И птицы взмоют в поднебесье.
И цепи рухнут, и рабы
Подхватят радостную песню!..
(Старинная баллада)
ПРОЛОГ
Со страшным лязгом распахнулись тяжелые обитые кованым железом ворота. Сразу две створки! Огромная толпа, согнанная к высоким стенам дворца и гудевшая, как разворошенный пчелиный улей, стихла и замерла. Все знали: если открылись обе створки, значит, состоится казнь.
На площади возвышался сколоченный прошедшей ночью эшафот с толстым колом, укрепленным в середине. Кол был тщательно заточен и смазан маслом. Палач огромного роста, одетый лишь в широкие красные шаровары, заправленные в высокие сафьяновые сапоги с загнутыми к верху носками, стоял рядом с помостом, сложив могучие руки на не менее могучей лишенной волосяного покрова груди.
Начисто выбритая голова его была гордо поднята к небу, словно он испрашивал у Всевышнего разрешения на выполнение своих обязанностей.
Прозвучал гонг, возвестивший о прибытии покорителя города, непобедимого и великого эмира Махмуда. Толпа зарокотала, и солдаты личной гвардии, свистя нагайками и орудуя длинными копьями, принялись усмирять людей, осмелившихся роптать.
Но сегодня никого не хватали и не тащили в подземелье. Сегодня Махмуд был благосклонен к порабощенному народу и приготовил ему превосходное, по его мнению, развлечение — казнь самой красивой и самой непокорной девушки города, которую ему так и не удалось превратить в ничтожную рабыню.
Это было неслыханно! Эмир Махмуд пустил в ход всё своё коварство, всю хитросьт, на какую только был способен. Он был с ней ласков и жесток, осыпал богатствами и пытал огнем. Но всё напрасно. Ариана не покорилась и не признала его, завоевателя сотен городов, своим властителем. И теперь Махмуд, потеряв терпение, решил разделаться с красавицей.
Главный звездочет и толкователь древних писаний Мусса Хазми, рискуя своей жизнью, не раз предостерегал эмира не идти против своей судьбы.
— Не делай этого, о, мой повелитель! — говорил он, склоняясь до земли, — В день, когда ты решишь пролить кровь Арианы, звезды отвернутся от твоего светлого лика! На землю упадет комета, и ты погибнешь в её смертоносном огне!
Но Махмуд не поверил старцу и повелел заточить его в самую глубокую темницу. Он не казнил астролога только лишь потому, чтобы тот своими глазами увидел, как велик и могущественен его хозяин, как он не боится всяких там летающих камней.
И вот этот день наступил. Махмуд медленно взошел на балкон своего дворца, окинул площадь презрительным взглядом и чинно сел в кресло, вырезанное из черного дерева и инкрустированное золотом и перламутром, приготовленное специально для него.
Махмуд был третьим и самым младшим сыном шаха Ахмета. После смерти отца, когда на трон взошел старший сын Селим, Махмуд не стал дожидаться, пока его задушат собственные охранники-мамлюки, как это случилось с его средним братом Кафаром, а быстро собрал войско из преданных ему людей и отправился завоевывать Мир.
В походах он показал себя превосходным полководцем и изощренным садистом. С врагами и непокорными он расправлялся, не зная жалости. Целые селения исчезали в огне. Целые рода погибали от его руки. Но Махмуд не думал останавливаться.
— Когда я завоюю все земли, — надменно говорил он своим визирям, — Я стану таким же могущественным, как и мои предки. И тогда посмотрим, кто из нас будет управлять Миром — я или мой ненавистный брат, стремящийся к благоденствию и счастью своих рабов!
Эмир Махмуд сидел в кресле, одетый в богатый вышитый золотом халат и белоснежную чалму, украшенную огромным опалом в золотом обрамлении. Ноги его были обуты в изящные сапоги, так же расшитые золотом. Рядом с повелителем на маленьких подстилках на коленях стояли четыре его любимые рабыни. Девушки были полностью обнажены. Их запястья и лодыжки обхватывали широкие позолоченные браслеты, соединенные между собой тонкими цепями. На изящных шеях невольниц блестели широкие ошейники, цепи от которых тянулись к большому кольцу, ввинченному в подлокотник кресла.
За владыкой, держа в руках огромные палаши, стояли янычары, зорко следя за произходящим и готовые в любую секунду броситься на защиту своего хозяина. С обеих сторон от трона на некотором расстоянии, согнувшись в почтенном поклоне, стояли министры-визири. Всё было готово к проведению казни. Не хватало только самой виновницы — прекрасной и непокоренной Арианы, дочери Великого Магистра Свободного Братства, казненного на этой же площади после захвата города.
Махмуд медленно, словно издеваясь над толпой, поднял вверх правую руку. Раздался грохот походных барабанов и блеяние труб. В темном проеме ворот появились солдаты эмира с копьями и ятаганами. Встав по обе стороны, они образовали широкий проход от подземелья к эшафоту.
