— Они задерживаются. — Произнесла Лаура, взглянув на часы. — Скоро весь лёд растает. Сузи, принесли ещё.
Она словно не чувствуя жары, была полностью одета. И пила чай. Горячий. Мы обе понимали, что она не столько заботится о подругах, сколько напоминает мне о моём положении.
Бросив взгляд на часы и небольшую бутылку лимонада для Никки, я поплелась к холодильнику. Моя девочка – госпожа – любовница проводила меня взглядом. Любовница ли? Можно ли это так назвать? За все эти три месяца я ни разу ещё не ласкала её. Лаура не позволяла этого. Вместо этого они трахали меня. У девочки замашки BDSM – королевы, и две из трёх других немногим отстают от неё. Разве что Анна не развлекается таким образом. Но когда захочет Лаура может быть удивительно нежной.
Едва я вернулась на своё место с новыми кубиками льда, Лаура лёгким движением выскользнула из – за стола, и словно перетекая из одного положения в другое, оказалась возле меня. В движениях её словно лишённого костей тела временами мелькало что – то змеиное, но если не приглядываться специально это не заметно. Её рука легла мне на грудь, пальчики другой проникли мне под юбку, перебирая половые губки. Её прикосновения были куда более умелыми, чем у других. Трусиков я с тех пор не носила, и моя киска была доступна для них в любой момент. Я покорно раздвинула ноги, чтобы Лауре было удобнее меня ласкать, но она, сделав лишь несколько движений, покинула меня, тем же неуловимым движением снова скользнула на свой стул.
Моя рука невольно поползла ниже, стремясь продолжить, но Лаура одёрнула меня.
— Не смей.
Я послушно замерла.
— Оставайся здесь. Не одевайся, и надейся, что лёд не растает. Встретишь Никки лимонадом, затем приготовишь еду для всех. И не забудь убрать у меня в комнате!
Её комнату я действительно забыла. Это заставило меня подумать, как происходящее выглядит со стороны и как я вообще здесь оказалась. Наверное, я всегда была очень... приспособленкой, потому так легко и смирилась со своим новым положением тридцатилетней женщины практически в рабстве у четырёх двенадцатилеток (ну, по крайней мере, выглядят они так). А может, это потому, что девочки более чем странные, если начать задумываться?
Итак, мои хозяйки. Главная заправила у них, конечно, Лаура. На вид ей лет n-надцать или около того, при этом она:
1) Живёт без родителей, с одними подругами.
2) Не ходит в школу.
3) Сама зарабатывает на жизнь (переводами).
4) Быстро и без затруднений читает книги, написанные иероглифами, причём явно не школьного уровня (объясняет третий пункт).
5) Хорошо разбирается в технике (меняла конденсаторы в радиоприёмнике).
6) Имеет отличную физическую форму (в обоих смыслах).
Никки тоже не отстаёт. Сара и Анна хотя бы немного похожи на нормальных детей, если не считать того, что рассуждают слишком серьёзно для своего возраста, и никогда не попадались мне на глаза за детскими играми, но вот две другие... Не знаю. При всём детском облике, одежде, они упорно кажутся мне взрослее, трудно подобрать более подходящее слово, чем я сама. Как так может быть?
— Ты не жалеешь об этом? — Неожиданно спросила Лаура.
— Лимонаде? Конечно, я должна была –
— Нет, о себе. — Перебила меня Лаура. — О том, в каком положении ты оказалась? Обслуживаешь четырёх девочек за еду как бесплатная домохозяйка. Спишь с нами. А если узнает кто?
Здесь Лаура была права. Даже не вспоминая, серебряные колечки в моих сосочках, татуировку на животе, чуть выше тщательно выбритой киски, и такие же колечки в половых губках. Даже мне в нос Никки недавно вставила кольцо. Я большую часть времени расхаживала перед девочками почти не одетой, и более того, мы стали любовницами. Сперва с Лаурой, потом и с тремя другими.
Возможно, я и была безвольной приспособленкой, но всё же меня поражали жёсткие требования этих детей после того, как они затащили меня в постель. Да, именно они, а не наоборот.
Сперва были поцелуи украдкой, губы Лауры оказались неожиданно мягкими и пухлыми для подростка. И она умела целоваться: мягко глубоко, открыв рот. Дети часто умеют целоваться по – взрослому, но Лаура целовалась как... шлюха? Нет, шлюхи не целуются так. Для них секс это работа, а с Лаурой было ощущение влечения и любви. А её рука трогала мои довольно крупные груди. И заставила меня даже застонать от удовольствия, когда она нашарила сосочек.
На самом деле, удовольствие быстро обернулось болью. Она дёргала и выкручивала мои соски, но я не смела протестовать. Мне хотелось чувствовать её руки на себе. Я могла терпеть, это было не важно, главное, она показала, что любит меня.
