Новое знакомство
Мы приехали в город вечером. Так как было лето, то ещё не стемнело. От вокзала до до-ма, где жила тётя Рая со своей дочерью, мы добрались на метро. Было без малого девять вечера, когда мы вышли из метро и направились к дому напротив.
В воздухе пахло городской пылью. Солнце, тысячу раз отразившись от стекол многоэта-жек, освещало дома, давая при этом понять, что уже все-таки вечер. На улице было не очень много народу, в основном в это время все сидели или дома, у телевизора, или во дворах. Воздух, помимо пыли был наполнен своеобразным «летним» шумом. Этот «летний» шум включал в се-бя такие составляющие, как крики футболистов, игравших возле школы, громкие разговоры детей поменьше, девичьи ссоры из-за не поделенных кукол, громкий, но мирный разговор ста-рушек, усевшихся с вязанием на скамейке перед подъездом. Их разговор о сериале разбавлял лай двух собак, которых не было видно, но было очень хорошо слышно.
Весь этот шум разбавлялся цоканьем дамских каблучков по асфальту. Он очень мелодич-но отбивал ритм этого летнего городского вечера. Из распахнутых окон доносились звуки включенных телевизоров.
Мы с тетей Раей очень много говорили всю дорогу, поэтому сейчас шли молча. Она так-же отбивала ритм своими белыми туфельками, одетыми на босу ногу. Многоэтажка белого цве-та распахнула перед нами дверь своего подъезда, и мы вошли туда. Сразу же почувствовалась прохлада. Стены холодного зеленого цвета были исписаны и изрисованы. Тетя Рая вызвала лифт, и мы поднялись на нем на нужный этаж.
Мы сели ужинать. Когда тетя Рая убирала со стола, в дверь раздался звонок. Так как тетя Рая была занята, я пошел открывать дверь. На пороге стояла женщина, которой не было ещё тридцати. Кудрявые черные волосы спадали вокруг загорелого лица, из которого смотрели чер-ные пронзительные глаза. Она была одета по-домашнему. Особенно это выдавали домашние шлепанцы, надетые на босу ногу. Из всего этого я сделал вывод, что передо мной соседка тети Раи с другого этажа.
— А ты, чей мальчик? — спросила она и, не дожидаясь ответа, задала ещё один вопрос. — А Рая дома?
— Да, заходите, — сказал я. Закрывая дверь, я добавил ей вслед. — Здравствуйте.
Когда я вернулся на кухню, две женщины, обнявшись, приветствовали друг друга
— Тамарка, ты, что с курорта? Так скоро вернулась? — говорила тетя Рая.
— Да мне там не понравилось, — говорила пришедшая.
В это время тетя Рая заметила меня, и решила представить своей гостье. Но та опередила её и спросила:
— А это кто? — она буквально впивалась в меня глазами. — Катин жених? Или может, ты себе его завела?
— Да нет, — попыталась ответить сразу на все вопросы тётя Рая. — Это друг семьи. Ну, я тебе ещё позже про него расскажу.
Тетя Рая принесла вина, и мы сели пить. Тамара, вернувшаяся с курорта, задавала много вопросов. Она спрашивала, где я учусь, как там. Спрашивала, что тётя Рая делает сейчас. Нако-нец, тёте Рае удалось вставить один вопрос в очередь вопросов, выстроенную её гостьей.
— А чего тебе на курорте не понравилось? — спросила она, разглядывая привезенную Тамарой крупную ракушку.
— Да ну, — обиженно сказала Тамара. — Там все люди какие-то не такие. Вот ты пред-ставь! Вышла позагорать, ну, разделась. Так нет же! Какая-то женщина сбоку стала вонять, что с нею дети, и чтобы я прикрылась. А мне так хотелось, чтобы грудь заго-рела. Ну, я её не послушалась, так она вызвала охранника с рацией.
— А тот что? — спросил я.
— Что, что! Пялился на мою грудь, пялился. А потом говорит, что действительно, без верху тут загорать нельзя. У них, видите ли, санаторий. Тогда я верх одела — низ сня-ла. Что тут началось! Эта крыса санаторная сбоку собрала целую делегацию, чтобы я ушла с пляжа. Вот я и вернулась, — добавила Тамара с радостной улыбкой встречи.
— Ну, это не проблема, — сказала тётя Рая. — У нас на даче есть место, там хоть весь день нагишом загорай. Никто ничего не скажет — нет никого. Вот Женя подтвердит.
— Да, да, — подтвердил я. — Можно и по окрестностям без одежды ходить.
— Если хочешь, — предложила тётя Рая. — Поехали со мной на выходные.
— На выходные не могу, — расстроилась гостья. — Вот в середине недели, на пару день-ков я бы поехала.
— Нет проблем, — ответила тётя Рая. — Женя едет в среду и тебя захватит.
Я кивнул головой. По мере опустошения бутылки гостья вела всё более и более откро-венные разговоры.
