— Парень... ты мне как раз и... нужен, — он был толи под кайфом, толи под кислотой, — мне нужно, чтобы ты... чтобы ты... сделал кое-что. Идём со мной.
Вновь развернувшись к стоянке, мажор решительно зашагал. Обернулся.
— Ну что стоишь? Идём... идём... со мной. — Костя, после некоторых колебаний, пошёл за ним, уповая на быстроту своих ног, которые, в случае опасности, его выручат, как это уже часто бывало. Мужчина достал ключи от машины, открыл электронный замок вишневого ламборджини, сел за руль. Стекло с водительской стороны поехало вниз. Костя подошёл к машине и с интересом (на безопасном расстоянии) заглянул внутрь. Внутри она была так же шикарна, как и снаружи. Мужчина достал из бардачка блокнот, ручку, что-то написал, выдрал листок, сложил пополам и протянул Косте.
— Вот, парень, это... это нужно отнести гюзель... то бишь девушке, там, в клубе, — речь его странным образом сбивалась, то замедляясь, то убыстряясь, глаза были совершенно безумными, даже немного делалось страшно, а в остальном он выглядел вполне нормальным. — У барной стойк... стойки... зовут Курлянка, Алиса Курлянка. Передашь.
Костя взял листок и в сомнении поглядел на клуб: — А как я туда попаду?
Ламборджини уже зарычал, готовый в любую секунду оторваться от земли и улететь в высшие сферы. Безумные стеклянные глаза попытались сфокусироваться на Костике: — Охрана... охране скажешь, для Алисы Курлянки... пустят.
Ламборджини исчез. Не уехал, не умчался, а именно исчез, как в сказке. Костя остался один с поручением сомнительного характера, пытаясь решить дилемму: идти, или не идти в клуб, выполнять поручение странного мажора или не рисковать. Костя решил попробовать, подошёл к клубу, открыл дверь, зашёл внутрь.
Музыка, которая на улице звучала глухо, здесь загромыхала, подчиняя своему ритму, своей воле. Освещение сплошь из сотни огней, которые загорались, потухая, перемигивались, исполняя сложный, слаженный ритуал, оставляя, тем не менее, помещение в мистическом полумраке. Люди, совершающие всенощное бдение, сидели за столиками, танцевали, тусили возле барных стоек.
Это всё внутри, а прямо на входе возвышался тысячеокий Аргус. Он удивленно посмотрел на дерзкого парнишку: — Заблудился?
Костя тут же понял всю смехотворность своего положения. Полсотни обеспеченных фраеров и клубных чикс принесли сюда свою дань в виде толстых кошельков и писаной красоты, дабы иметь возможность приобщиться к клубным таинствам, а у него в руке какая-то записка для какой-то Алисы, переданная непонятно кем. Но раз первый шаг сделан — сделаем второй.
— Мне нужна Алиса.
— Кто?!
— Алиса Курлянка
— Зачем?
— Ей нужно передать.
Охранник посмотрел на листок в руке Кости, и Костя подумал, что сейчас охранник возьмет листок, скажет: передам, и укажет на дверь. Но тысячеокий, вдруг, повернулся боком, вытянув руку, указывая на самую дальнюю барную стойку, сказал:
— Вон, там.
Костя понял, что ему разрешено зайти и лично передать письмо адресату. Он вступил в панораму мигающих огней, громкой музыки и красивейших женщин, соблазнительнейших женщин, многие из которых были одеты откровенно дерзко сексуально. От них исходил возбуждающий аромат духов. Их движения исполнены утончённой грацией. Изысканные причёски. Яркий макияж. Хмельные улыбки. Высокомерные взгляды. Манящие серены. Неприступные королевы. Это были клубиды — новый вид мифических существ женского пола, обитающие в клубах. У них были разные названия: клубняшки, клубёхи, клубные чиксы. Они обвораживали, заманивали, опустошали карманы, опустошали душу. Питались они в основном дорогими коктейлями, кальянным дымом, переходя порою на психотропную диету. Среди них попадаются и бабочки, но таких мало. Есть разновидность: караоке — клубиды, они пьют меньше, но также легко клеятся умелыми охотниками. Клубиды забавляются тем, что набивают себе цену. Они непостоянны и обворожительно сексуальны.
