Помогать мне, выбежала Настя. Вдвоем, мы быстро перенесли покупки в салон. Софья Павловна, хозяйкой, распаковывала и развешивала наряды на стойки.
Одну из глухих стен большой комнаты полностью занимал встроенный шкаф с раздвижными дверями, там были стойки уже заполненные женской одеждой, полки с нижним бельем, обувью, но имелись и свободные. Софи их определила для меня.
— Настенька, — проговорила она, когда та, следуя за мной с полными руками, осматривалась, куда положить — Что-то у меня тут накопилось. Забери свое...
— Я же на квартире, Софья Павловна! Куда, я заберу...
— Ладно, подумаю — куда... — она улыбнулась.
— Софья Павловна, я не хотела сказать...
— А я и не подумала... — не стала ждать Софи, что же Настя «не хотела сказать», оборвала её на слове. — Девочки, вы всё занесли?
— Да... — ответила я, заглядывая в шкаф, словно Али-Баба из арабских сказок в гору халифа Гарун-аль-Рашида и его сорока разбойников.
Было куда и на что посмотреть! Я догадывалась, что всё это сокровище куплено Софьей Павловной вовсе не для себя. Даже на беглый взгляд, мне не трудно было заметить: на стойках аккуратно развешана одежда разного размера и вкусовых пристрастий. Одежда женщин, чьи портреты весели на стенах коридора, не взятая ими по какой-то причине. Может быть, как и Насте — не было куда, а может из-за вынужденной двойной жизни. Трудно объяснить мужу, откуда у тебя вдруг столько красивого нижнего белья купленного не им.
Я с грустью вздохнула. Мне тоже придется оставить обновки здесь. По крайней мере, пока Лёша не уехал назад, в деревню. Шокировать мальчика мне не хотелось. Тёть Тамара узнает! Да, и дальнобойщик мог нагрянуть к Новому Году. Вопросы: «Откуда?», «Завела богатого любовника?». Под раскачивание новогодних игрушек на ёлке, волшебный запах детства — хвои и апельсин, мне это не к чему.
«Ёлка! Совсем про любимый праздник забыла! Нужно купить — завтра! Нет! Отработаю очередные смены и куплю...», — моментально переключилась я. Стало на душе как-то теплее. Удивительно, но перед моими глазами залетала разноцветная мишура, послышался звон хрустальных бокалов, звук открытия шампанского! В нос брызнул аромат кем-то разломанного пополам мандарина. Бой курантов...
— И костюм Снегурочки... — в продолжение возникшего ассоциативного ряда, непроизвольно прошептали мои губы. И вопрос: «Зачем?!» — уже мысленно.
— Его-то мы и не купили, Тань! — подхватила мои слова Софи. — Не подумали. Ничего, до Нового Года ещё успеем, купим. Давай, раздевайся и в душ! Мы с Настей пока все развешаем, этикетки сострижем, подгладим. Свет поставим, аппаратуру подготовим.
— А где? — спросила я.
— Что?
— Где раздеваться?
— Здесь и раздевайся... Настя, и ты тоже! А то Таня одна стесняется.
Настя кивнула. Она, наконец-то, пристроила свою ношу на стулья, диван и, фактически, уже начала раздеваться — пока с верхней одежды. Я пожала плечами. И в самом деле! Нужно привыкать к тому, что нравится. Сама Софья Павловна одеваться не собиралась, практически прозрачный пеньюар, расшитыми по тонкой, прозрачной ткани, затейливыми узорами, чуть прикрывал её пышную грудь, живот, изгиб бедра, и она считала — этого вполне достаточно.
В Туалетной комнате ванна отсутствовала. Кабинка душа в углу, раковина с большим зеркалом в стене и стеклянные полки уставлены красочными флакончиками, тюбиками. Чего на них только не было! Я не стану перечислять биошампуни, крема, лосьоны, маски сыворотки... скажу только, что не удержалась и кое-чем попользовалась. Через час, вышла к девчонкам, словно вновь народилась.
Настя встретила меня разворотом кресла у столика с очередным зеркалом, приглашая. В сиреневом бюстье и трусиках, она была очаровательна. Совершенно изменилась, словно скинула не одежду, а лягушечью шкурку. Игриво-приветливый взгляд Насти не походил на её же взор, но на Татьяну Сергеевну — подругу своего начальства. Обстановка и влияние Софи!
Убрав влажные волосы назад с плеч, я села в кресло. Настя включила фен.
— Насть...
— Да...
— Сиреневое тебе идет...
— Спасибо...
— Таня... — опередила я её. — Без отчества. А то, сижу перед тобой голая, и Сергеевна...
— Тань, тебе волосы приподнять? — спросила Настя.
— А ты, как считаешь?
— Приподнять! Лоб открыть. Объем дать. Будет красиво.
— Я согласна...
Настя вздыбила мне волосы феном...
— С омовением, Тань! — вышла из маленькой комнаты Софи. — В белом вязаном платье с отрытыми плечами, на голубом фоне, ты будешь прелестна!
— С ума сойти, Софи! У меня фигура не та...
Софья Павловна отвлеклась от фотоаппаратуры. Подошла. Осмотрела... Провела рукой по груди, положила
в свою ладонь, мой сосок, покрутила пальцами.
