Мы живем на девятом этаже девятиэтажного панельного дома. Вход на этаж закрыт железной дверью, поэтому посторонние по нему не ходят и эта дверь находится за стенкой позади телевизора... Ну а лифт ходит, вообще, только до восьмого этажа.
Моё внимание привлекло неясное шебуршение около входной двери на этаж. Оно продолжалось довольно-таки долго, и я решил посмотреть, кто там возится. Когда я открыл дверь из квартиры, то услышал глупые пьяные, смешки и ругань по поводу сломанного замка. Я заглянул в глазок и увидел там новую соседку. Кажется, её зовут Люда. Она была пьяненькой и пыталась открыть дверь. При этом ключ у неё постоянно то падал на лестницу, то не попадал в скважину замка.
Минут пять понаблюдал за её попытками, а потом, сжалившись, открыл дверь. Она даже не сразу поняла, что дверь открыта, пока не облокотилась на неё и чуть ли не упала мне на руки. Я подхватил её, ощутив под одной рукой её мягкие груди. Но она, как будто не видя меня, выпрямилась и пошла к своей двери. Там остановилась, обернулась и, уставившись на меня мутным взглядом, просипела:
— А ты кто?
— Сосед. Люда, мы ведь знакомились... — сказал я
— Да ну?
— Я тебе вещи помогал носить.
— Точно, — и пьяно рассмеялась, — вот с корпоратива иду, а замок сломался...
— Может помочь?
— Я сама — с пьяно самоуверенной ухмылкой произнесла она.
Сама так сама подумал я и вернулся в квартиру, сев опять в кресло. Не произвольно я прислушивался к звукам, доносившимся с площадки. Там раздавались маты, хихиканье и звон падающих ключей. «Да так она еще час будет дверь в квартиру открывать!», подумал я. Потом послышался тяжелый стук каблучков и удар в мою дверь. Улыбнувшись, я вышел в коридор и открыл её.
На пороге, как и следовало ожидать, стояла Люда и, держа на протянутой руке ключи, произнесла буквально по слогам:
— Мой замок тоже сломан. Всё ломается. Вот что значит, мужика в доме нет.
— Да ну? Прямо сломался? — пошутил я.
— А ты кто? — опять спросила она, уставившись на меня.
— Сосед твой, — в сердцах произнёс я, — помочь?
— А ты сможешь? Слесарь, что ли?
— Смогу. Ну что открыть дверь?
— Ага...
Я взял у неё с ладони ключи подошел к её квартире и отпер дверь. Она все еще стояла рядом с моей квартирой, смотря на свою ладонь и шепча:
— Во! Теперь ключи потерялись... — и рассмеялась.
— Люда, давай заходи я открыл дверь.
— Оп-ля! Ты прямо волшебник, — сказала она, посмотрев на меня.
— Давай иди. И не забудь дверь запереть, — произнес я, положив ключи на полку в прихожей.
Она медленно подошла к открытой двери, посмотрела и произнесла:
— Я что дверь не закрыла, когда уходила?
— Угу, — кивнул я и пошел к себе.
Я подождал, пока она не закрылась на замок, а потом опять уселся в кресло. Через полчаса, когда я расстилал кровать, в дверь опять постучали. Набросив на себя халатик жены, открыл дверь. На пороге снова была она правда уже переодетая в халат с влажной головой и чуть протрезвевшая после душа.
— Привет, — сказала она, — а вы мне не поможете?
— Что случилось? — удивился я.
— А у меня свет погас во всей квартире...
— Вот черт, — выругался я, — и вышел на площадку.
Подойдя к щитку, открыл шкаф и щелкнул автоматом. На мгновение свет вспыхнул и тут же потух, звонко щёлкнул отключившийся автомат.
— У тебя есть фонарик? — спросил я.
— Только зажигалка, — мило улыбнулась она, — на балконе...
Я, чертыхнувшись, пошел домой за фонариком. Было ясно, что в квартире где-то замыкание и если его не устранить, то света не будет... Пока я с фонариком бродил по квартире, Лида стояла на площадке около щитка. В комнате я нашел раздавленный ножкой стула провод. Протянул руку, поднял его и стал осматривать. В этот момент она устав стоять без дела щелкнула автоматами. Сверкнуло, меня долбануло током и я, не устояв на ногах, я упал на пол. Моя голова обо что-то ударилась, из глаз посыпались искры, и наступила темнота.
Когда я пришел в себя, в квартире горел свет, в моих руках был намертво зажат тот самый провод, выдернутый из розетки. Сам же я лежал на полу. Лида стояла около меня на коленях и трясла за плечо. Халатик на её груди был распахнут и очень аппетитные груди, мягко покачиваясь, касались моего тела. Сразу захотелось потрогать сие выпуклости, но боль в обожжённой руке и гул в голове мигом вернула меня в чувство.
