Ну да, принялся, конечно! Как же тяжело вникать в дебри высшей математики, особенно когда перед тобой сочная 28-летняя девушка, с ладной фигуркой и шикарными волосами. Анна Николаевна всегда привлекала к себе взгляды своих учеников, мои в том числе. Легкое касание при передаче типового расчета, который раньше мог заставить не спать меня всю ночь, и теперь уже я не буду давать ей наслаждаться сном. На прощание мило улыбаюсь.
С трудом сижу еще 2 пары. На перерывах не раз в толпе мелькает русая копна волос, в моей голове мелькает картинка, как я наматываю эти волосы на руку... Ох и оторвусь я этой ночью!
И вот уже дорога домой. Метро, толкучка, прохлада вечернего Питера на выходе. Несколько минут наслаждаюсь неспешной прогулкой... Уточняю некоторые детали у моего шипящего учителя. Через какое-то время чувствую, что моя сегодняшняя жертва уснула. Проваливаюсь во тьму.
Сегодня я решил не тащить мою новую игрушку к себе, а поиграть на ее поле. Но по моим правилам. Да и открывает это такие интересные перспективы...
Сон плавно проявляется в моем сознании. Всего десять любителей математики ожидают преподавателя. Это была маленькая аудитория, расположенная в дальнем, практически не использующемся углу одного из корпусов института, достаточно уютная, но наша группа никогда там не занималась. В этой части здания практически никого не бывает вечером, да и днем здесь занимаются только редкие неудачники — много лабораторий с устаревшим оборудованием, все нормальные люди занимаются в других корпусах. И вот своим появлением нас радует Анна Николаевна. И начинается нудное занятие.
— Какая ссскукотень... Ты действовать-то собираешшшьссся?
— Цыц, Шиза, мысль есть.
Занятие продолжалось. Примерно через 10 минут раздался стук, в проем двери протиснулась голова.
— Цветы для Розы Альбертовны.
Анна Николаевна растерялась. По рядам пронеслись смешки. Роза Альбертовна — женщина просто необъятных форм, никто и представить не мог, что у нее может быть ухажер.
— Здесь ее нет, посмотрите лучше на втором этаже.
Голова исчезла, дверь закрылась. В этот момент у меня зазвонил телефон. Я дождался припева и отключил звонок.
— Извините, Анна Николаевна.
И снова решение скучных интегралов. И вот, наконец, окончание занятия. Все начали собираться. Только преподавательница встала из-за стола, как графин, стоящий на столе, перевернулся. Вода полилась прямо на юбку Анны Николаевны. Девушка вздрогнула.
— Занятие окончено!
Студенты спешно покинули душное помещение. Анна Николаевна возилась с замком. А вот теперь пришло время поиграть.
Я подошел вплотную сзади к шикарной девушке. Резко прижал её к двери всем весом.
— Стебель, что ты делаешь?!
Медленно провел рукой по спине, поднялся к шее. Взял девушку за волосы.
— То, что давно хотел сделать с тобой. — Медленно тяну Аню за волосы, заставляя ее закинуть голову назад. Смотрю в глаза дрожащей девушки. — И я сделаю все, что захочу. — Мои глаза полыхнули желтым. — Страшно? — Девушка может только мычать. Глаза полны ужаса и слез. Наслаждаюсь этим, сильнее вжимаю ее тело в дверь. Коленом раздвигаю ноги дрожащей самки.
— Н-не н-надооо — девушка смотрит на меня с мольбой. Слезинка стекает вниз, к подбородку. Сильнее натягиваю ее голову за волосы, приближаюсь губами вплотную к ее лицу. Медленно слизываю слезинку языком, потом провожу выше, по тонкому мокрому следу на ее щеке. Девушка пытается отстраниться, но я удерживаю ее голову. Глаза Ани широко раскрыты, внимательно наблюдают за моим длинным языком. Резким движением дергаю девушку за волосы в другую сторону, второй рукой толкаю её на ступени. Аня сделала шаг в судорожной попытке удержать равновесие, но запнулась о ступени и упала. Я навис над дрожащей девушкой, чувствуя ее страх, видя бесполезные попытки прикрыться.
— Что, ты уже описалась от страха? — я наклонился ниже и силой развел руки своей учительницы в стороны. Указал на мокрое пятно на ее юбке. Аня перевела взгляд вслед за моим пальцем. Увидела мокрое пятно. О, сколько эмоций было в ее взгляде! Смущение, непонимание, стыд страх!
— Я... Это не... — смотрит на меня, не может сказать ни одного связного слова. Получает пощечину.
— Ты?! Да, ты, трусливое животное! — еще одна пощечина. Щека девушки наливается краской, слезы текут из ее красивых глаз. Длинные волосы разметались по ступеням. — Или страх тебя возбуждает? И сейчас ты текущая самка? — в глазах девушки непонимание. Она ничего не понимает и только с силой зажмуривает глаза.
