Везде царил страшный беспорядок, но в доме он был один и это его слегка успокоило. Надеясь, что мать ещё не вернулась с командировки, он бросился наводить марафет. В нервной спешке он сложил всю грязную посуду в шкаф, расставил, как мог, всё на свои места и, наконец, принялся за уборку родительской спальни. С внезапно нахлынувшим вожделением он уже более тщательно начал убирать постель и лишь теперь ощутил недомогание. Внутри всё болело, голова кружилась, к горлу подступила противная тошнота и Коля на минутку прилёг на это удивительно волнующее ложе. Словно наяву, перед его глазами поплыли образы его недавних друзей и событий, пока Коля не погрузился в тревожный сон.
Лишь к вечеру Николай открыл глаза и вновь не сразу понял, как оказался в родительской кровати. Однако теперь он быстро пришёл в себя и, после недолгих раздумий, старательно поправил постель. Мать всё ещё отсутствовала и Коля спокойно отправился в ванную комнату. После душа он окончательно пришёл в себя, перекусил и занялся изучением инструкции новенького фотоаппарата, подаренного ему отцом перед отъездом в санаторий.
_____
Дурман продолжал своё действие, когда Ларису привезли домой. Евгений галантно помог ей выйти из машины и, нежно поцеловав, отправил её в дом. Машина фыркнула и тут же исчезла в кромешной темноте.
Домашний уют и мягкий свет действовали успокаивающе. Лариса на мгновение остановилась и блаженно вздохнула, но яркая фотовспышка вдруг ослепила её.
– Постой немного, я тебя снимаю, – услышала Лариса команду сына, нашедшего, наконец, достойную натуру для фотосъёмки. Снимок получился удачно. Мать на мониторе компа смотрелась великолепно. Однако в её взгляде Коля сразу почувствовал неладное. Она казалась очень странной. Её платье уже не блистало обычной белизной, причёска была слегка растрёпана. Странным было и то, что мать всё ещё продолжала стоять, словно чего – то ожидая, хотя едва держалась на ногах.
Будто осознав, что от него требуется, Николай привычно присел на колени, чтобы помочь матери снять туфли, но она, казалось, и не собиралась этого делать. Он поднял глаза. Стройная и величественная женщина стояла перед ним и словно изучала его необычным, волнующим взглядом. Сознание Николая слегка затуманилось.
– Дай ногу, – смущённо пролепетал он, положив рядом аппарат, и взялся за одну из её туфель. Мать послушно подняла ногу, но, лишившись обуви, опустила её не на пол, а на колено сына. Её ничуть не смущало, что нога в таком положении обнажилась сверх меры. Николай в недоумении вновь посмотрел на мать и опять был сражён все тем же тревожным взглядом.
– Подними теперь вторую ногу, – уже требовательно произнёс Николай, не отрывая взгляда от матери. Не меняя выражения своих глаз, она, так же послушно, поменяла ноги местами. Время для Николая будто остановилось. Неизъяснимая сила увлекла его взор по поднятой ноге вверх. Она практически вся была обнажена и лишь краешек юбки мешал добраться глазам до самого сокровенного. Николай вдруг с волнующим ужасом осознал, что бесстыдно рассматривает почти обнажённую мать, а она даже будто потворствует этому.
Коле страшно захотелось заглянуть дальше. Его тело от возбуждения дрожало. Он даже присел чуть ниже, но проклятая юбка все так же не допускала его до главного. Казалось, что только чуть – чуть приподнять её и этого было бы достаточно, но Коля боялся даже прикоснуться к ней. Это не могло продолжаться вечно и огорчённый Коля, резко сбросив обувь с поднятой ноги, сам опустил её на пол. Только теперь он заметил лежащий на полу аппарат и невольно позавидовал ему, ибо его объектив, казалось, видел то, что было недоступно Коле. Решение пришло мгновенно.
– Теперь ты можешь идти отдыхать, – наконец выдохнул из себя Коля и, как только одна нога матери в волнующем движении отделилась от другой, словно нечаянно нажал на спуск аппарата. Мать, будто не замечая вспышки, тихо прошла в свою спальную комнату. Коля так же молча проводил её взглядом до двери и тут же кинулся к монитору.
Снимок сначала до того ошеломил Колю, что он напрочь забыл, чьё тело он сейчас рассматривает. Он даже не сразу осознал, что трусов на этом теле нет. И, чем дольше Николай всматривался в монитор, тем больше хотелось ему рассмотреть детали. А вот они – то, как раз, казались смазанными. Коля и увеличивал и уменьшал масштаб изображения, но заветные детали доступнее не становились, а всё остальное уже не казалось таким интересным и парень, наконец, отправился спать.
_____
Забравшись в кровать, Коля вновь подумал о матери. Её странное поведение не давало ему покоя. Погасив свет, он поуютнее устроился в постели и попытался заснуть, но мысли о матери не покидали его. Странное чувство овладевало им. Оно его даже чем – то пугало. Перед его глазами в образе матери стояла прелестная женщина, котора
я ему почему – то казалась доступной и, что самое ужасное, желанной. Стараясь подавить это запретное чувство, Коля одновременно убеждал себя в необходимости проверить все ли в порядке с матерью, не нуждается ли она в какой либо помощи? Долго он боролся со своими сомнениями и все же медленно встал с кровати.