Костик шёл мимо танцующих клубинь, и им всё больше завладевало чувство, что всё, что здесь происходит — это некое таинство, клубная религия, адептом которой он с удовольствием хотел бы стать. Здесь свои правила, свои законы, своя атмосфера, ни на что не похожая атмосфера. Языческий культ, ритуальные первобытные танцы у костра в современном исполнении. Минимум разговоров, максимум телесной вербальности. Отрыв, улёт, сдвиг реальности, притупляются одни чувства и обостряются другие. И всё это под непрерывный мощный ритм. Ритм, который проникает под кожу и заставляет совершенно по-особому стучать сердце.
Костя подошёл к барной стойке. Там было шесть девушек, но одна из них (блондинка) выделялась из всех. Чем? Непонятно. Необъяснимо. Было в ней что-то особенное, что возвышало её над другими. Словно особу королевской крови сразу можно выделить в толпе простолюдинок, так и эта блондинка превосходила всех своим шармом. Именно к ней и подошёл Костя. Именно ей протянул листок.
Богемная блондинка разговаривала со своей подругой, очень красивой рыжеволосой (скорее всего крашеной) девушкой, когда Костя своим появлением прервал их беседу и привлёк внимание к своей скромной персоне.
— Это что? Мне? — удивленно спросила девушка приятным грудным голосом.
— Да, — ответил Костя, но потом решил переспросить. — Вы ведь Алиса Курлянка.
— Да, это я. А от кого?
Костя смутился: — Я его не знаю. Он мне на улице дал, велел передать вам... он это... на вишнёвом ламборджини.
Услышав последние слова, Алиса тут же выхватила листок и развернула. Костику стало интересно, что такого важного можно написать в записке в наше время, когда всё важное сообщается по телефону. Тем более что, прочитав её, Алиса разъярилась, отчего стала ещё прекрасней. Будучи жгучей блондинкой, она была одета в чёрное атласное платье, сшитое по фигуре, выгодное подчёркивающее тонкую талию девушки и приятные формы. Когда она сидела, было непонятно, какого она роста, но потом, когда она встанет, Костя узнает, что она чуть ниже Кости.
— Что это? — воскликнула Алиса. — Чек?! Он выписал мне чек!! — А потом, медленно поднимая на подругу глаза, раздельно на повышенном тоне: — Чек на десять долларов?!
— Как? — удивилась солнечная её подруга (одетая в красное платье), выхватывая чек, — действительно, на десять долларов!
— Вот, подлец! Вот, гад... — и далее последовал такой поток нецензурной высокохудожественной брани, что Костя замер от восхищения. Глядя на бушевавшую девушку и слушая стилистически безупречные похабные унижения, сыпавшиеся в адрес того самого мужчины на Ламборджини, Костя вдруг увидел духовным оком, как автомобиль вдруг загорается посреди дороги по непонятным причинам, и сгорает до тла вместе с водителем.
— Сейчас я напишу ответ, а ты ему отнесёшь.
— Не могу. Он уже уехал.
— Ах, да, — Алиса посмотрела на парнишку так, будто только что его заметила, — тебя как зовут?
— Костя.
— Костя, я сейчас напишу записку, ты возьмёшь такси, доедешь до клуба «Сохо» это его клуб и там...
— Эй, стоп, подруга. Я тебя не узнаю. Ты что повелась из-за этого козла? Будешь напрягаться и что-то ему доказывать?
Алиса посмотрела на подругу в кратком раздумье.
— Правильно, Жанна, мало ли на свете самцов, — сказала она, потом посмотрела на стоящего перед ней паренька, добавил: — Вот, например, Костик, тоже, поди, самец, хотя и слишком молод. — Потом снова посмотрела на свою визави, — давай, подра, мы с тобой выпьем за нас, женщин, и в пи... у всех этих мужиков.
Они чокнулись и опустошили свои коктейли.
— Я пойду? — спросил Костя, хотя ему не хотелось уходить, хотелось побыть ещё немного здесь, среди гулкой музыки, переливающихся огней, рядом с обворожительной Жанной и божественной Алисой.
Подняв указательный палец с красивым французским макияжем, Алиса сказала:
— Подожди, — потом обратилась к бармену, — дай нам бутылку Мартини и 3 стакана. Жанна возьми, пойдём в нашу комнату. Костик, иди за мной. А нет, Костик, возьми бокалы и Мартини, и иди за нами.