Беру девушку за ногу и притягиваю ее к перилам. Крепкие жгуты сразу же фиксируют ее ногу в таком положении. Так же поступаю со второй ногой и руками. Девушка пытается сопротивляться, но ничего не может сделать.
С удовольствием оглядываю получившуюся картину. Соблазнительная девушка прикована к перилам. эротические рассказы Ее ноги разведены широко в стороны и подняты выше головы, руки тоже зафиксированы вверху. Моей жертве очень неудобно — край ступеньки впивается прямо между ее ягодиц, жестко зафиксированные ноги не позволяют ей сдвинуться, она сидит только на одной булочке, а вторая свисает. Ане больно и некомфортно, она вертит своей попкой, но при этом край ступеньки только сильнее давит. Наслаждаюсь мучениями этой самки.
В моих руках появляется нож. Ощущаю животный страх своей преподавательницы, снова зажигаю желтый свет в глазах и с жестокой улыбкой приближаюсь к лицу самки. Она вертится, пытается вжаться в перила, отдалиться от меня. Но это бесполезно. Холодное лезвие прикасается к горячей коже около прелестного носика.
— П-по... п-пожа... — голос дрожит. Лезвие медленно двигается вниз. Останавливается около пересохших губ. Надавливаю немного сильнее, выступает капелька крови. Аню все трясет, из зажмуренных глаз текут слезы.
— Смотри мне в глаза, самка! — лезвие давит вниз, на нижнюю губу, заставляя девушку открыть рот. Приникаю губами к раненой губке, слизываю кровь. Покусываю губу, надавливая зубами около ранки, выжимая кровь капельку за капелькой... Слышу прерывистое дыхание. К чувству страха добавляется немного возбуждения. Возбуждения от силы, от власти находящегося рядом хищника, от опасности и беспомощности. От развратной позы, от своей полной доступности для меня, стоит мне только опустить руку, и я смогу проникнуть в ее развратно раскрытые дырки. Убираю нож, удерживая самку за подбородок, начинаю целовать ее, грубо и властно, покусывая ее губки, глубоко проникая языком в ее послушный ротик. Открыла глаза, смотрит на меня. Взгляд затуманен. Начинает отвечать на поцелуй. Несмело, но отвечает. Чувствую ее возрастающее желание. Отстраняюсь, пощечина.
— Потекла, подстилка?! — в глазах обида. Резким движением разрываю рубашку на груди девушки. Пуговицы разлетаются в стороны. В глазах снова появляется страх. — Я задал вопрос. — спокойный голос, пощечина. — И жду ответа. — пощечина. — Быстро!
— Я... я...
— Ты самка! — провожу рукой по голому животику, залезаю под юбку. — Моя самка. — пальцы уже в ее трусиках. Там горячо и влажно. — Моя мокрая самка! — сильно хватаю за мокрые губки, оттягиваю их. Слышу стон возбужденной девушки.
И снова у меня в руках появляется нож. Разрезаю юбку, потом трусики, на которых уже отчетливо виднеется мокрое пятнышко. Девушка пытается вертеться, но это ей никак помочь не может.
— А чего это у тебя такая неухоженная дырочка? — перебираю жесткие волосики на лобке. Резко проникаю пальцем во влажную дырочку, слышу стон, делаю несколько быстрых движений. Выхожу, тяну за волосы. Девушка вскрикивает. Снова. .. вхожу в горячую дырочку, теперь сразу 2 пальца. Начинаю медленные движения. — Заросло все... — пальцы ходят в мокрой дырочке, то ускоряясь, то снова замедляясь. — Давно никто не пользовался твоими дырочками? — начинаю сдвигать и раздвигать пальцы внутри тугой мокрой дырочки. При этом продолжаю поступательный движения. — Я задал вопрос. — резко, до упора вставляю пальцы, влажный чмок. — И жду ответа. — еще одно резкое проникновение, свободной рукой сжимаю грудь через ткань лифчика, слышу стон боли и удовольствия. — Как преподаватель от глупого студента.
Ускоряю движения, насаживаю свою преподавательницу на мои пальцы до упора, вхожу раз за разом все быстрее и грубее. Это уже не преподаватель, это только самка, похотливая самка. Стонет, просит еще. И я... Прекращаю движения.
— Я жду ответа. — пощечина.
Недовольный стон в ответ. Аня пытается насаживаться на мои пальцы, двигает тазом. И получает еще пощечину. Возбуждение самки на грани. Этот студент, нахальный троечник, который пожирал ее глазами, сейчас заставляет ее саму насаживаться на его пальцы, стонать и жаждать оргазма, жаждать его грубых проникновений, уверенных ласк. Он обращается с ней как с бесправной самкой, отчитывал ее за небритый лобок, и она чувствовала, что он имеет на это право.
— Пожалуйста, не останавливайся!