— Я, кстати, зачем к тебе шла-то, — говорила она улыбаясь. — Моего-то дома нет. Мне грустно. Думала, мы с тобой повеселимся, как иногда.
Она говорила это так, как будто меня не было. Хотя, с другой стороны, наверное, она ре-шила, что если я знаком с тётей Раей, то и стесняться-то особо нечего. Наверное, время от вре-мени она заходила к тёте Рае, и они устраивали лесбийские игры. Может, даже Катя участвовала в этом. На секунду, представив, как это происходило, я слегка возбудился.
— Ну, так, что же нам мешает, — сказала тетя Рая. — Мы и втроем неплохо повеселимся. Ты, наверное, хочешь чего-то особенного?
— Да, было бы неплохо, — ответила Тамара и облизала губы, слизав с них вино.
Я понял, что сейчас будет, и в душе радовался. Вино меня тоже завело и мне не терпелось узнать, что скрывается под платьем этой Тамары. Тётя Рая дала мне денег, чтобы я сходил в аптеку за презервативами, а сама ушла со своей подругой принимать ванну. Когда я вернулся, они как раз выходили из ванной комнаты. Тётя Рая сказала, чтобы я тоже помылся с дороги, а она пока всё приготовит. Минут за десять я помылся. Когда я вышел, дверь в комнату, где всё должно происходить, была закрыта, а тётя Рая ждала меня в коридоре. Она переоделась. На ней был черный кожаный лифчик и такие же штаны. Ноги были босы, а губы она обильно накрасила помадой малинового цвета. Она взяла меня за руку, и мы вошли в комнату.
Тамара лежала на кровати. Она была покрыта белой простыней, из-под которой было видно лицо и руки. Ноги, которые выглядывали из-под простыни, были привязаны к кровати у щиколоток. Руки тоже были привязаны над головой. Так что Тамара могла только вертеть голо-вой.
— Садись и смотри пока, — сказала мне тётя Рая, указав на стул.
Я сел и стал наблюдать за происходящим. Тётя Рая подошла к лежащей на кровати под-руге. Когда она сдернула с неё простынь, я увидел, что Тамара лежала под ней не голая, а в нижнем белье. Тётя Рая нагнулась над головой Тамары и поцеловала её в губы. Их рты довольно долго соприкасались. Вероятно, язык каждой из женщин в это время был глубоко во рту парт-нерши. Оставив след от помады на губах Тамары, тетя Рая стала щупать грудь своей подруги через лифчик. Спустив одну из чашечек, она показала мне грудь своей подруги. Та выделялась белым пятном на фоне всего остального загорелого тела. Посередине белого треугольника кра-совался коричневый сосок, который уже, как мне показалось, был тверд от возбуждения. Тётя Рая нагнулась и жадно поглотила губами его. Она облизывала его, не выпуская из своих мали-новых губ. При этом она издавала звуки, от которых я сильно возбудился. Оставив малиновый след на одной груди, тётя Рая сделала то же и со второй. Лифчик на Тамаре был спущен, и обе груди были представлены на моё обозрение. Время от времени Тамара смотрела на меня. На-верное, хотела увидеть мою реакцию на происходящее. А мне всё происходящее нравилось. На моих штанах уже давно выступила выпуклость, которую можно было убрать лишь одним спо-собом.
А тётя Рая тем временем взяла ножницы, и, несмотря на протесты Тамары,... перерезала её трусики в двух местах, обнажив заветный холмик с небольшой порослью волос. Лобок Тамары тоже выделялся своей незагорелостью. Он был выбрит, но от самых губок вверх шла небольшая полоска черных волосиков, которая слегка расходилась наверху. Видно, Тамара следила за этим атрибутом своей женственности. Тётя Рая старательно вылизала губки своей подруги, не забыв слазить язычком и внутрь. При этом она, наверное, специально, причмокивала, а её подруга стонала от удовольствия.
Теперь пришла моя очередь. Тётя Тамара попросила меня встать. Она сняла с меня фут-болку и погладила моё тело. Потом она поцеловала мои соски, оставив там точно такие же сле-ды, как на грудях Тамары. Полностью раздев меня, тётя Рая взяла в рот мой член и долго сосала его, чмокая и облизывая головку. Потом, она, подрочив ещё немного мой член, надела на него презерватив.
— Теперь ты можешь трахнуть эту женщину, — сказала она мне. — Но скажи мне, разве это справедливо, что она привязана?
— Наверное, нет, — ответил я.
— Да не, наверное, а точно, — сказала Тамара веселым голосом.
— Вот именно, — сказала тётя Рая. — А раз так, придется тебя тоже привязать.
Я лег на Тамару, вытянув вперед руки, и тетя Рая стала меня привязывать. Пока она дела-ла это, мой язык исследовал рот Тамары, в то время как её язык делал то же самое с моим ртом. Это было чудесно. Когда же мои ноги были крепко привязаны, я понял, что могу шевелить только головой и тазом.
