Сразу после новогодних событий я начал готовиться к каминг-ауту. Выйти на улицу в женском образе ещё полбеды, но как объяснить одногруппникам, и особенно одногруппницам, что теперь я буду не просто Славой, а Владиславой, что на физкультуре переодеваться я буду в женской раздевалке, что отпрашиваться буду в женский туалет, что с мальчиками теперь у меня будет особый разговор. Как изложить всё это не то что в личной беседе с каждым пострадавшим, а хотя бы понять самому? Осознать, что парни и девушки будут знать о моём прошлом, судить меня, смеяться надо мной. Правильные ответы подсказала мама:
— Думаю, тебе лучше взять академический отпуск на полгода, а с сентября перевестись в другой университет.
— Но мне нравится учиться, к тому же, у меня много друзей, — расстроился я.
— Смотри сам. Вернее, сама, — мама улыбнулась. — Я тебя не заставляю, просто говорю, как лучше.
Я кивнул, задумавшись о последствиях. Мне хотелось быть женственной, оставаясь при этом парнем.
«Странное сочетание», — думал я.
Меня возбуждали девушки, но в фантазиях я представлял их активными. В голове крутился новогодний секс с сестрой.
«Как здорово было бы, если бы все люди были одного пола», — представил я на секунду.
Близилась сессия. Я хорошо подготовился, но сдавать экзамены не имело смысла, учитывая новые обстоятельства. «Всё равно придётся с сентября начинать сначала», — вздыхал я.
Пришлось отнести в деканат заявление об уходе. Так, под сессионный шумок я покинул альма-матер, оставляя в прошлом не только друзей, но и половую идентификацию.
В поликлинике мне назначили встречу с психотерапевтом. Доказывать желание стать девушкой мне ещё не доводилось, я жутко волновался. Я чувствовал, как почва медленно уходит из-под ног. «Кто я?» — задавался я вопросом изо дня в день. Кроме того, перед глазами маячил весенний призыв. Ведь я покинул университет, а значит вновь становился военно-обязанным. Такой расклад меня совсем не устраивал.
— Не волнуйся, всё будет хорошо, — успокаивал Гарри, насаживая меня по утрам на член. Он поглаживал мою задницу, прохаживался влажными ладонями по ножкам в чулочках. — Я обо всём договорюсь. У меня есть отличный знакомый, он в таких делах мастер.
Гарри сам был мастер на все руки. И член, который у него был длиною в двадцать пять сантиметров. Я верил всему, что он говорил, стонал, как сучка. Чего только не проглотишь, когда трахаешься с Гарри. Думаю, выражение «без мыла в жопу» как раз про него. Он всегда смачивал член слюной, и мне почти не требовалась смазка.
Хуже всего дела обстояли с Ирой. Она не выпускала меня из виду. Мы созванивались каждый день, причём она обижалась, если я не звонил первым. Поэтому звонить ей стало моей обязанностью, которую я боялся нарушить. Встречались мы тоже по графику, день через два. Скоро стало понятно, что отделаться от неё будет не так-то просто. Впрочем, я не спешил разрывать отношения.
«Будь, что будет! — настраивал я себя на успех. — Если Ира не примет меня в новом качестве, значит, так тому и быть».
Гарри преследовал меня с не меньшей страстью, он заранее застолбил 14 февраля, поэтому в День всех влюблённых я был ангажирован с утра до вечера.
— Извини, пожалуйста, — скулил я в трубку, общаясь с Ирой за день до праздника. — Так получилось, давай отметим, когда я поправлюсь? — я наплёл ей про высокую температуру, больное горло и сопли.
— Да, давай, — она грустно вздохнула.
Мы пожелали друг другу сладких снов, поцеловались на словах и повесили трубку. «Так будет лучше», — думал я, засыпая. В тайне я надеялся, что Оля тоже будет участвовать и мне не придётся сосать член Гарри одному.
