывалась красивым ровным тёмным цветом и это распаляло его еще больше. Бесплатный загар по экспресс-методу Макса.
Было больно, дико больно, она стонала сквозь заткнутый рот, из глаз сами собой потекли слёзы, но в то же время это приносило ей какое-то странное облегчение. Здесь и сейчас, полностью беспомощная, не имея возможности остановить эту боль и издевательство над самым ценным, что у неё было, это унижение её женского достоинства, она могла наконец-то расслабиться и отпустить себя на волю. Отвесив по очереди четыре последних удара, сделанных изо всей силы по каждой груди, он бросил ремень ей на живот и присел рядом с её лицом. Ощупывая и аккуратно сжимая её грудь, спросил:
— Ну как ты?
Она повернула к нему лицо, из глаз текли слёзы. Он съехал рукой вниз и проехавшись двумя пальцами между её губ, запустил их внутрь.
— Влажная... — прошептал он.
Ей было стыдно, за то что это её заводило. Она покраснев, кивнула.
— Хорошо! — он довольно вскочил на ноги и схватил ремень. — Тогда обработаем твое мясо снизу, сука. Самая нежная территория.
С этими словами он взял ремень, зашел к ней за голову, так что его стоящий член и яйца, туго обтянутые брюками, нависли у неё прямо над лицом, сильно схватив её за сосок, потянул его на себя и хлёстко ударил ремнём по нижней части груди. Это не был удар со всей силы, он не мог как следует замахнуться, но было как минимум так же больно, если не сильнее. Она простонала в мокрый кляп, дёрнулась от боли, ткнулась лицом в его член и натянув зажатый в его пальцах сосок застонала ещё сильнее. Он сделал ещё несколько ударов, метко целясь с разных сторон, так чтобы ни один сантиметр кожи не остался не задействованным, а затем повторил то же самое обработав другую грудь. Когда он её отпустил, она впервые попыталась посмотреть на свое мясо, насколько позволяли веревки. Темно-бордовые шары с синяками, безжалостно стянутые у основания, как две каких-то боксерских груши для битья, от этого вида она ошеломлённо вскрикнула сквозь кляп, но тут же, одновременно, от этого же самого вида, её накрыла страшная волна сладости внутри. Это был почти оргазм. Сама не понимая себя и свою реакцию на эти пытки, она ошарашенно опустила голову обратно.
Ей нравилось ощущать себя беспомощной сукой... Нравились её перетянутые груди... Нравилась сладкая боль, от одних только верёвок... Нравились следы оставляемые его руками и ремнём... Нравилось то, что они будут проходить пару недель, всё это время напоминая ей о произошедшем, о том, какой она была сукой в тот день и о том, кто это всё с ней сделал. Кому она позволила это всё с ней делать.
Макс подошел и пощупал её грудь.
— Чувствуешь?
Она кивнула.
Он вышел на кухню и быстро вернулся с яблоком в одной руке и тонкой длинной иглой в другой. Её глаза расширились и одновременно внутри всё опять предательски ослабло.
Что он сделает с яблоком? Запихнёт в неё? Заполнит наконец-то хоть чем-то её текущее похотливое влагалище?
Он перехватил её взгляд и рассмеялся:
— Нет, это мне. А вот это — тебе.
И с этими словами, непринужденно откусив от яблока, он примерился и воткнул в её левую грудь иглу, параллельно столу, отступив сантиметр-два от верхушки. Игла прошла насквозь вершину её набухшего шара и вышла с другой стороны. Она не успела даже вскрикнуть, как всё уже было сделано.
Никакой боли, даже слегка приятные необычные ощущения от постороннего металла внутри её нежной груди. Её даже взяла какая-то злость на саму себя «да, так, так тебе и надо мокрая сука, твое мясо только и создано для издевательств, если ты сама течёшь от такого».
— Ну как? Круто, да? — улыбнулся он. — Внутри почти нет нервных окончаний. Сейчас ещё три и закончим.
— Да, а это всё-таки тебе. — он показал ей огрызок яблока и резко запихнул его в неё, грубо протолкнув до самого конца.
Она застонала от удовольствия. Ощущая себя последней шлюхой которая кончает от огрызков внутри себя и игл в своей груди, она выгнулась ему навстречу, чтобы ему удобнее было проталкивать. «Молодец, сучка», улыбнулся он и нажал на яблоко сильнее. Поняв, что оно уперлось в стенку матки, он ритмичными движениями с минуту надавливал на него пока она выгибалась как текущая кошка.
