Кунок я повидал немало, будучи искусным лизетчиком. Женское сарафанное радио передавало потрясающую новость со скоростью молнии. В офисе, где я работал, все женщины знали обо мне. Даже на улице, зачастую ловил их взгляды смотрящие, оценивающе на мои губы. Мне нравилось подразнить их. Резко высунув свой язык на непомерную длину, тут же прятал его обратно. Их глаза при виде такого великолепия, выпячивались наружу, прелестные бровки взлетали вверх, а милые головки покачивались в восхищении. У некоторых язычки начинали цокать от страсти, представляя, как это будет выглядеть.
Слишком раскованные подходили ко мне и напрямую говорили, что желают познакомиться с обладателем такой роскоши. Да, мой язык был надеждой и опорой моей сексуальности. Точнее, он компенсировал длину моего очень маленького члена, который, даже при максимальном возбуждении, едва выглядывал из ладони обхватывающей его. Я никогда не мерял его размер. И не собираюсь этого делать. А вот язык, мог высовываться на длину в семь сантиметров и даже более. Попробуйте и вы поймёте, что соревноваться со мной бесполезно, пусть даже ваш член более 16 сантиметров.
Большинство женщин, не может получить оргазм, лишь только потому, что их клитор маленький и короткий. Во время полового акта, неумелые мужчины не стимулируют его, хотя бы рукой. Те счастливицы, у которых длинный, трутся им о член мужчины и получают всю полноту ощущений от любовных фрикций. Я же, обделённый природой в одном, доставлял им то, что они недополучали от своих мужей в другом. Будучи битым за это неоднократно, разъярёнными ревнивыми супругами.
Не отличаясь большой физической силой, я был к тому же альбинос. Мои бесцветные волосы, почти невидимые брови на сметанной коже лица, но главное красные глаза, доставляли мне много неприятных минут в детстве. Девочки, девушки жалели меня, а мальчики и парни ненавидели за мою внешность и женственную слабохарактерность. Мне было проще дружить с девочками, играть в их игры. Моей поэтической натуре претили драки и грубости. А чаяния и мечты девочек были понятны... до поры до времени. Когда они начинали взрослеть и засматривались на мальчиков, мне с ними становилось не по пути. Во время переломного возраста я стал изгоем. Жили мы вместе с мамой, скорее бедно, чем богато. Про отца я не знал и никогда не спрашивал.
Зато я вскоре узнал, что ко всем моим недостаткам примешивается ещё один — мой маленький дружок. На это мне указала моя первая любовница. Свою невинность я потерял в 23 года с женщиной намного меня старше. Даже не знаю насколько. Кажется, она годилась мне в матери.
Впервые увидев мой отросток, она сказала: «Знаешь, Алёшенька, этим ты меня не проебёшь. Попробуй лучше языком. Уверена, так у тебя лучше получится». Я попробовал. Действительно получилось лучше. Сжалившись надо мной она отдалась по правильному. Но если мне это нравилось больше, ей это никакого удовольствия не доставляло. Вскоре мы расстались, я приобрёл некоторый опыт лизания, а она сосватала меня более молодой подружке. Со второй любовницей, чувствовал себя альфонсом. Она холила и лелеяла своего молодого любовника, кормила, поила и одевала, обувала. На прощание совала мне деньги. Я просто не смел, отказываться, уж очень она была обидчивой. Зато взамен просила оральной любви. Нет, она никогда не требовала. Она просила, не называя меня не иначе, как: «Мальчик, мой», нередко употребляя слово: «мамочка», по отношению к себе.
— Мальчик, мой, мамочке хочется, чтобы её писичьку полизали. Сделаешь это для меня?
И я лизал. Сначала без удовольствия, а потом с удовольствием. Однажды, на какой-то праздник, она пригласила своих двух лучших подружек. Одна младше, другой. Я за ними ухаживал: подносил напитки и разнообразные закуски. Они здорово расслабились, находясь в сильном подпитии. Хозяйка разрешила им попользоваться мной в качестве слуги. Я был совершенно не против. Мне это даже нравилось — ухаживать за такими симпатичными женщинами, как они. Скорее всего их мужья не делали того чего им хотелось. Наверное, я исполнял их маленькие желания и причуды. Подносил им то пепельницу, то закуски, молниеносно выполняя любые их прихоти. Та женщина, что симпатизировала мне больше, вдруг заявила, что от её работы у неё постоянно болят ноги. Она испросила у моей хозяйки позволения, чтобы её мальчик их помассировал. Мамочка дало согласие, но сказала, что это будет дорого стоить.
— Сколько? — спросила раскрасневшаяся подруга, по всему было видно, что это её заводит. Ей хотелось заплатить мужчине пускай не за секс, но за что-то достаточно близкое.
— 500! — ответила хозяйка, — а с ласками — две тысячи.
— Согласна! — Как бы поддерживая игру, сказала та.
Женщина, не раздумывая расщёлкнула сумочку и, достав две тысячные купюры, положила их на стол. Затем выйдя из-за стола, скинула свои изящные туфельки и уселась на кресло, стоявшее чуть поодаль.
Я всегда был очень впечатлительной натурой. В моей голове тут же возникла картинка аукциона, будто меня продают с молотка во временное пользование. Аукционист стучит молотком со словами: «Две тысячи. Продано!». Как бы вам это не показалось странным, но я сильно от этого возбудился.
Подойдя к креслу, встал на колени. Одну женскую, прекрасную ножку положил себе на плечо. Затем засунув руки далеко ей под юбку, она тут же охнула и краска ещё сильнее залила её лицо, нащупав резинку чулка, стал его медленно скатывать, как это делают женщины, боясь подпортить непрочное изделие. Признаться, я давно разглядел, что у неё под платьем. Доделав нелёгкое, казалось, для мужчины дело; на самом деле у меня была достаточно обширная практика с моей хозяйкой, прижал к лицу предмет женского туалета, вздохнул божественный запах. Со стороны это выглядело достаточно театрально. На самом деле, я делал то, что мне нравится. Затем осторожными, поглаживающими движения стал массировать подушечки её пальцев. С моей позиции были прекрасно видны её трусики. Я ведь специально положил одну ножку к себе на плечо. Она находилась, как бы в позе с раздвинутыми ногами. Будь по иному, женщина инстинктивно постаралась соединить их. Перекрестить или прижать. Но не в этот раз. В этот раз мне было отчётливо видно, как её трусики нежно салатного цвета увлажнились.
Она потекла. Потекла вовсе не от того, что я искусно массировал её пальчики. Она потекла от иного. От того, что заплатила за мужчину, который будет вскоре ласкать её. И она догадывалась, как и чем. Я от осознания этого тоже страшно возбудился. Мы плыли с ней на одной волне. Мне даже показалось, что мой маленький член стал больше обычного.
После пальцев, помассировал всю ступню, её икры, колени и чуть повыше. Она всё время томно вздыхала и охала. Настала очередь второй ножки. Первую я переложил на другое плечо. Вскоре массаж подошёл к концу. Моя хозяйка и вторая подруга молча наблюдали за этим. От осознания этого я возбудился ещё сильнее. Вторая подруга громко прошептала: «Я тоже так хочу!», — раздался звук открываемой сумочки и шорох купюр, положенных на стол. Она была готова заплатить только за массаж, не зная, что за этим последует!
— Не спеши, — сказала мамочка, — мой мальчик, ещё не всё сделал.
Поняв это как продолжение к действию, я встал с колен. Взял за подол платья подруги и аккуратно снял его через голову. Она была просто в шоке, чуть привстав, подвигала сладкой попой, освобождая своё прекрасное тело от одежды. Её ножки оказались по обеим сторонам от меня. Подсунув обе ладони ей под попочкуу, придвинул её на самый край кресла. Теперь её ноги были у меня на плечах, а тело находилось не прямо, а сильно наклонено назад. Я потянулся за её трусиками. Внезапно женщина испугалась того что сейчас может произойти и закрыла правой ладонью свою грудь. Но я ведь и не хотел снимать с неё бюстик, поняв свою оплошность, она закрыла левой ладонью сильно намокший передок своих трусиков.
