Инцидент 3. Жирная жопа.
Это коротенький случай, но тем не менее примечательный. Два года назад я какое-то время проживал в Питере. И ездил там в метро на работу — утром на моей станции (не буду говорить, какой конкретно, но на оранжевой ветке) всегда был настоящий час-пик. Уж насмотрелся я тогда на красивых девушек, и на некрасивых, и кого только не видел там в метро.
Один раз я как обычно протиснулся в вагон. На удивление мне нашлось местечко, куда я быстро шмыгнул и приготовился уснуть. Точнее я даже уснул уже, но через пару станций был разбужен необычным образом. Прямо надо мной нависла огромная женщина ростом под потолок, чуть ли не утыкаясь свое большой толстой попой мне в лицо.
Одета она была современно, на вид не старуха, на ногах серые спортивного вида лосины, сверху какая-то легкая курточка. Я вжался подальше в кресло, ибо совсем уж до неприличия близко находился к этой ее выпуклой, как будто надутой насосом, попе, стянутой лосинами так, что видно было розовые кружевные трусики под ними.
Так и ехал вжавшись. Посмотрел по сторонам — люди на меня понимающе глядят и улыбаются. Сам поулыбался в ответ. Однако член в штанах, разумеется, стоял уже твердо, уверенно, и не к месту, как статуя Петра Первого работы Церетелли. Ибо попа хоть и преувеличенных размеров, но по форме была в самом моем вкусе. А от просвечивающих через леггинсы трусиков и у евнуха встанет.
Я стал воображать, как беру и одним рывком стягиваю эти лосины с большой попы, и передо мной предстают две булочки, нежнейшая белая кожа которых натянута, как кожура сардельки. Всего одно движение отделяет от такого зрелища. А еще я мог бы стянуть трусы — вторым движением, и занюхнуть ее влагалище. Наверняка там между ног сейчас потненько и солененько.
Пока эти и им подобные мысли быстро проносились в моей голове, жопа то приближалась, то удалялась от моей носопырки, покачиваясь в такт вагону. Вдруг ни с того, ни с сего — я был просто шокирован, — женщина засунула правую руку под лосины и стала поправлять свои трусы, одновременно почесывая попу. При этом лосины сверху немножко спустились и видно было розовый пояс трусиков а также частично ее правую булочку. Я посмотрел по сторонам — на удивление люди были или в полусне, или увлечены мобильными телефонами. Никто не заметил этого казуса.
Чесала и поправляла она не очень долго, но налюбоваться я успел. Пальчики, покрашенные красным лаком, скребущие большой первоклассный зад. Мне очень хотелось, чтобы вагон качнуло так, чтобы тетка упала своей пятой точкой прямо мне на лицо или еще лучше на промежность, но ничего такого не произошло, врать не буду.
Через какое-то время на очередной станции она повернулась ко мне лицом. Видок, конечно, у нее был странный. Такой странный, что я подумал, что все в мире сбалансировано и если где-то прибудет, то в другом месте должно убыть. Как по закону Ломоносова. Мало того, что ей оказалось лет по 60, так и отек лица был такой, словно она в запое уже полгода. Но какой молодой и упругой была кожа на попе. Что ни говори, а я бы с огромной радостью оросил эту землю своим плодородным семенем.
Пришлось выйти раньше нее — моя станция как-никак. Через 15 минут был на работе, где сразу же пошел в туалет, чтобы спуситить накопившееся напряжение в унитаз. Я так делаю изредка, не очень часто. И после этого голова на удивление ясная, а
настроение рабочее.
Инцидент 4. Свободолюбивый сосок.
А этот простенький анекдот произошел со мной в сауне. Еще в пору студенчества отдыхали семьей в сауне. Мы и еще знакомые из Москвы — тетя Марина с дядей Васей. После сауны и бассейна сидели на лавках за деревянным столом, пили легкие спиртные напитки, общались.
Так получилось, что я сидел рядом с тетей Мариной. Она, как и я, была без простыни — просто в раздельном бирюзовом купальнике. Сиськи пятого или даже больше размера, толстые ляжки — все при ней. Женщина довольно активная, шумная и подвижная. Когда что-то рассказывает — то активно жестикулирует руками, смеется и так далее. После бокальчика пива тетя Марина стала развязнее и часто, приподнимаясь с места, садилась на лавку совсем близко ко мне, касаясь своей голой ляжкой моего бедра. Вы можете представить, какой ток по мне пробегал в эти моменты. Она, конечно, сразу отсаживалась, — два раза даже попросила прощения.
Марина отличная рассказчица — много разных историй рассказала в тот вечер... Один случай был про старика из деревни, где жила ее бабушка. Дед этот был алкоголик последний, и его постоянно трясло так, что казалось, что не он, а сама земля дрожит. Тетя Марина вспомнила историю, когда этот дед пытался подпись свою поставить на какой-то бумажке. И во время рассказа, она старалась изобразить, как он это делал, трясясь всем телом.
Я сидел слева от Марины.
— Ему говорят, — Дмитрий Пантелеевич, — да поставьте вы галочку просто. — А он нееет, я распишусь, — тетя Марина берет в руки чайную ложку и, трясясь, склоняется над столом. Представьте себе, как при этом тряслись ее сиськи, и вы примерно сможете понять, что творилось у меня в трусах. Благо, стол как-то прикрывал мой пах от всеобщего обозрения.
— И еще одна бумажка в мусорное ведро. И Дмитрий Пантелеевич берет ручку в другую руку — в левую, — вдруг левой получится. — смеется Марина, перекладывая ложку, и опять трясет у меня над головой своими роскошными титьками и животиком. Я замечаю, как постепенно ее грудь все больше выпрастывается из бирюзовенького лифчика купальника. Особенно в этом деле преуспевает правая сися.
— И левой рукой ничего не выходит. Жирная клякса. И вот теперь дед берет ручку обеими руками... — на этом моменте я вижу, как правая грудь Марины настолько сильно вылезла, что из-под краешка лифчика стало видно розовую ареолу и крупный темно-розовый сосок. Разумеется, я ничего не говорю и продолжаю слушать ее рассказ. Да и никто, вроде бы, кроме меня не заметил этого происшествия.
Все слушают и весело смеются. bеstwеаpоn.ru Я же с удовольствием любуюсь этой красивой женщиной и сосчком, который мне совсем не следовало видеть, но вот он здесь. Выглядывает из лифчика, как партизан из леса, и так хочется поцеловать и пососать его. Член мой под столом уже чуть не кончает от такого. А Марина, закончив рассказ, садится — и опять совсем близко ко мне. Но теперь не отсаживается, а просто сидит, прижавшись ногой ко мне, и я чувствую ее мягкое прохладное бедро, и я боюсь что-то сказать, чтобы не спугнуть птичку.
Что удивительно, никто, и прежде всего она сама, ничего заметил. На протяжении минут пяти-десяти Марина сидела рядом со мной с оголенным соском, разговаривала, пила пиво. Я не мог поверить в такое. Так возбудился, что неожиданно накончал в плавки, даже не притрагиваясь к члену. Удовольствие было потрясающее, я закрыл глаза и чувствовал, как горячая сперма капает мне на бедро. Кончив, я не стал покидать своего места, ибо когда еще можно полюбоваться сосочком тети Марины. Хотя и запахло немного моей жидкостью.
Вскоре через некоторое время, — я упустил этот момент, — Марина все-таки поправила купальник. Но в моей памяти это отразилось так ярко, что хоть она шубу наденет, ее сосок я могу увидеть перед глазами так ясно, как это было в тот вечер.
131