– Пашка.. Вот зачем ты в конце стал как обычно трахать? Мне понравилось, как ты перед этим делал, влево и вверх, и помедленнее.. – отдышавшись, укоряла его Нинка.
– Да я хотел, чтобы глубже... – оправдывался он.
– Не надо мне глубже, мне надо, чтобы лучше!
– Ага, тебе надо.. А мне? – огрызнулся Пашка. – Я люблю, когда внутри упирается, и сжимает вот тут, у корня.
– Да твоя дубина хоть как, все равно упирается! Отрастил себе, а потом хочет, чтобы целиком влезло!
– Ну ладно, ладно... – Пашка пошел на попятную – Как скажешь. Вот в следующий раз буду как ты хочешь.
– Следующий раз – это не сейчас! – Нинка ловко перехватила его руку, крадущуюся между бедер и встала. – Идти надо!
В этот день ночевать пришлось под открытым небом. Отмахав до темноты кучу верст по пересеченной местности, Пашка молча завалился спать, не помышляя о сексе. Нинка тоже не выказывала игривого настроения, устав от сегодняшних приключений.
Утром, проснувшись, они позавтракали чем бог послал, а точнее, тем что было честно заработано Нинкиным телом и отправились в путь. Нинка по традиции шла впереди. Утром она переоделась в платье, позаимствованное у того самого мужика и теперь, без формы, была похожа на обычную девчонку, а не на бойца Красной Армии. Пашка тоже твердо решил при первом же удобном случае избавиться от казенного обмундирования. Тяжелая винтовка по прежнему болталась на плече. Перед боем старшина выдал ему ровно одну обойму и если бы Пашка успел ее всю расстрелять, то без сомнения бросил бы винтовку еще в начале путешествия. Но патроны были целы, а с ними оружие еще могло пригодиться. Размышляя так, боец тем не менее не отрывал глаз от девичьей фигурки, шагающей перед ним и раздумывал, не пора ли догнать ее, задрать юбку и... Член в штанах уже давно намекал на это, то наливаясь кровью, то опадая, как капюшон у кобры. Нет – все – таки решил он – Рано еще. А то сейчас начнем, отдохнем, повторим... а там и вечер. Нет, надо идти.
Нинка думала примерно так же, но при этом все равно не переставала соблазнительно вилять задом и наклоняться, без нужды высоко приподнимая юбку. Влагалище, правда, слегка побаливало после небывало интенсивного секса последних дней, но боль эта странным образом вызывала не страдания, а возбуждение.
Пашка продержался почти до вечера, ни словом не намекнув о терзающих его желаниях.
– Все, отдыхаем. – Нинка вышла на поляну и устало опустилась на траву.
– Ну наконец – то! – обрадовался Пашка. – Я сейчас! – он шмыгнул в кусты.
Несмотря на установившиеся отношения, по нужде он предпочитал отойти подальше. Забредя в чащу метров на сто, он с облегчением расстегнул штаны.
– Паша – а – а – а – а! – неожиданно прорезал тишину женский крик.
Пашка засуетился. Как попало застегнувшись, подхватил винтовку и рванулся на крик. Кричала определенно Нинка, значит что – то случилось. Он шумом и треском продирался сквозь кусты, гадая, что ее так напугало. Может, змею какую – нибудь увидела? На полдороге вспомнил поучения старшины – не бежать сломя голову, мало ли что ждет впереди – и притормозил, прислушиваясь. Со стороны поляны донеслись голоса. Похвалив себя за предусмотрительность, Пашка осторожно, стараясь не шуметь, подкрался и затаился под развесистым кустом.
На полянке происходило совершенно недвусмысленное действие. Два немецких солдата и офицер набрели на отдыхающую Нинку и приняв ее за обычную жительницу здешних мест, настойчиво требовали сексуальных утех. Точнее, один из солдат обхватил ее сзади, прижимая Нинкины руки и заодно лапая ее за грудь, а остальные двое стягивали трусы с брыкающихся ног. Нинка почему – то молчала, только вертелась, норовя если не вырваться, то побольнее пнуть кого – нибудь ногой. Шансов убежать от троих мужчин у нее, конечно, не было. Трусы сняли и тут же затолкали ей в рот, а саму ее потащили к лежавшему невдалеке лишенному коры и потемневшему от времени бревну. Ага, щас я вас! – потянул к себе Пашка винтовку, но вовремя остановился. А ну как промажу? А если остальные где – то рядом? А у них вон автоматы... На раз меня пристрелят, и Нинке тогда точно никто не поможет. Не, п
одожду, они отвлекутся, и вот тогда... – примерно такие мысли промелькнули в его голове. Между тем Нинку уже разложили на бревне, задрав платье на голову. Один из солдат уселся ей на живот, придерживая руки, второй держал ноги. Офицер не спеша достал член, приподнял платье с Нинкиного лица и поводил головкой у нее перед носом, что – то сказав. Потом зашел с другой стороны, сел на бревно и как – то обыденно задвинул свой аппарат между услужливо разведенных и задранных солдатом ног. Нинка замычала, выгибаясь, но держали ее крепко. Офицер трахал ее почему – то сидя ровно, не наклоняясь, отчего солдату все было отлично видно. Не отрывая глаз от места, где происходило основное действо, он украдкой пытался потереться набухшим пахом о женское бедро. Тот, что сидел сверху, изо всех сил поворачивал голову назад, стараясь рассмотреть подробности, потом расстегнул ширинку и вывалил затвердевший орган, пристроив его между Нинкиных грудей и сжав их, задергал тазом. Сейчас... – вновь потянулся Пашка к оружию, но тут офицер оставил свое занятие, освободив место. Нинкину промежность тут же занял тот, что держал ноги. Этот накинулся на нее так, как будто не видел женщины целый год, торопливо вколачивая член в беззащитное влагалище.
