- Хочешь, я тебе расскажу про одну забавную встречу, которая у меня произошла несколько лет назад?
Я молча кивнул, потому что уже достиг состояния подпития, когда мне было легче кивать, чем говорить. То, что я услышал тогда, особого впечатления на меня не произвело, так как я знал об Игоревых чудачествах. В попытке же записать его рассказ по прошествии стольких лет, оказалось, что многое из него я уже и не помню, и кое-что пришлось просто-напросто довыдумать. А испросив разрешения у рассказчика на свободное странствование рассказа, я получил право изложить его от первого лица.
***
Дня три в неделю начальство во второй половине дня меня не задействовало. В таких случаях я подгонял зависшие вопросы, готовил перспективные работы или уделял внимание себе. А куда тратит онанист появившиеся свободные минутки? Да отдаётся дрочке! Я закрывал дверь изнутри на ключ, снимал со стены зеркало и ставил его на стул возле стены.
Потом стелил на пол коврик, специально принесённый для этого из дома, и снимал с себя всю одежду, сделавшись, таким образом, полностью голым. Потом я на коленках располагался на коврике напротив зеркала. В зеркале в этой позе я отражался полностью, отклонял назад корпус и садился на пятки.
А потом начинал дрочить, наблюдая за своим отражением, и от этого ещё больше впадая в буйство полностью раскрепощённого онанизма. После оргазма в такой позе я долго приходил в себя - дрожали колени. Поэтому, со временем пришлось отказаться от дрочки на коленках в кабинете. Я стал дрочить сидя перед зеркалом на стуле, но всё также голым.
А когда я работал, то устав от писанины, подходил к единственному окну в моём кабинете, из которого открывался вполне заурядный промышленный пейзаж. В двух метрах от корпуса, в котором был и мой кабинет, стоял решётчатый забор, а за ним уже начиналась территория ЖБИ. Сразу за забором была сооружена эстакада, по которой бегал мостовой кран. Кран обслуживал склад металлоформ; в технологическом процессе он был не задействован, поэтому работал не всегда.
Уже вторую неделю стояла одуряющая жара. Поэтому все производственные дела хотелось побыстрее закончить утром, чтобы потом носа не выказывать из прохлады помещения. Этот день складывался очень хорошо. Сначала я в инспекции подтвердил аттестацию, а потом после обеда, вернувшись в свой кабинет, который ещё не успел раскалиться от жары, почувствовал сильнейшее возбуждение и в течение часа самозабвенно занимался онанизмом перед зеркалом, о котором писал ранее.
Я растягивал удовольствие, тормозился несколько раз, и, н
атрудив колени, до оргазма доводил себя уже лёжа на спине. Кажется, я вздремнул минут на пятнадцать. В этой расслабляющей жаре, после бурного оргазма, в поту, забрызганный спермой, я прикорнул прямо на коврике, как есть голый. А потом, очнувшись и прикинув себя кое-какой одеждой, спустился в душевую, где полоскался не меньше получаса с мылом и мочалкой в чуть тёплой комфортной воде.
Вернувшись к себе в отличном настроении, я взялся за бумаги. Незаметно подкрался конец дня. Я, погрузившись в работу, был что называется в творческом экстазе (прямо день экстазов какой-то!) и решил задержаться на часок, чтобы закруглить тему. Наш народ потянулся к проходной, организация опустела. На ЖБИ прошла пересмена.
Я открыл окно. После гнетущего зноя лицо обдало мягким тёплым воздухом. У соседей под эстакадой прошла автомашина, гружёная металлоформами. Вскоре с правого торца, двинулся в мою сторону кран. Слева от меня эстакада была оборудована посадочной площадкой и лестницей. Сколь было велико моё удивление, когда кран остановился напротив меня. Крановщица подняла стекло кабины и высунулась из неё чуть ли не наполовину самой себя с риском вывалиться. Вперив в меня взгляд и оскалив рот до ушей, она прокричала:
- Онанист! Зараза! - и сопроводила свой вопль неприличным жестом, имитируя мужские фрикции.
Я взялся за фрамугу с намерением закрыть её.
- Постой! Не уходи! Я сейчас! - прокричала крановщица.
Не знаю, что меня удержало у окна и не закрыть его. Крановщица торопливо выскочила из кабины и через пару мгновений она оказалась на мостовой балке. Быстро перебежав по ней, она ступила на ближнюю ко мне ходовую тележку. Между нами оказалось не более четырёх метров.
- Привет! Не обижайся! Я видела, как ты дрочишь! Было так заразительно! Просто класс!
Я подумал: - "Вот это да!" Несколько мгновений меня попеременно бросало то в жар, то в холод. Потом внезапная оторопь стала таять. Ко мне стало возвращаться самообладание. Вместе с этим процессом я стал находить, что улыбка крановщица не такая уж безобразная. Ей было явно за сорок. Нормальная женщина, не красавица. Хоть и одетая в комбинезон.
- А когда ты меня видела?
- Да на позапрошлой неделе. Ты меня не заметил. Я видела тебя с крана, вот, с этого места. Ты меня своим азартом так возбудил, что я тогда же, вернувшись в кабину, тоже отдрочилась по-полной! Спасибо тебе! Ты смелый! На работе дрочишь голяком!
- Да, пожалуйста!
- Ну ладно. Я поеду, а то в цехе ждут. Пока!
… Больше я с ней не общался никогда. И если я замечал вдруг, что на эстакаде работает мостовой кран, то я подходил к окну. Было хорошо видно, кто сидит в стеклянной кабине крановщика. И если была та крановщица, что разгадала меня - онаниста, то я дожидался момента, когда кран проедет мимо моего окна.
Крановщица видела меня стоящего в окне, и весело махала мне рукой, а потом демонстрировала жестом, как мужчины онанируют. А я в ответ вытягивал руку вперёд и согнутым указательным пальчиком демонстрировал ей, как дрочат женщины. Она улыбалась до ушей и поднимала большой палец вверх…
30.01.2015
310