Поезд, погромыхивая на стыках рельс, приближался к железнодорожному вокзалу. Девушка, сидящая у окна с приглушенном освещением в купе, напряжённо всматривалась в проплывающий мимо пейзаж городского пригорода. Пятиэтажки с множеством зажжённых окон, в вечернем сумраке города пёстрой лентой убегали в наступающую ночь. Мачты опор с прожекторами, бьющими снопами яркого света по окнам раскачивающихся вагонов, высвечивали подъездные пути с перронами заполненными встречающими. Мимо окон вагона проплыло освещённое здание, с объёмными буквами «Саратов» на крыше железнодорожного вокзала. Из динамиков над головами встречающих, раздался голос диспетчера, оповещающий о прибытии на первый путь скорого поезда Владивосток – Москва. Состав замер и пассажиры с вещами неспешной вереницей потянулись к тамбуру вагона, попадая в объятия встречающих. Проводница, пожилая женщина, прощаясь с пассажирами, поинтересовалась у девушки с чемоданом и сумкой через плечо:
– Счастливо тебе, милая. Встречать пришли?
Девушка рассеянно улыбнулась и перехватив чемодан в другую руку, сошла на перрон.
– Не знаю, пока не вижу. Спасибо тётя Варя, удачи Вам. Ой! Кажется, меня встречают...
В поредевшей толпе, мелькнули две фигуры встречающих. Виктория и Сергей стремительно шли вдоль вагона, заглядывая в окна купе, но натолкнувшись на девушку, стоящую рядом с проводницей у вагона, остановились и радостно воскликнув, заключили ту в объятия.
– Настя, сестрёнка, здравствуй родная! Весь вагон просмотрели, а тебя всё нет. Серёжа хотел уже искать тебя по купе. Как добралась, девочка?
– Замечательно, ребята. Никогда не приходилось так долго ездить на поезде. Вам привет от наших. Взгляд Насти остановился на стоящей рядом с родственниками Надежде. Та с восхищением разглядывала незнакомку.
– Ну, я смотрю, вас там под копирку что ли мастерят, – расплываясь в приветливой улыбке, оценила родственницу Надька, – одна другой краше, – и без церемоний обняв девушку, звонко чмокнула её в щёку.
– Надей звать будешь, чего мы тут стоим... Серёга бери вещи и пошли на выход, – распорядилась Надежда, по свойски подхватив под локоть приезжую гостью.
Молодые люди, смешавшись с толпой людей, направились вдоль состава на привокзальную площадь.
– Настенька, что за срочность с приездом, мы ещё не устроились, ты как снег на голову, – взволновано проговорила сестра, – может, сбежала из дому?
– От наших родителей сбежишь, в момент в розыск подадут. Нет, я уговорила их, что хочу вас навестить, посмотреть то, да сё... Вик, я собралась поступать в мединститут.
– Собралась! Хорошо не замуж собралась. А родители в курсе?
– Не совсем... То есть, я им немножко намекнула, что присмотрюсь к городу, какие учебные заведения, всё таки Москва рядом и конкурс меньше.
– А со мной посоветоваться нельзя было, вроде не чужая, – возмутилась Вика, – вот скажи мне, куда тебя девать, сами живём друг у друга на голове.
– Да не пили ты сестрёнку, Викуся, вмешалась Надька, присмотрится, определится, какой бордель подороже. Когда-то надо начинать самостоятельную жизнь.
Настя удивлённо уставилась на родственницу.
– Почему бордель? Я в институт...
– А что, много денег привезла? Сейчас это дорого, – невозмутимо продолжила Надежда.
– Нет, у меня золотая медаль, аттестат с отличием...
– А что, на трассе с медалью и аттестатом, свои в лёт заработаешь. Мы вот с Викусиком едва концы сводим без медали.
– Надька! Кончай свои приколы, – оборвал её Сергей, заталкивая девушек в подошедший троллейбус. – То Вику доставала, теперь за малую взялась.
Настя рассмеялась и напряжение со смуглого личика девочки постепенно ушло.
– А что, во Владике мединститута нет, что сюда тебя принесло, через всю страну, – продолжала допрос старшая сестра, строго глядя на девчонку.
– Да чего ты? – обижено глядя на Вику, взмолилась Настя, – пусть над Илонкой родичи изгаляются, а тут родной человечек в бордель пристроит по знакомству, присмотрит, подскажет если что-то не сумею...