И Алиса направилась через танцзал в одну из Вип-комнат. Жанна шла следом, Костя позади с бутылкой Мартини и бокалами. А что такого? Кто он такой, чтоб отказываться, если девушки сами его приглашают?! По лабиринту коридоров они прошли в Вип-комнату № 6. Посреди комнаты был диван, два кресла, столик. На столике дымился кальян. Комната была драпирована красным бархатом, на стенах немного стильных аксессуаров, веточки вербены, приглушённый свет, плазма. Самая обычная клубная пещера. Сколько же тайн скрывают в себе клубные пещеры? Сколько историй, страстных и пагубных, украшают невидимыми фресками стены этих пещер?
Девушки сели на диван. Костя поставил бокалы на стол, открыл бутылку Мартини, наполнил прозрачной жидкостью бокалы, после чего сел на одно из кресел. Кресло было без подлокотников, немного жестковатое, но очень удобное. Девушки взяли по бокалу. Костик тоже взял бокал. Сделал глоток терпкой ароматной жидкости. Он не знал, зачем его позвали, но было безумно приятно пить элитный напиток в дорогом клубе рядом с неземной красоты тёлками. Может, никогда в жизни он уже не окажется так близко с этими гуриями. Белокурая гурия, краснокурая гурия.
— Выпьем за то, чтобы у этого бэнзона всегда было на полшестого, — проскандировала Алиса. Жанна тут же с ней не согласилась.
— Мы же решили, что не будем больше о нём. Тот, кто нас злит, имеет над нами власть. Поэтому, не будем злиться, будем веселиться.
Костя всё больше убеждался, что густые огненные волосы Жанны на самом деле крашенные. Потому что они были не совсем рыжие, в них было много тёмных оттенков. Конечно, только при ярком дневном свете можно с уверенностью сказать об истинном свете волос, но даже при таком освещении абсолютно не наблюдалось у девушки прочих следов «рыжести», а именно, обильных веснушек. Веснушек не было н
и одной, лицо — идеальное естественных оттенков, очень красивое.
— Твои слова, как обычно, истинны, моя Жанночка, хотя, будь моя воля, я б прокляла его. Костик, раскури мне кальян.
Костя не особо умел это делать, но тут особого навыка и не требуется. Когда дым загустел, парниша вытер мундштук, и передал Алисе. А сам почувствовал, что слегка прибалдел. Видимо, в кальян что-то добавлено. Приятная истома, расслабленность и что-то ещё... возбуждение. Он ещё отхлебнул Мартини.
— Это звучит странно, Алисочка, но я знаю, что тебе сейчас нужно.
— Что? — поинтересовалась блондинка, выпуская облако дыма.
— Тебе нужен поток из мужского внимания, — и Жанна указала взглядом на Костика.
Алиса впервые взглянула на щуплого паренька оценивающим взглядом. После чего усмехнулась:
— Ты, верно, прикалываешься, подра.
— Отнюдь, — лукаво сказала Жанна. Костик из-за гула музыки, который даже сюда долетал, толком не слышал, о чём говорят девушки, лишь только по бросаемым в его сторону взглядам он понял, что стал объектом внимания. Но предположил, что его хотят либо выставить, либо опять дать какое-то поручение.
— Ты предлагаешь после Бронзового — с ним?
— Я предлагаю подурачиться. Ведь, чем хорош Костик? Молодой, без пафоса, без притязаний, никому ничего не должен, идёт куда хочет, утреннее Солнце светит ему в спину, Дон Кихот с белой розой в руке, он жаждет только одно, жаждет жизни.
И Жанна не стала более уговаривать подругу. Она встала и подошла к Костику: — Вставай, потанцуем.
Рядом со столиком они танцевали в клубном быстром ритме, Жанна — грациозно и чувственно, Костик — энергично и умело, Алиса — сидела и наблюдала за танцующими. Ритмы клубной музыки (уровень децибелов, настройка частоты) подобраны таким образом, чтоб резонировать энергию именно внизу живота, ближе к чреслам. А если к этому добавить сам танец, когда кровь начинает циркулировать быстрее — получаем физиологическую стимуляцию похоти.
Костик действительно выглядел свежо и молодо. Врождённая худоба добавляла ему аристократичности. Глядя на него, Алиса поймала себя на мысли, что начинает забывать о Бронзовом, и его гадком поступке. Действительно всё происходящее: интимность обстановки, чувственная музыка, особая смесь в кальяне — всё это возбуждало. К тому же, Жанна, теревшись о парнишку, вдруг начала его раздевать. Пуговица за пуговицей расстегнула его рубашку.