Трубы смолкли. Под трескучую барабанную дробь четверо янычар вывели из каземата высокую обнаженную девушку, тело которой было сплошь покрыто кровавыми ранами. Белокурые волосы, достававшие до поясницы, были спутаны и висели, как вылезшая из щелей старая пакля. Но в огромных серых глазах её не было страха. Дочь Великого Магистра смотрела спокойно и гордо.
Руки Арианы были туго связаны за спиной крепким сыромятным ремнем, ноги закованы в тяжелые кандалы. Рот красавицы был заткнут кожаным кляпом в виде раздавленного помидора и закрепленным на затылке шнурками. Девушку вели на поводке, пристегнув его к широкому железному ошейнику. Янычары то и дело дергали этот поводок, принуждая пленницу резко подаваться вперед.
Подведя осужденную на казнь к эшафоту, они остановились и замерли, подобострастно взирая на балкон.
— Освободите ей рот, — приказал Махмуд, — Я желаю поговорить с ней.
Когда конвоиры выполнили приказ и силой принудили встать девушку на колени, Махмуд, криво улыбнувшись, сказал:
— В последний раз я спрашиваю тебя, ничтожная, согласна ли ты покориться мне и стать моей рабыней?
— Никогда! — Ариана гордо подняла голову, — Слышишь, тиран и убийца, никогда! Пусть я сегодня умру, но завтра и твоя власть кончится! И больше никто не будет свободных людей превращать в рабов! А ты сдохнешь, как собака! Я проклинаю тебя, шакал!
Девушка метнула злобный взгляд на Махмуда и вдруг плюнула в его сторону. Побагровев от хлости, он даже онемел на некоторое время.
— Заткните ей пасть! — заорал эмир, — И приведите звездочета!
Солдаты бросились исполнять приказ владыки, и очень скоро из подземелья вытащили худого старика в лохмотьях и бросили на каменную площадь. Махмуд, нагло улыбнулся и прогремел:
— Ну, что, старик? Ты предрекал мне смерть! Сейчас есть возможность проверить правдивость твоих слов!
На площади опять нависла зловещая тишина. Махмуд Встал со своего кресла и подошел к перилам балкона, на котором был установлен его трон.
— Перед тем, как ты сдохнешь, — он ткнул пальцем в сторону девушки, — Я желаю тебе сказать. Рабство — основа жизни. Только, если есть рабы, человек может считать себя властелином! Рабство было, оно есть, и оно будет. И будут рабыни так же, как и теперь, лизать своему господину ноги, так же будут с улыбкой сносить его побои. Красавица, закованная в цепи у ног своего повелителя — вот, что такое власть! Вот, что...
Внезапно по площади пронесся страшный гул, такой сильный, что задрожали стекла в окнах. Старик-звездочет, собрав последние силы, поднялся на колени и воздел руки к небу.
— О, Небо! — заголосил он тонким голосом, — Вразуми этого безумца! Молю тебя!
— Замолчи, глупец! — оборвал его Махмуд, — Кто может тягаться со мной?
— Я! — словно гром, раздался зычный голос, — Я! Фром! Сын Великого Магистра!
— Вытри молоко с губ! — расхохотался эмир, — Ты мне не интересен. Убирайся! Я с юнцами не во...
Длинная черная стрела, тонко пропев в воздухе, вонзилась в чалму Махмуда. Две другие прошили горло охранников, стоявших. .. возле Арианы. На площадь выбежали солдаты, но стрелы в один миг свалили их на землю. На площади началась суматоха. Это горожане начали набрасываться на янычар и голыми руками душить их, бить тяжелыми палками, круша ребра, ломая черепа.
Несколько смельчаков, подлетев к пленнице, подхватили её и, прикрывая своими телами, вынесли с площади. Другая группа утащила старика.
Рабыни, не пулучив разрешения от господина кричать, пали ниц, а визири сгрудились около узкой двери, пытаясь найти укрытие за толстыми стенами дворца. Но лишь один человек сохранил спокойствие. Палач Аман так и остался стоять на помосте, сложив руки на груди.
— Эй, эмир! — снова раздался голос, — Будь мужчиной! Выходи на площадь. Сойдемся в честном бою!
Махмуд медленно спустился по боковой лестнице, держа в руках тяжелый палаш. Он уже был без халата. Последовавшая за ним охрана была остановлена градом стрел. Эмир посмотрел вокруг, но никого не увидел. Разведя руки в стороны, он громко рассмеялся и заорал:
— Где же ты, мой юный герой? Я жду тебя! Или я должен драться с твоей тенью?
Из ворот дворца, расталкивая очумевшую стражу, вышел рослый молодой человек, держа в руке длинный меч. Его русые, как и у сестры, волосы спадали на широкие плечи, Такие же серые глаза смотрели на противника гордо и спокойно.