– Спелись, юмористки! Безнадёжно махнула рукой Вика, глядя на весёлые лица родственниц, – вот и будете теперь спать на одной койке...
– Да я уж и не знаю, – на распев протянула Надька, – и толкнув в бок Настю поинтересовалась у девушки, – ты как к однополой любви, с пониманием?
Троллейбус, на котором они ехали с вокзала, плавно затормозил и распахнул двери.
– Приехали девчонки, выходим, – поторопил Сергей своих попутчиц.
В дверях квартиры их встретила Антонина Васильевна, с любопытством разглядывая нежданную гостью.
– Ну вот и отлично, каждому мальчику по красавице, – одобрительно кивая, произнесла она, пропуская девчонок в прихожку.
– Это хозяйка нашего борделя, – пояснила сказанное матерью, Надежда, – видишь, тебя уже определила. Не робей, дорогая, он парень смирный и зовут Виталиком, тебе понравится.
– А где он?
– На практике, хвосты тёлкам крутит, скоро приедет, успокоила родственницу Надька.
– Мам, да уйми ты свою дочь, – возмутился Сергей – всю дорогу несёт черт знает что. Насте голову морочит, подумает о нас, что в притон приехала.
– Надюха! Вот, Серёжа, выпорет тебя ремнём по голой заднице за твои шутки!
– Вот так у нас, чуть что, сразу наказание. Но не слишком радуйся, ему Вика не разрешит, всё ей достаётся. Мамочка, в доме корм есть? Согласна хоть на собачий, жрать хочется!... – И понизив голос доверительным тоном сообщила Насте: – ужасные условия проживания, но кормят неплохо.
– Всё готово, руки мойте и за стол, – предложила Антонина Васильевна, направляясь на кухню.
Сидя за столом, домочадцы дружно обсуждали прошедший день. Предложив выпить по рюмке за приезд Насти, Сергей потянулся за водкой на столе.
– Нет, нет, Серёжа, Насте не наливай, она и так сегодня слишком весёлая, – предупредила Сергея жена.
– Вика, – урезонила невестку Антонина Васильевна, – девочка с дороги и за знакомство,... ну как скажешь...
– Ладно, только самую малость. Она дома крепче пива ничего не пробовала.
Когда ужин подошёл к концу, Антонина Васильевна сказала молодёжи.
– Я тут расспрашивала у соседей, не сдаёт ли кто жильё. Есть одна женщина из первого подъезда. Справлялась у неё, семейным сдаёт, только бездетным. Плата умеренная, квартира однокомнатная, второй этаж.
– Мы, пока и на умеренную не потянем, – вздохнула Вика, – а теперь ещё и эта проблема нарисовалась, – кивнула она на сестру.
– То не проблема, – встряла в разговор Надежда, – мы с мамочкой обсудили ситуацию... На тройку месяцев смогли бы вам подкинуть, а там уж сами, только с полной семьёй не спешите
– Спасибо родные, мы быстро отдадим, – обрадовалась Виктория, – но с этой, что нам делать, она ведь в институт собралась поступать...
– Тут попроще будет, – внесла ясность Антонина Васильевна, – вступительные через пару месяцев, если поступит то общежитие гарантировано, а пока у нас поживёт, у Надежды в комнате.
* * *
– Ступинин, – окликнул Николай Панин Виталия, заходящего в автобус, отправляющийся в полеводческую бригаду на прополку свеклы, – Нина Николаевна распорядилась тебя оставить на кухне в распоряжение завстоловой.
– Так там наши девчонки, я за ними черпаки буду таскать? – попытался выкрутиться Виталик.
– Что скажут, то и будешь таскать. Освободи транспорт, нам ехать пора.
Виталий чертыхнулся и сошёл со ступеньки автобуса. Задняя дверь захлопнулась и натужено гудя, автобус, наполненный студентами, запылил по просёлочной дороге на полеводческий стан. Из двери столовой вышла полная женщина в белом халате и оглядев с сомнением Витальку спросила:
– Лошадь запрячь сможешь?
– Не а, мы это транспортное средство не проходили, а что, надо?
– Чему только вас в городе учат... Бери вон тот тарантас у забора, положи две пустых фляги и шагай на ферму к Людмиле Степановне. Скажешь, за молоком для школьной столовой прислали, привезёшь две полных. Смотри не опрокинь тележку в канаву, она и так на ладан дышит. Ну ступай парень, с доярками долго не трепись, а то Людка им хвосты накрутит.