Позже девочки практически изнасиловали меня. Лаура раздела меня, целовала и сосала мои груди, слегка покусывала затвердевшие сосочки.
Но мне понравилось. Мы стали тайными любовницами, обнимаясь украдкой, а когда она начала приходить ко мне по ночам, мне стало ещё приятнее. Её пальчики танцевали у меня внутри. Где только девочка могла научиться этому? Она нашла мою точку – Ж с первой попытки, и я кончала как никогда раньше. Уж точно лучше, чем когда я была замужем за Томом.
Да, я беспокоилась о происходящем. Если о том что я занималась сексом с двенадцатилетней станет известно, кто поверит, что это она соблазнила меня, а не наоборот? Мы занимались этим у неё дома. Лаура имела меня всеми возможными способами.
Но при этом не позволяла мне поиметь её. Да, мы не занимались этим в позиции 69. Лаура позволяла мне только целовать её, и никогда не раздевалась полностью. До сих пор я не видела её щёлочку или сосков, и, неверное, не увижу, тем более, что наши отношения окончательно превратились, и из любовниц мы стали госпожой и рабыней.
С этого момента если я и целовала Лауру, то только когда она этого хотела. Я кончала только когда она разрешала мне — сколько раз я отдёргивала руку от своей щели, когда она запрещала мне ласкать себя? Затем она поделилась мной с подругами. Лаура поработила меня за несколько месяцев, заставила подставиться под неё на глазах у подружек. Я не смела сопротивляться. Девочка просто правила мной.
Когда Лаура начала отдавать меня подружкам, всё изменилось куда больше, чем я могла себе представить. В первую очередь, она объявила, что я буду мало что надевать на себя у них дома. Обычно это была коротенькая юбка, или мини – платице без белья, а иногда наоборот, им дело и ограничивалось. Девочки заставили меня следить за собой, и сбросить вес, и даже моя диета теперь полностью зависила от их прихотей. Иногда я просто выходила из себя, когда мне приходилось готовить еду, которой мне всё равно не видать.
Почему я позволяла так со мной обращаться? Уж никак не из – за того, что она платила за меня из своих средств, хотя откуда у неё столько денег я решительно не понимала. Нет, скорее потому, что иногда мы любили друг дружку. Лаура с подругами оказались неожиданно умными, они сообразили, что имея секс со мной они могут держать меня в повиновении.
Когда хотела, Лаура могла быть удивительно нежной. Она ласкала меня как любовница, гладила по волосам и целовала мои остро торчащие сосочки. В такие минуты мы делили постель как равные. Её умелые пальчики снова танцевали внутри меня, и она, кажется, чувствовала себя виноватой за то, что плохо обращалась со мной всё это время. Она любила меня медленно, нежно и долго, под присмотром подруг.
Но всё хорошее когда – нибудь заканчивается, и мы снова возвращались к тому, чем мы были. Девочками – госпожами и взрослой рабыней.
Звонок в дверь возвестил о возвращении подружек. Я пошла открывать.
Никки была явно не в духе, и я надеялась, что лёд не успел растаять. Сара с Анной быстро проскользнули в дом мимо бросившей сумку прямо на пол Никки, и скрылись в своих комнатах. Я взглянула на бутылку лимонада и тарелку льда на столе. Увы, новый тоже успел растаять. Никки будет недовольна, если ей придётся пить тёплый лимонад в такую жару. Я вздрогнула. Наверное, день становился прохладнее, или меня часто наказывали за ошибки. Наверное, если Никки будет недовольна, она лишит меня нежности в эту ночь.
Девочка едва бросила на меня взгляд. Никки была немногим ниже Лауры, но выглядела примерно на те же n-надцать лет что и три другие, и начала расцветать. Небольшие груди явственно виднелись под платьем. Маленькие, только формирующиеся сисечки девочки – подростка, но явно выпуклые. Слегка отдышавшись после жаркой улицы, Никки подошла к нам, и резко налила себе стакан лимонада, и, не обнаружив льда, выпила так. Я сидела на месте, дожидаясь, что будет дальше.
Никки бросила стакан на стол, и не давая мне времени извиниться за ошибку, заявила, что если я позволила льду растаять, пусть я и буду этим заниматься.
Она заставила меня лечь на пол, привязала меня к ножкам стола за руки и ноги, и положила несколько свежих кубиков льда из холодильника прямо на моё тело, и так и оставила их таять естественным путём.
Когда последний лёд превр
атился в холодную воду и стёк с меня, Никки наконец отвязала меня, поцеловала и шепнула как она меня любит.
Её слова обволакивали меня, лишая воли.
Следом за этим девочки все вчетвером вышли в садик собрать свежие ягоды, а меня оставили убираться у Лауры в комнате.
