И в стоне сладостных волос я открываю божество
И сок отрочества. И всхлип, и судороги. Стоя
Над одром нашим поутру, приветствую я рождество
Твоё, Сафо! Твой жизни сок струится меж моих ладоней
И в лихорадке твоих губ как обречённая судьба
Неутолимая любовь всё бьётся в сладостной истоме –
Ненасытимого греха в n-надцать лет навек раба...
Фантазий яд, фантазий ад ты разменяла мне на ласки
Продажной жрицы всех твоих несовершеннолетних грёз.
Язык мой – жало! И – ты жаждешь продолженья сказки!
Каникул кайфных, зовных, сна поверх разлук и слёз...
Ты вновь из Турции звонишь, алмазной ночи страстный шёпот
Вновь сводит судорог дугой, нам наслаждение даря:
Фантазмов бред, оргазмов крест, и секса мокрый клёкот
Мольбой пронзает – о, скорей бы третье сентября!
Светлана Выскребенкова, 2011 (см. Стихи. Ру)
Плотно пообедав, мы уже довольно далеко отъехали от Солт – Лейк – Сити на запад, когда я заметила, что в то время как утомленная Линни спит, Бет ерзает на заднем сиденье и внимательно, не отводя глаз, смотрит на меня. Я спросила, что случилось. Бет сказала, что ей очень понравилось, как я онанировала Линни. Она добавила, что впервые видела вблизи «эту классную штуку» (она имела в виду мой страп – он). Она сказала, что не может успокоится до сих пор, и что пристегнутое дилдо в сочетании с черными кружевными трусиками (с вырезом на лобке, spandex) на спортивных, стройных бедрах – это самое прекрасное и потрясающее из того, что на до сих пор видела. Я спросила ее, как давно она уже не девственница. Бет сказала, что это случилось месяц назад, когда Лин впервые попросил ее дать ему поносить ее трусики. Бет сказала, что сзади Линни в ее трусиках была очень похожа на ее подругу Кэтрин, с которой они вместе ходили в бассейн. Бет добавила, что она часто и помногу думала о Кэтрин, и жалела, что Лин не девочка. Я попросила рассказать подробнее, что ей нравилось в Кэтрин. Бет сказала, что Кэтрин – самая высокая, сильная и дерзкая девочка в их классе. Она добавила, что у нее всегда текло на Кэтрин, с тех пор как та год назад появилась в их классе. Это было при каждой встрече. Особенно – в раздевалке, когда они переодевались на физкультуру. От мальчишеских, загорелых ног Кэтрин, ее синей недлинной юбки, от внезапно
выныривающих из – под строгой школьной юбки во время переодевания вызывающе эротичных черных трусиков thong, с вышивкой, воланом и бантиками, по словам Бет, у нее мгновенно текло, сразу же темнело в глазах, а сердце шумно стучало и ныло от боли. Когда они мылись в душе после бассейна, она всегда старалась попасть в одну душевую кабинку с Кэтрин, и один раз ей даже это удалось.. Сердце у нее заколотилось как сумасшедшее, когда Бет прямо перед собой вблизи – о, наслаждение! – увидела небольшую, но не по годам зрелую грудь Кэтрин с большими коричневыми сосками, бесстыдно и восхитительно торчащими как спелые ягоды жимолости. Они словно были наполнены соком секса и зрелости, отчаянного, безоглядного желания, зовом, страстью. Бет сказала, что у нее тогда почти закружилась голова при взгляде на густо поросший волосами лобок уже почти созревшей Кэтрин, на выступающие половые губы ее влагалища и большой клитор явственно чувствующийся у нее между губ. Бет сказала, что ей всегда казалось, что она чувствует его вкус во рту. Они много говорили с Лином о девочках, и Бет не раз замечала, что сзади Лин очень похож на Кэтрин, и что если бы Лин был Кэтрин, Бет безумно любила бы его – любила больше жизни, страстно, безоглядно…. Бэт добавила, что очень страдала тогда. Она всегда мечтала, чтобы Кэтрин захотела ее так, как Бэт хотела, чтобы ей владела Кэтрин. «Ты просто лесбиянка», быстро сказала я, «но продолжай, я хочу, чтобы всегда рассказывала мне все о своих желаниях». Бет продолжала. По ее словам, все те робкие знаки внимания, которые Бет всякий раз, борясь с собой, решалась при любой возможности выказать Кэтрин, оставались незамеченными. Бет