###
Стояла зима, сухая, безветренная и бесснежная. Ясная погода установилась с начала февраля. Я шёл к кинотеатру с замиранием сердца. Впервые с момента раскрытия во мне играли женские струны. Бежевое пальто, позаимствованное у сестры, идеально обтекало фигуру, чёрные батильоны на каблучке тактично отбивали сальсу. Я сам, весь наполненный грацией и страстью, стремился не упустить момента бытия. Мужские оценивающие взгляды приятно щекотали нервы, я плыл в потоке людей, метро выхлестнуло меня на проспект. Мои ножки в чёрных чулочках заплясали по тротуару. Больше всего меня радовали изменения в чертах лица, которые я странным образом приписывал макияжу, но никак не изменению гормонального фона. Мои отросшие волосы, пышно завитые, густые, спадали на плечи, обрамляли личико и шею. Олина шаль лёгкой вуалью лежала на груди, свитая в виде галстучка. Я светился от счастья, как ослеплённый мотылёк летел на свидание, притягиваемый страстью долгожданной встречи.
Гарри встретил меня похотливым объятием у кинотеатра, как и положено галантному кавалеру, ревниво следящему за удовлетворённостью всех жён в гареме. Он был в дорогом двубортном пальто до колен, джинсах и кожаных туфлях.
— Зайка, ты выглядишь великолепно! — ворковал он восторженным баритончиком, прижимаясь ко мне спереди эрегированным пахом, хватаясь за булочки моих ягодиц двумя ладонями сзади.
Его настойчивый язык проник в рот и властно заскользил на всю длину. Мне оставалось только сосать его, постанывая и повизгивая в нос на публику. Вокруг сокрушённо молчали и завидовали барышни, пришедшие на сеанс парочками и по три. Даже те, что пришли с парнем, бросали на меня заинтересованные взгляды.
«Вот это любовь!» — выражал их прозревший взор прописную истину.
Я плавился в сладком огне страданий. Гарри вёл меня под ручку, оказывал мельчайшие знаки внимания настолько галантно, что ни у кого из окружающих сомнения не закрадывалось, какой сюрприз скрывается в моих кружевных трусиках.
Неожиданно нарисовалась Ира.
— Привет, — расплылась она в глупой улыбке. — Классно выглядишь.
Она вытянула шею, и Гарри чмокнул её прямо в губы.
Я стоял офигевший, наблюдая, как они сосутся секунд пять, не меньше. Наконец Гарри достал язык из Ириного рта и занял положение рефери между двумя противоборствующими сторонами.
— Вы давно знакомы? — пролепетал я, переводя испытующий взгляд с Гарри на Иру.
Она тоже припёрлась при полном параде: в юбке, чулочках, туфельках на шпильке и неизменно согревающей душу синей болоньевой куртке.
— Почему ты не рассказывал, а? Какой хитрец! — Ирины глазки загорелись знакомыми озорными огоньками.
— Девочки, — Гарри приобнял нас обеих. — Предлагаю переместиться в зал и продолжить общение в более интимной обстановке.
Мы рассмеялись, смущённо переглядываясь. Ира взяла Гарри под руку, я не отставал. Так мы и протиснулись втроём сквозь узкие двери контролёра. Толстый усатый дядечка в свитере по достоинству оценил мои ножки, которые, к слову сказать, выглядели сексуальнее Ириных, учитывая мелкую сетку и стрелки.
Гарри рассадил нас по обе стороны от себя, широко раздвинул колени и, разведя руки, принялся поигрывать пальчиками, лаская своих девочек поглаживаниями по шее и щеке.
Когда зал погрузился в темноту и на экране замелькали анонсы следующих блокбастеров, его средний палец нашёл мои губы, проник в рот. Я принялся сосать его, боковым зрением ощущая, что Ира со своей стороны делает то же самое.
Вокруг нас и позади никого не было, это был неудачный фильм-однодневка о любовном треугольнике МЖЖ. Девушки случайно столкнулись нос в нос, догадались обо всём и приняли решение бороться за парня. Тот тоже не спешил выбирать. Так они и добрались до постели втроём, где продолжили конкурировать.
