Откровенная близость прелестного женского тела и нахлынувшие воспоминания мгновенно отогнали сон и привели Николая в необычайно сладостное возбуждение. Он вновь желал эту женщину, однако, будить её не стал. Тихо поднявшись, он обошёл кровать и вновь осторожно лёг около матери с другой стороны. Его напряжённый член нервно коснулся её бёдер и сразу же направился к желанным губам между ними. Вхождение в заветную расщелину оказалось теперь не таким простым и Николай, уже без оглядки на осторожность, стал бурно разводить вожделенный грот своими руками.
Лариса неожиданно проснулась. Вчерашний препарат все ещё продолжал своё действие, но сознание уже постепенно возвращалось к ней бессвязными обрывками. Лариса, словно в полузабытьи, посчитала, что рядом с ней, как обычно, находится муж. Сначала нехотя и ещё не совсем осознанно она помогла ему достичь желанной цели. Вожделение мгновенно заполнило все её существо. Она сладострастно прикрыла глаза и образ мужа словно растворился. Теперь её неокрепшее сознание всецело было занято лишь ощущением половой близости. Её ненасытное тело страстно желало этого, возбуждение стремительно нарастало, а женский инстинкт помогал великолепно исполнять свою партию.
Пробуждение матери и её неуёмная активность сразу довели парня до исступления. Коля ускорил свои движения. Упругое, но податливое тело матери охотно отозвалось на его призыв. Нервно извергая в её чрево живительную влагу, Николай в умопомрачительном экстазе сжал материнскую грудь. Ларисе было скорее приятно, чем больно, и она почти одновременно со своим партнёром забилась в судорогах оргазма. Её приглушенный крик, перешедший в протяжный стон, ещё долго наполнял всё пространство спальни.
Время шло, а успокоения не было. Не проходящая боль в груди требовала действий. Лариса открыла глаза и освободила свою грудь. Почти мужская, но ещё не огрубевшая рука сына, появившаяся вдруг перед её взором, на мгновение привела Ларису в чувство. Она внезапно замерла, а затем резко вскочила с постели. Увидев обнажённого Колю, она вдруг оцепенела. Её ещё слабое сознание напрочь отказывалось воспринимать увиденное. Внезапное потрясение вновь лишило осмысленности её действий. Лариса уже послушно продолжала стоять перед сыном в бесстыдной наготе.
Ничего не понимающий Коля встал, тихо подошёл к матери и осторожно взял её за руку. Для него это была не просто рука. Она сочеталась с самым заветным и настолько запретным плодом, о котором раньше он даже не мог и мечтать. Но произошло чудо и несущий сказочное наслаждение плод теперь вот этой самой рукой будто преподносился ему, как волшебный подарок. Коля благодарно поцеловал эту щедрую руку и, словно давая понять, что все в порядке, что он, как и прежде, ждёт её в своих объятиях, медленно повёл мать к постели. Лариса послушно пошла.
– Пожалуйста, согнись и упрись руками в кровать, – уже более уверенно попросил Коля, а затем и вовсе, словно отдавая команды, твёрдо добавил, – поставь ноги шире. Вот так. А теперь прогни в пояснице спину.
Совершенно немыслимая ситуация ввергала Ларису в безумие. Из неведомой пустоты, словно во сне звучал требовательный голос её сына. Но, что он требует? Однако связь между ним и смыслом этих требований она уже не воспринимала. В её подавленном сознании интимные команды сына мгновенно гасили его образ и казались обычными. Инстинкт повиновения возобладал и Лариса, послушно исполняя волнующие команды, с трепетом ждала дальнейших событий. Это ожидание сопровождалось тревожной истомой, которая тут же заполонила все её тело. Сломленная Лариса в полузабытьи всецело отдалась неожиданно нахлынувшему наслаждению.