мечтала, что дерзкая, решительная Кэтрин как – нибудь неслышно подойдет к Бет сзади прямо в кабинке школьного туалета, где Бет оправляет юбку сожмет жестко и властно своей рукой ее там между ног – это сочащееся и молящее сердце любви –, притянет Бет к себе, обнимет, и обдавая горячим жгучим дыханием чуть прикусит мочку уха: «после уроков пойдем ко мне, я хочу спать с тобой, Бет, я хочу каждый день спать с тобой, ты – моя развратная девочка, моя грязная шлюшка. Я буду каждый день спать с тобой и онанировать твою пизду». Ликующий гимн пел в моем сердце, года я слушала эти слова Бет. Ловя каждое слово сбивчивой исповеди Бет я словно бы вживую видела все это перед собой, видела эту маленькую больную развратницу запершейся и онанирующей в туалетной кабинке. Сколько же раз это было с Бет? Сколько раз она выписывала этот свой несбывшийся, единственный и бесподобный и переворачивующий сознание секс с Кэтрин самыми живыми, сочными, подлинными и кровавыми красками первой настоящей любви? О я знаю, я знаю все, я вижу тебя перед собой, Бет! О безумие, сладкое безумие развращенной двенадцатилетней, когда хочется одного – кончать, кончать, кончать…Через 18 лет, я словно бы встретилась с собой. Да, Господь видит все. Сердце Бет, ее мечты, ее сладострастие, ее жизнь – как словно зеркало отражали мою. О Бет, я знаю, что, возносясь словно на крыльях, ты порой даже еще не прикоснувшись к себе, кончала от одной только этой картины воображаемого секса потрясающе манящей и сладкой,
и всякий раз против ее воли рисующейся у нее в голове при каждой случайной всрече с Кэтрин. Бет снились сочащиеся девственной упругой зрелостью соски Кэтрин, ее выступающий между половых губ клитор, ее лобок, густо поросший несмотря на ее юный двенадцатилетний возраст волосами, просто преследовали Бет всюду и сводили ее с ума. Ей хотелось быть женой Кэтрин, рабыней Кэтрин, ее «свинкой», ее шлюхой. Ей хотелось лизать у ней, пить ее сок, зарываясь лицом в ее сводящую с ума мохнатку, ее поросшую волосами преждевременной зрелости промежность, сосать ее бесподобно манящий такой маленький и такой огромный клитор, получать от нее по попе удары восхитительного ремня, каждый из которых стоном острого, стремительного, божественного наслаждения отзывался бы у нее во влагалище. «Ты ведь часто представляла себе Кэтрин с ремнем или легкой плетью в руках, не правда ли?» – быстро спросила я Бет. Бет сказала, что она часто представляла себе Кэтрин именно так. Конечно, Лин не мог ей заменить Кэтрин. Бет любила эти игры не из – за Лина. Во время наших игр втроем с Лином Бет мысленно всегда представляла на месте меня – властную и страстную Кэтрин… Бет прямо сказала мне, что я очень похожа на Кэтрин. Это было именно то, что я хотела услышать. В моей душе пела сама радость. Мне казалось, что я взлетаю, а стремительное шоссе, ведущее в Рино, уносит нас напрямик в рай. О, мысленно я очень живо представляла себе эту Кэтрин, эту рано созревшую сексапильную тринадцатилетнюю акселератку. Я знаю этих стесняющихся своего тела грубых мальчишниц, которых сводят с ума фотографии обнаженных мужчин. Они тайно мастурбируют на мальчиков. Независимые юные развратницы с голодным, властным и одиноким взглядом, они обычно скоро встречают своего Дон – Жуана и быстро беременеют … У Бет здесь не было никаких шансов. Но Бет изумительно живописала ее! Этот дерзкий взгляд Кэтрин, этот ее смех, ее жевательная резинка, ее походка слегка вразвалочку, ее стройные, загорелые ноги, ее бесстыдно короткая для школы юбка, ее манера сидеть на парте, развернув бедро и по мальчишески свесив ногу вниз, жгли и мучили Бет. О словно мое детство вновь возвращалось и разворачивалось передо мной! Сладчайшая огненная спираль, туманя мне глаза и застилая мозг, начинала закручивать между ног мне мое влагалище, густо брызнувшее соком. Я текла. Клитор молил о язычке Бет. Сейчас я кончу. О да! Теперь Бет моя навсегда.
