— «То же мне дядя! – с сарказмом пронеслось в голове. – На два года старше, а я должна его слушать! Баран, смотрит, как на ребёнка!»
— «Думаю, что Вы будите жить мирно, - обняла мама Сергея, и улыбаясь, с укором посмотрела на меня. – Да, Ирочка?»
— «Сережа, она такая строптивая, ты на неё сильно не обращай внимания, но думаю, что Вы поладите!»
— «Эх, … мама, … мама, знала бы ты …»
***
Я чуть не поперхнулась, когда почувствовала его руку на коленке под обеденным столом.
— «Ирочка, куда ты спешишь? – поучительно произнесла мама, недовольно посмотрев на меня. – Никто у тебя котлету не отнимет!»
Глупо улыбнувшись, я быстро поднесла салфетку к губам, но не вытереть их, а скрыть выражение шока, когда сильные пальцы сжали обнаженную ногу выше коленки.
— «У меня синяки останутся, - хотелось заорать. – Что ты делаешь, дурак? Мать увидит, не мог раньше набраться смелости …»
Внимание матери переключилось на Сергея, а я наклонив голову тяжело вздохнула, чувствуя, как мужская рука лезет выше, задирая и без того короткий подол юбки. Если бы она знала, как её дочь бесстыдно лапают при ней под столом!
Нет, не поймите меня ни правильно, Сережка - двоюродный дядька, был нормальным пацаном. Ему приходилось очень тяжело смотреть на мои выходки, а тут такое горе - мать приехала за мной, … и вечером мы уезжаем!
Будь он посмелее, давно бы уже что-нибудь между нами было, а Сергей …, всё краснел и мялся, как девочка, когда я чуть ли не в открытую предлагала себя.
С первого взгляда он понравился мне! Соски напряглись, в животике заныло, и я мысленно произнесла, что он будет моим первым мужчиной, когда мама нравоучительно рассказывала при нём, как я должна себя вести и его слушать. Лучше бы он слушал меня, … мямля!
— «Поздно, Сережка, … поздно! Где была твоя смелость раньше?», - чуть не кричала от отчаяния.
Я влюбилась, как кошка! А может быть и нет, просто не было никого рядом из мужского пола, и, как сучка, в период течки, захотела кобеля. Но он совершенно не замечал этого, будто я - пустое место. Это ещё больше заводило, заставляло страдать, рисовать всякие идиотские версии наших отношений!
Ну и пусть, что он мой дядя? Не родной - двоюродный же! Да и не собиралась от него рожать! Но его губы, руки, манера поведения, да и кто его знает что ещё, обаяли, заставили, как собачку бегать за ним, преданно смотреть в глаза. А он …
Рука, как змея искусительница, поползла выше по внутренней стороне бедра, коснулась края трусиков, и я удивлённо посмотрела на него, но он беззаботно разговаривал с мамой, будто бы ничего не происходит.
Мама заметила мой взгляд:
— «Сережа что-то не правильно сказал? Ты, что - не согласна?»
Я глупо улыбнулась и закивала головой в знак согласия, чувствуя, как нервная дрожь пробегает по телу, мечутся мысли в голове, не понимая, как он может так трогать меня при ней.
Конечно, я порядочная девушка, и должна была сжать ножки, не допустить к алтарю любви, который он так долго игнорировал, но почувствовав прилив тепла в промежности, легкое, нежное покалывание в сосках …, не могла себя сдержать. А может просто появилось желание поиздеваться над ним! Заставить его бегать за мной, просить о снисхождении к нему или, наоборот, чтобы отстал, понял абсурдность ситуации …
Не знаю, чем руководствовалась, но … ноги разошлись в стороны так быстро, что я ударила его коленкой!
— «Вася, я вся Ваша!», - чуть не закричала, вспоминая слова героини одного из мультфильмов.
По лицу пробежала глупая улыбка и мама заметив это, строго произнесла:
— «Что смешного говорю? Ты против, чтобы Сережа к нам приехал?»
— «Ира, так нельзя себя вести! Где ты вообще воспитывалась?», - злилась мать, не понимая, что происходит со мной.
Но я не могла произнести и слова, чувствуя, что сейчас из меня вырвется истерический смех, и изумительные ощущения, которые испытывала, мгновенно покинут, растворятся, как сладострастный сон.
А рука продолжала бесстыдно исследовать наливающуюся соками киску. Скользнула по ажурной ткани трусиков, накрыла промежность, и пальчики надавили на расщелину между припухшими, испускающими слюни, половыми губками, двигаясь вверх-вниз по скользкому материалу.
И мне стало стыдно, девичья скромность и застенчивость брали верх. Ещё никогда и никто так не трогал меня, а тем более в присутствии. .. мамы. А я, как доступная шлюха расставила ноги!
Легкий румянец покрыл щеки, и бедра медленно сжали теплую ладонь накрывшую промежность.
— «Ира, ты не заболела?», - тревожно взглянула на меня мама.
— «Нет», - замотала головой и почувствовала, как краска ещё сильнее заливает лицо.