И все же, изредка в обрывочных видениях, словно во сне Лариса ощущала рядом с собой своего сына. Иногда это происходило настолько ярко, что она чувствовала каждое его движение и даже его возбуждённое дыхание. В эти мгновения она в глубине души с удовлетворением отмечала его мужские достоинства, и это ещё больше ввергало её в необузданный экстаз. Но, при этом она так же видела и себя, вульгарно согнутую над кроватью и бесстыдно подставляющую сыну свой обнажённый зад. Однако протест в её душе возникал ненадолго, ибо каждый раз, как только она пыталась подняться с кровати, команды сына вновь заставляли её склониться над ней. Теперь Лариса словно ждала их. Его вмешательство каждый раз лишало её воли. Чувство трепетного повиновения ему и блаженной близости с ним уносило её в нереальный, но до боли желанный мир и противиться этому уже не было сил. Она вновь послушно расставляла ноги и, словно кошка, прогибала спину. Все нарастающее вожделение постепенно освобождало её от терзающих душу сомнений.
Теперь Лариса всецело была поглощена ощущением неуклонно надвигающегося оргазма. В порыве безумной страсти, чуть подавшись вперёд, она полностью рухнула на постель. Её широко раскинутые ноги повисли в воздухе. Охваченный не меньшей страстью Коля, не отрываясь от неё и почти лёжа на ней из последних сил упорно продолжал уже подходивший к своему завершению акт. Наконец обоюдный оргазм опустошил их измученные тела и Коля блаженно сполз на кровать рядом с матерью.
В таком положении они пребывали долго, постепенно приходя в себя. Каждый думал о своём. Лариса понемногу собирала обрывки своих мыслей и все больше приходила к ужасному выводу, который она сначала отвергала напрочь. Ставший для неё теперь очень близким и таким желанным молодой мужчина, который только что так замечательно удовлетворил её, все более настойчиво сочетался с образом её сына. И эта страшная реальность уже не была для неё неожиданностью. Теперь она была соучастницей этого безумия, что одновременно и угнетало её, и приводило в блаженный трепет. В глубине души она не отвергала исключительную возможность только что произошедшего с ними, но её, как мать, страшно мучила сама мысль о таких отношениях с сыном. Однако он уже побывал в ней и изменить теперь ничего нельзя. Даже не представляя, как
ей дальше поступить, Лариса продолжала тихо лежать на постели, опасаясь открыть свои прекрасные глаза.
Пришедший в себя Коля сразу же с трепетом подумал о своей матери. В её восхитительном образе он без раздумий воспринимал страстно желанную и доступную ему женщину. Он царственно располагал ею и она своим прелестным телом безропотно дарила ему удивительное наслаждение. Он был безмерно счастлив. Приподнявшись на локте и пытаясь заглянуть в её глаза, он сначала по – хозяйски поправил её величественную причёску, а затем стал нежно гладить ей спинку, постепенно опускаясь по ней все ниже и ниже. От удивительной истомы Лариса замерла. С каждым движением по спине рука сына волнующе приближалась к её ягодицам. Это её страшило, но странным образом одновременно и возбуждало. Невольно двигая бёдрами, она уже сама стремилась хоть немного приблизить их к заветным пальчикам. Теперь её всецело занимало только трепетное ожидание этого вожделенного контакта.
– Какая же ты у меня хорошая. Я люблю тебя, – срывающимся голосом, наконец, вымолвил Николай, без всяких сомнений рассчитывая на сладостное продолжение игр.
– Я тоже люблю тебя, – в унисон подумала Лариса и в сразу же ужаснулась этой мысли. Она невольно открыла свои глаза и тягостный страх под вожделенным взглядом сына окончательно сковал её. Сознание Ларисы вновь помутилось и Николай словно почувствовал это.
– Лежи, пожалуйста, так, – попросил Коля, сам вставая с постели. Он восхищённо осмотрел лежащее перед ним тело, задумывая следующую игру в самых смелых деталях. Для этого мать должна принять прежнюю позу, но только став на колени.