Передо мной сидела не 32-х летняя женщина, а казалось девочка, которой только вчера исполнилось 18. И это у неё в первый раз. Она и боится и в тоже время очень хочет того, что должно произойти.
— Не бойся, — сказал я, — вновь опускаясь на колени, — я не сделаю тебе ничего дурного — только приятное.
Она убрала руку с груди и осторожно погладила мои волосы. Теперь мне не составило труда лишить её защиты, того чем она сильно дорожила. Прижав трусики женщины к лицу, я вновь вздохнул божественный запах и замер на несколько секунд.
— Боже, мой! — сказала вторая женщина. Как оказалось впоследствии, она почти испытала оргазм от увиденного представления.
Отложив предмет женского туалета в сторону, мне пришлось, чуть касаясь подушечками своих пальцев медленно провести, начиная от половины внутренней стороны бедра и закончить под её коленкой. Она сильно стеснялась не только своей наготы, меня, но и своих подруг с пристальным вниманием взирающих на нас. Будучи немного пьяна, после моего более похожего на эротический массаж ног, почти протрезвела, поэтому она уже была не так раскована и дико стеснялась. Стеснялась не только того что произойдёт, но и своей наготы. Её пися, в отличие от сладкой куночки моей хозяйки, была не чисто выбрита, а покрыта густыми зарослями волос, как бывает у женщин восточных кровей. Это не было преградой для меня, но иногда доставляло неприятные ощущения, когда освобождённые кудряшки попадали на язык. Сплёвывать их в процессе куннилингуса, категорически не рекомендовалось: этим действием можно было сильно обидеть женщину. Некоторые даже быстро охладевали к любовному процессу, накрутив у себя в голове, Бог знает что.
Для продолжения таинства, а скорее, чтобы успокоить её, провёл второй рукой по другой ноге, но чуть сильнее прижимая. Она вздрогнула, взяла одну свою руку в другую, как бы, не зная, куда их деть. Пора было приступить к мягким осторожным поцелуям расслабленными губами. Я приступил, начав свою дорожку страсти от коленки, приближаясь к нежной кожице возле зарослей. Не дойдя чуть-чуть до конечного пути следования, отстранился и взглянул в её лицо. Рот женщины был полуоткрыт, глаза, как бы подёрнуты поволокой. По всему было видно, что она начала забывать, что за ней наблюдают ещё две пары глаз и уже практически не стеснялась своей наготы.
Другую ножку, мне пришлось целовать более чувственнее, и добравшись до такой же полоски, я неожиданно вытащил свой язык и резко провёл им по ней. Волна страсти прошла по всему телу женщины. Такое я видел впервые. Она вскрикнула и, наконец, нашла место своим неприкаянным рукам на моих волосах. Основательно вылизав её ножки от колен и выше, наконец, добрался до главной цели моего любовного путешествия. Раздвинув её половые губы, сразу погрузил туда свой язык почти на всю длину. Потрахав языком её там чуть не достал до матки. Уж очень глубокая у ней была пещера. Уверен, мне бы удалось достать до неё, смени я ей позу, но это было не нужно. Она, скорее всего не кончала от мужниного члена, а от моего языка и подавно.
Её эрогенной зоной был клитор, возможно грудь, но про неё уговора не было. Мой инструмент начал танец вокруг него, то приближаясь, то удаляясь. Он кружил, не касаясь сладкого бугорочка. Она ожидала чувственного прикосновения и, вздрагивала всем телом, с силой удерживая мою голову, даже порываясь наклонить её для этого прикосновения. Пора было прекращать пытку страсти, я всё же коснулся его потом снова и снова. Взял его губами и осторожно пососал, одновременно играя своим инструментом симфонию страсти...
Когда всё было закончено, её тело билось в оргазме. Она почти кричала. Это продолжалось почти минуту. Мне показалось, что такого она никогда до этого не испытывала ранее. Как потом мне рассказала моя хозяйка, эта подруга вообще никогда не получала никакого удовольствия от секса. Этот оргазм был в её жизни первый...
Вторая подруга подошла к любовному креслу и сразу сказала:
— Не хочу массаж, но мне очень нравится, когда ласкают мои волосы, шейку и грудь.
Взглянув на мамочку и получив утвердительный кивок, я улыбнулся и сказал:
— Хорошо, как прикажет моя принцесса.
Моя принцесса была постарше первой, но младше хозяйки. По всему было видно, что с сексом она дружит и знает в нём толк, но увидев, как я обошёлся с её подругой, начала догадываться, что ещё много не испытывала на этом поприще. Женщина не позволила мне делать с ней ничего, пока она не разделась сама полностью и не уселась в кресло, будто на приёме у гинеколога. Её ножки были широко раздвинуты и покоились на подлокотниках. Начав с её волос, поиграв с грудями, опускаясь всё ниже, я вновь оказался стоя на коленях, любуясь ей цветком. Он был полностью лишён волос, кроме маленькой полосочки, какие, обычно оставляют женщины, вероятно для того, чтобы мужчина имел представление о её нижней шевелюре. С ней поступил несколько по-иному. Сыграл с её раковинкой полёт мотылька, а потом перешёл к аргентинскому танго с её венерианским бугорочком. Женщина закатывала глазки, ахала и охала. Её оргазм был не таким насыщенным, как у подруги, но она ничуть не сожалела о потраченных деньгах и даже накинула тысячу сверху.
— Кажется, ты неплохо сегодня заработал? — подавая мне деньги, улыбнулась моя мамочка, когда подружки разошлись по домам, — милый, мой мальчик..., немного помолчав, сказала она, — у меня для тебя не очень радостное известие. Я уезжаю навсегда.
Это было прям как гром среди ясного неба. Честно признаться, я уже привык к такой жизни, работал, когда захочется: иногда по нескольку дней не появляясь на службе. Денег мне хватало. Запросов никаких у меня не было, я даже периодически подгонял своей настоящей маме немножко. Мамочка меня кормила, поила и одевала, как ей нравится на свой вкус. А её вкусу я доверял полностью. Но как оказалось, подружек она пригласила неспроста. Подав мне их визитки и объяснив, что вторая замужем, с ней надо быть осторожней, а первая одинока — звонить ей можно в любое время. Через несколько дней, прощаясь, она передала мне конверт. Я был сильно расстроен и даже не взглянул что внутри. Дома обнаружив, 10 купюр по пять тысяч, был приятно удивлён и обрадован, таким щедрым подарком моей мамочки.
Жизнь текла своим чередом. Иногда я встречался с незамужней, но не у неё дома, а на съёмной квартире. Денег она не платила. Считая, что вкусный ужин и оплата за съём квартиры — это достаточно для меня. Я был не против. А когда мне нужны были деньги, звонил замужней. Как уж её муж прознал, про нас, мне неведомо. Но он подкараулил меня, когда я возвращался с работы домой, в одном из сквериков, через которые я по обыкновению срезал путь. Мне тогда здорово досталось. С выбитыми зубами и поломанными парой рёбер, я попал в больницу.
После этого случая, решил сменить имидж, работу и подружек. Красные глаза превратил в нежно-голубые с помощью контактных линз, волосы и брови покрасил в светло-каштановый цвет. Перед улицей, я наносил на лицо и шею тональный крем. Мне пришлось освоить женские повседневные штучки с макияжем. Костюмы в кои меня одевала мамочка, теперь висели в дальнем углу шифоньера. Я перешёл на свободный стиль: джинса, свитера, футболки, кепки. Меня перестали узнавать знакомые на улице. Ну, это и к лучшему. Работу тоже пришлось поменять. На прежней был свободный график — хочешь — пришёл, хочешь — ушёл, но и получишь столько же. На этой приходилось сидеть в душном офисе и без опозданий.