Внезапно Коля ощутил себя стоящим босыми ногами на полу в тёмной комнате, дыхание его прерывалось. Ему надо было идти. Но зачем? Там мать нуждается в его помощи, но в глубине души трепещет запрет: туда нельзя, нужно успокоиться и лечь в постель. Его начало трясти и, испугавшись этого, Коля быстро юркнул в свою кровать. Но предательские мысли не отступали. Удивительная истома вновь заставила его подняться и он решительно открыл дверь своей комнаты.
Из родительской спальни через небольшую щель полуприкрытой двери проникал яркий свет. Мать, видимо, читала перед сном и эта догадка слегка успокоила Николая. Однако увлекаемый неведомым чувством, он все же подкрался к двери и осторожно заглянул внутрь. Сердце его бешено билось. Чуть успокоившись, он увидел неразобранную постель и лежащую на ней свою мать. Она, даже не сняв платье, мирно спала, лёжа на спине. Её руки были раскинуты.
Внимание Николая вновь приковали лишь слегка прикрытые платьем красивые женские ноги. Стоя под дверью, Коля долго любовался ими, изредка поглядывая на лицо матери, но оно было невозмутимо. Её, казалось, не беспокоил ни яркий свет в комнате, который она забыла выключить перед сном, ни издавший дверью скрип, когда Коля попытался приоткрыть её чуть шире. Однако самого Колю этот скрип напугал и он невольно отпрянул от двери.
Постояв немного в нерешительности, Коля опять приблизился к заветному просвету. В комнате ничего не изменилось. Мать все так же мирно спала. Однако дверь мешала и Коля попытался приоткрыть её больше. Тихий скрип уже не испугал его. В мозгу стучала спасительная мысль: ему надо потушить свет в комнате. Он тихо проник в спальню и остановился у выключателя. Ему вдруг стало ясно, что свет ему наоборот необходим. Тут же появилась новая идея: нужно чем – то накрыть спящую мать. Он осторожно достал из шкафа покрывало и с трепетом подошёл к постели.
Вдруг одна нога матери пришла в движение. Её колено резко поднялось вверх. Коля от страха и изумления присел и даже закрыл глаза, но когда снова открыл их, увидел прямо перед собой согнутое колено, величественно возвышающееся из белизны платья, соскользнувшего по бедру вниз.
Коля судорожно бросил на мать покрывало, но у постели все же остался. Его ноги словно приросли к полу. Покрывало, также как и платье, оказалось у подножия поднятого колена. Немного успокоившись, Коля вновь взялся за покрывало, но лишь приподняв его, остановился в нерешительности. Мать всё так же спала. Действия с покрывалом её не тревожили.
Коля с упоением смотрел на мать. Согнутая в колене нога ему явно мешала и он, со стыдливым страхом приподнимаясь на цыпочки, безуспешно старался заглянуть за неё. В комнате стояла мёртвая тишина, нарушаемая только ровным дыханием матери. Противная скованность немного прошла и Коля, удерживая перед собой спасительное покрывало, тихо обошёл кровать, рассматривая спящую мать со всех сторон. Лежащее перед ним полураздетое женское тело источало покой и это придало Николаю немного смелости. Неизъяснимое желание вновь овладело им. С нервной дрожью в ногах он, наконец, дотронулся до платья и немного приподнял его. Увиденное вновь привело его в неописуемый трепет. Обнажённый живот заканчивался темным пушком, крепко зажатым между ног матери. Чтобы освободить его, нужно было только чуть – чуть отвести в сторону поднятое колено.
Это преступное желание переполняло Николая, однако, дотронуться до тела матери он не мог, хотя интуитивно понимал, что и это прикосновение не нарушит её крепкий сон. Он обвёл взглядом комнату. Ничего подходящего перед его глазами не оказалось. Ещё не зная, что он ищет, Николай бросил на пол покрывало и направился в кухню. Там его внимание привлекла гладкая деревянная скалка, с которой он и вернулся к спящей матери.
Перемешанная со страхом противная дрожь вновь овладела Николаем, но затаённое желание требовало продолжения. Подняв на всякий случай с пола спасительное покрывало, Коля с опаской прикоснулся скалкой к возвышавшемуся над постелью колену, подождал немного и легонько нажал. Дыхание его оборвалось. Колено медленно двинулось в сторону и вдруг, не разгибаясь, резко легло на постель.
Теперь пушок был на свободе. Словно отряхиваясь, он постепенно освобождал спрятанные под ним пухлые губы, которые чарующе раскрывались перед восторженным взором Николая. Ноги у него вновь задрожали.
В порыве чувств Коля, трепеща от страха и возбуждения, нежно положил свою руку на обнажённый живот матери. Она не пошевельнулась. Её ровное дыхание, казалось, даже провоцировало его и он, наконец, бросив мешающее ему покрывало на пол, сначала осторожно, затем все смелее и смелее стал гладить её живот. Женщина на мгновение дёрнулась и вновь спокойно затихла. Осмелевшая рука Николая двинулась ниже, затем ещё ниже. Дрожь усилилась. Он ощущал под своими пальцами уже весь желанный плод, каждый его волосок, трепет влажных губ и то, что находилось между ними.
195