— Умопомрачительная комедия. Почти как у нас, — мечтательно шептал Гарри, склоняясь ко мне, чтобы одарить поцелуем.
— Да уж! — откликался я, скользя рукой по его колену.
Я медленно продвигался вверх, к ширинке Гарри, таящей всегда железную эрекцию. Неожиданно я наткнулся на Ирину руку. Та словно ошпаренная отпрянула на мгновение. Сдавленные хрюки-смешки с Ириной стороны подтвердили её причастность к тому, что я обнаружил дальше.
Член Гарри уже торчал из ширинки, наполовину извлечённый, так, что тонкая кожа под жирной оплывшей головкой позволяла играть рукой. Чем я и воспользовался, пока влажные холодные пальчики Иры вновь не подкрались. В этот раз ни я, ни Ира не спешили убирать руку. Мы принялись синхронно, каждая со своей стороны, водить пальчиками по стволу, подстраиваясь под общий ритм.
— Очень хорошо! Прекрасно! — сообщал Гарри о личных ощущениях в пикантные моменты фильма.
Мы смеялись, понимая двусмысленность замечаний, активнее работая пальчиками, предвидя скорую развязку. Гарри раскатал презерватив, чтобы не запачкать одежду и сидение, и мы поняли что финал уже близко. На экране герои тоже скатились в откровенный хардкор, хоть цензура и не позволяла выводить подробности интимной части отношений. Гарри запустил руку мне под юбку, быстро забрался пальчиками в трусики. Он начал натирать меня, показывая, как ласкает Иру другой рукой, потому что та, судя по прикрытым векам, реально кайфовала. От возбуждения мои губы тоже пересохли. Я смотрел мимо Гарри на Иру и видел, как ей хорошо. Гаррин член стал нереально большим, мы обхватили его каждая свою часть, я у корня, Ира сверху. Яйца Гарри, выбритые и жирные, вылезли из ширинки. Он, видимо, успел приспустить джинсы, поэтому весь его пах освободился для работы руками. Так мы и загоняли Гарри до оргазма. Член-палка застыл колом, расслабился, вновь выгнулся дугой. Мы ускорились, сильнее сжимая стреляющее в темноте ружьё. Я удерживал резинку у корня, Ира продолжала натирать ручкой стреляющий конец.
Всё было кончено, и Гарри расплылся в щенячьих радостях, поглаживая нас, меня и Иру, ныряя средним пальчиков в щель влагалища. В моём случае это была распаренная ласками выбритая мошонка.
— Классный фильм, — расплылся Гарри в довольной улыбке, когда на экране замелькали титры.
Мы согласились, переглядываясь и хихикая.
— Никогда не видел ничего лучше, — продолжил он продавливать идеальные отношения МЖЖ.
— Две девушки и один парень, как же я сразу не догадался! — троллил нас и парочки, продвигавшиеся вдоль рядов к выходу.
Те холодным душем обливали нас своим уж слишком навязчивым безразличием. Особенно смешила реакция парней, которые и отворачивались и говорили театрально громко, лишь бы сделать наше существование невозможным.
Вечер продолжился в ресторане. Я всё порывался спросить у Гарри про сестру. Ведь это был её праздник — День влюблённых.
«Неужели Гарри совсем не хочет провести его в объятиях законной супруги?» — мучился я законным вопросом.
— Оля тебе привет передавала, — сообщил Гарри тайный код подмигиванием.
Я сразу понял, как он слинял. Наверняка объяснил своё отсутствие крайней необходимостью поухаживать за братцем, которому в этот день любви нужно уж больше, чем родной жене.
В ресторане играла романтическая живая музыка. Две девушки по очереди и вместе пели старые хиты о любви на английском. Гарри посадил меня рядом с Ирой на диванчик, а сам занял место напротив.
— Никогда не видел, как вы целуетесь. Вы вообще целуетесь хоть иногда или только за ручку гуляете? — спросил он, когда мы уже осушили одну бутылку красного и приступили ко второй.