Подойдя к Махмуду, он остановился, расставив ноги и подняв над головой своё оружие. Не поворачивая головы, он крикнул:
— Аман! Если хочешь жить, уходи! Мне рабы не интересны! А ты — мерзкий раб мерзкого господина.
Палач сорвал с головы алую повязку и швырнул её в лицо своему повелителю. Обхватив огромными ручищами торчавший из помоста кол, он с силой рванул его вверх. Огромное бревно, как тростинка, выскочило из пазов и полетело на камни площади. Сплюнув, Аман легко соскочил с эшафота и широкими шагами направился в сторону дворца.
Махмуд перестал улыбаться. Пожалуй, в первый раз в жизни ему стало страшно. Подняв глаза к небесам, он что-то начал бормотать. Потом резко прыгнул в сторону и замахнулся палашом. Юноша, легко отразив удар, оттолкнул эмира, но сам нападать не стал.
— Вставай, — спокойно сказал он, — Бери оружие и сражайся.
— Я раздавлю тебя, как клопа! — взревел эмир и снова сделал выпад.
Длинный двуручный меч, как масло, пронзил живот Махмуда. Тот замер, еще не поняв до конца, что произошло. Молодой человек выдернул клинок и, размахнувшись, сильным ударом снес голову противника.
Обезглавленное тело глухо рухнуло на камни. Из раны вязкой жижей потекла темная кровь. Юноша брезгливо посмотрел на поверженного тирана, пихнул его в бок и ушел с площади под громовые крики толпы.
Ариана, подлечившись и окрепнув, по решению старейшин вступила в управление городом, а её младщий брат Фром советом Свободного Братства единодушно был избран Великим Магистром. И правили они долго, созидая и преумножая богатства своих владений. Ариана, заключив выгодные союзы с правителями соседних городов, дала основу для создания государств, тем самым охладив пыл ненасытных захватчиков, жаждавших поработить другие народы.
Первым при вступлении Арианы на управление города стал указ, навсегда отменяющий институт рабства, который был встречен всеми жителями с большим воодушевлением и радостью. После утверждения этого закона правительница получила официальное имя Ариана-Освободительница, чем она очень гордилась.
Фром проявил себя, как мудрый и справедливый управитель Братства и был именован, как Фром-Мудрый.
(Выдержка из летописи)
Крушение надежд
— Девки! — крикнула высокая дородная блондинка, — Списки уже вывесили! Айда смотреть!
Шумная ватага девушек направилась к стенду, к тому времени уже облепленному со всех сторон жаждущими узреть свою фамилию в числе принятых в институт.
Тина несколько раз пробежала глазами ровные ряды счастливцев и отошла в сторону. Её фамилии в списках не было. Рухнула последняя надежда вырваться из грязного провинциального городка, из дома, где вся жизнь была подчинена единственной цели — достать деньги любым путем, пусть даже идущим в разрез с законом.
Мать Валентины, властолюбивая и жадная до отвращения женщина, рано оставшаяся без мужа, скорее всего, по собственной инициативе, занималась челночным бизнесом. Сама она, правда, уже давно не ездила за товаром, а сколотила бригаду и теперь стригла купоны с каждой партии барахла и этим жила.
Целыми днями с раннего утра и до позднего вечера она торчала на вещевых рынках, зорко следя за сбытом. Улаживала конфликты с конкурентами, унимала недовольных покупателей, одним словом, вертелась, не упуская даже малейшей возможности урвать кусок пожирнее.
Тине дапно не нравилось такое ремесло, и девушка с нетерпением ждала окончания десятилетки. Всё свободное время она пропадала в городской библиотеке, готовясь к вступительным экзаменам. И вот все её старания пошли коту под хвост. Тина даже поёжилась, представив себе, что её ожидает дома. Ведь уехала она без спроса, прихватив из комода деньги. Сумма, вообще-то, была не такая уж большая, но мамаша тряслась над каждой копейкой. Так что, и за эти гроши девушка получила бы разнос по полной программе.
— Что, подружка? — к Тине подошла размалеванная, как клоун, девица в открытой майке и короткой джинсовой юбке, — Пролетели мы с тобою, как фанера над Парижем. Что делать-то будем?
— Не знаю, — девушка опустила глаза, — Мать меня убьет.
— Ну, положим, не убьет, — ехидно улыбаясь, заявила девица, — Скорее всего, отрабатывать заставит. С «челноками» за шмотками отправит, а потом на рынок пристроит. Тоже не сахар, но с баблом будешь.
— Что ты несешь, Алька? — возмутилась Тина, — Мамашу мою не знаешь? У неё снега зимой не выпросишь. Она все деньги прикарманивает.
— Так уж и все, — не поверила Алина.
— Помнишь, мы с тобой прошлым летом в колхоз ездили?
— Помню, — разулыбалась раскрашенная подруга, — Я там классно оттянулась с местными мальцами. Культурки, правда, у них маловато было, но трахались они здорово!
