— Что случилось?
— Кошмар приснился.
Она тут же успокоилась, выражение лица из взволнованного стало ехидным.
— А я уж думала, что такое похмелье страшное.
— У меня не бывает похмелья.
— Очень жаль. Может, в другой раз бы дважды подумала, прежде чем напиваться черт знает с кем.
— Да ладно тебе. Я же попросила прощения.
— Я в гробу видела твое прощение! — вдруг заорала она, — Ты не понимаешь, во что чуть не влипла.
— Понимаю.
— Ни хрена ты не понимаешь! Эта баба — отмороженная совершенно. Она бы тебя трахала всю ночь в компании с парочкой каких-нибудь таких же, как она, обдолбанных баб или мужиков, а потом бы выкинули где-нибудь за городом. И куда ты свой телефон дела? Я тебе звонила раз сто!
— Я его дома бросила, — пробормотала я, опустив голову.
— Блин, вот правда, угораздило же меня... — злобно продолжала она, — вы, подростки, вообще, сами-то в состоянии понять, чего вам надо?
— Да. Мне ты нужна, — все так же тихо, не глядя на нее, сказала я.
— Ага, — фыркнула она, — я так и поняла.
— Ну просто... — я замолчала.
— Что? Какая муха тебя укусила? Я вообще тебя не понимаю. «Мне ты нужна», — передразнила она. — У тебя странный способ это показывать.
— Просто я не уверена, что нужна тебе.
— Да? Может, я тоже целовалась с незнакомыми тетками?
— Ты целовалась с Инной.
Она внимательно на меня посмотрела.
— Во-первых, я не целовалась с ней. Это она меня целовала, вернее, пыталась целовать.
— Такие тонкости я, конечно, не разглядела...
— Не перебивай. А во-вторых, я, по-моему, ясно дала понять вам обеим, что я с тобой, а не с ней.
— Но она... Такая красивая, и она явно хочет тебя. Я рядом с ней — просто замарашка какая-то.
Она уставилась на меня так, как будто впервые видела.
— Ты это серьезно? — тихо спросила она.
Я опустила голову еще ниже и молча кивнула.
Она села рядом со мной на кровать, за подбородок приподняла мою голову, посмотрела мне в глаза и очень серьезно сказала.
— Кого она там хочет — это ее дело. Ты что, правда не понимаешь, какое производишь на людей впечатление?
— Отлично понимаю. Впечатление глупенькой такой, малолетней серой мыши.
— Нда-а-а, — протянула она, — вот это да. А я-то думала, что ты осознанно этим пользуешься.
— Чем? — я совсем растерялась.
Она улыбнулась мне, опрокинула на кровать, и стянула с меня плед. Вся ее злость как будто испарилась.
— Это я должна от ревности подыхать, — сказала она, наклоняясь, чтобы меня поцеловать, — Я когда первый раз тебя увидела, то поняла, что пропала, что я жить не смогу спокойно, пока не получу тебя. И я сразу подозревала, что я не одна такая. Мне как минимум с тем парнем предстояло конкурировать. А вчера на тебя каждая озабоченная лесбиянка в клубе пялилась.
— Тебе, наверное, показалось.
— Заткнись, — она опять поцеловала меня, — Ты очень красивая. У тебя гладкая кожа, чудесная грудь, маленькая круглая попка.
Она трогала меня, гладила, легонько царапала, чуть сжимала. Запустила пальцы в мои волосы, потянула легонько. Ее губы скользили по моей шее.
Я уже мало что соображала, а она продолжала.
— Ты вся, как мед — золотые волосы, золотистая кожа, темные глаза, яркие губы. Тебя все время хочется трогать. И все это еще нужно умножить на вот это простодушное непонимание, неосознание, что ли, собственной соблазнительности. И ты еще себя сравниваешь с Инкой. Да у нее у самой на тебя слюни потекли, — одна ее рука была у меня между ног, другая — в моих волосах, она тяжело дышала, то и дело целовала меня. — Я все это понимаю, но, имей в виду, делиться я не умею. Ты — моя. Это понятно?