Ира опьянела и несла всякую чушь. Я же чувствовал себя не в своей тарелке. Ирино принятие моей транссексуальности опьянило меня своим шармом, не сравнимым с алкоголем.
— Слава очень хорошо целуется, — заметила она. — Не знаю, правда, как теперь, но раньше он очень хорошо языком работал, — она захихикала.
Меньшей пошлости от простушки Иры я и не ожидал.
— Есть только один способ проверить, — левая бровь Гарри красочно взлетела.
Ира скользнула рукой по моему бедру вверх, под юбку. Я инстинктивно сжал коленки.
— Он стесняется, — огласила приговор Ира, продолжая хихикать.
— Она, — поправил Гарри. — Владислава.
— А-а-а! — Ирины глаза блестели пьяным азартом. — Владислава, не стесняйся, — пригласила она меня к поцелую одновременным поглаживанием между ног.
Я медленно раздвинул коленки. Ира наконец достигла цели, и её пальчики заиграли с мошонкой и пенисом. Напомаженные липкие губы моей провинциальной подруги, пухлые и пахучие, накрыли мои. Ира активно заработала языком, словно доказывая мастерство французского поцелуя. Я следовал примеру, поглядывая в сторону Гарри. Тот был доволен, как кот, объевшийся сметаны.
В следующий момент мы с Ирой целовались взасос уже на заднем сидении такси. Водитель сокрушённо поглядывал в зеркальце заднего видения на двух лесбиянок. Гарри комментировал происходящее, откалывая шуточки невпопад:
— Сегодня все влюбляются друг в друга, — говорил он кивающему водителю. — День всех влюблённых, как-никак.
Мы продолжили целоваться в лифте, Гарри привёз нас на квартиру к Мише. Младшего братика не было дома, и мы с Ирой, быстро скинув с себя верхнюю одежду, очутились на кровати в чулочках, бюстиках и трусиках. На Ире был в такой же чёрный комплект белья, за исключением чулок, которые я, по случаю праздника, решил сменить на более вызывающие. Видимо, подарки Гарри докатились и до Иры.
Она была крайне возбуждена, моя неревнивая бывшая. Или не бывшая. Какое-то желание доказать или оправдать ожидание овладело ею. Она лезла из кожи вон, чтобы показать, как сильно жаждет заняться сексом, как кайфует от каждого пускай и не самого эрогенного прикосновения.
Запрыгнув мне на лицо, она опустилась текущей под трусиками вагиной на язык, сама же вытянула мой пенис и принялась жадно сосать его. Я по-женски раздвинул бёдра, ожидая, что Гарри присоединиться к празднику, войдя в меня снизу. Вместо этого он запрыгнул у изголовья и вогнал в Иру стальную дубину прямо над моей головой. Яйца Гарри опустились мне на нос. Я продолжил лизать Ирин клитор, поднимаясь к Гарриной мошонке, втягивая яйца по одному в рот. Ира текла надо мной и стонала, как кошечка. Её соки заполнили рот, её разомлевший клитор залился твёрдостью на языке. Гарри трахал её, нещадно вбивая двадцать пять сантиметров стали в хлюпающее влагалище. Я тоже возбудился не на шутку. Мой перчик, получивший прописку в чутких губах Ирэн, заиграл блеском потенции.
Она кончала, громко урча мне в пах, как большая тигрица, рискуя откусить гениталии с корнем. Её сиськи твёрдыми сосками тёрлись о мой живот. Но всем этим действием руководил Гарри. Именно он навязал мой переход в женскую лигу, и в следующий момент поставил меня на коленки и локти над Ирой. Мы остались в той же позе 69, только теперь она была снизу, а моя заранее подготовленная попка приняла все двадцать пять сантиметров члена Гарри. Теперь он трахал меня так же бойко, как до этого трахал Иру. Я продолжил лизать разомлевшую щель, Ира полностью заглотила мой член в рот. Скоро я уже ничего не соображал и не чувствовал. Ирины ласки, плюс Гаррины действия довели меня до экстаза. Я оторвался от трапезы только для того, чтобы выгнуть спину в пояснице, вывернуть шею, повернувшись к Гарри. Он мощно бил меня сзади, пробивая дырочку, агрессивно работая тазом.
