Для меня таким незабываемым воспоминанием стала Люся, небольшая худощавая женщина лет тридцати. Бледная, с коротенькими каштановыми волосами, миниатюрным личиком и серыми глазенками, она была похожа, больше всего на девушку-подростка, чем на зрелую взрослую женщину. Маленькие ладошки и задранный носик лишь усиливали это непроизвольное впечатление.
Познакомились мы вполне случайно. Несколько лет назад один мой приятель предложил мне провести летний отпуск у него на даче. Я согласился и вскоре очутился в высокогорном карпатском хуторке. Живописные пейзажи, красота гор, тишина и покой сразу заполонили мою душу. Сделали ее сентиментальной и лирической.
Так случилось, что в это время я ожидал поступления чрезвычайно важного для меня письма. Поэтому и не удивительно, что я стал частым гостем сельской почты. Там впервые и увидел ее, начальника почты и одновременно почтальона. Скромную и молчаливую женщину, всегда одетую в простенький джинсовый сарафан и цветастую ситцевую футболку.
Сидела она в небольшой комнатке почтового отделения и что-то постоянно писала. Поскольку посетителей на почте практически никогда и не было, мы часто оставались вдвоем. И чтобы развеять скуку, я начинал с ней разговор. Почтальонша сначала почти не реагировала на мои назойливые попытки разговорить ее, обходясь простыми будничными фразами. А затем все же разговорилась.
Я рассказал женщине о себе, о своей бурной жизни холостяка-журналиста. Поделился многими своими раздумьями. Люся (а именно так звали почтальона) в свою очередь раскрыла и мне подробности своей жизни. Она была замужней. Имела двоих детей. Однако замужество ее невозможно было назвать счастливым.
Мужчина оказался беспросветным пьянчугой, которого менее всего волновали семя и дети. Он часто исчезал надолго из дома, а когда возвращался, то начинал нескончаемые ссоры. Зачастую Люси доставалось и от его кулаков. Женщина не без основания считала, что он изменяет ей с другими женщинами, возможно, даже с проститутками. Именно для них и своих дружков-алкашей он часто похищал из дома самые ценные вещи.
Со слезами на глазах почтальонша делилась наболевшим и сетовала на судьбу. Это вызывало у меня желание подарить женщине хоть немножечко той нежности и ласки, которой ей так не хватало. Сделать ее хоть на несколько минут счастливой и беззаботной.
После некоторых размышлений и колебаний я решил это сделать при первом же случае. Как только мы остались на почте одни, я подошел к женщине сзади, положил свою руку на ее хрупкое плечо и сказал:
— Люся, мне очень досадно, что у вас постоянно такой огорченный вид. Вы
волшебная женщина, и я хотел бы чем-то хоть на мгновение развеселить и подбодрить вас.
Почтальонша вздрогнула от моего прикосновения, однако руки не сбросила. Склонив голову, она спросила:
— И чем же вы можете меня развеселить?
— Еще не знаю. Возможно, вот этим.
Прижимаю женщину к себе. Она слегка упирается, но не настолько решительно, чтобы освободиться от моих объятий. Успокаивающе шепчу ей на ухо:
— Не нужно, глупенькая. Все будет хорошо. Я не обижу тебя. Только буду пытаться сделать тебе приятно. Все будет в порядке.
Женщина понемножку начинает успокаиваться в моих объятиях. С дрожанием в голосе она еще что-то пытается мне возражать. Но в покорной интонации ее голоса я улавливаю, что она как будто говорит мне: «Действуй дальше, я не против».
Осторожно начинаю ласкать женское тело. Тонкая фигурка, шелковая кожа обнаженных рук, напряженный живот. С удовольствием вдыхаю запах ее волос. В нем — ароматы горных вершин и быстротекущих ручьев. Касаюсь губами белоснежной шейки, целую горячее ушко и убеждаю, убеждаю...
Мои слова, мои поцелуи, мои ласки действуют на Люсю, словно дурман. Она опьянела от настоящей мужской нежности и пестований и полностью отдает себя в мою власть.
Почувствовав это, я смелею и начинаю действовать. Сначала лезу женщине за пазуху. Как и большинство горянок, Люся без лифчика, поэтому я быстро нащупываю ее грудки. Они у нее небольшие, плоские и в то же время теплые и упругие. Без спешки мягко поглаживаю нежную плоть, восторженно странствую по этим чудесным вершинам, нахожу деликатные бутоны сосков. От прикасания к ним Люся начинает громко сопеть и ее возбуждение быстро передается и мне.
Едва справившись с нетерпежом, умело проникаю женщине под сарафан. Ноги в почтальонши радушно разведены в стороны и я беспрепятственно добираюсь по гладким и блестящим бедрам к ее промежности. Здесь немного останавливаюсь. Изучаю пальцами шершавую ткань трусиков, каждый холмик и складку кожи под ними. Пыта
юсь не только сберечь все это в памяти, но и принести своими действиями определенное удовольствие женщине.