— А куда ты заработанные деньги дела? — раздраженно спросила Тина.
— Куда? — девушка расхохоталась, — Шмоток прикупила и погуляла вволю. А то ты не знаешь?
— Вот именно, — Тина горько усмехнулась, — А я их даже и не видела. Бухгалтерша все бабки мамаше передала и в ведомости за меня расписалась. Я даже не знаю, сколько там причиталось. А ты что делать собираешься?
— Не знаю пока, — весь энтузиазм Алины сразу куда-то улетучился, — Мои, сама знаешь, тоже по головке не погладят. Они тихие и вежливые, когда деньги у родственников клянчат, а потом их вежливость испаряется. Только с бутылками обходительные, когда их опустошают или сдавать несут.
Подруги замолчали и, горько вздыхая, уставились себе под ноги. Возвращаться домой им совсем не хотелось.
— У тебя деньги еще остались? — вдруг спросила Алина.
— На билет хватит, — ответила Тина, — А что? Ты свои уже все просадила?
— Нет. Пойдем, посидим где-нибудь, — предложила подруга, — У меня к тебе разговор есть.
Девушки вышли из институтского двора, огороженного высоким витым забором, и побрели по тенистому скверу. Тина, проходя по его аллеям, мечтала, что, когда она станет студенткой, обязательно будет здесь гулять после занятий, наслаждаясь тишиной и запахами цветов, или, устроившись на одной из лавочек, будет перелистывать конспекты.
— Наивная дура, — пробурчала она себе под нос.
— Кто дура? — остановившись, спросила Алина.
— Я, — Тина ткнула в себя пальцем.
— Понятно, — подруга подхватила её под локоть, — Еще посмотрим, какие мы дуры! У меня идея одна созрела.
Они уселись за маленьким круглым столиком под огромным красно-желтым зонтом уличного кафе, и Алина, оглядевшись по сторонам и понизив голос до шепота, сказала:
— Мне в голову пришла одна интересная мысль.
— Какая? — насторожилась Тина, — Только учти, я на панель не пойду.
— А тебя никто туда и не зовет, — отмахнулась подруга, — Тут своих хватает и без нас. Я другое имею в виду. Помнишь девушку из какого-то городка, с нами в одной комнате жила? Такая высокая, стройная, грудь у неё еще огромная.
— Рыжая, — наморщила лоб Тина, — Кажется, Леной звать. Она на первом же экзамене срезалась.
— Ага, та самая, — подтвердила Алина, — Ты знаешь, где она сейчас?
— Нет, — Тина замотала головой.
— Так вот, — Алина придвинулась поближе и уже совсем перешла на шепот, — Я её недавно встретила в центре. Никуда она не уехала. Сказала, что нашла здесь работенку, закачаешься. Я её распросила, и эта Лена мне всё рассказала. Она теперь, как это? А, помощница по хозяйству у одного богатого старикашки.
— И что? — не поняла Тина, — Что она делает?
— Живет там, — грубо ответила подруга, — Что ей еще делать?
— Так просто живет? — удивилась девушка.
— Нет, за фантики, — Алину, видимо, стала раздражать тупость подруги, — Ты что, не врубаешься? Квартиру убирает, жратву готовит, ну, и так далее. Старичок тихий, ну, там, ущипнет её за попку, ну, по груди погладит. А на большее он и не способен. Сидит целыми сутками в своём кабинете, мемуары строчит. Зато хорошие бабки платит. Я видела, Ленка упакована на все сто. Она сказала, что этот писатель обещал ей прописку сделать и отписать всё в наследство. А сколько ему осталось-то? Ленка сказала, что он еле ходит.
— А у этого старика нет других родственников, что ли? — спросила Тина.
— Не знаю, — пожала плечами Алина, — Ленка ничего мне об этом не говорила.
— А как она нашла такую работу, — в глазах девушки блеснул огонек азарта.
— Вот! — Лина подняла вверх палец, — Ленка говорила, что прогуливалась в этом районе. Увидела объявление на столбе. Позвонила. Так и вышло. Теперь даже о пролете в институт и не вспоминает.
— И ты хочешь тоже там погулять? — Тина удивленно посмотрела на подругу.
— Для начала купим газету с объявлениями, — твердым голосом сказала Алина, — И телефонную карточку. Не станешь же ты звонить из общаги. Но надо поторопиться. У нас всего три дня. Потом вышвырнут на улицу.
Знакомство
В газетах, как назло, было всё, что угодно, от уборщиц и официанток до откровенной порнухи. Но ни одна колонка не содержала приглашений на работу помощниц по хозяйству. Но девушки рыскали в поисках желаемых предложений, как голодные волчицы.
Так прошло два дня, и Тина уже начала укладывать вещи, кляня местные порядки и с содроганием думая о предстоящей встрече с «любимой» родительницей. Алина тоже изменилась. Она уже не казалась такой беззаботной и веселой, как прежде. Перспектива возвращения в свой родной Мухосранск давила на неё, как могильная плита.