Я даже не мог вставить свой член в лоно Тамары. Её острые соски упирались мне в грудь, а мой член давил ей в живот. И тут я почувствовал, как чья-то заботливая рука взяла мой конец и вставила его в теплое отверстие, в которое я, приложив небольшое усилие, легко проскольз-нул. Я стал приподниматься и опускаться на Тамаре. Она слегка вздыхала, и я почувствовал, как её тело движется навстречу моему. Она как бы ожидала, что я сейчас войду в ней, но хотела, чтобы это произошло быстрее. Тётя Тамара положила мне руки на ягодицы и подталкивала ме-ня. Благодаря этому, я входил в Тамару с большой силой, что вызывало её вскрики, которые заводили меня ещё сильнее.
Потом я почувствовал, как руки тёти Раи раздвинули мои ягодицы. И вскоре, я почувст-вовал, что её язычок облизывает мой анус. Я сбавил темп, позволяя тёте Рае облизывать меня, продолжая при этом трахать Тамару. А тётя Рая опустилась ниже и стала слизывать выделения Тамариного влагалища с моего члена, то появлявшегося, то исчезавшего в её уютной и теплой вагине. Я снова прибавил темп и слегка постанывал вместе с Тамарой. Потом я спустил, передав пульсирующие движения моего члена влагалищу, в которое он был в это время полностью по-гружен.
Тётя Рая вынула мой член и сняла с него презерватив. Потом она облизала мой член и по-ложила его аккуратно между моим и Тамариным животом. Там он тоже немного напачкал. А сперму из презерватива тётя Рая вылила Тамаре на лицо, и мы потом частично размазали, а час-тично слизали её, покрывая лицо Тамары поцелуями.
Когда тётя Рая отвязала нас, Тамара оделась и попросила меня обязательно заехать за ней в среду после обеда, когда я соберусь к Кате на дачу. Она ушла, а тётя Рая разделась, и мы заня-лись с ней сексом. А после, устав от любви, мы легли спать на кровати, покрытой потом и на-шими половыми выделениями.
Муки одиночества
В понедельник утром мне не хотелось просыпаться. Я долго лежала под теплым одеялом, поглаживая свои обнаженные груди. Моя киска была влажной, и, я размазывала эту влагу по ляжкам под одеялом. Сегодня, завтра и послезавтра я буду одна в этом доме. Надо будет снова привыкать к одиночеству. Кто это придумал: оставлять меня одну, когда я уже так ко всем при-выкла? Но ничего, я подожду до среды. Я встала с кровати и вышла на улицу. Прохладный ут-ренний ветерок обдувал моё обнаженное тело. Особенно холодно было моей влажной игрушке между ног. Я прошла за дом и на некоторое время задержалась в маленьком помещении, сколо-ченном из досок. Сделав там все свои дела, я вернулась в дом.
Я завтракала, и думала, чем мне заняться. Нет, совершенно нечего делать. И тут я обна-ружила, что доела последнюю горбушку хлеба. Да! Дома нет хлеба. Значит, надо за ним схо-дить. Это ведь займет какое-то время. Я надела платье и медленно, чтобы растянуть свой поход за хлебом, побрела в магазин. При этом я делала большие петли, время от времени возвраща-лась, специально сбиваясь с пути. Но, минут через сорок, несмотря на все старания, я заплатила за два батона и вышла из помещения магазина. Я решила, что будет неплохо зайти на реку по-плавать. И пошла.
Я повесила пакет с хлебом на стену, а рядом платье, и полностью обнаженная вошла в за-брошенный дом. Пыль скользила вниз по лучам солнца, пробивавшимся через окно.
Я медленно вошла в воду, стиснув зубы и не издавая почти ни звука. Только слышно бы-ло, как я сквозь сжатые зубы втягивала воздух, когда моё тело сантиметр за сантиметром по-гружалось в холодную реку.
Нет, всё-таки приятно плавать в воде без одежды, без купальника. Возникает некоторое ощущение естественности, свободы. Кажется, что ты и река — одно целое.
Я легла на спину и погребла ногами к берегу. Груди рассекают легкую рябь на реке и блестят в лучах солнца. Оно почти в зените. Уткнувшись лопатками в песок, я лежу, расправляю волосики на лобке и закрытыми глазами смотрю в небо. Передо мной вспыхивают, увеличива-ются и уменьшаются разноцветные круги. Солнце начинает пригревать выступающую над во-дой кожу. Мне очень приятно. Руки сами потянулись к соскам. Я стала покручивать их, тихонь-ко постанывая. И тут мне пришла идея. Вообще-то не идея, а просто я вспомнила, что мама ос-тавила все свои вещи в доме. Поэтому я могу развлечь себя различными штучками, что она ос-тавила. Я ещё раз поплавала и вышла из реки. Ветер холодил кожу, и она покрылась мурашка-ми. Я оделась и вышла из заброшенного дома, что стоит на берегу реки.