Ее пальцы уже вошли в меня. Я выгнулась и застонала — от удовольствия.
— Я спрашиваю — это понятно? — повторила она.
Я со стоном приподняла бедра и стала изо всех сил насаживаться на ее руку.
Она внезапно навалилась на меня всем телом, не давая двигаться. Пальцы ее замерли. Я протестующее зарычала.
— Отвечай, прошипела она и впилась в мою грудь поцелуем.
— Не останавливайся, — смогла простонать я, — Я все поняла.
Ее пальцы шевельнулись и снова остановились.
— Что именно? Скажи это вслух.
— Я — твоя, — закричала я, — твоя, только твоя.
Она застонала, обхватила бедрами мое колено, ее пальцы вбивались в меня так, как я успела уже полюбить — сильно резко глубоко. Ее рот был приоткрыт, глаза закрыты. Пальцы внутри меня изогнулись, прижали какую-то точку и я выгнулась дугой, закричала, обняла ее обеими руками, провела по спине, сжала ее попку, прижала к себе изо всех сил, она дернулась, расслабилась и растянулась на мне, зарылась лицом в мои волосы.
— Я развеяла твои сомнения? — услышала я ее шепот.
— А я — твои?
И мы захохотали, как ненормальные, она перевернулась на спину, не выпуская меня из объятий, и я оказалась лежащей на ней.
— А ты знаешь, что ты вот в таком положении почти всю ночь проспала? Как ты там говорила?"Люблю спасть одна», — передразнила она меня.
Я подняла голову, посмотрела ей в глаза.
— Люблю тебя, — сказала я.
Она протянула руку, взяла меня за волосы, притянула к себе и поцеловала.
Где-то час мы так валялись, целовались и болтали. Потом я вспомнила, что мне нужно показаться в универе, взять дополнительные эти чертовы задания, вскочила и побежала в душ, выставила за дверь Сашку, которая было увязалась за мной и пыталась приставать. Потом мы еще некоторое время целовались в дверях, наконец, я оторвала себя от нее, пообещала заскочить домой, взять телефон и ей позвонить, и побежала вниз по лестнице — энергии у меня было — с избытком.
В автобусе я надела наушники, выбрала самый развеселый рок-н-ролл, и увидела свое отражение в окне. Я улыбалась с самым идиотским выражением лица. От остановки до дома я бежала почти вприпрыжку, взлетела на свой этаж и чуть не споткнулась об Сережку. Он сидел на верхней ступеньке и внимательно на меня смотрел.
Я молча открыла дверь, зашла в квартиру, он зашел следом.
— Ты почему трубку не берешь?
Я все так же, молча, пошла в свою комнату, он — за мной. Я достала из ящика стола телефон — показала ему.
— Ты где была всю ночь? Изменяла мне? — он как-то неестественно засмеялся и, как будто, подавился собственным смехом.
Я молча смотрела на него.
— Ну... И кто он? — каким-то не своим голосом спросил.
— Я не хочу об этом говорить.
— Ладно, не будем, — неожиданно легко согласился он. Подошел и прижал меня лицом к своей груди. — Будем считать, что ничего не было. Забыли.
Я оттолкнула его.
— Как это — не было? Ты что?
— Ань, ну ты чего хочешь?
— Да ничего я не хочу. То есть, от тебя — ничего.
— Ты что? Ты, в смысле... Ты меня бросить хочешь?
— Да.
— Да кто он такой? Я его знаю? Как его зовут?
— Саша.
— Это какой?
— Какая. Это та девушка, помнишь, с конференции...
Он вытаращил на меня глаза.
Я обошла его, взяла из шкафа платье и пошла в дру
гую комнату — переодеваться.
Я только успела раздеться, как он влетел в комнату.
— Выйди.
— Как будто я тут чего-то не видел. Ты серьезно? Ты с той лесбиянкой трахалась? Нет, правда?
— Правда.
— И из-за этого ты меня бросить хочешь? Да перестань. Это даже за измену не считается. И как она? Тебе понравилось?
— Очень.