Я сделал очередную глупость в своей жизни. Поговорка гласит: «Не лижи, где работаешь и не работай, где лижешь», — так я её чуть переиначил под себя. Правда, у меня было неукоснительное правило: «Никаких отношений с замужними». Вскоре я перелизал у большей половины сотрудниц, где работал. Я лизал у них в женском туалете, иногда в мужском. Мне не составляло труда, вылизывать куночку начальницы, находясь у неё под столом, даже когда она подписывала договор с важными клиентами. Клиенты меня не видели, а в неё это вселяло уверенность. На утро, приходя раньше всех, я отлизывал у секретарши, в обед у директрисы, а когда все расходились по домам, вылизывал сладкую писю уборщицы помещения. Эта молодая студенточка подрабатывала в нашей фирме. Моя слава, как отменного лизетчика быстро обогнала меня. Меня стали узнавать на улице, в транспорте. Лица, попадавшихся мне навстречу женщин, менялись от удивлённых до ехидно улыбающихся.
Мужчины, напротив, часто надсмехались надо мной и пытались задирать. Даже во дворе, где я жил. Но я делал вид, что мне всё по фигу, или не понимая о чём они...
Хитрость женщин безгранична. Одна замужняя дама взяла паспорт у подруги, отдалённо похожей на неё. Убедившись, что на соответствующей странице нет штампа, я с радостью согласился. Она снимала тайком от мужа хорошо обставленную квартиру и обманывала меня, что это её жилище. Мне не показалось странным, что она старалась делать всё как-то немного тайком. Кажется, я даже влюбился в неё. К тому же увидев впервые мой член, она захлопала в ладоши и пояснила, что это как раз её размерчик. Она врала мне без зазрения совести. Её дыра была достаточно растянута, чтобы мой дружок, болтался там чуть ли не как ведро в проруби. Однако я был обманываться рад, не замечая очевидного. В какой-то момент муж прознал про нас и ворвался в квартиру, открыв её дубликатом ключа, как раз в самый момент, когда я отлизывал у его пассии. Она попыталась закатить скандал, но не тут-то было. Муж избил нас обоих. Причём жене досталось намного больше. Её лицо было просто сине-фиолетовым, а я опять лишился нескольких зубов.
С работы пришлось увольняться и менять место жительства. Правда, в моём телефоне было много женщин с прежней работы и так, знакомых, желающих качественного отлиза. Но так как я был обозлён на весь свет, говорил, что работаю только за оплату, с халявой покончено — раз и навсегда. Некоторые сливались, а кто оставался: платили по факту. Но это не было работой. Через пару месяцев, всё же пришлось устраиваться вновь в офис. Слава обо мне вновь бежала впереди. В офисе многие женщины перешёптывались, поглядывая в мою сторону. Самые смелые стали подкатывать с нескромными предложениями. Но я был категоричен в этом вопросе. Тогда они стали звонить мне по телефону после работы. Я соглашался, ставя условие встречи в 10 остановках от моего места проживания. Это давало некоторую гарантию, что если меня опять обманут, доброхоты, скорее всего не смогут увидеть и доложить супругу, с кем встречаются их пассии. Короче битый неоднократно разъярёнными супругами, я очень боялся рецидива. И с горестью вспоминал счастливые деньки у моей мамочки. Конечно, я искал подобную женщину среди своих знакомых постарше, но пока ничего не подворачивалось. Зато подвернулось другое...
В новом дворе, где я жил так же проживала одна женщина. Не знаю, чем она меня зацепила, толи милой улыбкой, не сползающей с её симпатичного личика, а может виной тому была прелестная фигурка? Короче я запал на неё, ещё не зная, что она замужем. Муж в то время был в длительной командировке. На спине моего сексуального вожделения была какая-то наколка. Рассмотреть её не представлялось возможности. Всё же по отдельным фрагментам, виденным мной, когда она ходила с приоткрытой спиной, или когда появлялась в коротком топике, не прикрывающим её поясницу, предположил, что это огнедышащий дракон. Однажды, решившись, подошёл к ней поинтересоваться, что же там за наколка. Девушка сильно была удивлена, во-первых моим лицом, рассмотрев вблизи мои красные глаза. Следует отметить, что на новом месте я вернулся к старому имиджу. Носил костюмы, а макияж забросил подальше в тумбочку. Во-вторых, такому нескромному вопросу.
— Собираюсь наколоть себе на груди огнедышащего дракона, — на ходу сочинял я, — белого цвета, но глаза красные и пламя цветное. Хотелось бы посмотреть на вашего. Или это не дракон?
— Дракон, — мило улыбнулась девушка, — но показать вам его я не могу, я женщина замужняя, как это будет выглядеть в глазах моего мужа?
Я понял, что тут мне ничего не обломится, тогда чтобы оправдаться попросил адрес мастера.
Оля так звали женщину, мы всё же познакомились, написала мне адрес, но сказала при этом, что моя кожа не имеет пигмента и так достаточно белая. Нужно выбрать другой цвет. Не зная почему, но я твёрдо решил сделать себе на груди татуировку дракона. Конечно не белого, но достаточно светлого, а вместо пламени, я попросил мастера набить длинный язык красного цвета, продемонстрировав свой. Мастер был просто в шоке, увидев такое чудо природы. Признаться, он поработал на славу. Теперь у меня на груди был дракон светло-зелёного цвета. Его огромные свирепые глаза, казалось, были налиты кровью, а огромный язык был символом моей сущности.
Муж Оленьки вернулся из командировки. Не знаю, что она там ему наговорила, но я часто ловил на себе его изучающий взгляд, возвращаясь, домой. Однажды он подловил меня у самого подъезда и попросил поговорить с ним об одном деле. Я сильно струсил. Наверное, даже побледнел, только на моей бледной коже это не было заметно.
— О чём? — поинтересовался несчастный, подозревая, что его вскоре будут бить и возможно ногами.
— Это идея моей жены, — немного смущаясь, сказал Влад, так звали мужа Ольги.
— Я не против, — ответил успокоившийся молодой человек.
— Здесь как-то не климат, — указывая на входную дверь, пояснил мужчина, — может, поднимемся к нам и за коньячком... Оля приготовила, что-то вкусненькое...
Этот красавец мужчина, накачанный, спортивного вида, приглашал меня к себе домой. Для чего? Я не стал теряться в догадках, а просто пошёл вслед за ним в его подъезд, в его квартиру. Кажется, бить меня не собирались? Кажется, муж хотел попросить, чтобы я отлизал его жене? Но почему? Нет, я не терялся в догадках. Я знал, что его жена не испытывала ни разу в жизни настоящего оргазма. По ней это видно было сразу. Мне это подсказывал мой опыт. Опыт врачевателя женских душ и страстного любителя вылизывателя их писичек. Но мужчинам сиё было неведомо. Почему? Я не знал. Но вскоре узнал, когда Владислав открыл свой секрет. Секрет? С моей стороны это было не только глупо, но и преступно по отношению к своей женщине, к своей жене.
А с его стороны правильно и по понятиям. Это оттого, что он сидел или вращался в криминальных структурах? Влад, никогда и ни при каких условиях, не целовал Ольгу в губы. Таковы были принципы его морали. Она ведь у него сосала его член. А это никак не совмещалось с поцелуями в губы. Нет, это не претило его морали, а таковы были его принципы?! Конечно, ни за какие сокровища Мира он не был готов вылизать пизду у женщины. Это ведь западло. А мне значит не западло? После того, как я открыл створки её раковины и увидел на её нежной вульве капельки его спермы, а в глубине его семя, я встал и, пройдя на кухню, где меня дожидался супруг, сказал:
— Извини, Влад, но я не пидар. Может ты и порицаешь, то чем я занимаюсь, но куннилингус должен быть чистым. Это таинство для двоих третьему здесь не место.