Дома я пообедала. Потом я села в кресло и стала думать, чем себя развлечь. Мама оста-вила много вещей, и у меня буквально разбегались глаза. В её сумке я нашла и искусственные фаллосы, и шарики на нитке, и различное эротичное бельё, смазки для того, чтобы всё это луч-ше входило в меня. Наконец, я встала и решительно сбросила с себя платье. Ногой я отшвырну-ла его подальше. Из маминой сумки я вынула две прищепки с крокодильчиками. Одновременно я щелкнула ими на сосках. Моё тело содрогнулось, а соски, прижатые крокодильчиками, стали набухать. Я погладила грудь и, выбирая себе подходящий фаллос, другой рукой гладила свою киску. Наконец, я выбрала длинный малиновый полупрозрачный член. Он легко гнулся во всех направлениях. Моя киска уже потекла, так что мне не составило труда вставить его. Я аккуратно опустилась в кресло. Правой рукой я стала двигать фаллосом, а левой гладила свои груди и от-тягивала прищепками соски. Я сильно возбудилась и стала делать глубокие вздохи. Во рту стало горячо. Моя норка истекала соками, поэтому я часто вынимала фаллос из неё и облизывала свои собственные выделения.
Потом я решила, что было бы неплохо занять и вторую дырочку. Не вынимая член из пизды, я прошла к сумке и откопала оттуда вибратор. Вернувшись в кресло, я включила его и вставила в попку. Его вибрации стали содрогать задний проход, а я продолжила мастурбировать малиновым членом. Наконец, я издала гортанный крик и кончила. Я подставила ладонь под кис-ку и собрала небольшое количество влаги. Я размазала себе это по лицу и вкушала собственный запах. Потом я вынула всё из своих дырочек и сняла прищепки. Я подползла к сумке. Именно подползла, так как мне захотелось почувствовать себя животным. Возбуждение снова нараста-ло. Я вынула из сумки шарики на нитке. Их было пять или шесть. Из белой пластмассы, они были полтора сантиметра в диаметре. Разведя рукой ягодицы до предела, я просунула себе в попку первый шарик. Мне не понравилось, как он вошел. Тогда я взяла смазку и, выдавив себе на ладонь приличное количество, шлепнула ею по попке. Обеими руками я натерла ягодицы и область между ними. Я даже проникла внутрь своей попки и внутри тоже всё смазала. Остаток смазки я размазала по грудям, и они тоже заблестели на свету, пробивавшемся через окно. Те-перь мне было несложно вставить в свою попку все шарики. Как следует пропихнув указатель-ным пальцем последний, я ощутила, что мой задний проход наполнен. Такое ощущение бывает по утрам, когда хочется в туалет. Я легла на спину и стала гладить свою киску. Я уже вся изва-лялась в пыли, но меня это не смущало, а даже радовало.
Пребывая в необычайном возбуждении, я резко выдернула шарики из попки. Всё это произошло с хлюпающим звуком, а через мгновение я ощутила некое болевое ощущение в зад-нем проходе. Но это меня ещё больше возбудило. Я посмотрела на шарики. Нижние из них бы-ли покрыты коричневой массой. Я полагаю, читатель, ты догадался, что это. Но я сейчас была очень возбуждена. Поэтому я сначала вытерла ладонью нижний шарик и размазала себе корич-невое по груди. В это же время я взяла в рот как карамельку предпоследний шарик, тоже весь грязный. Я обсасывала собственное дерьмо, размазывая его частички по грудям. Мне это не-обычайно нравилось. Я вынула шарик и два раза плюнула: по разу на каждую грудь. Ладонями я размазала слюни по соскам и по грудям. Затем перекатилась на живот, ещё больше измазавшись в пыли. Груди были коричневыми от грязи и не только. Я провела по анальному отверстию пальцами и погрузила их в рот. Как же мне понравился этот вкус! Я размазывала по телу свои соки. Но их было немного. А мне хотелось перемазаться и одеться, чтобы ходить по дому гряз-ной и одетой.
В холодильнике я нашла варенье и сливки для кофе в баллончике. Вот удача! Сначала я вылила немного варенья себе на живот. Лежа на полу, я размазала его по себе. Надо ли гово-рить, что мои ноги при этом дергались в разные стороны от возбуждения! Облизав сладкие пальцы, я взяла в руку баллончик со сливками. С шипением я выдавила себе две горки на груди. Приятная прохлада опустилась на моё разгоряченное тело. Я чувствовала, что кончаю, хотя моя норка не была сейчас ничем занята. Размазав сливки по животу и груди, я встала на ноги и изма-залась в них до самых пяток. Потом я вставила кончик баллончика в анус и пустила пену прямо внутри себя. Это очень возбуждало. Я стала напрягать попку и из неё выходили сливки. Я сразу же захотела выпить кофе с выдавленными из меня сливками. Быстро я развела кофе и села на чашку. Она была горячей. Я напряглась, и сливки упали в чашку. Возможно, они были не со-всем белыми, а слабошоколадными, но меня это не волновало. Для ещё большего вкуса я капну-ла туда своих соков. Размешав сливки в чашке, я выпила кофе. Это, бесспорно, был самый вкус-ный кофе, что я пила. Я решила рассказать об этом маме, когда она приедет.