— А подробности?
— Ты что, не слышал? Я говорить об этом не хочу.
— Не понравилось?
— Выйди из комнаты.
— Да ладно тебе, ну расскажи. Как тебе секс с женщиной?
— Это не секс.
— А что? Хотя, ты права. Что за секс без члена...
— Это любовь.
Он захохотал было, но вдруг замолчал, как будто его ударили.
— А когда? — вдруг спросил он, подходя ко мне.
Я застегнула платье.
— Что — «когда»?
— Когда это было? Сегодня ночью — это был первый раз?
— Нет.
— Ну так когда?
— На конференции.
— То есть ты по очереди трахалась с ней и со мной? А потом — опять с ней. Ну что, моя очередь?
Он вдруг быстро шагнул ко мне, схватил меня и попытался поцеловать. Я оттолкнула его.
— Перестань!
— А чего? А потом — опять к ней! Оцени разницу. Ей-то тебя ебать нечем.
Он толкнул меня на диван. Я от неожиданности потеряла равновесие и упала на спину. Попыталась встать, но он тут же навалился на меня всем телом, тяжело дыша, втиснул колено между моих ног и раздвинул их. Я пыталась сопротивляться, но без толку — он был намного сильнее.
— Отпусти меня!
— Да перестань, — прошептал он, — тебе же всегда нравился секс со мной, понравится и сейчас.
Он задрал подол моего платья, и, одной рукой удерживая обе моих руки, другой забрался мне в трусики. Я пыталась его пинать, но он как будто ничего не чувствовал.
— Отпусти меня! — заорала я, — Отпусти!
И в эту же секунду он быстро расстегнул свои джинсы, сдвинул мои трусы в сторону и втолкнул в меня свой член. Я опять закричала, и он закрыл мне рот ладонью.
Похоже, что мое сопротивление только сильнее его заводило. Я никогда не видела его таким, и поняла, что совсем не знаю, чего теперь от него можно ожидать. Я постаралась расслабиться и только ждала, чтобы все быстрее кончилось — эти резкие болезненные удары внутри меня, это громкое дыхание возле моего уха. Он почувствовал, что я перестала сопротивляться, убрал руку с моего рта, повернул мое лицо к себе — хотел поцеловать, но встретился со мной взглядом, вздрогнул, зарылся лицом в мои волосы, и, наконец-то, кончил. Какое-то время он лежал неподвижно. Я ждала. Он поднял голову, посмотрел на меня. Я смотрела ему в глаза. На его лице было странное выражение. Ужас? Сожаление? Не знаю. Мне просто хотелось, чтобы он уже поскорее ушел. Он слез с меня, одернул на мне платье, застегнул джинсы. Я поднялась и пошла в ванную.
— Аня.
Я обернулась.
— Я не хотел... Я...
— Дверь за собой захлопни.
Где-то через полчаса я вышла из душа — в квартире было пусто. Я переоделась второй раз за последний час, надела другое платье, не спеша зашнуровала кеды, взяла рюкзак, сумку с ноутбуком и вышла из дома.
В универе я провела некоторое время в деканате, потом моталась из одного корпуса в другой в поисках нужных мне преподавателей, через пару часов моя беготня закончилась в библиотеке — нужно было сдать часть учебников. Я уже выходила из корпуса, когда меня догнала Маринка, наша староста.
— Анют, ты читательский забыла.
— Спасибо, Мариш. Вот растяпа.
— Я сейчас Серегу видела... — начала она.
Маринка была известной сплетницей и сводницей.
— Я спешу, Марин.
— Да ладно тебе, пять минут постоим, покурим в тенечке.
И она потащила меня к скамейке под деревом. Я, зная, что от нее так легко не отделаешься, обреченно поплелась за ней. Она уселась, закурила, и тут же затарахтела.
— Вы что, поссорились? На нем лица нет, и ты какая-то странная.
— Не знаю я ничего про его лицо.
— Ну точно, поссорились. Вы чего? Нашли время. Сессия начинается, а у вас — страдания.