В конце концов, преодолеваю и этот последний барьер к женскому лону. Проникаю сквозь тонкий трикотаж белья и хватаю в свою ладонь мокрую «киску» почтальонши. Потом нежно засовываю пальцы в теплую и влажную щель. Туда, где уже пылает женская тайна, которая хочет любовной ласки и удовольствия.
Несколько раз энергично поглаживаю, промежность женщины, искусно щекочу и возбуждаю ее. Люси это по нраву. Закусив губку, она вся аж пылает от желания и страстно шепчет:
— Не останавливайся, продолжай. Сделай мне такое удовольствие.
В ее словах слышится вся неудовлетворенная женская натура, которая так соскучилась по мужскому теплу. Но здесь не только это, здесь и ненависть к своему мужу, и одновременно стремление отомстить ему, и попытка найти то, что было потеряно в неудачном браке. Здесь и попытка забыть все неурядицы будничности и почувствовать сказку эротичных фантазий. Все сплелось в ее чувствах, и я не смею разочаровать женщину.
Наклоняю Люсю вперед. Она облокачивается на свой рабочий столик. А я в это время подтягиваю на женщине сарафан и обнажаю ее ягодицы. Несколько секунд любуюсь этим зрелищем, двумя дыньками-половинками, глубоким ущельем между ними, которое поросло густым кустарником черных волос. Все выглядит настолько соблазнительно, что моя рука поневоле тянется побродить и по этому ущелью, и по тугим ягодицам. А еще очень хочется пожаловать к гостеприимно растворенной пещерке любви. Она, словно чудесный цветок, распустила свои лепестки и кивает своей розовой нетронутостью.
Но эти поприща ожидают уже не только рук. Наступило время прогуляться там моему застоялому «мустангу». Выпускаю его на волю из штанов и радостно отмечаю, что мой «мальчик» мгновенно готов к своему боевому заданию. Он грозно затопорщился, окреп, стал большим, как отбойный молоток.
Медленно знакомлю его с «розочкой» молодой женщины. От прикосновения к женскому телу во мне начинают петь оркестры, этот очаг счастья разгорается все сильнее и сильнее.
Не в силе больше сдержаться, делаю это быстро и решительно. Практически насаждаю Люсю на свой «кол». Она вскрикивает, начинает упираться, но я неумолим. Схватив ее за талию, притискиваю к себе. Проникаю своим «казачком» все, сильнее и сильнее. Делаю это энергично и ритмично. Мои движения наполнены мужской силой и уверенностью. Они пробуждают у Люси уже подзабытые женские инстинкты и стремления. Я чувствую, что они приносят удовольствие и радость моей любовнице.
Не прошло и минуты, как моя партнерша приспосабливается к движениям моего верного «товарища». Дрожа всем телом, она искусно крутит своим задом в такт моим движением. А еще громко стонет и стонет. И эти звуки, и движения достаточно быстро доводят меня до экстаза.
Волны тепла, поднимаясь снизу, и достигают каждой клеточки моего тела. Сознание переполнено всевозможными чувствами и эмоциями. А на сердце становится так легко и весело. Вроде бы я какая-то бабочка, которая беззаботно порхает из цветка на цветок. И не существует ничего другого, как этот полет и эти цветки. Колдовская феерия утехи перебивает все другие чувства.
Оргазм, который приходит, как долгожданное и в то же время неожиданное ощущение, напоминает извержение вулкану. Нет, это похоже на несколько поочередных взрывов звезд. Неуправляемая стихия, которая, как ни странно, делает человека счастливым. И мы счастливые. И я, и Люся получили от судьбы несколько такой чудесной мгновенности, которая теперь навсегда останутся с нами.
В конечном итоге, уставшие и мокрые от пота, мы приходим в себя. Тяжело дыша, долго сидим, крепко обнявшись. А когда сердца успокаивают свой безумный ритм, начинаем целоваться. Словно наивные неопытные подростки делаем это пылко, с каким-то странным упрямством и жаждой. Я все еще не в силе оторваться от ее тела. Поэтому ласкаю его с вдохновением безумного. Она осторожно озорует своими ладошками с моим немного притомленным «жеребцом». А еще мы целуемся и целуемся. И этот невероятный танец наших губ никак не закончится.
Только под вечер приходит прощание. Но ненадолго. На следующий день все повторяется. А затем еще и еще. И чем дальше, тем Люся становится все раскованнее и раскованнее. Ее возможности и желания практически безграничны, а фантазия и сила неисчерпаемы. И, в конце концов, мой отпуск превращается в сплошное любовное развлечение и удовольствие.
Однако всему приходит конец. Наступил день, когда я вынужден был покинуть и живописный хуторок, и милую почтальоншу Люсю. Потом я часто вспоминал эту горянку. Вспоминал все то, что между нами было. И тепло пронимало мою душу. Надеюсь, что и она меня не забыла. Что помнит ту искренность, с которой я даровал ей свою мужскую любовь.
146