После я решила посмотреть, чего бы на себя одеть. Сначала трусики. Я долго искала и, наконец, нашла. Белые и невзрачные, они были не простыми. С внутренней стороны к ним были пристроены два члена. Спереди — подлиннее, телесного цвета и не гладкий, а покрытый волна-ми. Сзади — такой же, но покороче, зато толще, чем передний. Самое интересное в этих трусиках — то, что спереди и сзади были выключатели, которые включали и выключали вибрацию членов. Я подтянула трусики к тому месту, на котором им положено быть. Затем я вставила в себя зад-ний член. Моя попка крепко обхватила его, и он занял её полностью. Затем, направив во влага-лище передний член, я одела на себя эти трусики. Я чувствовала пластик в обеих своих дыроч-ках. Но мне было этого мало. Я щелкнула выключателями, и члены завибрировали во мне, изда-вая жужжащий звук. Вздох вырвался из моей перемазанной груди. Не выключая вибраторы, я стала одевать лифчик. Полупрозрачный, сиреневого цвета, он обхватил так здорово измазанные две груди. Я немного поиграла с сосками и вынула из сумки чулки. Пока я натягивала их на но-ги, они все испачкались в сливках с вареньем. Теперь они были черными с белыми пятнами. На бахроме, что увенчивала каждый чулок, обралось много сливок.
Моя киска истекала соками, но я не выключала вибраторы. Я то поглаживала соски, от-топыренные сквозь полупрозрачный лифчик, а то подталкивала вибраторы, стараясь ещё силь-нее засадить их в себя. Насколько могла, я облизывала свои ступни, и они уже стали мокрыми от моей слюны. Устав, я выключила вибраторы и сняла трусики. Я решила поспать.
Когда я проснулась, уже темнело. Рядом лежали трусики с двумя фаллосами. Слизав с них засохшие выделения моей попки и пёздочки, я снова одела их. Я поужинала. Во время ужи-на в обеих моих дырочках работали вибраторы. Поэтому, когда я встала, на скамейке осталось пятно моих соков. Убрав со стола, я заметила, что уже темно. И тут мне пришла в голову идея. Я накинула на себя курточку, которая здесь, на свету, не скрывала того, что на мне снизу одеты только трусики. Но в темноте никто не увидит, да и нет никого сейчас. Ведь все в городе.
Я подтянула чулки и шагнула в темноту. Ночная прохлада окружила в первую очередь мои ноги. Но я шла вперед. Мне внезапно захотелось искупаться на моем месте.
Я вошла в заброшенный дом и повесила куртку в прихожей. Остальное я не стала сни-мать, хотя это было и не по правилам. Но ведь правила для того и существуют, чтобы их нару-шать. Мягко ступая ногами в чулках по пыльному, освещенному луной полу, я пересекла ком-нату. Я открыла дверь и пошла по песку. На холодном песке я остановилась и решила снять трусики, так как подумала, что электроприборы в воду лучше не погружать. Освободив свои дырочки, я стала входить в реку. Странно, ночью она была теплее. Хотя, может это оттого, что я никогда не плавала в чулках? Вот теплая река коснулась моей девочки, которая сегодня очень устала. Вода стала проникать в задний проход. Я не могла его видеть, но была уверена, что он сейчас зияет огромной черной дырой. Вода успокаивала стенки ануса. Я окунулась и поплыла. Потом, встав на дно, я сняла лифчик и помыла груди. Они ведь были липкие от варенья и сли-вок. Я вся сполоснулась и вышла на берег. Сев голой попкой на холодный песок, я сняла мок-рые чулки. Прополоскав их и лифчик, я вернулась в дом. Я не стала одеваться, а разложив всё бельё по карманам куртки, пошла домой, прикрывая обнаженное и чистое тело этой самой курт-кой. Повесив всё сушиться, я влезла на самую крышу и села на неё верхом. Абсолютно голая, я смотрела на Луну и звезды. Мне это очень нравилось. При этом я думала, что мама и Женя, да-же если захотят, звезд не увидят. Ведь в городах не видно звезд.
Попки на мокрой траве
В среду я ждала, когда Женя заедет за мной. Я буквально не находила себе места. Уж та-кая у меня натура — если чего жду, то все это видят. Хорошо ещё мужа не было дома. Он бы всё узнал — это точно. Наконец, раздался звонок в дверь. На пороге стоял тот самый молодой чело-век, который три дня назад трахал меня, привязанную к кровати. Я запомнила это, так как он сделал это очень хорошо. Сейчас я поцеловала его и мы, не долго собираясь, вышли. Моросил дождь, а нагретый солнцем асфальт дымился, испаряя падающую на него с неба влагу.