Тележка на двух колёсах, скрипя и раскачиваясь на неровностях грунтовой дороги, бренча пустыми флягами на кочках, неспешно катилась в направление фермы. Вдали показались крыши коровников с белыми стенами, обнесённые редким штакетником и загонами из длинных жердин. Виталька подкатил тележку к ближнему корпусу и заглянул в дверь коровника. Навстречу в лицо пахнул аромат навоза и душистого сена. Подвесная вагонетка с доверху наваленными на неё кормами двигалась по проходу, между торчащих из загонов коровьих морд.
– Тебе чего, парень? – Окликнула Витальку, полная, моложавая скотница, вилами, скидывая с вагонетки охапки сена в кормушки для скотины.
– Мне Людмилу Степановну... я за молоком для школы.
– Погоди чуток, её наш Васька не пускает. Сейчас свою дозу получит и ты следующим будешь, – смеясь сообщила баба.
– Что за дозу?
– Всем осеменителям полагается. Витамины, чтобы на тёлок стоял не гнулся.
– Нет, спасибо у меня и так не гнётся.
Скотница бросила вилы и не спеша подошла к Витальке.
– Не гнётся, говоришь? Что-то ты мелковат для осеменителя, – оглянувшись по сторонам, женщина хитро прищурилась и кивнув в сторону пристройки к коровнику пошла, покачивая широкими бёдрами под синим халатом.
Виталька осмотревшись, двинулся вслед за ней. Прикрыв дверь в маленькую конторку на задвижку, женщина с любопытством оглядела парня и с сомнением хмыкнув, повернулась к деревянному топчану, заголив широкий зад, упёрлась согнутыми локтями перед собой.
– Ну давай, студент, показывай, чему вас там городских учат, в ваших техникумах.
Виталик с готовностью подступил к бабе, но на всякий случай поинтересовался у неё:
– А нас не хватятся?
– Будешь вопросы задавать, ответы от Людмилы Степановны огребёшь. Она посля Васьки такая разговорчивая, хрен успокоишь, на ней и помрёшь, дурачок. Давай, красавчик, начинай.
– Белые ягодицы женщины, разделённые глубокой ложбинкой, уходящей к промежности, покачивались от ритмичных ударов Виталькиных бёдер. Глубокие прерывистые вздохи с придыханием из приоткрытого рта молодухи разносились в тишин
е конторки.
– Ещё, ещё милок! – бормотала баба, сжимая кулаки, поддавая навстречу парню, с усилием удерживающего в руках колышущиеся женские бёдра, – хорошо-то как, родненький!...
Припав к топчану грудью, скотница умиротворённо постанывала, поднимаясь на цыпочки, помогая Витальке скорее разрядиться в глубину своей заросшей промежности.
– Давай, родимый, не сдерживай себя, я уже успела...
Парень коротко запыхтел, увеличивая частоту проникновений и застонав, ещё какое-то время, резко погружаясь внутрь женского влагалища, постепенно стих. Когда он отпустил лоснящиеся от пота бёдра своей партнёрши, на ослабевших ногах опустился на топчан рядом с ней, переводя хриплое дыхание.
– Тебя как звать, паренёк? – спросила женщина.
– Виталием, а тебя?
– Тётей Машей зови. Я чайку налью, чтобы чего не подумали завистницы. Дверь отомкни и садись к столику.
Прибрав на себе одежду, расправив задранные на спину полы рабочего халата, она села к столу и отерев потное лицо косынкой, отпила половину чашки, поглаживая плечо Витальки.
– А я сказать правду, сомневалась, что сможешь меня так отходить. Не долго ты с таким добром проживёшь на волюшке. Непременно словит, какая побойчей, но словить одно, а удержать при себе – другое. Ежели сразу не затяжелеет, то и поминай, как мальчонку звали. Тут без этой стратегии никак нельзя, в том наша бабская наука. Ты, Виталя, не спеши совать голову в хомут, погуляй чуток. Всё одно в мужья тебе рано, жадный ты до баб, оттого им так сладко с тобой. Растрогано женщина притянула голову Витальки к себе и признательно поцеловала в открытый лоб.
Снаружи послышались торопливые шаги, дверь распахнулась и на пороге возникла фигура женщины в белом халате с медицинским саквояжем в руке.
– Маш, чем ты здесь занята, кавалеров обхаживаешь? Коровы не кормлены, а она чаёвничает с мужиками.
– Да будет тебе, Людмила Степановна, с какими мужиками? Паренька со школы за молоком прислали, вот и дожидается мальчонка тебя.