— Что случилось? — прошептал я.
— Тебя током долбануло! — довольная сообщила она, — Я случайно автомат включила...
— А почему голова болит?
— А ты о столик ударился, когда падал, — с усмешкой сообщила она, — но крови нет, только шишка!
— Ох. (Я выругался)...
— Помочь встать? — она протянула руку.
— А еще и выпить дать... У тебя есть чего?
— А то! На выбор...
Кряхтя, поднялся и сел на диван. Лида вышла в кухню, по дороге поправляя халатик на груди. Вот и делай добро людям! Нет, не зря говорят: «Не делай добра, не получишь зла!».
Из кухни послышался голос:
— А ты что будешь? Есть водка, шампусик и коньяк...
— Водку, — сказал я и, шутя, добавил, — стакан! И бутерброд с черной икрой...
— Извини, но икра только кабачковая, — послышалось в ответ.
— Ну, давай какая есть...
Когда она зашла в комнату, держа поднос, я рассмеялся. На нем стояла стеклянная полулитровая банка кабачковой икры, блюдце с порезанной горбушкой и две посудины: большая чашка и рюмочка. Там же красовалась початая, пузатая бутылка какой-то дорогушей водки.
— А в чашке что? — поинтересовался я.
— Да у меня стаканов нет, — потупилась она.
— Ну да... Я буду пить из чашки? А ты из рюмочки?
— Сам просил стакан!
— Это была шутка!
— У вас стариков не поймешь: где шутка, а когда нет!
— Да мне всего пятьдесят...
— Вот я и говорю старик!
— Ладно, лей в чашку! — психанул я, — старика нашла!
Она пожала плечами и, поставив поднос на злополучный стол и нагнувшись, стала разливать водку.
— Тебе сколько?
— А что краев не видишь? И бутерброд с заморской икрой сделай...
— Мне тоже этот фильм нравится, — сообщила она, намазывая кусок булки икрой, — я с тобой за компанию выпью. А то голова разболелась, электрик...
Я попытался прикинуть, сколько ей лет. По всему выходило не более четвертака, ну максимум тридцать. Хотя вряд ли... И фигура, несмотря на махровый халатик, вырисовывалась аппетитнейшая. Мы выпили. Огненная вода сразу же прочистила мне мозги, и вдруг остро захотелось приключений как в молодости. В паху заныло от долгого воздержания, а мой припрятанный в трусы аппарат вдруг встал по стойке смирно.
— Интересно, — посмотрел я на неё с прищуром, — вот титьки у тебя добрые, не стыдно и показать, а там как? — и шлепнул её по обтянутой материалом попке.
— Ах ты... — её глаза налились сталью. Взгляд машинально упал на мою промежность, вздувшуюся, так что стали видны натянутые членом трусы между раздвинутыми полами халата.
— Ух ты! Что это там? — удивленно прошептала она, вот это размер!
— Да так... Один старый пенсионер... — промолвил я, — и он, похоже, хочет с тобой познакомиться!
Я видел, как наливается похотью её взгляд, как язычок облизывал пересохшие вдруг губы и даже краем глаза заметил, как вздулись маленьким бугорками соски под халатом.
Решив, что терять мне точно нечего я откинул полы встал перед ней, приспустив трусы. Мой протеже предстал перед ней во всей красе. Её глаза стали размеромс блюдце. Я, не теряя времени, протянул руку и дернул за её поясок халата. Тот развязался, и халатик сполз с плеч на пол.
Как я и думал под ним ничего не было. Притянул податливое тело к себе, и мои губы тут же впились в её уста. Когда я закончил с поцелуем, она была словно в ступоре...
— Прелестные губы, — вздохнул я, разворачивая и надавливая на её плечи, заставляя сесть на диван. Ротик оказался почти на одном уровне с моей бордовой набухшей головкой, — ублажишь старичка? — спросил я, проводя кончиком головки по губам.
—... — качнула она головой и ротик приоткрылся.
Я стал медленно вводить член между призывно приоткрытых губ. Как только головка исчезла из вида, она словно очнулась, и её язычок закрутился во рту. Правда, было, похоже, что там маловато места, но ведь я не выбирал его размер, да он мне и таким нравился! Ещё никто из дам не жаловался... Моей заслуги, конечно, в этом нет. Папа и мама постарались, но все же...
Когда я как бывалый подводник попытался увеличить глубину погружения, она уперлась в мои бедра рукой
, не давая этого сделать. Вторая рука ухватилась за ствол, лаская его. Минут через пять она откинула голову назад и, посмотрев мне в лицо, произнесла:
— Я еще таких не видела. Надеюсь, растил без пестицидов? — пошутила она и принялась вылизывать мою головку.