В электричке было мало народу. В окно смотреть было не интересно, поэтому я прораба-тывала в голове различные ситуации, как нам заняться сексом на даче втроем. Третьей была Катя — дочь Раи. Её я знала ещё ближе, чем Женю, поскольку иногда она участвовала в наших с Раей играх. Когда же оставалось минут двадцать до места, за окнами лучи Солнца разрезали тучи. Они весело заиграли на мокром асфальте станций, отражаясь в лужах. Освеженные и слегка замерзшие деревья тянули ветви с листьями, чтобы погреться в лучах светила.
Мы вышли и сразу же на платформе увидели Катю. Она очень обрадовалась нашему при-езду и кинулась целовать и обнимать нас обоих.
Когда мы подошли к дому, выяснилось, что есть пока никто не хочет. Поэтому решили, что можно сразу расположиться во дворе и потрахаться. Женя хотел достать презерватив, но я остановила его и сказала Кате:
— Пусть лучше он трахнет наши попки.
Катя согласилась. Женя сел на скамейку, а мы с Катей разделись догола и стояли босиком на мокрой от дождя траве. Катя первая прильнула к моим коричневым соскам и стала жадно обсасывать его. Потом я отстранила её от моей груди и сама, слегка нагнувшись, стала водить языком по розовому ореолу вокруг её соска. Потом я заглотила его и стала нарочно громко чмо-кать. Женя наблюдал за этим и ждал, когда придет его очередь. Я же уже сильно возбудилась и встала коленями на траву. Мокрые длинные стебли щекотали мои нижние губки, в то время как я жадно облизывала Катину пещерку. Она сочилась прямо мне в рот. А я опустилась и села на траву, просунув голову между Катиных бедер. Я стала вылизывать и вторую её дырочку. При этом я получала огромное удовольствие.
Закончив, я встала на четвереньки, предоставив Кате свои дырочки. Каждый раз, когда она орудовала своим маленьким язычком в моей норке, во мне просыпалось щекотливое чувст-во, от которого блаженство разливалось по всему телу. Вот и сейчас я тихо постанывала и вме-сте с тем хихикала, чувствуя, как моя киска испускает соки в прелестный ротик девушки.
Потом мы с Катей сели на мокрую траву, а Женя, тоже уже полностью освободившийся от одежды, встал над нами. От увиденного зрелища его член был высоко поднят, и на кончике его капелькой росы блестела смазка. Мы с Катей стали облизывать этот инструмент, который скоро вонзиться в каждую из нас. Катя облизывала и сосала его головку, в то время как я лизала яички. Потом мы менялись, и я старалась сильнее заглотить член.
Катя встала на траву, выставив свою попку назад. Я помогла Жене войти в неё. Тугой анус обхватил Женин член, и он стал двигать в него и из него. Катя тихо стонала. Я же, чтобы не терять возбуждения, легла перед ней, попросив её лизать мою киску. Она согласилась и стала слизывать с неё соки. От удовольствия я обхватила груди руками и стала играть с сосками. Я облизала пальцы и обслюнявленными пальцами покручивала свои соски. Они уже давно были твердыми. Потом мы с Катей поменялись местами. Моя попка была не такой тугой, как у Кати. Поэтому, Женя, отряхнув её от грязи, на которой я лежала, без труда вошел в меня. Как же мне стало хорошо!
— Быстрее, Женя, быстрее! — крикнула я, оторвавшись на мгновение от прекрасного ро-зового цветка, который Катя широко раскинув ноги, открыла передо мной.
И снова погрузилась в него, слизывая весь нектар. А Женя долбил мою попку так, что слышны были шлепки его бедер о мои ягодицы. Мне было хорошо.
Через некоторое время Женя вынул из меня свой инструмент. Катя села на траву, поджав колени, а я, абсолютно изнеможенная, положила голову на её сдвинутые ляжки. Женя засунул в Катин ротик член, только что исследовавший глубины моего заднего прохода. Она принялась сосать. Потом Женя застонал и стал спускать на Катину грудь. Его сперма стекала по округло-сти и капала мне на лицо. Я открыла рот и поймала несколько капель солоноватой и вязкой жидкости. Катя стала собирать пальцами сперму с груди и отправлять её по очереди себе и мне в рот. Я облизывала её пальчики. Я была полностью удовлетворена. Женя дал и мне пососать его начавший опадать член.
Внезапно мы почувствовали холод. Подобрав одежду, мы вошли в дом и стали пить чай.
Кремовые бабы
На следующий день мы ходили на реку. Тамара была очень рада, что теперь её грудь за-горит. На пляжике, согретом Солнцем, мы, как обычно, занимались сексом. Я был тоже очень рад, но, прежде всего тому, что снова увидел Катю. Оставив Тамару на берегу, мы с ней заплы-вали поглубже, и, прижавшись голыми телами, целовались. Ну а потом, снова возвращались, доставляя удовольствие Тамаре, и взамен, получая удовольствие от неё.