Третий, последний день с самого утра преподнес девушкам очередной неприятный сюрприз. Войдя без стука в их комнату, комндантша объявила, что до полудня комната должна быть освобождена. На все возражения и препирания она отвечала, как заезженная пластинка, одной и той же фразой: «Как я сказала, так и будет!» Даже милицией пригрозила.
— Пошли, — Алина подхватила свой чемодан, — Мне в ментовку что-то не хочется.
— Куда мы пойдем? — чуть ли не заорала Тина.
— На вокзал. Вещи в камеру хранения сдадим и продолжим поиски, — Лина вытащила подругу на улицу.
Погода соответствовала настроению. Небо заволокло тяжелыми тучами, ветер дул с такой силой, будто стремился сорвать с прохожих одежду. Вдобавок ко всем неприятностям еще и заморосил мелкий противный дождь.
Кутаясь в свои тонкие нейлоновые курточки, девушки медленно брели к автобусной остановке, когда за спиной завизжали тормоза, и их окликнул молодой парень, высунувшись из окна дорогой иномарки.
— Вас подвести, красавицы? — улыбаясь, спросил он, — Дождь идет. Промокнете, простудитесь.
— Нам на вокзал нужно, — сказала Лина.
— Да хоть в аэропорт, — парень вылез из автомобиля, — Садитесь, пока не вымокли, а я ваши чемоданы в багажник положу.
Девушки, действительно, уже сильно вымокли и замерзли, так что долго уговаривать их не пришлось. В машине было тепло и уютно, из динамиков доносилась приятная музыка. И парень, вроде, хороший. Не красавец, но обходительный и спокойный.
Закинув чемоданы в багажник, он уселся за руль и повернулся к пассажиркам лицом.
— Уже простудилась, — с сожалением проговорил он, заметив, что Тина шмыгает носом, — У меня в термосе есть чай. Попейте. Заодно и согреетесь.
Парень протянул девушкам большой термос, расписаный павлинами, и большую булку. Подруги набросились на неожиданное угощение с таким азартом, что даже забыли поблагодарить молодого человека. А тот, глядя, как они уписывают за обе щеки его потенциальный обед, только улыбался.
Терпеливо дождавшись, пока девушки насытятся, он решил их немного распросить.
— Вообще-то, для путешествий погода не подходящая, — начал из далека парень, — Куда едете?
— Домой, — буркнула Алина.
— Наш город не понравился?
— Город красивый, — Тина тяжело вздохнула, раздумывая, сказать ли правду.
— Ладно, — их неожиданный спаситель стал серьезным, — Колитесь, что стряслось.
Девушки переглянулись, и Алина вапалила:
— В институт пролетели!
— И вы домой направляетесь, к маме, — парень понимающе кивнул, — Что же, правильно.
— Что правильно? — воскликнула Тина, — Кому мы там нужны? И стыдно.
Парень завел двигатель, но с места трогаться не стал. Отвернувшись, он закурил ароматную сигарету и уперся головой в руль. Тина забеспокоилась.
— Что с вами? — девушка осторожно тронула парня за плечо, — Вам плохо?
— Нет, — молодой человек снова повернулся к ним лицом, — Я просто думаю, чем могу вам помочь.
— Помогите устроиться на работу, — предложила Алина, — Можете?
— На какую работу? — парень внимательно посмотрел на подруг, — А что вы умеете делать?
— Мы хотели бы найти место помощниц по хозяйству, — Алина пошла в атаку.
— Горничными? — переспросил парень.
— Кем? — Тина захлопала глазами.
— Люди, которые занимаются такими делами, называются горничными или служанками, — пояснил он, — Работа хорошая, но только, если хозяева попадутся нормальные.
— Это как? — теперь уже Алина наморщила лобик.
— Всякое бывает, — отмахнулся парень, — Просто не хочу пугать вас.
— А что тут страшного? — удивилась Алина, — Одна моя подруга рассказывала. Она у одного старика служит. Так тот...
— Твоей подруге просто повезло, — перебил её парень, — Ладно. Давайте сделаем вот что. Я вас отвезу к себе домой, а вы расскажете, почему домой ехать не хотите. А завтра что-нибудь придумаем. Меня, кстати, Игорем зовут.
Девушки тоже представились. Парень дал газ, и машина плавно покатила по залитым дождем улицам. Покрутившись по городу, они выехали на широкую трассу и через двадцать минут уже стояли перед высоким забором.
Ворота медленно раскрылись, и автомобиль, въехав на небольшую лужайку, остановился перед крыльцом двухэтажного особняка с балконами и высокими окнами.
— До глубокой осени мы с мамой живем здесь, — пояснил Игорь, открывая дверцу, — Выходите и чувствуйте себя, как дома.
Девушки вылезли из салона машины и увидели на пороге дома стройную хорошо одетую и аккуратно причесанную женщину.