— Да... Открытое вязаное платье — и никаких трусиков, бюстгальтера.
— Никаких?
— Искусство не терпит лишнее!
Искусство?! Я выдохнула и подчинилась.
Настя причесала меня на пробор, придала моим каштановым волосам пышность, нанесла макияж, — подчеркнула глаза, губы, подрумянила лицо. Я покорно встала. Софи присела предо мной с вязаным платьем в руках.
— Ножку...
— Вы меня прямо, как принцессу наряжаете! — смутилась я, балериной, выгибая ступню и запуская пальчики в платье.
— Вторую... — проговорила Софи, не обращая внимания на моё, скорее кокетливое, чем истинное упрямство.
Я слушалась её, как маленькая девочка, суровую воспитательницу из детского сада. С хитринкой в глазах.
Платье крупной вязки, ещё там, у Анжелы, понравилось мне больше всего. Я понимала, что вряд ли, оно мне так уж идет, но не удержалась, взяла.
Платье-шарм, из пряжи козьего пуха, узором «Тюль», тончайшей работы, усилиями Софи облегало моё тело полупрозрачной поволокой. Я сунула руки в длинные, до кончиков пальцев, рукава, она подняла наряд до уровня моей груди, — соски ощутили ласкающую приятность.
— Настя, неси туфельки, нашей Золушке, — довольная моим возбуждением, проговорила она. — Шпилька — пятнадцать...
— Софи, я рухну!..
— Тебе, на них не ходить. А перед фотоаппаратом немного постоишь.
Снова выдохнула. Точнее, я выдохнула, когда стараниями Насти и Софи стала выше на целых пятнадцать сантиметров. Мои ноги преобразились, икроножные мышцы, бедра, напряглись, — ягодицы настолько выразились, что мини подол платья поднялся ещё почти на сантиметр.
Стараясь устоять, я невольно раздвинула ноги и, в зеркале макияжного столика, увидела просвет меж них. Лобок тоже напрягся, половые губы выделились. Я и не предполагала, что у меня там, может быть всё так выражено! Рискуя упасть, я повернулась вполоборота, к зеркалу попой. Господи, и там тоже!
— Ну, та фигура, или не та?! — спросила Софья Павловна.
— Ты фея, Софи! И ты, Настенька! Вы обе волшебницы!
Настя меня припудрила большой кисточкой, от колен выше и ниже, от чего мои ноги стали ещё четче в напряжении. Софи взяла меня за руку и медленно подвела к стенду, за моей спиной разлился нежно-голубой фон.
Софи подправила свет, позади её было ещё одно большое зеркало, во весь рост, в нём я увидела, как моё тело, благодаря ухищрениям фотографа, просвечивается через узор платья «Тюль», — соски, внутренность бедер, промежность!
— Согни руки в локтях, натяни рукава, Тань. Там есть специальные петельки, надень их на указательные пальцы. Соедини ладони, прижми к левому плечу, прислони к шее. Прогнись в талии, вырази бедра, голову чуть выше...
Я выполнила всё её указания в точности. Старалась...
— Теперь, замри!..
Стараясь не дышать, чтобы не вспугнуть, созданный из обычной женщины, богиню секса, и не отрывая от меня янтаря глаз, Софи отошла. На ощупь, взяла фотоаппарат, поднесла к лицу, нервно опустила...
— Нет. Не то! Взгляд нужен! Страсть! Настенька, милая моя, приласкай себя...
Похоже, после её слов, мой взгляд уже изменился. В отражении себя, в зеркале за спиной фотографа, я увидела свои глаза круглыми. Но профессионала это не устроило.
Настя встала позади Софьи Павловны и медленно заползла пальчиками в сиреневые трусики. Я смотрела на неё, она на меня. Софи ждала от меня нужного взгляда.
Работая над собой, вполне естественно и привычно, придавая мне вдохновение и постепенно распаляясь, Настя прерывисто задышала. Её вздымающиеся грудь была закрыта бюстье, но я вспомнила девушку из интернета, — соски карандашиками. Сладкая дрожь прошла меж моей груди, посетила животик, опустилась ниже... Я почувствовала — капелька возбуждения покинула мою промежность, потекла по напряженной ноге, остановилась у коленки.
Софи защелкала фотоаппаратом.
Настя опустила глаза и увидела её — маленькую перламутровую жемчужину. Вскрикнула... Сотряслась от бурного оргазма, наклонилась, присела на корточки...
— Это мой лучший кадр! — воскликнула Софи. — Женщина, истекающая соком любви! Не могу больше!..
Софи отложила фотоаппарат, отвернулась от меня и, широко расставив ноги, стала мастурбировать прямо стоя. Я кончила и без этого...
Софья Павловна привезла меня к моему дому почти в полночь. Фотосессия состоялась, ещё какая! И теперь в салоне «София» появиться седьмая фотография — моя.
Нет, не с капелькой! Софи меня запечатлела много раз, в коридоре, среди красавиц, будет висеть фотопортрет — я в шикарном вечернем туалете. Жаль пришлось оставить, но платье из пряжи козьего пуха, узором «Тюль» и беленькие туфельки, на шпильке в пятнадцать сантиметров, я взяла...
211