Затем мы вернулись к Кате домой. Я, кстати, ещё и не заходил к бабке, так как она дума-ет, что я вернусь лишь в пятницу. Да и девчонкам веселее со мной. Мы пообедали и легли от-дохнуть. Затем Катя предложила перемазаться в сливках для кофе и так заниматься сексом. Та-мара сразу же согласилась, а я сказал:
— Да, это будет здорово, когда ваши прекрасные тела покроются липкими и скользкими сливками.
— Так не только наши, но и твоё, — ответила Катя.
— Ну, я имел в виду, что моё не такое прекрасное, как твоё, — сказал я.
— Так это, смотря, откуда смотреть, — сказала Тамара.
Ну а раз возражений нет, мы взяли баллончик со сливками, и пошли в баню. Там можно было измазаться, а потом, заодно и помыться. Внутри было жарко, и наши тела сразу вспотели. Тамара и Катя легли на лавки, предоставив мне свои груди. Сначала я стал облизывать их соски, чтобы завести их. А потом я выдавил на каждую грудь по горке сливок. Катя и Тамара стали медленными движениями размазывать их по животу и по грудям. Зрелище было восхититель-ное. По загорелым телам скользят белоснежные сливки. Воздух наполняется запахом клубники. Ведь сливки были с клубничным ароматом. Я помогаю двумя руками, встав между девушками. Я вожу по их скользким и липким телам и очень сильно возбуждаюсь. А они приподнимаются и начинают размазывать сливки по лобкам. Когда они уже встали на ноги, я выдавливаю себе на ладонь ещё горку сливок и шлепаю ей по Катиной попке. Я размазываю сливки до тех пор, пока на загорелых ягодицах не остаются симпатичные белые разводы. А между ягодиц всё заняла белая масса. То же я делаю и с попкой Тамары. Наконец, они все перемазались, и дошла очередь до меня. Сначала они просто обнимают меня, сильно прижавшись ко мне. От этого на мне ос-таются их следы. Но потом они в четыре руки размазывают сливки по моему телу. Я чувствую приятную прохладу от сливок, и мне становится хорошо. Я уже давно возбужден без меры, но они продолжают возбуждать меня, размазывая сливки по члену и яичкам. Потом Катя берет мой член в рот и облизывает его. А Тамара, опустившись сзади меня, облизывает мой зад, тоже весь покрытый сливками. Мне это очень нравиться. Потом я начинаю ласкать Тамару, облизывая её половые губы. Мой палец без труда заходит ей в анус. Вскоре я чувствую, как Катя начинает облизывать этот палец. Через некоторое время я чувствую, как мой палец в Тамарином анусе перестал быть единственным. Катя засунула туда свой пальчик.
— Ещё, ещё засуньте, — говорит Тамара.
Я засовываю ещё один палец.
— Очень хорошо, но ещё один, — говорит Тамара, и в её голосе чувствуются нотки сладострастия.
Тогда я вынимаю все пальцы из неё, а Катя вставляет в её анус сначала три пальца. Не-много подвигав ими там, она засовывает четыре. Но и это не предел и через пару минут Катин кулак исчезает в анусе женщины. Тамара стонет, а я встаю на ноги и, прижавшись к ней, прони-каю языком в её рот. Затем я вставляю член в её сочную киску, которая скользкая не только от соков этой женщины, но и от сливок, размазанных по ней. И я начинаю её трахать. Её липкие груди скользят по моему телу, и это доставляет небывалое удовольствие. Я чувствую Катину руку, орудующую в Тамариной попке. Тамара уже еле стоит на ногах от нахлынувших на неё потоков оргазма. Её тело содрогается в лихорадке сладострастия. Похоже, она кончает постоян-но. Наконец, Катя выдергивает из ануса женщины свою руку, а я прекращаю трахать её.
— О, как же мне хорошо, — еле слышно говорят покрытые сливками губы.
Мы с Катей кладем Тамару на скамейку. Потом становимся так, что её лицо оказывается под нами. Я даю Тамаре полизать мои яички, а Катя — свою киску. Тамара вылизывает всё это. И мы с Катей соединяемся. Прямо над лицом женщины.
Я довольно долго долбил Катину пещерку. При этом заботливый язычок Тамары лизал соединение нашей любви. Мы с Катей при этом крепко обнимались, чтобы не упасть на скольз-ком от сливок полу. А наши рты тоже были соединены в страстном поцелуе. Наконец, я выни-маю член из Кати. Сняв с него презерватив, я спускаю на милое личико Тамары. Катя целует Тамару и слизывает с её лица сперму, которая не попала в широко открытый рот.
После мы лежим на полу и отдыхаем. Только через полчаса мы встали, чтобы помыться. В бане мы хорошо попарились, здорово похлестав друг друга вениками и смыв все сливки. А вечером опять пошли на реку. Ведь мы же отдыхаем.