— Мама, — помахал рукой парень, — Пригласи девушек в дом, а я машину поставлю в гараж.
Неожиданное предложение
В камине трещали поленья. За окнами сгущались сумерки. В доме было тихо и тепло. Тина и Алина, устроившись вдвоем в широком мягком кресле, сидели и смотрели на огонь. Игорь куда-то ушел, а его мать, закутавшись в большой вязаный платок, листала увесистый художественный альбом, положив его себе на колени.
— Спасибо вам за заботу, — тихо произнесла Тина, — Вы очень добры к нам.
— Людям надо помогать, — улыбнувшись, ответила женщина, не прекращая своего занятия.
— Можно задать вам вопрос? — робко спросила девушка.
— Можно, — женщина внимательно посмотрела на гостью.
— Чем вы занимаетесь? — Тина указала на альбом.
— Я держу художественную галерею, — хозяйка дома отложила книгу в сторону, — Помогаю молодым художникам выставляться, продаю и покупаю картины и скульптуры.
— Это же очень интересно, — подала голос Алина, покосившись на подругу.
— Да, ты права, девочка, — женщина натянуто улыбнулась, — Это интересно, если тебе нравится.
— А ваш сын? — Тина взглянула на дверь.
— Игорь занимается фотографией в стиле «НЮ», — спокойно ответила дама, — У него своя студия.
Девушки переглянулись, и женщина это заметила. Она поднялась с кресла и подошла к окну.
— Вас он снимать не будет, — сказала она спокойно, — У него есть свои модели, так что не бойтесь.
— А мы и не боимся! — рассмеялась Алина, но тут же притихла под укоризненным взглядом Тины.
— Мне Игорь рассказал вашу историю, — женщина повернулась к девушкам, держа в пальцах длинную и тонкую сигарету, — У меня есть на этот счет одно предложение. Если вы готовы его выслушать...
— Да-да, готовы! — воскликнула Тина, — Мы слушаем!
Женщина сделала неглубокую затяжку и выпустила изо рта тонкую струйку голубоватого дымка. Она снова уселась в кресло, закинув ногу на ногу, и медленно произнесла:
— Я сама уже не раз задумывалась над тем, чтобы взять в дом горничную, или помощницу по хозяйству, если вам это больше нравится. Самой следить за порядком стало трудновато. Годы берут своё.
— О! — воскликнула Алина, — Вы прекрасно выглядите! А сколько вам лет, если не секрет?
— Пятьдесят, — коротко ответила женщина.
— Если бы моя мамаша так..., — Алина мечтательно закатила глазки.
— Сожалею, — перебила её женщина, — Но я продолжу. Мне нужна помощница. Работы не так уж и много, если девушка старательная и аккуратная.
— Вы хотите взять одну из нас? — Тина с надеждой взглянула на хозяйку дома, — Кого?
— Вас, кажется, зовут Алина, — женщина указала на подругу, — Я имела в виду именно вас. Вы — бойкая, симпатичная, и сыну понравились. А вы — Тина, не расстраивайтесь. Мои хорошие знакомые тоже ищут девушку для работы по дому. Я с ними уже говорила, и они согласны взглянуть на вас.
Тине вдруг стало грустно. Ей совсем не хотелось расставаться с подругой, хотя девушка прекрасно понимала, что их обеих никто не возьмет. Она тяжело вздохнула и опустила голову.
— Ну-у, — протянула женщина, — Что нос повесила? Вы же не на разных планетах жить будете. Люди, у которых ты будешь служить, мои хорошие знакомые. Мы часто ходим в гости друг к другу. Так почему бы и вам не встретиться и поболтать? Не в рабство же вы попадёте!
— Да, вы правы, — Тина заметно повеселела, — Я об этом не подумала. Я согласна.
— С Алиной мы договоримся потом, — продолжала женщина, — А ты, Тина, сможешь обсудить все дела завтра утром со своими, извини, хозяевами. Уж так принято называть тех, кто нанимает на такую работу.
Последняя ночь вместе
Тина никак не могла заснуть. Она ворочалась в постели, вставала и долго смотрела на улицу. Потом снова ложилась, но глаза упрямо не хотели закрываться.
Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату, бесшумно ступая, проскользнула Алина.
— Тебе тоже не спится? — спросила она.
— У меня плохое предчувствие, Алька, — как-то грустно ответила девушка, — У меня такое чувство, что мы с тобой больше не увидимся. Произойдет что-то нехорошее.
— Да брось ты, — усмехнулась Алина, — Тебе же сказали, что люди приличные. К тому же, хорошие знакомые. Будем в гости ходить. Не переживай!
— А ты этой женщине веришь? — Тина схватила подругу за плечи, — Быстро как-то она нашу судьбу решила. Ей вдруг срочно понадобилась помощница. И о своих знакомых вспомнила. Что-то здесь не так.