На секунду показалось, что ни для матери не составляет секрета, что происходит под столом. И с ненавистью бедра сжали назойливую ладонь, показывая отвращение к его ласкам, сильно напрягая
мышцы промежности …, и - получила противоположный результат …
Пожар с новой силой запылал внизу животика, мелкие мурашки побежали по ножкам, сердечко сжалось, перехватило дыхание, словно меня окунули в холодную воду …
Ой, как это чудесно! От неожиданности с моих губ слетел тихий стон и мама удивленно посмотрела в мою сторону, а дрожащие ножки медленно, как бы нехотя, вновь начали приоткрывать алтарь любви.
— «Подай салат, пожалуйста», - не поднимая взгляда, тихо произнесла, чувствуя, как дрожит голос, словно, тысячи иголок, впились в сосочки, приятное тепло разливается в промежности.
Мама выполнила просьбу и опять переключилась на Сергея:
— «Она не сильно досаждала тебе своими выходками?»
— «Да нет, мне её даже будет не хватать …»
— «Ещё бы, - пронеслось у меня в голове. – Останься ещё на денек, и ты предложишь бы руку и сердце …»
А пальчики лезли всё дальше, вминая ажурную ткань во влажную расщелину между опухшими валиками половых губок. Но этого ему показалось мало, и он отодвинул тонкую материю, слегка прикрывающую промежность, коснулся ещё не распустившегося обнаженного бутона цветка любви, скользнули по влажным склонам, истекающего соками ущелья.
Ложка выпала из рук, со звоном ударилась о край тарелки. Мама осуждающе посмотрела на меня:
— «Ира, о чём ты думаешь? Уснула за столом?»
— «Извини …, - тихо произнесла опуская глаза в тарелку. – Задумалась …»
— «О чём можно думать за обедом? - возмущалась мама. – Не понимаю?»
Я стала быстро есть, стараясь скрыть тяжелое дыхание, а пальчики скользнули дальше, начали потирать клитор, чуть не вырвав из меня крик. Но я сдержалась, проглотив комок подкативший к горлу. Ах, если бы не мама, сидевшая напротив …
— «М-м-м-м-м …, - застонала. – Ох, … как вкусно …»
— «Я рада, что ты с удовольствием стала есть салат, который раньше не любила», - улыбнулась мама, совершенно не догадываясь, что происходит под столом.
Они продолжали болтать, а я сосредоточилась на пальчиках, которые всё глубже погружались в меня, совершенно не слушая их.
От прикосновения к клитору я сходила с ума. Бедра начали медленно двигаться навстречу ласкам, стараясь, чтобы она не заметила этого. А он всё смелее и смелее исследовал мокрую расщелину.
Ноющая, приятная боль внизу животика разливалась сладострастной истомой по всему телу. Налитые губы влагалища пузырились, испуская слюни, соски ныли, словно, их защемили прищепками. Ещё чуть-чуть и волна оргазма обрушиться, закрутит в водовороте страсти. Она медленно поднимала на свою вершину, готовая со всего размаху неожиданно бросить вниз, сокрушая всё на своём пути …
— «Вот, … сейчас!», - закружилось в голове!
И я быстрыми глотками стала пить воду, стараясь отдышаться, остановить её наступление, но было слишком поздно …
Вокруг всё задрожало, разноцветные круги поплыли перед глазами …, судороги скрутили низ животика, тысячами молний побежали по телу …
— «Ах, - вскрикнула, закрыв глаза, выгнула спину, сильно сжала бедра, вытянув под столом ноги, задрожав всем телом, и выбросила руки вверх со сжатыми пальцами в кулаки. – Ах …»
— «Ох …», - неподдельно зевнула, открывая глаза.
Мама с удивлением посмотрела на меня:
— «Ира …»
— «Извини, я так устала. И, правда, неважно себя чувствую, - произнесла, и пальцы Сергея медленно, нехотя покинули разгоряченное чрево. – Пойду посплю немножко после обеда …»
— «А я думала Вы с Сережей пару часиков погуляете, пока мы тут с тетей Светой посудачим, когда она придет с работы, - произнесла мама, когда я её целовала в щеку. – Поезд же только поздно вечером …»
— «Я немножко, минут двадцать, - улыбнулась, стараясь не смотреть на Сергея, и побежала в комнату, чтобы отдышаться, прийти в себя и оценить пережитое. – Ты же подождешь меня?»
Я не услышала его ответа, мне и так было всё ясно …
— «Только оденься нормально, ты же уже взрослая девушка, а не девочка …», - донеслись до меня вслед мамины слова.
— «А могла бы сказать и женщина …, не долго осталось ждать …», - удовлетворенно пронеслось в голове, понимая, что сегодня произошло что-то значительное, но до конца не завершенное, остановленное на пол пути …
***
Я уже оделась, когда мама зашла в комнату.
— «Ира, а почему ты без бюстгальтера?»
— «Мама, в нём жарко!»
— «Не запаришься, надень быстро. Ты уже не девочка, сиськи больше моих!»
— «Мама, но они же ещё не висят, как у тебя, чего их поддерживать?», - улыбнулась, целуя маму в щёку и подхватывая снизу грудь, туго обтянутую, ажурной тканью бюстгальтера.
Пальчики скользнули по слегка торчащему сосочку, и она, взвизгнув, как ошпаренная отскочила от меня. Знаю я мамино слабое место – чувствительные сиськи.
— «Мы в парк пойдем гулять! - крикнула выскакивая в коридор. – Знала бы она, что я и трусики не надела …»
Конец
276