«Рассказывай все, быстро» – глухо приказала я.
Бет сказала, что после первых двух наших встреч, она сама попросила Лина, переодевшись девочкой и накрасив губы, выпороть ее – свою сестру. Бет тогда лежала на диване положив между ног подушку и терлась о нее половыми губами, наслаждаясь от каждого удара и представляя, что ее порет Кэтрин. Они занимались этим почти каждый день, после школы. И вот однажды, сходя с ума от желания во время одной из таких экзекуций Бет, не помня себя от страсти и наслаждения, схватила правой рукой округлой формы пластмассовый пенал с ручками, и в промежутках между ударами
быстро подняв ягодицы, стремительно насадилась на него своим истекающим влагалищем, едва не потеряв сознание от накрывшей ее с головой чудовищной волны чувств, этого адского пароксизма из боли, кайфа и крови – сотрясающей смеси всех земных грехов. Мгновенный выстрел пронзающих огненных схваток. Стремительный пулемет страсти! Разрывающая сознание стремительная цепь сладчайших судорог вперемежку с дарующей высшее наслаждение болью и кровью. Высшее наслаждение грехопадения. Взлет в небеса и низвержение в ад! Оргазм – как дар Бога, оргазм, творящий женщину… О Бет, насколько я понимаю тебя!
Я резко затормозила. Мы находились в Баттл Маунтин – небольшом теплом городке по пустынной и гористой дороге в Рино. Прямо у хай – вэя здесь располагался великолепный ресторан и отель «Биг Баттл» – я часто бывала здесь. Это был мой мир. Детство вернулось ко мне – я хочу взять его от Бет и Линни. От резкого торможения Линни проснулась. Наш LandCruiser въезжал на внутреннюю стоянку «Биг Баттл». Откинув у Линни синюю юбку ее жакета Бет показала мне, что член ее сестры снова возбужден и выпирает из – под трусиков. Я приказала Бет взять сестру за руку и сказала, что мы сейчас припаркуемся и немедленно идем в отель. Мы сняли на ночь прекрасный трехкомнатный номер с большой спальней, где бы
ла роскошная двуспальная кровать, устланная нежным пушистым розовым одеялом с блестками. Я наказала горничной не беспокоить нас до утра, так как нам надо привести себя в порядок и отдохнуть. Как только захлопнулось дверь за портье, принесшим наши сумки, я велела Бет вести Линни в душ, и хорошо помыться (я скоро присоединюсь к ним), потому что сейчас у нас будет свадьба. Я сказала, что у меня есть замечательный свадебный подарок для моей старшей жены Бет. Я добавила, что Линни отныне обязана во всем беспрекословно подчиняться Бет, поскольку Линии – наша с Бет общая младшая жена, а младшие всегда должны слушаться старших, в противном случае младшие будут жестоко наказаны. Спустя немного времени, разобрав вещи я также прошла в ванную. Я увидела обоих детей обнаженными в джакузи. Шумела вода. Линни сидел на краю ванны с до предела возбужденным членом, а Бет намыливала сестре голову, время от времени сердито ударяя ее по руками, которыми она то и дела хотела прикоснуться к своему раздувшемуся члену. Я строго заявила, что Линни должна помнить, что она отныне – наша общая с Бет жена, и что ее членом, равно как ее анусом распоряжаемся только мы с Бет. Линни же должна научиться быть послушной, чистоплотной, хорошей девушкой и любящей своих мужей женой. В наказание же за это непослушание я велела Бет, вымыв Линни, увести ее в спальню и приковать специально купленными мной перед поездкой розовыми пластмассовыми наручниками к батарее у окна рядом с нашим брачным ложем так, чтобы Линни, буквально распятая на отопительных трубах, наблюдая, как мы спим с Бет, никоим образом не смогла прикоснуться к своему возбужденному члену до тех пор, пока я не прикажу Бет расковать нашу общую жену. Из одежды я велела оставить на Линни только белые ажурные чулки. Линни,
прикованная к батарее, выглядела просто великолепно в своих белоснежных, роскошных чулках, с торчащим как кол и нетерпеливо подрагивающим от возбуждения юным членом. Маленькую бахрому волос, выросшую за последнее время у корня полового члена Линни, Бет еще в ванне удалила при помощи Veet, так что эротическую прелесть нашей несравненно юной и такой темпераментной общей невесты теперь более ничто не портило.