Алина улыбнулась и обняла девушку. Тина даже не заметила, как они обе оказались в постели. Она вдруг ощутила нежное прикосновение к своей груди, потом к животу. Рука Алины поползла вниз, подцепила подол ночной рубашки и проскользнула под него, поглаживая внутренние стороны бедер.
Лишенная с детства материнской ласки, Тина, сама того не замечая, раздвинула ноги, открывая доступ к самым сокровенным местам своего тела. Но её партнерша оказалась опытной и внимательной любовницей. Алина не стала сразу лезть в промежность, а принялась ласкать низ живота, нежно перебирая молодую поросль лобка, намеренно обходя половые губки, чем больше и больше распаляла подругу.
Наконец Тина, не в силах выдерживать эту сладостную пытку, выгнклась и резко подалась всем телом навстречу руке. Учащенно задышав, она простонала сдавленным голосом:
— Там! Туда! Ну, пожалуйста! Аленька! Я уже вся мокрая!
— Вижу, сладенькая, — Алина резко отбросила одеяло в сторону, — Я сейчас тебя приласкаю. Только давай-ка снимем твою распашенку.
Она потянула ночную рубашку вверх. Тина покорно привстала и подняла руки. Ночнуха слетела с неё в один миг, открыв доступ к уже дрожавшему от нетерпения молодому телу, жаждавшему любви. Пусть даже однополой, но той, которой так хотелось и так не хватало девушке.
Алина, уловив желание подруги, устроилась между раздинутых ног и, сначала медленно, но постепенно ускоряя темп, стала лизать её промежность, одновременно проникая в неё пальчиком. Потом ввела в уже поддатливое лоно второй, за ним и третий. И уже ладонь, сложенная «лодочкой», хозяйничала в ставшей мокрой от любовного сока пещерке.
От нарастающего возбуждения Тина стонала и всхлипывала, позабыв о скромности и тонкой фанерной перегородке, отделявшей её временное жилище от спальни хозяйки дома. А Алина всё ускоряла темп, усиливая толчки, при этом увеличивала амплитуду, добавляя еще и вращательные движения. Высвободив большой палец, она стала им тереть набухший клитор, от чего её партнерша чуть не захлебнулась от слез счастья.
Вторая рука теребила сосок Тины, перекатывая его между большим и указательным пальцами, что возбуждало еще больше. Еще один палец высвободился из пещерки и, обильно смазанный соком, устремился к анусу, стараясь проникнуть в него.
Тина не успела даже охнуть, когда мышцы сами собой расслабились, и нагретый её же жаром пальчик подруги проник в прямую кишку и стал там крутиться и двигаться. Девушка закатила глаза, и разрядка огромной силы сотрясла всё её тело. Из груди вырвался негромкий вскрик счастья и радости.
Тяжело и прерывисто дыша, девушка, мокрая от пота, слез и собственного сока, расслабленно повалилась на подушки и затихла. Её партнерша пристроилась рядом, положив голову на её плечо и нежно поглаживая ставшую упругой грудь.
— Я была в раю, — прошептала Тина, не в силах даже пошевелиться.
— Я рада, что тебе понравилось, — промурлыкала Алина, целуя любовницу в губы, — Теперь спи и ни о чем плохом не думай.
Еще раз чмокнув подругу в щеку, она легко соскочила с кровати и почти бесшумно выбежала из комнаты. Тина закрыла глаза и мгновенно уснула, забыв даже накрыться одеялом.
Новые хозяева
С самого утра в доме царила непонятная суматоха. Алину уже переодели в короткое черное платье и белоснежный передник. Хозяйка дома целый час учила её, как надо себя вести в должности горничной, но девушка всё время путалась, спотыкалась и запиналась. Но вот Игорь объявил, что приехали Ждановские. Его мать сразу же засуетилась, а Тину попросила выйти в другую комнату и ждать.
— Как невеста на выданье, — недовольно буркнула девушка, закрывая за собой дверь.
Она подошла к окну и взглянула на улицу. День был просто превосходный: ярко светило августовское солнце, пели птицы, небо сияло нежно голубым светом, удачно гармонируя с сочной листвой.
— Важные перемены в жизни, как раз, и происходят именно в такие погожие дни, — подумала Тина, усаживаясь в маленькое деревянное кресло, стоявшее в комнате, — Может быть, и мне улыбнется удача?
Но долго рассуждать на эту тему ей не дали. Дверь распахнулась, и в комнату буквально влетела Алина. Подруга выглядела взволнованной и запыхавшейся с раскрасневшимся лицом и горевшими от переполнявших её эмоций глазами. Переведя дух, она быстро подошла к подруге и зачем-то стала оглядывать её со всех сторон, будто собиралась купить.
— Т-ты чего это? — удивилась Тина такому тщательному фэйс — контролю, — Сбрендила?
— Всё в порядке, — как-то странно сказала Алина, — Пошли! Тебя ждут!
