С Игорем мы договорилась — рано утром выезжаем. Устало поплелась к подъезду. На лестнице мне встретилась Эльвира Павловна, улыбнулась, словно знала, что Лёша на свидании — не со мной! Поздравила меня с наступающим Новым Годом.
Через не могу, я полюбезничала со словоохотливой соседкой, ответила тем же. Поздравила, спиной поднимаясь к спасительному уединению в своем уютном гнездышке. Нашла в верхнем кармане куртки ключи.
— Кажется, это вам звонят, милочка! — наконец-то оставила меня в покое Эльвира Павловна, спускаясь на этаж ниже с мусорным ведром.
За моей дверью бурно разорялся телефон, по интонациям звонка, кто-то меня уже долго требовал.
Девчонки! У вас никогда такого не было? Стоит только выйти, захлопнуть двери — звонят! Или, наоборот, подходишь к своей квартире, а там — звонят. Начинаешь ускорено искать ключи, совать в замок, не попадаешь, нервничаешь, ещё больше не попадаешь. Наконец-то, как-то справляешься.
Два еле слышных щелчка поворота ключа. Влетаешь, хватаешь трубку — гудки!
У меня бывает, постоянно!.. Ещё как назло соседка! Знала же, что звонят и... Что-то настроение упало. А вдруг это Соня!!! Или что с Лёшей?! Я готова была просочиться в замочную скважину.
Открыла, ворвалась, схватила! Успела...
— Да!!!..
— Чего кричишь? — раздался по ту сторону провода голос тёть Тамары.
— Я не кричу...
— Кричишь!
— Будем выяснять, кричу я или нет?! Или ты скажешь, зачем звонишь?
— Лёша рядом?
— Нет...
— Можно говорить?
— Можно...
— Тогда говори! Чего молчишь?
— Я?!
— Нет, Тань, я! Ну, как там у вас?
— Никак. Лёша на свидании.
— С кем?!
— Любу, дочь Надьки Вехреевой, сегодня встретил.
По ту сторону провода послышалась череда крепких словечек. Тёть Тома не редко их запускала в подобных случаях.
— Не могла отвадить? — вернулась она, когда таким образом прочистила горло.
— Не могла... — вздохнула я.
— Ну, Тань, я прямо не знаю! Девке пятнадцать, а ты спасовала!
— Спасовала, тёть Том.
Минула краткая пауза.
— Я у бабы Матрены была. Она сказала: сегодня, до полуночи. Поняла?
— Поняла... — я снова вздохнула.
— Не пойму я что-то! Ты хочешь или не хочешь, Тань?
— Хочу...
— Тогда, сегодня...
Пошли гудки. Я положила трубку.
Сегодня! Глянула на часы — почти восемь вечера.
Сняла берет, шарф, куртку, стянула сапоги. Прошла в зал, задернула шторы, включила свет. Одинокая нарядная ёлка. Печальная картина. Хотелось скулить, плакать, рыдать.
Сегодня! Осталось четыре часа. Что делать? Нет, какая я всё же дура! Надо было держать Лёшу. Права тёть Тамара, распустила нюни, девчонке уступила.
Соню бы не уступила.
Вспомнив о Соне, я подошла к висевшему на ёлке телефону. Взяла на ладонь, погладила другой рукой.
Нет, ей я звонить не буду! Зря Игоря отпустила. Он же дал мне свой сотовый для связи! Я нашла в прихожей куртку, вынула телефон из кармана. Так и есть, его номер первый.
Набрала.
— Это Таня. Узнали... Извините, Игорь, так получилось, что вы мне снова нужны. Срочно... Вы недалеко отъехали? Нет! Вернитесь, пожалуйста. Мне нужно найти Лёшу... Перезвоните? Через пару минут? Хорошо...
Я прошла на кухню, села к столу.
Конечно, Игорь не обязан искать Лёшу. Мне он вообще ничего не обязан. Соня ему платит, ей он и подчиняется.
От тяжелых дум меня отвлек звонок, рингтоном «Наша служба и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна...». Бывшая школа ЦК.
— Да, Игорь... Не подъедите... Поняла. Это не входит в ваши обязанности. До свидание... Не поняла?! Как, сам скоро будет? Уже едет?! Минут через пятнадцать! Откуда вы знаете? Ой! Конечно... Простите, ещё не привыкла. Спасибо, Игорь...
Через пятнадцать минут! Танька, чего сидишь?! Долой свитера, джинсы, трусы... Бегом в ванную! Под душ!..
Горячая вода меня разнежила, так не вовремя, но настроение вернулось. Обхватив себя полотенцем, я мельком глянула в овальное, встроенное в стену зеркало и понеслась в спальню, к шифоньеру.
Точно дура! Нужно было прихватить что-нибудь из Армани. В фотосалоне Сони столько всего! Ладно, что у нас есть? Выгребла запасы. Ага, белая майка с бретелью-петлей! Трусики-стринги к ней. Достаточно!
У меня было ещё целых две минуты, осмотреть себя в зеркале трюмо, взбодрить волосы. Красить губы не стала. Надеть туфельки — не надеть?
Девчонки, как же я сама себе подправилась! Вот так всегда, готовишься, готовишься, часами у зеркала, и всё не то, а тут майка, стринги, ножку на пальчики, немного начёса волос массажкой, и очаровшка! Готова собла
знять...