Настало время Бет переодеваться для свадьбы.
С самого дна моей сумки я извлекла ее свадебное платье – мой давно лелеемый в мечтах и фантазиях подарок, который я приготовила на следующий же день после того рокового телефонного звонка Бет, с которого и началось наше волшебное, таинственное, путешествие в Калифорнию. Это был всегда волновавший меня и одно время буквально сводивший меня с ума настоящий японский школьный костюм для девочки: белые гольфы, синяя юбка выше колен и белая рубашка навыпуск с воротом – матроской и синей оторочкой по коротким рукавам. Я не ошиблась: Бет бесподобно шел этот костюмчик. О сладкая, сладкая, моя школьница – шлюшка…Как словно бы темная, жаркая, зовная волна накрыла меня с головой. Моя мечта, моя жизнь, мое детство вновь отдавалось мне и звало в объятия. На груди Бет я повязала бесстыдный алый бант, аккуратно пропустив сзади ленту под закрывающим плечи воротом – матроской. Мое сердце стучало. Дав Бет полотенце и расческу и приказав привести в порядок волосы я оставила ее перед зеркалом в спальне, чтобы переодеться самой. Рассказ Бет о Кэтрин не оставил никаких сомнений в правильности самых дерзких и смелых моих мечтаний, ожиданий, надежд. Я извлекла из моей сумки последний и самый увесистый сверток: это было мой свадебный наряд для брачной ночи с Бет. Оставив на обнаженном теле черные кружевные чулки, я облекла бедра в мои любимые черные трусики Spandex, которые полностью открывали лобок. Поверх трусиков я одела короткую синию школьную я понскую юбку для старшеклассницы, закончив туалет ослепительно белой рубашкой навыпуск с карманчиками и короткими рукавами, на которых были вышиты маленькие розовые сердечки. Забрав волосы сзади в хвостик и подкрасив губы алым, я стремительно отправилась обратно в спальню, прихватив с собой давно купленную мной для таких целей легкую и нежную плеть – флоггер.
Я застала Бет у зеркала, она уже заканчивала укладывать себе волосы. Не говоря ни слова я подошла к ней сзади, и нырнув правой рукой ей под юбку нежно, ласково и крепко охватила ее лобок: я чуть не обожглась о ее мокрую и горячую «пирамидку»: малые половые губы налились кровью и выступающий мысок крайней плоти был твердым и скользким. Сильным движением я притянула Бет к себе и обняв левой рукой ей грудь прошептала, впиваясь поцелуем в ее детские губы: «Я – твоя Кэтрин, Бет, я хочу спать с тобой несколько раз в день. Называй меня теперь только так, отныне я – твоя Кэтрин. Я хочу онанировать и пороть твою развратную пизду
столько раз в день, сколько мне этого захочется. Отныне ты – моя жена, Бет, моя жена навсегда. Я хочу владеть тобой так же, как ты хочешь владеть Линни. Сейчас, на этой постели будет наша свадьба, Бет, свадьба двух развратных школьниц, а затем Линни выйдет замуж за тебя!» С этими последними словами Бет вдруг шумно задышала и запрокинула голову, сливаясь со мной в страстном поцелуе, моя правая рука, охватившая лобок Бет, наполнилась горячей влагой, в ушах моих зашумело, а огненная спираль вновь сладчайшей судорогой скрутила мне влагалище. Я сказала Бет лечь на спину на постель головой ко мне, и обнажила бедра Бет, откинув ей юбку. Сводящие с ума угловатые, почти мальчишеские бедра отроковицы судорожно распахнулись передо мной открыв моему взору возбужденное красное влагалище Бет: малые половые губы, налившиеся кровью и блестя от слизи, выступали маленькой страстной пирамидкой, венчавшейся сверху мокрым козыречком крайней плоти клитора. Не снимая юбки я взобралась на постель и обхватив голову Бет коленями, почти села своими мокрыми губами ей на лицо: «Лижи, моя развратная онанирующая девочка, лижи, моя маленькая свинка, лижи, пока я не кончу столько раз, сколько захочу!». И вот маленький и острый, похотливый и жадный язычок Бет вонзился в огненное кольцо моего лона, пылающая спираль наслаждения с невероятной силой