– Теперь поставь свои коленки на пол и раздвинь их как можно шире, – с трепетом попросил Коля, активно помогая матери сползти с постели и принять нужную позу, ибо на сей раз она не собиралась сама выполнять эту команду, но и о сопротивлении усилиям сына также не помышляла. Её сознание вновь начало постепенно восстанавливаться. В своих мыслях она уже ясно представляла своё положение, которое вновь приводило её в ужас. Её прикрытое от стыда руками лицо утопало в постели, а на широко разбросанных по полу коленях перед глазами сына вновь возвышался её откровенно раскрытый зад. Она пыталась сомкнуть ягодицы, но каждый раз, при этом, следовала просьба прогнуть спину и ягодицы раскрывались вновь. Бороться с этим Лариса уже не могла и теперь у неё было только одно желание, чтобы сын, как можно скорее, прикрыл её зад своим телом. То, что за этим должно последовать, её уже вовсе не волновало. Однако Коля ещё не был готов к действию. Постепенно возбуждаясь, он нежно гладил её половые органы и это немного успокаивало Ларису. Но откровенно раскрытые без дела ягодицы все же раздражали её и она невольно прикрыла их рукой.
Наконец Николай начал действовать и чувственно коснулся своим членом её бёдер. Лариса на миг успокоилась, но тут же ужаснулась ещё больше. Член пытался войти не, как обычно, во влагалище, а чуть выше, именно в то место, которое она так стыдливо прикрывала своей рукой. Лариса от неожиданности вновь оцепенела.
– Ну, помоги же мне. Помочи это место. Всухую он сюда трудно входит, – прерывисто вопрошал Коля, нетерпеливо раздвигая этот бутон своими пальцами.
Требовательный голос сына на сей раз окончательно привёл Ларису в чувство. Она в ужасе сообразила, что он собирается сейчас делать, и в истерике вытолкала его из спальни.
Немного успокоившись, Лариса почти автоматически накинула на себя халат и вновь легла в постель. Теперь она панически боялась встречи с сыном. Она мучительно пыталась понять, что же произошло. Постепенно она вспомнила Эрику, потом её дачу. Ларису от возмущения передёрнуло. Затем она вспомнила дорогу домой. И снова её обуял ужас! Она с подступающей к горлу тошнотой вспомнила, кого она застала у себя в доме. Но самое страшное было то, что она, как ни старалась, не могла вспомнить дальнейшие события. Ей оставалось только гадать, как можно чудовищную картину вчерашнего вечера с компанией пьяных парней и какой – то девчонкой в этой же спальне увязать со странными событиями сегодняшнего утра, когда она так беззастенчиво вошла в контакт со своим собственным сыном. Ей даже не приходило в голову, что эти события разделяет не одна, а две ночи. Сейчас её одолевали вопросы, на которые не было ответов. Почему она проснулась обнажённой? Кто и как её раздевал? Почему она этому не противилась? Как и, главное, когда отсюда ушли те парни?
– Неужели меня раздел мой сын? Нет, он не посмел бы, – лихорадочно размышляла Лариса, – но тогда меня раздели те парни? Значит, они насиловали меня? Но почему же я этого не помню? И почему здесь кастрюля с водой, мокрое полотенце, скалка и эта клизма? Может, мне стало плохо и здесь побывали врачи, а сын просто воспользовался моим состоянием? Эта спасительная идея ещё долго прокручивалась в тяжёлой голове Ларисы, пока она не уснула.
Обиженный Коля никак не мог взять в толк, почему такая доступная всего полчаса назад мать вдруг отвергла его, не дав продолжить эту восхитительную игру.
– Ведь ещё совсем недавно она свободно играла со мной, позволяя буквально все. А теперь не позволяет. А может уже никогда и не позволит? Неужели она вдруг все забыла? Как ей об этом напомнить? – мучительно размышлял в своей комнате Коля. И вдруг его осенило.
– А фотографии? Что она на это скажет? Неужели опять отвергнет? А может её припугнуть ими? – мысленно выстраивал свою стратегию Николай, – но получились ли они? Надо срочно проверить.
С этой мыслью Николай направился к компьютеру и особенно тщательно, не торопясь, отпечатал на струйном принтере каждый снимок. Качество фотографий было изумительным. На них мать была просто великолепна. Раскрыто буквально все. Каждая деталь, каждый волосок будто трепетали в прекрасной цветовой гамме. Однако фотографии его больше не прельщали. Коля уже предпочитал живое женское тело.
Николай тоскливо заглянул в заветную спальню. Мать мирно спала. Теперь Коля уже боялся её будить. Немного потоптавшись в нерешительности у дверей спальни, Коля решил пойти за советом к своему другу Андрею, а заодно забрать у него и свою видеокамеру.
146