Офицер, посмотрев на это, хмыкнул и зашел со стороны головы. Поднеся блестящий член к Нинкиному лицу, он вдруг зажал ей нос. Во рту у нее по прежнему были скомканные трусы. Подождав полминуты, офицер резко выдернул их. Нинка жадно вдохнула, широко распахнув рот. Однако вслед за порцией свежего воздуха туда же нырнул член, забиваясь глубоко в горло. Ни хрена себе! – опешил Пашка – Вот это номер! От ведь немчура что придумала – в рот трахать! В это время офицер методично насиловал Нинку в рот, вцепившись в рыжие кудри и не обращая внимания на ее кашель, каждый раз засовывая член до упора. Солдат с другой стороны таранил влагалище, стараясь попадать в такт, но быстро кончил и отвалился в сторону.
Вскоре офицеру надоело и это. Отпустив голову женщины, он скомандовал что – то, для наглядности показывая рукой что требует перевернуть ее на живот, что и было немедленно выполнено. Тот, который раньше был сверху, немедленно пристроился к Нинкиному рту. Она покорно обхватила ствол губами, не сопротивляясь.
Офицер снова забрался на бревно сзади, нацеливаясь раздутой головкой на промежность. Что – то он промахнулся, дырка – то ниже... – подумал Пашка, сбоку глядя куда упирается член. Самого офицера это не смутило, он подался вперед, надавливая. Несмотря на заткнувший рот член, Нинкин крик прозвучал на удивление громко. Она дернулась и попыталась отползти. Офицер придвинулся поближе и что – то отрывисто скомандовал стоящему рядом солдату. Тот уселся ей на поясницу, взявшись руками за ягодицы. Офицер снова надавил. Вновь раздался Нинкин крик, слегка приглушенный тем, кто трахал ее в рот, натягивая голову на член до самого лобка. Член офицера медленно погружался в Нинку. Да он же ей в жопу вставил! – понял Пашка. – Ах ты сука! Он поднял винтовку и прицелился. Не, не то. Пашка отполз чуть в сторону. Вот, теперь нормально. За это время офицер полностью освоился в Нинкиной заднице, трахая ее в своем обычном темпе и не обращая внимания на ее подвывания. Сидящий на спине солдат растягивал ее ягодицы, с вожделением заглядывая между ними. Его снова набравший силу член не оставлял сомнений, кто будет следующим в Нинкиной заднице. Офицер захрипел и прижался к ягодицам, выплескивая внутрь семя. Сидящий на спине зашевелился, торопясь опробовать очередное отверстие. Пора – решил Пашка.
Винтовочная пуля – страшная вещь. Особенно с близкого расстояния. Первым выстрелом снесло офицера и того, что сверху. Оставшийся лихорадочно озирался, ища брошенный автомат, но вторая пуля достала и его.
– Нин, ты жива? – выбрался из кустов Пашка.
– Жива... – она сплюнула сперму, которой последний успел наполнить ей рот.
– Как ты? Идти сможешь? Уходить надо, вдруг тут еще кто бродит!
– Смогу. Паш, посмотри, что эти гады мне в жопу засунули?
– Вроде ничего... – Пашка, стараясь скрыть возбуждение, старательно рассматривал натертый до красна пульсирующий открытый анус, медленно сжимавшийся.
– Точно?
– Точно.
– Ох... А чувство, будто скалку туда запихнули. – Нинка осторожно встала, охая. – Говорили в деревне девки, что в задницу больно, но чтобы так...
Собрав разбросанные вещи, они торопливо покинули поляну.
– Нин... – позвал Пашка, когда они отмахали километра три – А что, в зад – всегда больно?
– А что? – подозрительно посмотрела она на него – Хочешь что ль?
– Ну да... – потупился Пашка. – Но если ты против – только скажи! Я ж понимаю!
– Да ладно тебе... – Нинка потрепала его по голове. – Дам я тебе в задницу. А то что же – фашист трахал, а нашему хорошему парню – нельзя?
Пашка заулыбался.
– Только не сегодня! – предупредила на всякий случай Нинка – может, через недельку... когда болеть перестанет.
Пашка заулыбался еще шире.
– Нин... А в рот тоже можно?
– Нахал ты, Паша... Ладно, будет тебе и в рот. А сейчас давай – ка спать устраиваться. Отдохнуть надо. Нам, похоже, еще долго идти...
181