Ольга, вбежавшая вслед за мной, была сильно расстроена. Ей очень хотелось получить, то о чём пишут в книгах, но ни разу ей неиспытанное.
— Ну, в чём дело? — Из её глаз градом катились слёзы. — Что не так, что я опять напортачила?
— Ты ничего, — сказал её муж, — прости, милая — это я виноват. Я исправлю. В другой раз, хорошо Алексей? Обратился он ко мне.
— Да... в другой раз, я обещаю... завтра. Но у меня тоже есть условия.
— Какие? — удивилась Оля?
— Раз уж вы хотите, чтобы я сделал это обязательно после вашей любви, позвольте мне присутствовать при этом. Я хочу видеть и... может если буду сильно возбуждён, начну мастурбировать на вас... И не смей кончать в неё! — глядя в глаза Влада, докончил я, — одень презик, ну или на грудь, на живот... Но только не на губы. И не в рот. Её губы принадлежат мне. Они созданы для поцелуев, — сказав это, я убежал к себе домой...
Часть — 2
Но на завтра мы не смогли встретиться. Оля позвонила мне, предупредив, что они уезжают к друзьям на свадьбу, но очень просила, чтобы я не отказывался и, по приезду она сразу же перезвонит мне и мягко намекнула о вознаграждении. Вознаграждение, а точнее оплата меня не очень-то и интересовала в данном конкретном случае. Меня больше интересовала сама Ольга, и её совершенное произведение искусства, увиденное мною впервые. Женских источников любви в своей жизни я перевидал не мало. Но у неё — это было что-то! Впрочем, от денег, в последнее время я не отказывался. Мне давали — я брал. А когда били, убежать не всегда представлялось возможности.
Со стороны я выглядел плохим человеком, но меня это не удручало. Меня удручало другое. Я был ещё и плохим сыном. Конечно, я посылал деньги своей мамочке, при первой же возможности, но это было не совсем то, что называют сыновьей любовью и долгом перед родителями. Маме хотелось меня видеть. Поговорить, как у меня сложилась жизнь и, конечно же, ей хотелось внуков. Понянчится с ними. Внуков предоставить ей не мог, но посетить в день её 45-тилетия, посчитал основной теперешней сыновней обязанностью. Взяв отпуск за свой счет, великовозрастный сынок отправился в город своего детства.
На вокзале меня почему-то никто не встречал. Моложавая женщина, встав неподалеку от меня, без стеснения разглядывала молодого человека импозантной наружности, стоявшего на перроне с огромным букетом алых роз, купленных им на предыдущей станции. Молодой человек озирался в растерянности по сторонам, ища глазами женщину 45-ти лет, свою мать, но не находил её.
Женщина лет 35-ти, мягко улыбнулась и поинтересовалась у молодого человека:
— Ждёте кого-то? Вас должны встретить?
Её голос! Это был голос моей мамы. Но лицо? Её фигура. Я был в растерянности. Но когда она вновь улыбнулась, перестал сомневаться:
— Мама, это ты?!
— Ах, Алёшенька! Не узнал свою мамочку, — весело рассмеялась женщина и бросилась в мои объятия.
— Мама, мамочка! Какая, ты. Что ты с собой сделала? Как тебе это удалось?!
— Потом, потом... Дома всё расскажу,... поехали?
Я просто сходил с ума. Рядом со мной в такси сидела женщина. И какая женщина! Я не верил, что это моя мама. От неё не так пахло. Это была не её фигура, не её лицо. Только голос. Голос, который я слышал в детстве, по телефону и когда моя совесть говорила мне, что время пришло навестить родного человека, который произвёл тебя на свет. Только голос и больше ничего. Мама положила свою голову мне на плечо. Я понял, что это меня сильно возбуждает. Ничего не мог поделать с собой. В своей голове, пытался отбросить видения куннилингуса с этой женщиной. Но эти видения вновь опускались на меня. Я видел себя, как мы сидим с моей мамой за праздничным столом по поводу моего приезда. Внезапно, я сползаю со своего стула на пол и ползу под столом, чтобы уткнуться в промежность её ног, скрытой трусиками из нежной, светлой ткани. Мама раздвигает ножки и ласково гладит мои волосы, приговаривая при этом:
— Лёшенька, сынок, хочешь вкусненького? Мамочка совсем не против!
Видение до такой степени было ярким, что я взглянул на то место, что скрывалось под платьем и, возбудился ещё сильнее.
Это было не правильно, противоестественно. Но я ничего не мог с собой поделать. Я хотел свою мать. Не совсем. Не секса с ней. Я хотел вылизать её писю. Не просто вылизать, а со всем умением присущим мне. Я хотел доставить ей удовольствие. Такое удовольствие, которое она никогда не испытывала в этой жизни. И может, не испытает больше. Вот такая извращённая сыновья любовь. Самое удивительное в этом извращении было не то, что я хотел аморального поступка, чтобы доставить удовольствие той, которая произвела меня на свет, а мне этого хотелось самому. Мой член горел от возбуждения, предвкушая сладость запретного плода. Это было запретно. Я был уверен, что даже побоюсь намекнуть мамочке о своих мыслях. Поэтому я мечтал только об одном — поскорее попасть в душ и там мастурбируя, представлять, как бы это произошло.
Наконец, дверь в мамину квартиру закрылась, мы остались одни вдали от всех. Женщина сняла с себя курточку и, покрутившись вокруг своей оси, поинтересовалась, сексуально улыбаясь:
— Как я тебе?
— Всё ещё не могу поверить, что это ты, — признался сын, — не будь мы в родственных отношениях, я бы тебя завалил прямо в коридоре, — ляпнул я не подумав, и тут же покраснел, пожалев о сказанном.
— Ахахаха! — рассмеялась женщина, совершенно не обидевшись и не придав значения его словам, скорее наоборот, она была достаточно раскрепощена сексуально, чтобы истолковать это по-иному, — знаешь у меня всё готово. Надо кое-что разогреть, а ты пока прими душ с дороги. Сказав это, она отправилась на кухню.
Попав, наконец в душ, я ухватился за свой член, дабы получить разрядку. Я уже не представлял, как вылизываю писю у мамы. Я пошёл дальше. Я мял её груди и, в конце концов, уложив на кровать, вошёл в неё со всею страстью. Конечно, я не слышал, как она вошла в ванную, якобы принести мне халат. Мне стало очень стыдно. Я был пойман с поличным, как тогда в далёком детстве.
— Понятно, почему ты этим продолжаешь заниматься, — огорчилась мама, — женщины у тебя большая редкость, — указывая взглядом на мой маленький член, который вполне умещался в моей ладони.
— Женщин у меня гораздо больше, чем ты можешь себе это представить, — разозлился я, — у меня есть другое. Перед чем не устоит ни одна! — затем я высунул свой язык, демонстрируя это другое.
— О-го-го! — Сказала женщина, — жаль, что ты мой сын, я бы не отказала себе в удовольствии получить наслаждение от этого другого.
Затем она повесила халат на крючок и вышла из ванной, сказав при этом:
— Пожалуйста, не занимайся этим, я обязательно найду выход.
Я терялся в догадках, что она подразумевала под выходом? Позовёт соседку? Позвонит шлюхам, подстелиться сама? Меня более прельщал последний вариант.
Я уже устал гнобить себя моральными принципами. Мне хотелось её не как мать, а как женщину. Я хотел отлизать у неё. Я был не против, если она отсосёт у меня. Мне хотелось лечь с ней в одну постель и заняться любовью. Рука вновь самопроизвольно потянулась к члену, но я остановил её. Она же обещала найти решение. Вот пускай и ищет! Злился не понятно на кого. Будто она повинна в том, что у меня такой маленький член. Скорее всего он достался от отца.