– Так сама чего не выписала? Сколько забрать велели?
– Пару просили под замену, я две пустых привёз, – подал голос Виталька.
– Чего-то я лошади не видела, подозрительно покосилась на парня зоотехник.
– Да я на тележке...
– С полными бидонами тебе тяжело будет. Сейчас, Михаил, на тракторе за силосом поедет, тебя с молоком до школы подбросит. Подожди меня здесь, я распоряжусь, чтобы загрузили твои фляги.
– У меня там тачка... – напомнил Виталька.
– И тачку заберёт. Маша, парня отправим, заканчивай канителиться с кормами, скоро доярки на дойку придут.
Людмила Степановна вышла отдать распоряжения, а Виталька, положив руку на мягкую грудь Марии, спросил женщину:
– Маша, а кто этот Михаил?
– Муж мой, со мной живёт, а её, стервозу, е...ёт, – зло проронила Мария, глядя на дверь.
– Чего к ней не уходит?
– Охочая она до мужиков, чутьё у ней на этих кобелей. За то и держит Мишку, что ни день, наведывается к ней. И от меня не уходит и с ней не живёт.
– Дети у вас есть?
– Трое, как без них. Ты уж при случае просись на кухню, Виталя, глядишь, за молоком пошлют, может ещё свидимся... Ну ступай, милок, всю грудь мне измял, баловник.
Виталька ущипнул напоследок женщину за пухлый лобок под юбкой и чмокнув в гладкую щёку, юркнул за дверь конторки. Мария, шмыгнув носом, перекрестила в спину парнишку и вытерла концом косынки повлажневшие молодые глаза.
Разгрузившись у школы, Михаил с Виталькой занесли молоко на кухню и по просьбе завстоловой, мужик показал парню, как запрягать лошадь.
– Ну вот и побудешь до конца практики при кухне, хочешь? – спросила заведующая Витальку.
– Нина Николаевна не согласится, – усомнился Ступинин.
– Не сомневайся, Виталик, я с ней договорюсь. И тебя подкормлю малость, вон какой щупленький – и погладила парнишку по спине.
– Я согласен, Пелагея Федоровна, спасибо Вам, – поблагодарил Виталька заведующую, скользнув взглядом по плотной груди женщины.
– А чем я должен заниматься?
– За молоком на ферму съездить, питьевой водой с водокачки запастись, на пекарню за хлебом и так, коли что по мелочам подсобишь, – понижая голос, добавила, улыбнувшись парню, Пелагея Федоровна. – Ну это уж в свободное время... ежели в охотку.
* * *
– Виталий, Пелагея Федоровна, просила оставить тебя за столовой. Чем ты так пришёлся ей, сердцеед?
– Я ей сына напоминаю, в армии сейчас, скучает, наверное.
– Ребята там что-то затевают отмечать, они к тебе прислушиваются, ты присмотри, чтобы не слишком шумели.
– Нинуль, может, после отбоя прогуляемся к реке.
– Чтобы нас увидели? Лучше я ключ от учительской возьму.
Когда спиртное, припасённое из продмага, было выпито и молодые люди разошлись по комнатам, оживлёно перекрикиваясь через стену, Виталька выключил в комнате свет и исчез в темноте за дверью. Пройдя по коридору, он приоткрыл скрипнувшую дверь и вошёл в учительскую. За столом при свете настольной лампы сидела Нина Николаевна, записывая что-то в общую тетрадь.
– Утихли выпивохи? Собиралась разгонять, не хватает ещё, чтобы местные на огонёк набежались.
– Обошлись без местных, успокоил её Виталька, присаживаясь рядом с Ниной Николаевной.
– Фу, как от тебя разит. Мог бы не напиваться, когда тебя женщина ждёт.
– Это на результате не сказывается.
– Зато процесс страдает.
Нина Николаевна отложила тетрадь и погасила лампу.
– При свете лучше видно... – огорчился Виталька.
– Особенно с улицы, – уточнила Нина Николаевна, расстегивая блузку на груди, – время позднее, думала не придёшь...
– Зря думала, я баб на водку не меняю, сжимая твердеющие соски на груди женщины, заверил Виталька.
– Все вы так говорите, а только получите своё, так и ищи вас... Скажешь, что за то время, пока мы были в соре, у тебя ни кого не было?
– А у тебя?
– Кроме мужа, никого, – помедлив, растеряно прибавила, – ну к нему меня ревновать просто глупо, близкий человек. Но с другими не было.