Я решила, что если молчать и кивать, то она быстрее отстанет и кивнула, промычав что-то неопределенное.
— Что у вас вообще случилось?
Я пожала плечами и опять ничего не ответила. В таком стиле мы «беседовали» примерно пятнадцать минут, потом она поняла, что никаких подробностей она от меня не добьется, и переключилась на сессию, так что некоторое время мы обсуждали предстоящие экзамены.
— Еще же с практикой надо что-то придумывать. А я домой хотела уехать сразу после сессии.
Маринка приехала из Якутии и жила в общаге.
Внезапно она сказала:
— О! А вот и он!
И заорала во всю глотку.
— Сере-е-еж!
Я вздрогнула и обернулась. К нам шел Сергей. Лица на нем и правда — не наблюдалось.
— Я пойду.
— Да поговори ты с ним, — прошептала Маринка, вскочила и смылась.
Я хотела уйти, но он схватил меня за руку.
— Погоди.
— Я спешу.
— Ну подожди, — он все еще держа меня за руку, но под моим пристальным взглядом руку быстренько убрал.
— Прости меня. Я больше никогда...
— Знаю.
— Что? — не понял он.
Я посмотрела ему в глаза.
— Ты больше никогда меня не будешь трогать. Никогда.
— Я не хотел сделать тебе больно.
— Врешь. Хотел.
Он пытался что-то возражать, что-то мне объяснить, и я даже пыталась его слушать, но мне вдруг так захотелось к Сашке, что я оборвала его, кажется, на полуслове:
— Ладно, мне пора бежать.
И действительно побежала, не слушая, как он пытается что-то еще сказать мне, что-то объяснить...
Когда я подошла к ее двери, зазвонил телефон у меня в кармане.
— Да.
Это была Сашка.
— Ты опять мне не позвонила...
Я толкнула дверь — она оказалась открытой. Сашка сидела на диване, держала у уха трубку.
— Прости. Была занята, — сказала я в трубку.
Она подняла на меня глаза и улыбнулась мне такой теплой улыбкой, знаете, как будто не несколько часов, а несколько лет меня ждала.
Я быстро подошла к ней, забралась к ней на колени, обняла ее руками и ногами и поцеловала. Она уронила телефон и тоже обняла меня. Я оторвалась от ее губ, расстегнула верхнюю пуговку ее рубашки и прижалась губами к шее. Она попыталась что-то сказать, но я снова закрыла ей рот поцелуем. Она издала какой-то странный звук, руки ее уже были у меня под платьем.
— Вот это я и называю — «не телефонный разговор».
Если бы Сашка не прижимала меня крепко к себе, я бы от неожиданности свалилась на пол. За спиной у Сашки, за диваном стояла Надя. В руке у нее была чашка. Видимо, все это время она была на кухне.
Я попыталась слезть с Сашки, но она меня не отпустила.
— ты там, вроде, чай заваривала, — пробормотала она, носом прижимаясь к моей шее. Я снова закрыла глаза — так это было здорово.
— Ну так я и заварила. Ты же сказала, что пять минут с ней по телефону поговоришь.
— Еще десять минут, — жалобно-смешно проныла Сашка.
— Кончайте.
— Я бы — с удовольствием, — фыркнула Сашка, — выйди из комнаты, будь человеком.
— Нет, хватит, — Надя с решительным видом села в кресло, — На чем мы остановились-то?
— Нет, ну бывают же такие садисты, — тяжело вздохнула Сашка и вытащила руки из-под платья. — Ты запомни, на чем МЫ остановились, — сказала она мне, сделав ударение на слове «мы».
Я слезла с нее, села рядом, привалилась спиной к ее боку, открыла бук и занялась контрольной. Они трепались обо всем подряд, ржали, периодически я тоже участвовала в разговоре, иногда совсем их не слушала, но все время меня прямо окутывало какое-то ощущение... Покоя, что ли... Нет, не покоя. Ощущение, что я там, где должна быть, понимаете? Ну вот такое ощущение максимальной гармонии.
Е-mаil автора: аlisеwо[email protected]аil.cоm
130