— Давай, Костя! Устрой нам стриптиз! — крикнула Алиса.
Костик сначала сконфузился, пытался сопротивляться, ещё не определившись, нравиться ему это или нет, но потом произошло нечто, что кардинально поменяло его отношение к этому. Когда рубашка его только распахнулась (ещё даже не была снята), ещё была заправлена, и брюки не расстегнуты, когда обнажилась только его грудь (обычная юношеская худая грудь), рука Жанны прикоснулась к его груди. Прикоснулась очень ласково, так естественно, так успокаивающе, словно тихим этим жестом она разом усмирила дикого льва (нет, дракона). Костик понял, что он весь, без остатка, в руках Жанны и Алисы. И даже если они захотят его убить, принести в жертву, он с радостью позволит им сделать это.
Уже больше ничего не боясь, Костя начал снимать с себя одежду. Кайф колобродил в его венах. Очень скоро он остался в одних трусах. Их тоже хотел снять, но решиться не мог. Потому что его жезл стоял. Он был горд с одной стороны, показать свою гордость, с другой стороны — остались крупицы мужского стеснения (какие же, всё-таки, мужчины стеснительные...). Наличие жезла ещё не делает мужчину жрецом. Чаще, как и в случае с Костиком, владелец сего атрибута — обычный жезлоносец. Впрочем, один ритуал (или обряд, как хотите) он может этим жезлом совершить. А именно это сейчас девушкам и было нужно.
Жанна помогла. Она подошла сзади и, поддев пальцы правой и левой руки под резинку трусов, и стянула их. Костик оказался голым. Его член стоял мощно, весомо, несгибаемо. Три пары глаз (Алисины, Жаннины и Костины) уставились на мужской атрибут. Крепкий, в меру длинный, в меру толстый, он ещё не был ни кем ласкаем (кроме Кости). Алиса, продолжая сидеть на диване, но, только подвинувшись ближе, протянула руку и прикоснулась к пенису. Сжала его крепко, чуть сдвигая крайнюю плоть. Как Костя в тот момент не кончил — было чудом. Алиса ослабила хватку, но продолжила не спешные возвратно — поступательные движения, оголяя головку фаллоса и снова скрывая её. Жанна оказалась права, Алиса в этот момент забыла обо всём нехорошем, что ей причинили намеренно или по неосторожности.
А что Жанна? Она продолжала стоять позади парня, через его плечо наблюдая за действиями Алисы, а рукой в это время сжала ягодицу паренька, его голую крепкую ягодицу. Жезл у Кости продолжал крепчать. Теперь он был просто из титана. Даже Алиса удивилась, сказав:
— Какой крепкий!
Улыбка завладела ртом Алисы. Девушка игриво переводила взгляд с пениса вверх, на лицо юноши, потом снова вниз. Пододвинулась ближе. Лицо её оказалось рядом с Костиным пахом. Щёки Кости залились густющим румянцем. Он ошеломленно смотрел на лицо белокурого ангела, которое было так близко от его пениса. Губы, яркие женские губы, в шаловливой улыбке, в сантиметрах от возбужденной головки. Ротик Алисы приоткрылся, и насадился на член. Миллиард мурашек по всему телу Костика. Второй миллиард по телу Алисы. Две сущности слились воедино. При этом обе сущности сосредоточены исключительно на своих ощущениях. И всё-таки у юноши взрыв чувств и эмоций был помощнее. С открытым ртом он смотрел на действия девушки, и практически не видел ничего — экстаз туманил его взгляд. Алые губы, не останавливаясь, скользили по пенису. Красотка Алиса первоклассно отсасывала. Но передохнув, извлекла пенис изо рта своего (хотя и продолжала крепко держать в руке, словно игрушку, которую боялась отпустить) — усмехнулась, и посмотрел вверх на влюблённое лицо юноши и заговорщицки блестящие глаза Жанны.