захватила мне живот и бедра. « О, да! Да! Ты самая лучшая в мире жена, Бет! О, да, Бет, еще, еще!» – стонала я. Комната плыла перед моими глазами, время обрушивалось и проваливалось в тар – тарары. Я уничтожала и растаптывала его. Да! Да! Мне снова тринадцать, да мне снова тринадцать и ликующий мир неистового подросткового наслаждения сладким пламенем охватывает мне мои юные бедра. Судорожно распахнутые перед моими глазами зовущие мальчишеские бедра Бет с надувшимися маленькими и пленительно – развратными алыми, мокрыми губами почти безволосого влагалища буквально сводили меня с ума. «Да! Да, моя маленькая тварь!». В то время как я терлась своими мокрыми губами о лицо Бет, моя правая рука стремительно охаживала плеточкой бедра, мокрый лобок и промежность моей маленькой шлюшки. Маленькие половые губы Бет теперь сильно увеличились, затвердели, блестели от слизи и сделались почти багровыми. Под легкими ударами плети Бет ойкала стонала, судорожно дергалась, все глубже зарываясь носом в мою сочащуюся вульву. Огненная сладко – сжигающая спираль внизу моего живота, сжимая мне влагалище как словно в тугую струну, закручивала меня в стремительном, страстном вихре, сумасшедшем урагане, уносящем все – время, совесть, мысль, душу… Я сходила с ума. Я стонала, я мотала головой, я всхлипывала. Уже потеряв контроль над собой, быстрыми и легкими ударами я, крича «Кайф! О, кайф!К – а – а – йф!!!» зачастила плеточкой прямо по уже блестевшим от сока алым губкам Бет. Бет закричала «Кэтрин, да!!!» и изогнулась дугой, я почувствовала, как бедра ее затряслись, а алые мокрые губы влагалища судорожно сжались раз, потом снова. Я в полубеспамятстве выскользнула с головы Бет и распростерлась на постели. Но Бет хотела еще. До предела разведя прямо передо мной свои нескладные, и сводящие с ума именно этой
своей нескладностью, мальчишеские бедра Бет, глядя мне в глаза каким – то остановившимся, лихорадочным взглядом, стала неистово тереть себе клитор двумя пальцами. «Кэтрин, войди в меня, о Кэтрин, да, по – жа – луй – ста!!!» громко закричала она, сотрясаясь всем телом. Я бросилась к своим сумкам. Вытащив оттуда свой любимый безремневой страп – он – превосходный розовый Gal Pal, привычным движением я закрепила его себе во влагалище и схватив Бет за бедра с размаху ввела свой несмазанный цвета пламенной розы член в нее. Бет судорожно сжимала кулаками одеяло, схватки сильнейшего оргазма –как скорострельный разряд судорог, возносящих то ли в рай, то ли в ад. Я неистово пронзала Бэт, наши мокрые бедра и животы хлопали друг о друга. Огненная спираль, развернувшись молнией, вновь прострелила мне живот невыносимым сладострастием страсти и смерти, я задергалась в конвульсиях, закричала, мой член выскользнул из Бет и я в изнеможении упала на спину.
Вокруг меня все плыло, стены спальни мчались в какой – то безумной сумасшедшей карусели. Сжимая рукой горячую, влажную ладонь Бет я несколько минут постепенно приходила в себя. Наконец карусель перед моими глазами стала останавливаться и прямо передо мной возникла несчастный образ прикованной к батарее Линни: страшно возбужденная от равертывавшегося прямо перед ним зрелища Линни за все время нащей свадьбы с Бет тщетно пыталась изгибаясь в разные стороны как – либо прикоснуться к своему изнемогающему от возбуждения и стоящему как кол члену. Наконец, отчаявшись, Линни просто стала быстро и ритмично биться попой о батарею, член дергаясь, начал ударяться Линни о живот и в тот самый момент, когда мы с Бет, прийдя в себя от накрывшего нас с головой оргазма, наконец обратили свои взоры на нашу общую жену, Линни выгнувшись, застонала и стала брызгать спермой себе на живот, ноги и стены. Бет снова начала двумя пальцами тереть себе клитор. Я сказала Бет, что Линни достаточно наказана, и теперь время устроить ее свадьбу с Бет. Глаза Бет загорелись огнем.
196