Стол просто ломился от яств. Я совершенно забыл, какая моя мамочка кудесница, рукодельница. Там был не менее десятка разнообразных блюд. Мясные, рыбные, овощные салаты, сыры и колбасы. В своих грёзах я сидел напротив мамы. В реальности я сел рядом с ней перетащив стул.
— Лёшик, — неудобно же, — улыбнулась она, — места мало.
Мы выпили по рюмке коньяка.
— Танюш, а мы переставим некоторые тарелки на освободившееся пространство и, места станет предостаточно, — обнимая её за плечи, сказал сын.
— Как-то странно это звучит и не привычно, — сказала она, аккуратно освобождая свои плечи от моей руки, переставляя на освободившееся место тарелки, — как ты называешь меня ласково по имени. Я просто в растерянности...
Она привстала и её попа оказалась пред моим лицом.
Осторожно обхватив её ладонями, почти не касаясь, будто пытаясь чуть удерживать, продолжал свои поползновения.
— Лёш, ну что ты делаешь? Нельзя же так. Ты ведь мой сын, — она сильно раскраснелась.
— Мам, а давай выпьем? — наливая полные бокалы, сказал я, не обращая внимания на её слова.
— А давай! — сказала она, махнув рукой, — за тебя Лёшик!
— За тебя, Танюшка! — Я сделал маленький глоток и отставил бокал.
Она, напротив, выпила всё.
— Ты пытаешься споить свою мать? — Рассмеялась она.
— Очень надеюсь, что у меня получится. Давай целоваться?
— Зачем? — Удивилась она.
— Ну, тебе ведь хочется узнать, что я способен сделать своим языком, Танюш?
— А знаешь! Хочется! И мне нравится, как ты меня называешь. Так необычно! Будто ты не мой сын, а молодой любовник, покушающийся на моё тело, — немного опьянев, улыбнулась она, взяв в свои тёплые ладони мои лицо.
Мы стали целоваться. Мой язык ласкал её нёбо, продвигаясь вглубь. Я достиг им горла, начал щекотать там. Моя правая рука осторожно опустилась на её бедро. Она сделала вид, что не заметила. Отстранившись, мама попросила меня сказать, что-нибудь ласковое ей, употребив её имя.
— Какая же ты у меня сладкая, Танюшка! — сказал я, медленно продвигая руку под платье, —
у тебя губки как мёд! А язычок малинового вкуса!
— Ах! — воскликнула Танюшка и закрыла глаза, — Скажи ещё! И поцелуй меня.
Я добрался до ткани её трусиков. Они были влажные. Сильно влажные.
— Ты хочешь меня! — Грубо сказал я, — не смей отпираться! Там в ванной, я хотел подрочить, представляя то, что здесь сейчас произойдёт. Ты не дала мне. Ты сказала, что найдёшь выход. Я уже нашёл! Ответь — это произойдёт или мне пойти в ванную и докончить начатое?!
Женщина открыла глаза, отбросила мою руку, налила полный бокал коньяка, выпила его и, не дожидаясь его действия ответила:
— Конечно, тоже хочу. Я сразу этого хотела, как только увидела тебя таким возмужавшим, стоявшим там, на перроне с цветами. Боже мой, ты точно, как твой отец, прямо копия его! Ненавижу его! А тебя люблю! Хочу, чтобы это повторилось вновь. Вернуть прошлое... когда мы были счастливы... Совсем не долго. Сделай это для меня, пожалуйста! Мы никому никогда не скажем. Никто не сможет, не посмеет нас осудить. Он никогда не называл меня Танюшей. А ты называешь... Хочу тебя!! Хочу!!!
Сказав это, она отвернулась. Я опустился на колени перед ней. Приподнял её платье. Трусики были именно такими, какими я представлял в своих грёзах.
— Танечка, — сказал будущий любовник, — я обещаю сделать то, о чём ты никогда не пожалеешь и не забудешь! Пусть этот подарок на твой юбилей будет самым прекрасным воспоминанием в твоей жизни. О нём никто не узнает, а ты будешь помнить всегда!
Затем я просунул руки, она чуть приподнялась, позволяя мне раздеть её. Когда её пися оказалась на свободе, я был поражён творением природы. Она была прекрасна! Ничто не могло сравниться с ней. До этого момента, я считал, что самая красивая у Оли, но теперь мне пришлось поменять своё мнение. Совершенно позабыв, кому принадлежит божественное творение, любовник, осторожно раскрыл створки раковины, в надежде насладиться видением жемчужины. Жемчужины там не было. Но она появилась. Потом, сверху, когда я нежно вылизал внутренность створок. Танечка ахала от впервые полученного ею удовольствия. Стоило мне только прикоснуться языком к жемчужине, как её тело забилось в оргазме.
Она ухватилась за мою голову и стонала, поглаживая её. Немного погодя, я потрахал её полость своим языком и сделал минет с её жемчужиной. Её оргазмы следовали один за другим. Казалось, им не будет конца. Всё же конец наступил. Отдышавшись, она попросила меня перейти в спальню.
Там мы разделись. Я залюбовался её совершенным телом. Оно было прекрасно во всех местах. Её грудь, наконец, оказалась в моих руках и губах. Я почти готов был кончить, поглаживая и целуя их, едва сдерживаясь.
— Танюш, — сказал любовник, — пососи у меня, а потом я хочу любить тебя не орально, а по-настоящему.
— Хорошо, любимый, — обрадовалась она и с готовностью выполнила мою просьбу.
Делать минет она совершенно не умела, но это радовало меня. Значит, она была почти девственно чиста. Я начал догадываться, что мужчин у неё не было давно... Очень дано. Это радовало мою эгоистичную натуру. Попросив прекратить то, в чём она не отличалась умением, стал готовиться к главному. Прежде узнав, могу ли я кончить в неё.
— Да, милый, можешь не беспокоиться об этом, только не будь сильно напористым. У меня после твоего рождения не было ни одного мужчины, как-то многозначительно сказала она.
Почему-то это сильно заводило меня. Я вышел оттуда последним, а теперь мне предстояло войти туда первым через много-много лет. Мне пришлось очень осторожно продвигаться, её щёлочка была достаточно увлажнённой, но такой узкой, что я сильно боялся доставить ей болевые ощущения. Наконец мой мышонок был полностью загружен в девичью норку. Девочка просунула свою ручку к моей мошонке и щекотала мои яички. Я стал осторожно двигаться. Вскоре она стала помогать мне. Ей это тоже нравилось. Мы кричали, стонали вместе от захлестнувшего нас наслажденья. Через некоторое время любовники повторили это вновь.
Утром Танюша принесла мне кофе в постель. Она сильно смущалась, боясь говорить о вчерашнем.
— Танюш, — ласково погладив её по щеке, — сказал я, — Мне было очень приятно вчера. И никто, никогда не узнает об этом. Перестань себе накручивать!
— Ах! — Сказала она, нежно целую мою ладонь, — Это было именно то, что я не забуду никогда в жизни! Всё же меня не покидает чувство стыда, что это произошло со мной. Мне очень стыдно... Правда. И всё же... Боже мой, что я творю! Она полезла ко мне целоваться, мы вновь занялись любовью.
А кофе остыл. Кажется, его пришлось разогревать три раза.
До юбилея оставалась почти целая неделя. У Танюши был какой-то секрет. Она так и не рассказала мне, отчего выглядит такой молодой, и с какой целью сделала пластику лица. Но обещала сразу после юбилея рассказать мне всё.
В первый день я не разглядел нашей квартиры. Мне было не до этого. Я был сильно занят другими мыслями. Но потом я разглядел. Она жила вовсе не бедно. Везде был сделан евроремонт, стильная мебель и разнообразные дорогие бытовые приборы, говорили о многом.
— У меня есть ещё одна квартира в центре. Она просторней этой, там три комнаты. Иногда я живу здесь, иногда там. Вскоре я поеду туда пожить на два денька, а ты поедешь к своей Оле...