— Ладно, хватит, — он вытащил пальцы и хлопнул её по лобку.
Макс вышел на кухню, она слышала как он моет руки и предвкушала обещанное. «Животное, какое же я грязное животное... « думала она про себя...
Он вернулся с тремя блестящими стальными иглами. Деловито оттянув сосок он медленно ввел оставшиеся иглы крест-накрест, пронзив вершины ее грудей. Она чувствовала боль когда они протыкали кожу на входе и на выходе. Пока же они медленно двигались внутри её багровых шаров она испытывала никогда до этого незнакомое нежное ощущение.
От медленного движения последней иглы внутри себя она кончила, изогнувшись на столе, как последняя шлюха. Посмотрев на её закрытые в блаженстве глаза он прошептал сам себе:
— Жаль ты не мое настоящее животное, тогда бы я развернулся как следует... и разговаривать не надо было бы...
«Я хочу быть им... « — пронеслось где-то у неё голове в тумане кайфа. Когда она кончала так последний раз?... Почувствовав как он отвязывает ей руки, она медленно стала приходить в себя. Когда он отвязал ноги, она открыла глаза и увидела над собой его насмешливый взгляд.
Макс смотрел на неё и в ответ видел нежный преданный взгляд послушной сучки. Такой никогда ни с чем не спутаешь.
Улыбка резко сменилась строгостью и он спокойно приказал:
— Встала.
От такой внезапной перемены её щель снова предательски увлажнилась. Она осторожно поднялась со стола — тело затекло, а внутри напоминал о себе огрызок яблока.
— Красивая картина... Руки над головой! — жёстко скомандовал он.
Послушно, быстро вытянула руки над головой — он зашел сзади, перехватил их веревкой и притянул куда-то к потолку.
Как следует шлепнул её по заднице, раздвинул ягодицы, тут же отпустил и снова пощупал грудь. Натянутое веревками и избитое мясо отдавало приятной болью даже от легкого нажатия пальцев.
Он дал ей пару пощёчин по груди.
— Ну что, сука, нравится? Яблоко не жмёт? Нет? — он сгреб ладонью ее промежность и сильно сжал. Она застонала, с той же спортивной злостью ощутив как огрызок упирался в нежные стенки её влагалища. «Так тебе и надо» — хотелось сказать ей себе самой. Но это сказал он сам.
— Так тебе и надо, тварь. — презрительно бросил он ей.
Она стояла перед ним, голая, избитая, перетянутая веревками, со всеми униженными женскими достоинствами какими только возможно, а он любовался этой картиной. Окинув её ещё ра
з холодным взглядом, резко оторвал скотч, вытащил кляп и дал ей пару пощечин.
Макс отошел назад.
Она отдышалась, и молчала, стыдливо смотря в пол.
— Хочешь что-нибудь сказать? — спросил он.
И она спросила:
— А твоим животным... это... как?
Макс задумался на минуту.
— Например так, — серьезно ответил он, и подойдя к ней, снова заклеил рот скотчем. Не глядя на неё, молча обошел её и куда-то вышел. Вернулся, положив что-то со звоном у неё за спиной и обошел спереди.
Встал и задумчиво осмотрел, окинув взглядом её тело где-то в районе живота, от груди и ниже. В одной руке он держал маркер. Всё снова переменилось. С деловым видом рассматривая её тело, он полностью игнорировал её лицо, не сталкиваясь взглядами даже случайно, и она вдруг стала ощущать себя какой-то вещью, на эмоции и личность которой даже не обращают внимание. Даже не игрушка. Так — предмет, тело для опытов и удовольствия, каким бы извращённым оно ни было. Ему будет всё равно, что творится у неё внутри, главное получить свой кайф. А ей? Ей почему-то это нравилось, хоть она и снова не понимала чем...
Господи, как же ей захотелось сейчас его член, член этого парня, именного этого, член маячащий весь вечер перед ней, сквозь ткань его чёртовых обтягивающих джинсов...
Не обращая внимания и не видя её эмоций, он подошел и размашисто написал огромными буквами у нее на животе её имя и, через запятую, возраст. Затем задумчиво отошел, достал из своих джинс телефон и щёлкнул её. Она снова вспомнила кто она такая и задохнулась было от возмущения — на съёмку мы не договаривались, «а если потом в интернет, а если... « но вовремя заткнулась, и поняла, что сама спросила каково это быть его сукой. Не просто сукой, а именно его. И какой-то части этой суки всё это нравилось.