Семейные тайны
В первый раз я занимался сексом с матерью, когда мне было тринадцать лет. Я довольно часто слышал шум из родительской спальни. Ещё оттуда доносились шлепки. Я обычно вставал и шел к двери, отделяющей меня от спальни родителей. Ничего нового я не слышал, просто те звуки, что я слышал лежа в постели, тут звучали громче. Почему-то от этих звуков я возбуждал-ся. К тому времени я знал, что такое возбуждаться и иногда занимался онанизмом. После того, как звуки в родительской спальне затихали, я именно этим и занимался.
Но однажды ночью, когда я стоял у двери спальни, дверь распахнулась. На пороге стоял мой отец, совершенно голый. Он пригласил меня войти. Свет в спальне не горел, но я разглядел, что на кровати лежала моя мама, тоже совершенно голая. Отец включил свет и я, перестав жму-риться от света, смог всё разглядеть. Мама лежала на кровати на животе. На её лице блестели слезы. Её большая попка была красной.
— Сынок, — сказал папа. — Пришло время показать тебе, что мы тут делаем с мамой.
— Да, — всхлипнула мама. — Ты ведь, наверное, всё слышишь?
— Нет, нет, — еле слышно отозвался я. — Ничего я не слышу.
— Да не пизди, — прервал мои отговорки отец. — Знаем мы, что стоишь ты тут под две-рью каждый раз, как мы трахаемся.
Я замолчал. Отец прервал паузу:
— Ну, любимая, покажи сыну, как ты устроена.
— Хорошо, — сказала мама и вытерла с лица слезы.
Она была гораздо крупнее отца. В то время как он был худой и не очень высокий, мама была упитанной женщиной. Но отец говорил, что хорошего человека должно быть много. Инте-ресно, что же он тогда говорил про себя? И что он тут творил с мамой, что у неё всё лицо в сле-зах? Может, просто она не хотела, чтобы я видел её голой?
— А может, я пойду спать? — спросил я маму.
— Нет, сын, — сказала мама. — Я тебе сейчас всё покажу.
Она села на край кровати и взяла в руки свои груди. Они были не такими, какими я видел их на картинках в журналах. Эти слегка свисали и не были такими круглыми.
— Это груди, — сказала мама. — Женщинам нравиться, когда мужчины их ласкают.
— А твоей маме, — продолжил папа. — Ещё нравиться, когда их дергают за соски. Попро-буй, полижи их.
Он подтолкнул меня, и я, глядя вверх, аккуратно провел языком по соску.
— Да, вот так хорошо, — сказала мама и откинула назад голову.
Она обхватила мою голову и прижала её к своей мягкой груди со всей силы. Потом, по просьбе отца, я подергал маму за соски. Это ей вроде тоже понравилось.
— Теперь я покажу, как твоя мама работает ртом, — сказал папа.
Он подошел к маме, и она заглотила его член в рот. Он стал двигать им во рту, и мамина щека раздувалась, когда лобок отца упирался в мамин нос.
— Теперь ты, — сказал он мне.
Мама спустила с меня трусы, и мой стоявший член сразу же оказался у неё во рту. Она чмокала им, как леденцом. Но я уже не мог сдерживать напор спермы и стал спускать. Я хотел выдернуть член из маминого рта, но часть спермы попала маме в рот. Остальное же легло бе-лыми сгустками на мамины груди. Я стал извиняться, но родители успокоили меня, сказав, что наоборот, это здорово.
— Теперь я покажу тебе вагину, — сказала мама, раздвинув ноги.
Под треугольником черных волос располагалась её сочащаяся щель. Мама попросила ме-ня приблизиться, чтобы я мог всё рассмотреть.
— Вот это, — продолжала она. — Половые губы. Вот сюда надо вставлять член — это ваги-на. Эта дырочка — уретра. Она нужна, чтобы твоя мама могла пописать. А вот это — клитор. Это самое главное для тебя. Его надо ласкать.
Отец толкнул мою голову навстречу клитору, и я стал лизать его. При этом ко мне в рот попадала слизь, выделенная мамой. Но я сейчас как-то не разбирал её вкуса. А мама, обхватив груди, стонала. Видимо, я очень сильно раздражал её клитор. Впрочем, скоро она могла только мычать, так как отец снова заставил её сосать его член.
Потом отец показал мне, как надо трахать женщину. Но я это уже видел в журналах и порнофильмах. Когда же он предложил мне, я не стал оказываться. Я лег на маму, а папа просу-нул мой член куда надо. Я стал двигаться на маме, но моему члену было очень свободно в её вагине. Наконец, я кончил и сел рядом на кровать.
— Ещё, — сказал отец. — Твоя мама любит, когда её наказывают.
— Правда? — спросил я.
— Да, — отозвалась мама и покраснела.
Отец сел на край кровати, а мама легла животом на его колени. Её красная попка теперь снова была очень близко от меня. Теперь я поним
125