– У меня тоже кроме сестры никого не было, к ней-то ревновать ты не станешь? – доверчиво сообщил Виталик, стягивая юбку с Нины Николаевны.
– Ты с сестрой что ли? Злишь меня поганец, – но на молчаливое посапывание Витальки, заключила – извращенцы хреновы...
– Это не измена, а родственный секс и ничего больше.
– Это инцест и ничего больше. Честно скажи, мерзавец, снасильничал сестрёнку?
– Сама дала, учитывая проблемы молодого, растущего организма близкого человека.
– И как давно вы решаете подобные проблемы?
– Около двух лет.
– А чего тогда ко мне полез, сестры не хватает?
– Это совсем другое, мне трудно объяснить.
– Ты ей тоже групповую предлагал?
– Выйдет замуж, видно будет. Тебе не понять...
За время их диалога, Виталька полностью снял с Нины Николаевны последние детали туалета. И подчиняясь вспыхнувшему обоюдному желанию, любовники не преминули закончить затянувшийся процесс объяснений.
Внезапно дверь учительской приоткрылась и в тёмном проходе обозначилась фигура Николая Панина. Виталька оглянулся на вошедшего и замер на своей партнёрше, в надежде, что тот в сумраке не разглядит свою начальницу, лежащую под ним с разведёнными ногами. Но голос Панина заставил их вздрогнуть.
– Нина Николаевна, я не очень помешал вам отдыхать?
– А ты как думаешь? – Смыкая раздвинутые колени отозвалась Красина, не давая возможности Витальке открыть её полностью перед своим лаборантом, подходящему к ним вплотную.
– Может свет включить? – предложил он.
– Скажи ещё позвать остальных... Чего ты хочешь?
– Сами знаете и уже давно, – касаясь голого колена женщины, произнёс Николай.
– Знаю, черт возьми, и что теперь? Ты решил меня шантажировать, чтобы добиться меня?
– Нина Николаевна, я знал о ваших отношениях с этим парнем и не собираюсь чем-либо Вам мешать, но сами понимаете, что когда он закончит техникум, рядом с Вами никого не будет, если вновь не появится очередной студент с ненужными для Вас проблемами. А я буду рядом и то к чему Вы привыкли, у Вас будет в достаточной мере. Я взрослый человек, в отличие от Ступинина, со мной не будет ненужных проблем, мы более подходим друг для друга. Не хотите сейчас, я подожду, я столько ждал... Мне уйти?
– Что же, если дело приняло такой оборот, то пусть это будет здесь, сейчас и с ним, – она вопросительно метнула взволнованный взгляд на Виталика, – только закрой дверь на ключ, с меня вас двоих хватит.
Пока Панин закрывал дверь, Нина Николаевна спросила Витальку:
– Твоих рук дело? – но увидев искреннее отрицание в глазах парня, подвела итог, – что же, ты получил, чего хотел и сделал из меня законченную шлюху, Виталик. Теперь у меня появился другой любовник и тебе самое время оставить меня. Не обижайся, так для нас будет лучше.
– Может, всё же включить свет? – спросил Панин возвращаясь к Нине Николаевне.
– Не здесь, ещё налюбуешься, надеюсь групповушка тебя не занимает, тогда пусть она будет первой и последней для нас троих. Тебя что-то не устраивает? Ещё не поздно всё оставить, решай... – но по шороху снимаемой Николаем одежды, поняла, – что же, присоединяйся коли так.
Николай провёл рукой по бедру лежащей на диване Нине Николаевне, припав губами к лобку женщины, с короткой стрижкой мягких волосков. Виталик не преминул воспользоваться возможностью овладеть приоткрытым ртом женщины, проведя своим членом по её губам. Освободив руку от поглаживаний своих сосков, Нина перехватила Виталькин член и направила его себе в рот.
Ребята вернулись к себе под утро, каждый из них решил, что эта ночь была необходима им: одному, чтобы расстаться, другому, получить в своё обладание желанную им женщину. Для Нины пришло осознанное понимание неизбежного, того, что непременно, когда-нибудь должно было произойти с ней. Николай был надёжным и терпеливым мужчиной, способным дать ей то, чего она так и не нашла ни в муже, ни в этом молодом пареньке. Что касается дальнейших совместных отношений между ними тремя,... Нина восприняла это как-то свободней для себя, чем могла представить прежде – даже, надо сказать, не без удовольствия. Впрочем, время лучший советчик.
Продолжение следует
321