— Она не моя, — перебил я её, — она замужем. И это её муж попросил меня, — пояснил я то о чём ранее обмолвился после Олиного звонка.
Они вернулись и ждали моего приезда, чтобы я выполнил обещанное. Я был уверен, что это не займёт много времени, успею вернуться к маминому юбилею.
— Вот там на другой квартире мы и отпразднуем мой юбилей, — сказала мама.
— А много будет гостей? — поинтересовался её теперешний любовник.
— Совсем мало... меньше чем ты можешь себе представить, — рассмеялась его любовница, — но я не скажу. Сам увидишь.
— И там ты раскроешь мне свой секрет?
— Не знаю. Я повязана клятвой. Всё будет зависеть от тебя.
— От меня? — Я был сильно удивлён, — Ну и ладно. Будет день, будет пища. Вот только мне интересно, зачем я посылал деньги своей богатенькой мамочке?
Богатенькая мамочка достала из секретера пластиковую карточку и подала её бедненькому сыночку:
— Они все здесь. И даже немного больше. Ни в чём себе не отказывай. Будем считать, что ты их вложил в мамин банк, а теперь она отдаёт тебе их назад с процентами. И кстати всё это, — делая круговое движение рукой, — другая квартира и машина, завещаны тебе.
— Ну, мамочка! Перестань! Ты ещё такая молодая. Живи долго..., — Порывисто обнимая и целуя её, сказал сынок.
Мы поцеловались. Совсем не так, как мама и сын. Она попросила меня возвращаться поскорее.
***
В поезде я предался весёлым мыслям. Кажется, я искал себе мамочку: такую, какая была у меня раньше. А она была у меня буквально под носом — моя настоящая. Молодая, красивая, любвеобильная. Но конечно мне не очень хотелось называть её мамочкой — Танюшей, Танечкой или ещё как-то. И мне было совершенно наплевать, что это порицалось обществом. Я ведь и так делал многое, что не укладывалось в рамки морали этого общества. Я был белой вороной... Нет белым драконом, высовывающим свой язык. Я как бы показывал его этому обществу.
Но главное было в том, что она моя Танечка была на моей стороне. Я был уверен, что она согласится быть моей мамочкой в таком качестве. По многим причинам. Главной причиной этого была: она и была моей настоящей мамочкой...
Я решил отказаться от денег, которые мне должны были заплатить Ольга и Влад. Взяв их, как бы соглашался на продолжение. А мне хотелось завершить на этом и поскорее вернуться в родной город. Я не помню точно, сколько посылал денег своей маме, но на карточке их было раз в десять больше.
Зайдя в свою квартиру. Решил основательно собрать вещи заранее. В поездку я брал только необходимое, будучи не совсем уверенным, сколько там пробуду, а теперь я точно знал, что надолго, а может и навсегда.
Наступил вечер, я стоял возле дверей в квартиру Оли и Влада...
Часть — 3
Оля, открывшая дверь, была в довольно импозантном наряде. Он состоял из распахнутого халатика под которым находился экстравагантное сексуальное бельё чёрного цвета. Наряд блестел в полумраке прихожей, однако жеманно скрывая и покрывая то, что было довольно отчётливо видно. Женщина втащила в квартиру мужчину и захлопнув за ним дверь, яростно присосалась к его губам. Тепло её тела, волна запаха каких-то духов и откровенной похоти окутали меня. Влад стоял в конце коридора. Его кулаки непроизвольно сжались, кажется он ревновал, но мне было плевать. Я наслаждался поцелуем. Мой язык играл симфонию страсти во рту любовницы. Ведь это она целовала меня, а не я её. Ведь это в её руках покоилась моя голова и ими она гладила мои волосы.
Оля отстранилась и повела меня в спальню. Они молчали оба. Молчал и я. Слова были лишними. Усадив меня в кресло неподалеку от любовного ложа, женщина сделала жест мужчине, чтобы он исполнил свои обязанности. Его обязанности были просты. Быстро раздевшись и одев презерватив он улёгся на спину. Я сжал зубы. Сильно. Кажется из дёсен сочилась кровь. Мне было противно на это смотреть. Двое мужчин были шутами Королевы. Один собирался получить положенное ему удовольствие. Другой, смотря на это, продолжить начатое. Когда мы целовались с Королевой в прихожей, мой член встал в боевую изготовку. Теперь он распластался ниц в недоумении от увиденного. Его это не возбуждало. Меня это не возбуждало.
Жена, подойдя к мужу стала целовать его лицо, стараясь не касаться его губ. Одев его шею в ожерелье поцелуев, она опустилась вниз. Вылизав и исцеловав его грудь, не оставив без внимания живот. Мягко прикоснулась губами к чуть приподнявшемуся члену. Тот встрепенулся, но был ещё не готов. Оля начала сосать его сильно подёргивая головой. Наблюдатель представил себя на месте счастливца и тут же возбудился. Я перевидал много женщин и знаю, что занимаются они любовью по разному. У каждой есть свой стиль, порою зависящий от положения её любовной щёлочки. Стиль Ольги был не сверху. Это сразу чувствовалось. Не знаю отчего они выбрали именно эту позицию, я был уверен, что эта их повседневная, но она была неправильная.
Однако это не помешала мне извлечь своего малыша в полумрак любовной комнаты и занятья его удовлетворением. Любовники не смотрели на меня, но это витало в воздухе. Влад нервничал. Он был зажат в присутствии постороннего. Ольга, напротив, была сильно возбуждена от этого. Мне отчётливо была видна её попа. Она текла, как распоследняя сучка. Её глаза горели огнём. Кажется Королева играла свою роль. Ей импонировало присутствие публики. Пусть эта публика состояла всего из одного человека. Её эксбионистическая натура желала этого. Уверен, она бы с удовольствием занялась любовью в парке, на речке, где угодно; безразлично кто мог бы наблюдать за ней. Для неё было главным осознание того, что кто-то сторонний наблюдает за тем, как она занимается сексом. Я представил себя не наблюдателем, а её любовником и страшно возбудившись, начал кончать немного постанывая от охватившего меня удовольствия мастурбации.
Мои глаза были полузакрыты: поэтому мне не представилась возможность видеть, как жена нанизалась на стоявший орган мужа. Муж закрыл глаза. Она начала прыгать на нём покачиваясь из стороны в сторону. Её груди танцевали зажигательную сальсу. Голова была запрокинута назад, глаза полузакрыты, волосы приподнимались и опадали в такт её движениям. Она была прекрасна! Но муж не видел этого. Он даже не удосужился поласкать её груди, когда она старалась доставить ему наслаждение. А она старалась доставить именно ему, не думая о себе. Это было видно невооружённым глазом. Не прекращая любовных скачек, Оля повернула голову в мою сторону. Выражение её лица, как бы говорило: «Как я тебе? Нравится? Хотел бы оказаться на его месте?». Я кивнул головой: «Да! Нравится! Хотел бы. Но я бы повёл себя не так! Не лежал бы бесчувственным бревном, ожидая своей участи... «. Она поняла. Закрыла глаза и продолжила свой любовный танец. Слёзы прочертили свои дорожки, вытекая из её закрытых глаз. Оля шмыгнула носом и всхлипнула. Но муж подумал, что это от наслаждения.
Про некоторых женщин говорят, что они как бревно. Никогда не слышал такого о мужчинах. Но я видел воочию мужчину прямо перед собой, который вёл себя, как бревно. Это бревно просто лежало закрыв глаза, ожидая оргазма. Он не заставил себя ждать. Пришёл вовремя. Влад застонал, его руки обхватили талию жены и любовник старался насадить её поглубже. Жена быстро перестроилась под мужа. Перестав резво скакать, она замерла на какое-то время, потом подвигалась помедленнее. Дождавшись, когда мужчина обмякнет снизалась с его любовного орудия. Влад встал, уступая место Ольге на ложе и взглядом предлагая мне продолжить, направился вон из комнаты.