Макс, сняв её на телефон, так же задумчиво и молча подошёл и зачеркнув жирным крестом на животе её имя, но не возраст, написал поверх него «ЖИВОТНОЕ». Так же спокойно отошёл и снова снял на телефон. Поскользил пальцем по экрану, сравнивая два снимка, и удовлетворенно кивнув, отметив для себя, да, так лучше. Затем постучал что-то на клавиатуре и она услышала звук отправившегося сообщения. Как у него это получалось — в ней снова смешалось два противоположных чувства — возмущение и возбуждение от стыда. «Отправил? Меня?! Кому? С лицом?» Она не знала, что и кому он отправил, но уже поняла, что никогда не станет сама спрашивать если захочет остаться с ним.
Телефон звякнул ответной смской.
... Сняв её на телефон, Макс быстро отредактировал фотку и обрезав лицо, отослал своему приятелю. «Смотри, какая у меня сука, Леха)))»
Лёха тут же прислал ответ: «Бл., Макс, я чуть обедом не подавился) Ты даешь вообще. Это что, постоянная?» — «Ну... как сама захочет) «, написал Макс и выключив звук, убрал телефон в карман.
Он подошел к закрепленной под потолком девушке, и быстро, но аккуратно выдернул иглы. Обошел её сзади и взял что-то со стола, то что принес минутами раньше. Это был блестящий стальной крюк сантиметров пять в высоту и толщиной миллиметра два. Обошел её спереди и остановился, примеряя. Поднес к одному её соску, молча покачал головой... к другому... отошёл...
Присел перед ней и спросил сам себя:
— Я ей говорил, что у неё красивые губы?...
... Да, она помнила, как он сказал ей это — ещё в самом начале, когда она стояла голая, впервые перед ним раздевшись, только что из душа... Такие губки попадались редко. Бледно-розовые, в цвет кожи, с полностью скрытыми малыми губами, на слегка выступающем лобке, которым теперь она гордилась, но за который ей в детстве было так стыдно — он всегда в обтяжку выпирал из под купальника и детских шорт...
— Я ей говорил, что у неё красивые губы?...
И не дожидаясь ответа, добавил:
— Были.
Он быстро проткнул одну из губ крюком насквозь и не обращая внимания на всхлипывания и вскрики, плотно насадил его поглубже. Она посмотрела вниз, на его голову и руки, которые сейчас работали с её телом, не спрашивая ни на что никакого разрешения и не обращая на неё внимания...
Он поднялся и снова зашёл сзади. Она попыталась наклониться и посмотреть, но увидела лишь конец крюка болтающегося где-то в промежности.
Слегка пнув её по ногам Макс молча дал понять что надо расставить ноги шире, насколько позволяли руки связанные под потолком. На секунду, пока он поправлял веревки на руках, его твердый член прижался к её ягодицам и она снова захотела его, если бы только её руки и рот были свободны...
Что-то ещё легонько зазвенело в его руках, он присел сзади и она почувствовала, как он протаскивает через её губу крюк, через всю его длину, весь его адский изгиб, хотя он мог вынуть его просто так с короткого конца, но было видно что ему нравилось так мучать её, эту шлюху... Она, постанывая, выгнулась, чтобы ему было удобнее и ощущала себя покорной сучкой в руках владельца. Вытащив крюк он вставил вместо него что-то другое. Потом зажал пальцами, слегка прижав губу и отошёл.
Она увидела вспышку телефона осветившую со спины комнату.
Макс достал пульт телевизора, который стоял прямо перед ней, включил и пощелкал пультом. На экране быстро сменялись картинки. Она с интересом смотрела. Так, канал для взрослых, наука, техника, музыкальный канал, что это? — какое-то жуткое порно, примерно того же плана, что сейчас с ней делали — и такие каналы бывают? какие-то японские новости на том же языке... Появился чёрный экран. Что-то помудрив в настройках телефона, Макс вывел только что сделанную картинку на экран ТВ. Крупным планом на её губе болталась стальная бирка с выдавленными в три ряда буквами:
«СУКА. СОБСТВЕННОСТЬ МАКСА».
В третьем ряду был выбит номер его телефона.
Она ощутила и холодок этого жетона, и то, как по нему уже потекли соки её похоти.
С того момента, она его спросила что значит быть его животным, он ни разу не взглянул на её лицо. Ей так хотелось поймать его взгляд, даже уже заслужить, чтобы увидеть его глаза, преданно заглянуть, обнять, поцеловать, упасть на колени и наконец-то жадно заглотить его член, в знак благодарности за всё...