Её комната была такой же странной как и она сама. Оформленная в белом с розовом в цветочек, она одновременно напоминала жилище ребёнка и взрослой женщины: весёленькие обои на стенах, розового цвета, с узорами в виде цветов и феечек, розовая с белом же яркая мебель, при этом полное отсутствие игрушек и стопки книг повсюду, причём явно не детских. Взяв наугад несколько, я обнаружила скучные научные труды по физике, причём по каким – то узкоспециализированным вопросам наподобие квантовой хромодинамики или теории петлевой гравитации. Пролистывая страницы, я даже приблизительно не смогла понять о чём идёт речь. «Причинная динамическая триангуляция» и другие страшные слова. Неужели Лауре это интересно?
Вторая дверь в её комнате (тоже розовая, с наклеенными на неё бабочками), была всегда закрытой и запертой на тяжёлый висячий замок.
Если смотреть из окружающего дом садика, с этой стороны там два балкона, один в комнате Лауры, а второй заложен кирпичом. Это была единственная дверь, которая могла вести в ту комнату с замурованным балконом, которую я никогда не видела. Меня давно разбирало любопытство, спросить прямо я не решалась, но пока девочек не было, почему бы и не попробовать? Я только загляну, и снова запру дверь, никто и не узнает... Ключ оказался в очевидном месте: под матрасом.
За дверью, тяжёлой и дубовой, как и положено, оказалась комната. Маленькая, совсем пустая, хотя и чисто убранная. Но с чего бы это Лауре самой подметать пустую комнату и не пускать меня туда? А балкон кирпичом заложила тоже она, или это до неё? Стоп, какой кирпич?! Сквозь плотные чёрные шторы пробивался свет. Снаружи я совершенно точно видела заложенные кирпичом окно и дверь балкона соседней с Лаурой комнаты, но когда я вошла туда, я видела солнечный свет через шторы.
Не понимая в чём дело, и гадая нет ли в доме других неучтённых комнат, я шагнула к балкону, намереваясь взглянуть наружу и убедиться, что это место.
Отдёрнула штору.
И зажмурилась от яркого света.
А затем замерла, хлопая глазами, в полном обалдении от увиденного.
Садика не было.
А так же не было забора, соседних домов, и так далее.
Вместо этого по ту сторону балкона открывался совершенно немыслимый пейзаж: текучие, движущиеся тени, искривлённая земля, похожая на лабиринт на склоне огромной воронки, торчащие повсюду кристаллы и гребни огромных аметистов, фиолетовый туман под белым _треугольным_ солнцем в тёмном небе, по которому неслись белые спиральные облака. Картина была настолько нереальной, что мой взгляд не мог уцепиться ни за что, кроме ближайших странных не то растения ни то грибов, ни то минералов.
Я протёрла глаза, решив, что мне всё это мерещится, но диковинное видение и не думало исчезать. Вот оно, здесь, прямо за окном. И лесенка к балкону приставлена. Можно спуститься, и уйти под уклон прямо туда, к тем дёргающимся теням в фиолетовом тумане.
Внезапно знакомые не по – детским сильные тонкие руки схватили меня, и дёрнули назад, практически вытащив из этой узкой комнаты.
Лаура в жёлтом летнем платье всем своим видом показывала своё неудовольствие, в чём к ней присоединились Анна и Сара.
— Тебе же говорили, не суй свой нос куда не просят! — Прикрикнула на меня главная, но я не слушала её.
Вместо этого я кинулась к окну, чтобы убедиться, что снаружи у нас по – прежнему наши соседи. За лауриным балконом светило нормальное круглое солнце, виднелись крыши соседних домов, но меня не оставляло ощущение, что если я вернусь в ту комнатушку, которую сейчас запирала Сара, я снова увижу аметистовую воронку под треугольным солнцем.
— Что это было? — Решилась спросить я, хлебнув успокоительного, и по – прежнему помня, что произошло в той комнате
— Тебе же говорили, не суй свой нос куда не просят! На цепь посажу, раз сама не понимаешь! — На этот раз это была Никки.
Лаура, похоже, простила мне досадную оплошность. Об увиденном мной она не говорила, вместо этого делая вид, что всё нормально. Сара с Анной переглядывались, следя то за мной, то за подругами, при этом Анна, похоже, не вполне понимала, о чём идёт речь. Самая нормальная, в смысле, похожая на обычную девочку, из всей этой компании, кажется, толком не понимала, что там произошло. А три другие понимали, и не похоже, чтобы это их беспокоило. Решив доверится в этом более знающим девочкам, я попыталась отогнать мысли о видениях по ту сторону дубовой двери.