— Нет, стой! — грубо сказал я, — ты должен остаться и видеть это.
— Но почему? — удивился мужчина.
— Потому что её это нравится! — жёстко сказал я, — Ведь правда тебе это нравится? — спросил я у Ольги.
Она не ответила, просто кивнула головой. Её глаза вновь полыхнули адским огнём. Я знал она хочет, чтобы за ней наблюдали. Ей очень хотелось, чтобы муж видел её оргазм. Она была уверена, что он произойдёт. Ольга попыталась лечь на спину, но я не дал. Теперь Королём эротического спектакля был я и мои шуты должны были подчиняться мне. Владу я приказал пододвинуть кресло максимально ближе к нам, чтобы было получше видно театральное представление, а Ольге сесть на самый краешек постели и раздвинуть ножки.
Встав на колени, положил одну ножку женщины себе на плечо, у другой стал облизывать её сладкие пальчики, как я это делал подруге моей прежней мамочки, иногда погружая их в рот по несколько штук. Оля начала стонать и снова сильно потекла. Позади её спины не было опоры к которой она могла бы прислониться. Женщина теряла контроль над собой и всё время порывалась завалиться на бок.
Принявшись за вторую ножку, Король приказал шуту сесть рядом со своей женщиной и служить ей опорой.
— Поиграй с её грудью и сосками, приказал я.
— Нет, милый, нежнее, мягче, — просила его жена, когда он облапил её великолепие, и стал крутить её соски будто это гайки на станке.
Это было не сложно. Почему он не научился этому раньше я не знал. Когда я принялся целовать её щиколотки, муж целовал её грудь плечи поднимаясь выше.
— А теперь шею, — приказал я мягко поглаживая её ножки.
— А теперь поцелуй её в губы! — Приказным тоном сказал я.
— Но я же... не могу... — лепетал Влад.
— МОЖЕШЬ! — жёстко сказал Красноглазый Дракон, — или ты её целуешь сейчас же, или я ухожу!
Ольга с испугом смотрела на меня. Она была уверена, что муж не сделает этого. Из её прекрасных глаз вновь полились слёзы. Но Влад взял её лицо в свои руки и прикоснулся губами к её губам. Это был невинный, детский поцелуй. Поняв, что выглядит смешно, мужчина стал целовать женщину со всею пылкостью и страстью на какую был способен. Женщина ответила ему...
Внезапно её тело содрогнулось в конвульсиях. Она сильно сжала свои ножки, я едва успел отскочить. Вытянув их перед собой она закричала от захлестнувшего её оргазма. Такое я видел впервые. Влад в исступление целовал её лицо, шею, куда придётся, бормоча какие-то бессвязные слова о любви и называя её ласково.
Дождавшись, когда они успокоятся и обмякнут, вновь сказал мужу грубо:
— НА КОЛЕНИ!
На сей раз шут Короля выполнил приказ беспрекословно. Ольга раздвинула ножки. Её лоно истекало соком. Красноглазому Дракону пришлось руководить их действиями. Женщину попросил положить свои нежные ручки на голову мужчины, чтобы указывать любовнику по типу: «горячо, холодно», а мужчине объяснял, как надо делать куннилингус. Вскоре он делал всё правильно. Скорее руководствуясь понуканиями жены. Я замолчал, усевшись в кресло предался мастурбации. Меня здорово возбуждал вид этой парочки. Ольга смотрела то на меня, как я предаюсь блуду, то на своего благоверного. Вскоре её захлестнули многочисленные оргазмы. Она таааак сдавила голову своего благоверного, что тот, кажется даже застонал. Признаться, от такого возбуждающего зрелища я тоже кончил и стонал не меньше её.
Стоило только любовникам чуть отдышаться, я приказал Ольге развернуться задом и упереться руками о кровать.
— А теперь люби её! Так как должен... и сними презерватив. Одну руку засунь ей в промежность и ласкай клитор. Не думай о себе. Думай о ней. Старайся доставить ей удовольствие. Сам всегда успеешь.
Это была любовь. Настоящая любовь мужчины к своей женщине. Я любовался покачивающими грудями женщины и, как мужчина насаживал её со всей дури. Он мог это делать и раньше, а не лежать как бревно. Почему не делал, моему разумению было не доступно. Эта картинка вновь возбудила меня, снова предавшись блуду, я кончал и стонал от наслаждения.
***
Потом мы сидели на кухне. Немного пили, немного закусывали. Ольга просто сияла от счастья. Влад, кажется, тоже. Но мужчина тщательно скрывал это. Сразу предупредив их, что денег не возьму, вскоре засобирался домой. Оля прощаясь протянула свои губы мне. Влад не был против. Против был Красноглазый Дракон. Я сказал:
— Нет, Ольчик. Твои губы теперь принадлежат только твоему мужу и никому больше! Чмокнув меня в щёчку, она сказала:
— Алексей, спасибо за всё. Заходи в гости...
Влад пожал мне руку, ничего не сказав, но мы поняли друг друга.
***
Накупив разнообразных безделушек для себя и своей мамочки, отправился в родной город. Уже по обыкновению взяв букет на предыдущей станции, великовозрастный сынок вышел на перрон. На сей раз я не оглядывался в поисках встречающих. Танюшка оказалась в моих объятиях. Мы страстно расцеловались, будто после долгой разлуки. Будто мы любовники. А мы ведь и были любовниками. В этот раз мы не брали такси. Мамочка уселась на место шофёра красненького Мазерати и повезла меня на свою вторую квартиру.
Квартира была шикарна. Чувствовался стиль дизайнера который подбирал мебель интерьер и всё остальное.
— Как тебе моё гнёздышко? — поинтересовалась моя женщина, чуть раскрасневшись.
Для неё это было очень важно, узнать мнение мужчины. Пусть этот мужчина находился в статусе её сына. Ведь его оценка говорила о главном. Она говорила о том, что женщина достигла многого в своей жизни. Своими руками, а не с помощью мужчины, которого у мамочки не было. Я не в счёт. Я был именно тем мужчиной — альфонсом, которому предоставлялась возможность только тратить нажитое каким трудом, я пока не знал. Это был секрет мамочки. И откроет его она когда-нибудь, мне не было ведомо. Почему-то это зависело от меня.
Поэтому выразил свои восхищения и в знак признания её многочисленных талантов, предложил заняться любовью.
— Может сначала поедим? Я кое-что приготовила вкусненького своему любимому.
Я знал, что для женщины главное это накормить своего мужчину. Неважно кто это сын, любовник или муж, потому я согласился, правда лелея другую надежду. Моё видение не покидало мой разум. Мне хотелось претворить его в реальность.
В каждой комнате был душ и туалет. Зайдя в свою, сделал все естественные надобности и отправился на кухню.
Танюша восседала во главе великолепно сервированного стола. Надо отдать её должное — готовить она умела и подать свои блюда красиво, тоже. Сев напротив, поднял бокал... но тут же отставил его подальше, принялся медленно сползать со стула вниз, на пол и полез под стол.
Прямо передо мной были прелестные ножки обожаемой мной женщины. Она медленно раздвинула их, демонстрируя любовнику трусики из нежной ткани. Они были именно такими, как в моём видении. Чуть приподняв платье я уткнулся лицом в промежность вожделеемой мной женщины. Видение всё больше приобретало реальные черты. Рука женщины ласково погладила волосы любовника. Она сказала:
— Лёшенька, мальчик мой, хочешь вкусненького? Танечка совсем не против!
Виртуальность сомкнулась с реальностью. Фраза была почти такой, как прозвучала тогда у меня в голове, когда мы ехали в машине ещё не зная чем это закончится.