— Ну, если только нитраты... — поддержал её я.
— Ум... — м, — заурчала она как кошечка...
— А так? — я сжал её грудь ладонью. Она вся утонула в ней. И дело не в том, что грудь была маленькой, скорее ладонь была большой...
— О... Да... — простонала она, еще быстрее двигая язычком.
Её рука прихватила мошонку и стала медленно перекатывать в ней яички. Теперь уже я стонал от восторга. Потом нагнулся и, подхватив её под колени, потянул, вверх ставя на плечи. Все же пожилой человек, нагибаться лень... Не уверен, что эта поза ей понравились, но когда я приник к её бритому лобку и, перебирая губами, двинулся к клитору, для неё всё отступило на второй план. Согнутый стройные ножки выпрямились и разошлись в стороны.
Аккуратно раздвинув мягкие влажные валики, мой напряженный язык ткнулся в клитор. Она, до этого просто тяжело дышавшая — взвизгнула. А я уже вовсю обрабатывал своим языком розовый бугорок экстаза. Тело под моим напором начало извиваться от наслаждения и мне пришлось удерживать её силой, что бы она «ни сорвалась с крючка». И когда она заверещала от избытка чувств, я скользнул языком в подрагивающее лоно...
— Ну! Ещё... — зашептала она, закусывая губы.
—... — что нечленораздельное ответил я, забираясь языком, как мог глубоко и в горячее отверстие.
— Ох-х... Ах-х! — вторила она, дрожа и вырываясь из моей хватки.
Я чувствовал, как от желания и напряжения мой орган дрожит, а головка трется о её спину.
— Давай! Сейчас! — прокричала она.
— Сейчас, так сейчас, — согласился я, отрываясь от бритой киски, просипел я.
— Только осторожно... А то ты меня разорвёшь... — добавила она шепотом.
— Вот ведь женщины. Всегда все опошлят! Они детей по пятьдесят сантиметров рожают, а тут просто большая «мышца»... — пронеслось в моей голове.
Я, отпустил её и недолго думая, поставив раком, перегнув через боковой валик дивана. Ну а сам, разумеется, подкрался с тыла! Выставил инструмент по центру и стал медленно двигать его вперед. Дальше было как на аэродроме:
— Контакт!
— Есть контакт!
Она отвела руки назад и раздвинула свои пухлые губки. Толчок... И мой боец стал медленно втискиваться в явно маленькое для него отверстие.
— Ох! Медленней... — шептала она.
— Да, — я продолжил погружение.
Знаете, это что-то. Когда член там обтягивает как перчаткой.
— Стой! Подожди, дай привыкнуть, и как тебя жена терпит...
— А я у неё размер увеличил с первого до максимума! — пошутил я, останавливая вторжение.
Она уже вся выгнулась, пытаясь подстроиться под моего «старца». Я видел, как истончилась и натянулась пленкой кожа вокруг влагалища, а меня ещё как минимум треть длины в запасе...
— Давай... Да тише ты бугай, — прошипела она.
— А куда уж тише, — думаю я, — я же не робот и не могу просто по миллиметру в минуту входить...
Плюнул на всё и медленно, но уверенно двинулся вперед.
— Ой, ты что сдурел...
— Поздно пить бальзам, коли печень отмерла! — проскользнула мысль, когда я погрузился весь.
Постоял и начал маленько трепыхаться. Чуть вперед остановка назад. Чуть больше выход, глубже вход. Она шипела сквозь зубы, но не протестовала, наверное, ей это так же приятно, как и мне, хоть и не совсем комфортно. Моя по первости то же так себя вела, а теперь всё «со свистом проскакивает». Делаю выход побольше почти наполовину длину. Давненько такого не видел. Такое впечатление, что часть внутренней поверхности влагалища выворачивается наружу, с трудом проскальзывая по стволу. Она образует некий истончённый ободок, тянущийся за стволом.
Мои потуги не прошли даром. К утихающему шипению, (возможно, матам) добавилось тяжёлое дыхание. Да и двигаться стала, не сопровождая мои движения, а в противоход. Ну ладно.
— Что, милая, начнём? — шлепаю её ласково по ягодице.
— Как это? — удивляется она.
— Да вот так! — и я с возрастающим темпом занялся столь приятным упражнением, накачивающим силой «мышцу» и дающего столь сладостный эффект для обоих партнеров.
— Ох... Ах... Ну не так быстро... — скорее от похоти, чем от боли.
— Да нет милая! Именно так и никак иначе...
— Да... Давай, ещё! Да Господи...
— Давать так давать. Нехорошо заставлять женщину ждать и просить дважды! — думаю я.