Девочки молча согласились забыть об этом инциденте, и события вернулись в норму. Я закончила убирать дом, затем готовила еду, мыла посуду за ними, а после немного отдыхала перед следующим сеансом плотских утех. На сей раз они поимели меня руками прямо на полу. Анна с Сарой не участвовали в этом, просто смотрели. Лаура с Никки ласкали меня одновременно, в четыре руки. Губы Лауры сомкнулись вокруг моего соска, а её ладони скользили по животу, ногам, рукам. Никки залезла мне под юбку, сперва гладила бёдра, затем легко трепала мои половые губки. Лауре нравилось делать это на глазах у других, а я часто дышала, покраснев одновременно от возбуждения и остатков стыда, что меня трогают дети.
Часть меня до сих пор стыдилась этого, но пальчики Лауры давали такое удовольствие. Но на сей раз меня ласкала Никки, не столь умело, но тоже хорошо. Затем руки убрались, и Никки начала стаскивать с меня юбочку. Я уже текла, и с каждым движением всё больше любила моих хозяек. Они всё больше меня подчиняли. Лаура по – прежнему не раздевалась передо мной полностью. Я могла ощутить её тугие, маленькие, грудки только через ткань лифчика. Я могла целовать её сосочки только через покрывающую их ткань. Мы целовались время от времени, она играла со мной своими удивительно умелыми пальчиками, но полного удовлетворения не давала.
Остаток дня я провела голой, Лаура, в своём лифчике и шортах время от времени ласкала меня, держа постоянно возбуждённой. Каждый раз, когда я начинала дрейфовать к оргазму, она резко прекращала ласки, оставляя меня текущей от возбуждения. Ласкать себя самой мне запретили, и я маялась от неудовлетворённого желания. Девочки снова заставили меня работать, не только вытирая пыль повсюду, но и выгребая её из – за всех шкафов. Наверное, Лаура предложила так образом наказать меня.
Вечером Лаура позвала меня к себе.
Снова оказавшись в её комнате, я невольно бросила взгляд на ту дубовую дверь. На ней снова оказался тот тяжёлый замок, только ключ теперь висел на цепочке на шее Лауры, и я постаралась не думать об увиденном там. Лаура же спокойно вертелась перед зеркалом, любуясь своей расцветающей красотой. Девочка напоминала только начавший распускаться бутон розы.
— Госпожа, я здесь. — Тихо позвала я её, впервые назвав так.
— А, Сузи, это ты. — Неопределённо махнула рукой Лаура. — Как я выгляжу?
— Ты просто великолепна. — Ответила я, не потому, что моя хозяйка хотела это услышать, а потому, что так и было.
— Может я буду ещё великолепнее вот так? — Спросила она.
Наконец она расстегнула лифчик. Он упал к её ногам. Впервые за все те месяцы, что мы были любовницами, я увидела её грудь.
Две удивительно аккуратные маленькие грудки выглядели вполне сформированными, просто меньше, чем обычно бывают у взрослых женщин, и более плоские.
Мне захотелось дотронутся до них, ощутить своими пальцами нежные сосочки, впервые ласкать эти восхитительные сисечки по – настоящему. Я просто шагнула к ней, но Лаура решительно остановила меня. Пригвоздив меня к месту одним своим взглядом, Лаура обошла вокруг меня.
— Мне следовало бы наказать тебя. — Заявила Лаура. — Завтра я так и сделаю. С утра ты больше не носишь одежду у меня дома. Понятно? Ты больше не будешь кончать самостоятельно, а только от моих рук и только моих, и никак иначе, не от подруг. Ежили они возьмутся ласкать тебя, ты должна будешь предупреждать их заранее, что приближаешься к оргазму, и прекращать ласки.
Я согласно кивала.
— Я надеюсь, теперь ты будешь аккуратнее. — Закончила Лаура. — Завтра наказание вступает в силу, но сейчас я буду для тебя любовницей, а не хозяйкой.
Она взяла меня под руку, и мы, голые, не считая шортов Лауры, подошли к её кровати. Она впервые позволила мне дотронутся до её сосков, которые, как мне показалось, были уже тверды. Девочка помогла мне забраться наверх, и мы поласкались там, пусть мне и было неудобно в её тесной кровати, я регулярно билась локтями и коленями о бортики. Видимо, это тоже было частью моего наказания.
Лаура так и не допустила меня до своей киски, но ласково и нежно гладила меня изнутри своими умелыми пальчиками, позволяла трогать её грудь, ноги, животик.
Я так и заснула у неё в кровати. Свернувшись в клубок и поджав ноги, иначе я там не помещалась.
К собственному удивлению, спала я хорошо, просыпаясь только один раз, и в ужасе сжалась на кровати возле Лауры, когда мне показалось что кто – то скребётся в запертую дубовую дверь. Но дом был тих, никакие чудовища из аметистовой воронки не ползли по комнатам, и я снова заснула.
Утром я тихо смеялась над ночными страхами, и начала думать, что треугольное солнце мне просто померещилось, ничего такого там нет. Но то, что Лаура всегда держала дверь запертой, мешало полностью повертить в это.
207