Я хотел. Очень хотел. Осторожно сняв трусики, начал слизывать капельки любовной росы выступившей на пороге входа в любовную пещеру. Танечка застонала и сложила свои прекрасные ножки мне на спину. Это было так здорово, так приятно! Я чувствовал тепло её ножек своей спиной, щеками; тепло её рук, ласково и нежно поглаживающих мои волосы. Я лизал, лизал, лизал её сладкую писечку. Вскоре оргазм захлестнул... нас обоих. Мой язык, как бы превратился в другой мужской орган. Он завибрировал от наслаждения. Это было новое чувство не изведанное и не испытанное мной ранее. Конечно другой орган предназначенный для этого, опростал мои яички от семени прямо в трусы. Я пил нектар моей Танечки не останавливаясь. Её оргазмы следовали один за другим. Я просто сбился со счёта. Она сползла ко мне под стол и нежно целовала моё лицо:
— Милый, обессилила совсем. Думала в обморок упаду, отключусь.
— Да, мамочка. Мне тоже было очень приятно, — ласково поглаживая её груди, засунув руку под халатик признался ей.
Назвав «Мамочкой» Танюшу на с сей раз, я подразумевал несколько иное, вкладывая в это слово другое понятие. Пришлось рассказать ей о своей прошлой мамочке за трапезой. К которой мы, наконец приступили.
— А что, мне нравится. Хочу побыть твоей мамочкой в таком качестве. Тогда в моих устах будет звучать совсем по иному. Например такая фраза: «Лёшик, мамочка хочет, чтобы ты её трахнул в её писечку по нормальному. Мамочка такая шлюшка. Сделаешь это для меня?»
— С удовольствием! Сказал Лёшик и, быстро раздевшись, повёл мамочку в её комнату. Там расположив её на здоровенной кровати попросив улечься на спинку, подложив одну из подушек под её сладкую попу, а ножки себе на плечи, прижав к шее. Я с превеликим удовольствием вошёл в её писечку по нормальному. Всё же её щёлочка была достаточно узкая, хоть и сильно увлажнённая, но я не торопился, входил медленно, боясь доставить ей болевые ощущения. Танечка просунула свою нежную ручку и щекотала и нежно царапала своими коготками мои яички. Я начал двигаться, ухватив её за попочку. Искры хороводились перед моими глазами от затопившего меня наслаждения. Было так приятно, что словами не передать. Я чуть сознание не потерял от оргазма, чего не скажешь о моей любовнице, она его потеряла. Сильно перепугавшись, но убедившись, что она дышит, собрался сбегать в душ за водой, благо он был в комнате. Но мне помешала вошедшая женщина.
Не беспокойся Лёшик, с ней это частенько бывает, — ласково улыбнулась она, называя меня так, как только называл единственный в этом Мире человек.
У женщины была фигура почти точь в точь, как у моей мамы. Правда лицо было другим. Но голос. Он был немного с хрипотцой от того, что она курила, но сильно похож.
— А Вы кто? — спросил ошарашенный молодой человек, совершенно позабыв, что стоит перед женщиной голый.
— Я буду твоей второй мамочкой, только если ты этого захочешь, — сказала женщина вновь чуть улыбнувшись.
— Э-э-э-м-м-э, — замычал растерявшийся молодой человек, — я не знаю, как отнесётся к этому моя настоящая мамочка, — сообразив, что голый, быстро накинул на себя мамин халат.
— Это не важно! — Взгляд женщины стал властным и жестоким, — Отвечай за себя: хочешь ли ты, чтобы у тебя было две мамочку или нет?!
— Хочу, — внезапно подавшись сиюминутному импульсу, ответил я, — но мне будет очень горько, осознать, если я пошёл против её воли, — показывая на лежащую без сознания, погрустнел Красноглазый Дракон.
— Принеси воды. Мы спросим у неё, — приказала женщина.
Не знаю почему, но власть этой женщины распространялась на меня без ограничений. Я будто был загипнотизирован ею.
Быстро исполнив приказ, начал брызгать на лицо женщины, лежавшей без чувств.
Мама открыла глаза и увидев незнакомку, обрадовалась:
— Ася! Ты всё время была здесь?
— Да, любовалась вашими любовными плясками из пультовой.
Сначала я почувствовал себя лишним здесь, потом осознание, что за нами наблюдали сильно возбудило меня. Мне захотелось обладания моей второй мамочки. Что-то мне подсказывало, что их тела не просто похожи. Тут была какая-то тайна. Я даже предположил, что они сёстры. Сёстры — близнецы. И вероятно всё богатство свалившееся на голову Татьяны принадлежит Асе. Богатая сестрёнка просто поделилась с ней. Как в последствии оказалось я был прав во всём.
— Ты спросила его? — заволновалась Танюша.
Вновь обо мне говорили будто меня здесь не было. Но я молчал, ожидая развития событий.
— Да, — ответила Ася, — я надавила на него, пока ты была без сознания. Он согласен.
— Лёшик! — Мамочка повисла у меня на шее и задрыгала ногами, — как кстати я вырубилась! Познакомься — Анастасия моя родная сестра-близнец. Правда мы не похожи, но ты знаешь почему — сделали пластику
— Мы уже знакомы, — беря Асю за руку и нежно целуя её ладонь, сказал я, — К тому же то, что вы близнецы я догадался сразу.
— Ты не догадался главного, — сказала Ася.
— Чего же? — Кладя руку на её грудь, и ласково поглаживая аппетитный холмик, знакомой мне формы, поинтересовался недогадливый молодой человек.
— Мы лесбиянки. И долгие годы скрывали это от всех.
— Я не против, — усмехнулся я, — теперь будете бисексуалки с моей помощью.
— Сядь! — Вновь приказала властная женщина, — а то упадёшь от услышанного, больно будет.
Я сел и в миг посерьезнел.
— Я твоя настоящая мать. Татьяна вырастила и воспитала тебя. Природа лишила её детей. Я отдала ей своего сына. Мне нужно было уехать в Канаду. Ты был обузой. Нет не так. Она выпросила тебя у меня, вымолила на коленях.
— Мам это правда? — Я взглянул на Танюшу, сейчас она была просто моей матерью.
— Да, Лёшенька, правда. Я ползала перед ней на коленях. Мне очень хотелось ребёночка...
— А зачем вы мне всё это рассказали? — удивился я, — оставаясь в неведении, чтобы изменилось?
— Я хочу любви с тобой, а это будет настоящий инцест. Меня это сильно заводит, но ты должен знать об этом. Иначе никакой порочности и аморальности в этом нет.
— Не вижу разницы, что я занимался сексом с Танюшей, которая меня воспитала и я считал её родной мамой, чем с тобой, Ася. Тебя — то я вижу впервые. Впрочем теперь для меня это не столь важно. Теперь у меня сразу две мамочки. И я полностью счастлив.
— Ну-ка быстро раздевайся! — Прикрикнул я полушутя на свою настоящую мамочку, — Красноглазый Дракон сейчас высунет свой язык и покажет тебе, что такое Настоящая Любовь!
***
Они были одинаковые мои теперешние мамочки. Их тела были одинаковы. Одинаковы были и совершенства подаренные им природой. Но на этом внешняя одинаковость заканчивалась. Они пахли по разному, Танюшка была более чувствительной и зажигательной натурой в противовес более основательной Асе. Та получала всего один оргазм, но какой! С ней я впервые познал прелести сквирта. И конечно характеры. Танечка была нежной мягкой натурой. Ася властная не терпящая пререканий ни с чьей стороны. Все в доме, где у каждого была своя комната, подчинялись ей. Теперь я не знал нужды в деньгах. Любая моя прихоть исполнялась, как по мановению волшебной палочки. У меня был свой счёт в банке и завещания от обоих мамочек. Но я по прежнему говорил им: «Вы такие молодые, мои дорогие. Живите долго!»
День рождения произошёл в нашей квартире. Гостей не было. Нас было трое. Что я им подарил? Я подарил им себя. Уверен, что этот подарок был самым лучшим в их жизни.
Обе именинницы были счастливы. Но главное, что был счастлив их сын.
252