Тогда Алиса усадила Костика на кресло. А сама опустилась справа на колени, наклонилась и, взяв член парня в руку, приблизила к нему лицо. Слева от Костика было свободное место. Туда опустилась Жанна. Так же, как и подруга, встав на колени, наклонившись, приблизила лицо к пенису Костика. И тут они обе начали сосать. По очереди насаживаясь на титановый жезл прелестными головами, они лизали его с двух сторон, скользили по нему губами. Костику досталась двойная порция ласк. Красное и белое удовольствие. В какой-то момент у него возникло видение, как из его пениса исходит мощный луч, световой поток, который тут же делится ровно пополам и устремляется в уста девушек. Но лишь часть этого потока исчезает в устах, остаточные лучики огибают женские тела, проникают под подолы, проникают в чресла девушек, наполняя их и возжигая.
«Секс — лучшее лекарство от хандры и дурных мыслей» — подумала Алиса в тот момент, когда лизала яички Костику, в то время как Жанна активно миньетила. Потом девушки поменялись. Член, казалось, становился всё твёрже и твёрже. Жанна посмотрела вверх, на лицо Костика, и задрала подол своего красного платья, обнажая белую попу в черных стрингах. Рука юноши тут же схватила великолепный женский зад. Стала его гладить, залезая в трусики. Пальцы юноши прикоснулись к нежным влажным нижним губам. Алиса не задирала подол своего платья, но и не мешала, Костику это сделал. Таким образом, Костик двумя руками начал ласкать попы и письки девушек, в то время как они орально его ублажали. Секс — лучшее лекарство.
И вновь видение. Даже не видение, а явление тайны. На самом деле это не две девушки, а одна — супердевушка, состоящая из двух лиц, двух тел, четырёх рук, четырёх ног. У неё всё умножено на два. Два рта, две вагины, четыре груди, четыре ягодицы. Ибо, как у единого целого, у девушек не возникало желания целовать друг друга. Для них целовать друг друга, это как целовать самого себя.
Алиса поднялась с колен. Сняла с себя трусики. Задрала подол. О, как восхитительно выглядела она в черном платье с голым низом: наливные бёдра, стройные голые ноги, выбритый пах! Держа подол платья задранным, она села верхом на Костю. Он чувствовал, как рукой она направляет его член внутрь себя. Внутрь своей медовой пещерки. Проникновение. Познание. Слияние. Костик держит Алису за ягодицы. Алиса обнимает парнишку и скачет на нём быстро, страстно, нетерпеливо. Она стонет. Он тоже. Жанна за этим наблюдает. Звонит телефон.
Звонит телефон. Алиса его услышала, и, не останавливая ритма, сказала Жанне:
— Глянь, кто это?
Жанна подошла к сумочке Алисы, достала телефон: — Это Влад.
Продолжая скакать на Костиной письке, Алиса обернулась к подруге:
— Дай, я с ним поговорю.
Жанна, усмехнувшись, дала телефон подруге.
Продолжая энергично трахаться, Алиса нажала кнопку вызова и поднесла телефон к уху.
— Алло, Влад, привет, ты как? Что делаешь? Где ты? А я в «Асгарде». Нет, я одна. Точнее с подругой, с Жанной — при этом Алиса смотрела вовсе не на Жанну, а на Костю, который, тиская её зад, помогал ей скакать не его пенисе. — Если хочешь, давай встретимся. Давай. Заедешь? Через сколько? Минут через десять? — при этом она посмотрела на Жанну, — хорошо, заезжай. Ну, до встречи.
Она нажала на кнопку прекращения разговора, и, обняв Костика, стала спариваться ещё энергичней. Но постепенно замедлила амплитуду и скорость движений. Остановилась. Приподняв таз, выпустила член из пещерки. Продолжая сидеть верхом на Костике, продолжая его обнимать, она сказала: — Надо идти, — и в первый раз за весь вечер поцеловала Костика.
Потом она встала, надела трусики, оправила платье, и обновилась — будто и не было сейчас в её исполнении увлекательного отсоса и бешенного перепихона.
— Оставляю тебе его, подруга, — сказала она Жанне, и, даже не прощаясь с Костей, вышла из комнаты. Жанна подошла к Косте и одним движением сняла с себя платье. Аккуратный треугольник внизу оказался тоже красным. Так что, если она и красилась, то красилась везде. Но это уже было не важно. Ибо она уселась верхом на Костика, голая и не менее желанная, чем её белокурая подруга. На древе Иггдрасиля, после белого огня готовился загореться красный. В этот момент Косте казалось, что перед ним не обычная девушка, а птица Феникс, голова которой охвачена сказочным огнём. Взяв рукою несгибаемый титановый жезл, она вставила его внутрь себя.
179