Она уже летает подо, мной ёрзая животом по диванному валику. Мои руки не только не дают ей соскользнуть, но ещё и придают дополнительное ускорение в противоходе. Стоны, вскрики, хлюпы... Приятная и знакомая симфония звуков вызывает дополнительное возбуждение.
— Ой... — переоценив свои возможности, вылетая из неё.
Следующее скольжение пришлось вскользь по вагине с подъёмом между ягодиц.
— Да! Так-то же...
— Можно и так!
Член заскользил по влажной мягкой ложбинке ягодиц, с силой вжимаясь в неё. А потом нырнул, вниз производя то же действие, но скользя по мокрой от соков вульве. Вот тут-то она завыла и за извивалась как грешница на адской сковородке. А, может, так и было? Ну а когда два моих пальца проникли в вагину и, погрузившись, затеяли там «раздор и смуту», то она просто взорвалась!
Её бедра и без того сведённые вместе сжались с такой силой, что мне пришлось напрячься, чтобы продолжить «истязание». Прелестная пухлая попочка терлась о мой пах, а сама она не в силах сдерживаться закричала.
Конечно, это был непорядок, всё же вечер, люди отдыхают... А тут крик! То ли убивают кого, то ли что. Ещё и милицию вызовут! И я зажал её рот. Она уже сама поняла, что не так. Но одно дело понять, другое сдержаться. А тут её ещё и «достало»! Даже придавленная к дивану моим весом она в невыносимо приятных потугах пыталась освободиться от моих объятий или мне это казалось, и она просто билась в неконтролируемых конвульсиях оргазма?
— Тебе хорошо миля? — прошептал я, убирая руку.
— (Еле слышное) Да... — и интенсивное подергивание головой.
— А так? — я, не останавливаясь, вошёл в неё... и продолжил своё мужское дело.
—... — её просто подбросило вверх на выгнутой спине.
Попочка, отведённая до упора назад, упирается мне в живот, сама она касается спинки дивана только лобком. (Специально для) Мои руки одна ласкающая клитор, а другая колыхающиеся груди и тихий на грани слышимости нескончаемый стон. Беспрестанные мелкие как дрожь конвульсии доведенного до предела тела. Почти беспамятное состояние. Я бы сказал, что её разум потерялся в райских кущах оргазма и не может пробиться к телу... И держалась она похоже только на рефлексах.
И как я только отсалютовал женскому желанию, заполняя её лоно спермой, она рухнула. Отключилась со счастливой улыбкой на лице. Пришлось мне старому и больному человеку затаскивать и укладывать на диван, вместо того чтобы самому отдохнуть.
— Ну, на то мы и мужики! — пробурчал я, усаживаясь в изголовье у постепенно прекращающего вздрагивать тела.
Я похлопал её по щекам:
— Ты там жива?
—... — (Легкая улыбка не открывая глаза...).
— Допёк тебя?
—... — (Та же улыбка и легкое отрицательное покачивание головой).
— И как тебе?
— Как же мне... — её голос и без того ели слышимый прервался... — было хорошо!
Глаза набухли от слез, и они медленно покатились по счастливому лицу.
— Ну что ты сырость развела? — скрывая смущение, я вытер мокрые дорожки.
— Хочу. Хочу ещё! — с какой-то тоской произнесла она.
— Да ты и так чуть живая. Знаешь, а я не успел... кончил в тебя, — покаялся я.
— (Она слабо махнула рукой). И ладно. Сейчас подмоюсь, и... — она попыталась встать, тут же рухнув обратно, — помоги! — протянула мне руку.
С трудом сев она виновато улыбнулась.
— Может, водочки? — спросил я.
—... — благодарный кивок головой.
Я налил ей и себе и мы, не чокаясь, выпили. Горячая волна провалилась, вниз встряхнув мои нервы. Протянув мне рюмку, она поднялась, и на дрожащих ногах на раскоряку пошла в ванну, постанывая на каждом шаге. А я с удовольствием вытянул натруженные ноги, полулежа на диване. Давно я вот так стоя не занимался такими упражнениями!
Полоскалась она минут пятнадцать. И вышла почти нормально завёрнутая с ног до головы в большое банное полотенце.
— Мыться будешь?
— Конечно. Чистота, залог здоровья.
— А может тебе помочь? — её глаза похотливо блеснули.
— Может... Но я давно уже не пионер, который всегда готов...
— Тогда ладно, — понурилась она.
— Но утром я могу поработать будильником... — хитро взглянув на неё, произнёс я. — Да и это средство универсальное! — провел рукой по отдыхающему члену, — может усыпить вечером и сыграть побудку утром!
— Тогда иди, мойся, а я пока расстелю. Проверим твоего горниста с утра...
181