Сжав руку мертвой хваткой, она потащила подругу на веранду.
— Ну-ка, ну-ка! — услышала Тина низкий женский голос, — Посмотрим! Оценим!
На веранде под матерчатым навесом сидела уже немолодая хорошо одетая и приятно пахшая дорогими духами женщина и лениво попивала чай из большой расписной чашки. По правую руку от неё, как глыба, сидел седой мужчина и искоса поглядывал вокруг, словно, чего-то сильно боялся. Рядом с гостями, притулившись на маленькой табуретке, сидела хозяйка дома, облокотившись на стол и держа между пальцев свою любимую тонкую сигарету. У перил, притворно улыбаясь, стоял Игорь.
Алина вывела подругу на середину веранды и отошла в сторону, заняв место за спиной своей хозяйки. Тина окинула смущенным взором всю компанию. Что-то было неприятного в поведении этих людей, пришедших в дом, что-то отталкивающее и, вместе с этим, давящее, властное.
— Как звать? — спросила дама, уставившись на Тину немигающим взглядом.
— Тина, — еле слышно ответила девушка.
— Не слышу! — крикнула женщина, чуть подавшись вперед, — Голос, что ли, потеряла?
— Тина, — на этот раз ответ прозвучал громче.
— Просто Тина? — губы гостьи разъехались в недоброй улыбке.
— Валентина Калинина, — гордо подняв голову, сказала девушка.
— О! Да ты строптивица, — протянула дама, но спустя секунду, добавила, — Я этого не люблю!
— А я тоже не люблю, когда со мной говорят в таком тоне! — смело глядя в глаза, ответила Тина, — Я вам не рабыня и никогда ею не буду. И вообще...
Тут она запнулась, ууловив еле заметный знак, который подавал ей Игорь. Его мать тоже стала качать головой, но смотрела не на неё, а на свою гостью.
— Что-то ты сегодня не в духе, дорогая Эля, — тихо произнесла она, — Что к девушке пристала? В самом деле. Не видишь? Стеснительная она, а ты сразу незжаешь.
— Извини, — Эля сверкнула глазами, — Я не расслышала её имя.
— Успокойся, дорогая, — робко влез в разговор её спутник, — Тебе врачи запретили волноваться.
— Помолчи, — зашипела на него женщина, и старичок, послушно закрыл рот.
— Иди, Тина, — сказала хозяйка дома, — Собери свои вещи. Всё в порядке. Думаю, такого больше не повторится. Аля, проводи подругу и помоги ей. Мы скоро выйдем.
Девушки ушли и не слышали дальнейшего разговора. Тина, укладывая сумку, повернулась к Алине и тяжело вздохнула.
— Та еще штучка, — пробурчала она, — Глазами зыркает, даже мурашки по телу. Слушай, Алька, может послать всё это к чертям и уехать?
— Не дури, — буркнула Алина, хотя, сама тоже была не в восторге, — Может, у неё ианера такая: застращать, а потом всё нормально будет.
Вскоре в комнату вошел Игорь. Вид у него был, как показалось Тине, немного растерянный. Усевшись на стул, он посмотрел на девушек и произнес хриплым голосом:
— Ну, короче, Ждановские тебя берут, Тина. Условия обговоришь с ними уже на месте.
— Странные они какие-то, — пожала плечами Тина, — Мне показалось, что этот старичок у своей супруги под каблуком. Даже пикнуть без её ведома не решается.
— Эльвира младше его на двадцать лет, — с усмешкой сообщил парень, — Последняя надежда, что ли. К тому же, все деньги у неё, а он — только имя. Арсений Иванович — в прошлом преуспевающий биснесмен, но потом дела пошли на спад. А имя осталось.
— Ничего не поняла! — замотала головой девушка.
— А тебе и не надо понимать, — снова улыбнулся Игорь, — Служи им, и будет всё ОК! Ты уже собралась?
— Да, — Тине сразу стало грустно.
— Не грусти, — подбодрил её парень, подхватил сумку и вышел из комнаты.
— Прощай, подружка, — чуть не плача, прошептала Тина, — Будь счастлива.
— Чего ты себя отпеваешь! — рассмеялась Алина, — Вот увидишь, через недельку встретимся и поболтаем! Еще смеяться будем, вспоминая этот день!
На улице уже стояли будущие хозяева Тины, Игорь с матерью и о чем-то оживленно спорили. Девушку усадили в машину, Эльвира жеманно расцеловалась с матерью Игоря, имя которой девушка так и не узнала. Старичок Арсений Иванович пристроился на боковом диванчике, но старался не смотреть в сторону новой служанки.
Наконец, в салон влезла Эльвира, грузно плюхнулась на сидение и крикнула шоферу:
— Федор! Поехали!
— Слушаюсь, госпожа, — водитель завел мотор и мягко тронулся с места.
Эльвира нажала какую-то кнопку на подлокотнике, и появилась заслонка из матового стекла, к
182