А вот это уже наглость. Достаю пальцы из мокрой дырочки, резко встаю. Аня следит за мной испуганным взглядом. Хватаю свою преподавательницу за волосы, расстегиваю ширинку. Возбужденный член рвется на волю, прямо в приоткрытый в недовольном возгласе ротик.
— Сосите, Анна Николаевна. Если не можете ответить нормально, придется работать ротиком по-другому.
Я начал медленно проникать в ротик преподавательницы. Она пыталась отстраниться, давилась, но я крепко удерживал ее за волосы. Одной рукой я стоял на ступеньке, вторую поставил униженной самке на живот. Немного надавил ей на низ живота, продолжая двигаться в ее влажном ротике. Носком ботинка спустился ниже, к ее дырочке, надавил прямо на клитор. Девушка выгнулась от боли, насколько позволяли её жестко зафиксированные ноги. Ротик ее раскрылся в крике, но я сразу же заткнул его, вставив член глубоко в горло. Начал просто насаживать ротик своей преподавательницы, все ускоряя темп, слюни стекали на грудь безвольной самки.
Аня не понимала, почему ее это заводит. Жесткий носок ботинка на ее клиторе причинял боль, которую постепенно начинало заменять наслаждение. Твердый орган ее студента проникал в горло, заставляя ее давиться, но ей почему то нравилось это ощущение, ощущение того, что её просто грязно используют, ее отверстия, доступные для этого наглого студента.
Я продолжал трахать ротик Ани. Но не долго, потому что очень хотел накормить ее моей вкусной спермой. И вот горячие струи спермы начали заливать ротик моей самки.
Аня сначала закашлялась, а потом начала жадно глотать, собирая каждую капельку вкусного нектара, старательно обсасывая медленно опускающийся орган. Что заставляло ее это делать? Какое-то необычное ощущение принадлежности, желание доставить удовольствие, заслужить похвалу...
Я по-хозяйски похлопал Аню по щеке.
— Умница. Счастливо оставаться! — я натянул штаны и начал спускаться по лестнице.
— Неееет, а как же я?! — девушка забилась в своих путах.
— А что ты?
— Я... Можно мне... кончить? — почему Аня сказала именно это, она и сама не понимала. Хотела же попросить отвязать ее, но... Но в ней проснулась безвольная самка, которая только и думает о своих мокрых дырочках. А возбуждение было велико! От унижения, от грубого траха ее ротика, от этого безразличия к ее чувствам и желаниям.
— Ты просишь об этом? Хочешь, чтобы ты кончала, когда я буду находиться в тебе?
— Да... Да! Я хочу этого! Хочу не только в мой ротик...
Я присел на ступеньку около её влажной дырочки. Медленно провел пальцами вдоль ее дырочки, сжал влажные губки. Слышу тихий стон. Влаги очень много, стекает по промежности вниз, к маленькой дырочке ануса. Вставляю два пальца, неглубоко, дразню. Поглаживаю вход во влагалище, прохожусь по губкам вверх и вниз, немного надавливая около клитора. И начинаю двигать пальцами... Быстро вставлять, до упора, а потом медленно, очень медленно вытаскивать пальцы обратно, потом снова быстро, резко, до упора. Каждый вход сопровождался громкими стонами покоренной самки, а медленные движения пальцев назад — ее протяжным мычанием. Второй рукой начинаю ласкать ее кнопочку удовольствия, немного сжимать по бокам и оттягивать. Стоны становятся громче, девушка старается подмахивать своей попкой.
— Хочешь чего-то посерьезней пальцев? — резкий вход до упора и посильнее сжать клитор.
— Дааааа!
— Такую неухоженную дырочку я трахать не собираюсь! — прекращаю дразнить девушку, двигаю пальцами быстро, доводя и так уже сильно возбужденную девушку до пика наслаждения. — Чтобы сегодня же все побрила! Ясно?!
— Дааааааа!!! — с протяжным криком Аня забилась на моих пальцах, волны оргазма накрывали ее, унося куда-то далеко. А в голове остается только приказ все побрить и желание получить еще удовольствие, уже не от пальцев. Девушка расслабленно повисает на своих путах, опускает голову на грудь.
— Завтра проверю! — с этими словами сон начинает расплываться.
Я прихожу в себя в своей постели. Шиза недовольно шипит
— Много расссстрачено сссил! И мало ссстраха! Зачем?!
— Завтра увидишь. В реальности она испытает намного больше ужаса.
// Анна Николаевна с трудом открыла глаза. Она еще была в плену того замечательного оргазма, когда она просто ощущала себя покорной самкой, которой распоряжался кто-то, имеющий на это право. И не надо было ничего решать. Только подчиняться. Подчиняться... Вздохнув, девушка откину одеяло и побрела в ванную. Приводить в порядок свой лобок. А вдруг это не просто сон?... \
126