И вовремя. Лёша открывал дверь своим ключом, понеслась в спальню, появится в прихожей с удивлением.
Он зашел, я вышла. Лицо у меня было изумленным без всякого лицедейства.
Передо мной стоял высокий красавец, брюнет! Пальто с отворотами расстегнуто, туфли сверкают. Рубашка в синею продольную полоску, распахнута на две верхние пуговки, под ней белая футболка. Поверх рубашки, светло-коричневый кардиган с воротником, манжетами и талией в рубчик. Молния на нём распущена до середины. На гульфике, в обтяжку, джинсов, мощный коричневый язычок собачки, такой же, только меньше, на кардигане. Короткая стрижка, взгляд кота...
Лика не зря берет деньги. Я чуть не взвизгнула! Жаль не надела туфелек.
Но и мне было, что показать Лёше. Майка с обнаженной спиной, приоткрытой, обжатой со всех сторон, грудью и трусики, — треугольником спереди, полоской на попе, легли на моё взметнувшееся настроение неимоверной сексуальностью.
— Лёш, чего так рано?
Девчонки! Сколько мне понадобилось внутренних сил, чтобы произнести эти слова, а не бросится ему на шею и не съесть! Поцелуями не облизать...
— Да ну, её! Дура какая-то! — буркнул Лёша, снимая пальто, туфли.
— Люба? — спросила я.
Сердце, стуками, шевелило мне майку.
— Она! Как увидела меня, повисла и давай расспрашивать: Армани, Гуччи, Прада, Кавалли?.. Кое-как отделался. Ещё целоваться лезет!..
— Ты же этого хотел, Лёш! — не удержалась, съерничала.
— Хотел, раньше...
— Есть будешь?
— Чай...
— Чай, так чай...
Мы прошли на кухню. Лёша сел к столу, я вскипятила электрочайник, положила в бокалы одноразовые пакетики, залила.
— Тебе с сахаром?
— Да...
Настал мой час! Сахарница была пуста и, чтобы наполнить её, нужно было достать сахар из нижних ящиков кухонного гарнитура. Наклониться. Я присела к Лёше спиной, моя попа махом съела узкую полоску стринг. Чувствуя его взгляд, я прогнула спинку, усиливая округлость ягодиц.
Медленно наполнила сахарницу, муркнула:
— Лёш, ты сегодня такой красивый...
— И ты — ответил он.
Резко встала, обернулась...
— На попу смотрел, да?
— Да...
— Нравится?
— Очень...
— Пей чай... Тебе сколько ложек?
— Три.
С сахарницей и чайной ложечкой, я прогнулась грудью.
— Одна, две, три...
Рассыпая сахар, Лёша обнял меня, сорвал трусики!..
В отместку я, рывком вниз, расстегнула молнию на его джинсах. Член вывалился мне в ладонь.
— О! А где?!
— Нет. Лика отсоветовала...
Да, не зря она деньги получает...
Я поцеловала его, прошептала:
— Сегодня, Лёш...
— Сегодня?!
— Да...
Он схватил меня на руки, понес в спальню. Как прекрасно и заоблачно было опускаться на кровать в его объятьях, покрываясь жадными поцелуями мужских губ...
Сильными руками, Лёша порвал бретельку майки. Груди выпрыгнули ему навстречу. Пока я стягивала с него кардиган, рубашку, футболку, джинсы, он слегка покусывал мои твердые соски, сводя меня с ума.
Моё женское естество источала потоки желания, я кончила несколько раз пока раздела Лёшу полностью. Обхватив его ягодицы ногами, поймала его горячий член рукой, освободила головку от крайней плоти, поднесла к вульве...
Лизнула мочку уха, шепнула:
— Давай, Лёш. Давай, милый! Становись мужчиной...
Одним движением, он полностью вошел в меня! Его твердый член раздвинул мою плоть, заставляя пульсирующее сжаться в очередном оргазме. Вульва не желала с ним расставаться, обхватила ствол, засасывая. В помощь своему естеству я прижала его к себе, ногами, от толчка из меня, по промежности, обильно потекло желание.
Следуя инстинкту природы, Лёша зачастил. Его член поршнем заходил во мне, я лишь не давала ему выскользнуть. Головка члена стала разбухать, увеличиваться...
Он упал лицом на мою возбужденную до придела грудь, — приняла, обняла, прижала. Орошая огнём, брызг спермы разрывал меня изнутри, унося из реальности. Я кричала, распуская на его спине ладошки, он стонал и судорожно скрипел зубами...
Обессиленный и удовлетворенный, Лёша выскальзывал из меня постепенно. Ртом, я ловила его подбородок, сливалась с губами, благодарно целовала нос, глаза. Облизывала, ласкала, пока он не откинулся на сторону.
Поблагодарив член, обтерла подушками пальцев. Шепнула:
— Лёша, милый... Хороший Лёша...
Мой взгляд упал на часы на тумбочке у кровати — пол одиннадцатого. Сегодня, до полуночи...
— Тань, — проговорил Лёша.
— Молчи...
Прикрывая ему рот ладонью, я стала медленно сползать к его бархатному, мягкому члену. У меня ещё было время всё повторить...
275