— Если бы ты была моей вещью, то это не нуждалось бы в комментариях, — сказал он не глядя на неё, махнув пультом на экран. — Что бы и каким бы образом я ни прикрепил на твоё тело — это нельзя самостоятельно снимать. Как и эту бирку. Нигде и никогда. Ни у меня дома, ни у себя дома, ни в женской бане, ни на пляже... Думаю, идея ясна.
О да, идея была ей более чем ясна...
Ощущать как в её губе круглосуточно висит эта бирка, в то время как тебя будут грубо иметь сзади, проходясь членом прямо мимо неё, соприкасаясь, задевая и иногда случайно болезненно дергая...
Всегда ощущать эту биркой своей губой, даже когда стоишь на четвереньках широко раздвинув ноги и обрабатываешь ртом своего любимого хозяина...
Пройтись по бане или нудистскому пляжу с небрежно болтающейся биркой с такой надписью... Ловить на себе удивлённые взгляды парней... Давать почитать любопытным... Смотреть как они набирают номер телефона... «Алло, это Макс? Мы тут одну интересную штуку увидели... Что? Это правда?... А... можно воспользоваться вашей сукой?... Нас трое... Только в зад? Ок. И только по двое сразу? Отлично. А её задница примет сразу два члена? Всё равно? Спасибо!»
Или чувствовать как она выпирает скруглённым прямоугольником прижатым к телу полупрозрачным белым купальником...
Ходить летом в мини-юбке, точно расчитаной по длине, так, что при малейшем наклоне бирка становилась видна... А он наверняка будет её наклонять, она знала... «Эй сука, посмотри-ка ценник на нижней полке» — скажет он где-нибудь в магазине...
Она судорожно сглотнула. Неужели всё это может осуществиться?... Со мной? И, главное, с ним? И так скоро?...
Она всё ещё беспомощно стояла с исхлёстанной грудью, зачеркнутым на животе своим именем, руками связанными под потолком, её фотографией отправленной неизвестно кому, и своей проколотой промежностью на экране, пока перед ней проносились сразу все эти картины.
Макс подошёл и развязав узлы быстро потянул за верёвки на груди. Грудь развязалась, по инерции заболтавшись, она ощутила как та начинает ныть от восстанавливающейся чувствительности. Развязав её руки, он размял ей запястья и засунув пару пальцев во влагалище, другой рукой с силой сжал её грудь и стал разминать. Было больно, она застонала непонятно от чего и снова прогнулась вперёд... эти руки... (Порно рассказы) Пальцы нащупавшие забытое яблоко и поворачивающие и двигающие его внутри как вибратор — ей казалось, что это был лучший вибратор в её жизни. Губа с биркой отдающаяся на каждое случайное прикосновение...
Макс нежно отклеил скотч и поцеловал её в губы.
— Пойдём, чаю попьём. — он взял её за бирку и потянул за собой.
Чайник быстро закипел, Макс сел на стул и посадил её у себя между ног. Она опустилась на пол, ощутив как бирка звякнула, коснувшись пола. Взгляд упал на всё ещё стоящий член, и она чуть не подавилась слюной.
— Хочешь? — как-то искренне спросил он её и стал аккуратно расстёгивать пуговицу. Она смотрела на его движения глазами восторженного ребёнка, который вот-вот получит долгожданную игрушку.
Он взялся за язычок молнии, но вдруг остановился:
— Не в этот раз, — сказал он, — Я так быстро не могу. Мне надо к тебе сначала привыкнуть.
Макс положил её голову себе между ног и стал гладить.
За окном утопала в закате вечерняя Нева.
От автора: Привет всем. Я — Макс. Да :) Пишу о том, что меня возбуждает и заводит, и то что я хотел бы попробовать (или уже немного пробовал) в жизни. Возможно, не всё и не так жёстко, но «думаю, идея ясна»:) Если вам понравилось, и у вас есть что сказать, то пишите в личку.
Если будет интерес, то могу развить тему этой истории. Письма от девушек из СПб и ЛенОб грезящих о подобном принимаются вне очереди:)
Помните о том, что некоторые из описанных вещей могут серьёзно сказаться на здоровье, и если вам захотелось что-то попробовать, то стоит ещё раз подумать. Никто кроме вас самих не позаботится о вашем же здоровье. Если после этого всё равно захотелось, то изучите все риски и держите голову включённой. И пишите:)
180