— Я сейчас кончу, — застонал я, елозя задницей на Ирином лице.
Гарри больно схватил меня за шею и плюнул в лицо. Его обильная слюна растеклась по носу и губам, он слизал её и вновь плюнул. Я уже не обращал внимание на нюансы унижения. Он трахал меня намеренно придавливая пахом к Ире, чтобы та побольше захватила мой член в рот.
Оргазм вывел меня из равновесия, я задёргался бёдрами под мощными ударами. В этот момент и Гарри вытащил палку из моей задницы, стянул с неё презерватив и, притянув меня за волосы к Ириному обслюнявленному лицу, заставил нас целоваться. Мы слились в солёном поцелуе, потому что её рот полнился моей спермой. Ира передала мне её, смешав со своей слюной. Я добавил её вагинальные соки.
В следующий момент Гаррина жирная залупа заиграла на наших губах, и мы принялись жадно обсасывать и облизывать её. Ствол застыл, залупа расширилась, рука Гарри замельтешила перед нашими лицами. Член выстрелил Ире в рот, потом мне, потом снова Ире. Гарри кончал много и густо, направляя орудие в наши раскрытые рты, не промахиваясь ни разу. Мы же обтекали его семенем, собирали его, чтобы вновь передать друг другу, обменяться бесконечным чувственным поцелуем, наполненным экстрактом Гарриной любви.
17
Поведение Гарри не поддавалось никакому объяснению, кроме похотливого желания с его стороны трахать всё, что движется. Но хуже всего было то, что участники его групповых потрахушек легко велись на лапшу, которую он в избытке вешал на уши. Лично я находился во власти дурмана любви и страсти. Мотивация Оли, видимо, сводилась к любопытству и яркому возбуждению, которое она неизменно испытывала, каждый раз попадая в щекотливую ситуацию. Оля была экстремалка в душе, любила экспериментировать, особенно в сексуальном плане. Ничего подобного я не замечал за ней в детстве. Видимо, навязчивый Гарри пробудил в ней огонь исследователя и она бросилась навёрстывать упущенное. Почему Ира согласилась вступить в интимную связь с Гарри оставалось для меня загадкой. Не могла же она поверить в любовь женатого мужчины, рассуждал я. Но постепенно кусочки паззла складывались в общую картинку, весьма незамысловатую и провинциальную, как и положено для девочки, живущей в общежитии.
Гарри успел навешать лапши простушке Ирэн. По легенде бисексуал-метросексуал, свободный от комплексов и отношений, любил девушек и только их, даже если под юбкой спереди болтался маленький пенис. Он влюбился в Ирэн с первого взгляда, когда в порыве ревности последовал за любовницей, то есть за мной. Выбирая между двумя красотками, он не мог не думать о последствиях, поэтому предотвратил развитие конфликта одним веским доводом, сводившимся к совместному досугу. Кроме того, красавчик Гарри, конечно же, хотел жениться на Ире. Как без этого. О том, чтобы он упустил возможность заручит
ься с ней законным браком, не могло быть и речи. В этом плане Гарри умел осчастливить девушку. Он, словно Дон Жуан, играл женскими сердечками, жонглировал чувствами, опошляя их до группового секса.
Впрочем, нам нравилось идти на поводу у Гарри. Видимо, его сказка, окутанная сахарной паутиной, запудрила нам всем мозги настолько, что мы ничего не видели и не слышали. Всё-таки у него был дар внушения. Плюс деньги, много денег, он мог себе позволить шиковать, дарить дорогие подарки, обещать все прелести жизни за одно согласие быть с ним в любовных отношениях.
###
Наши отношения претерпевали бурное развитие, встречи с сестрой и Ирой проходили с завидной регулярностью на квартире у Миши, который, по заверениям Гарри, отправился в командировку в Москву. В международный женский день 8 Марта мы вновь обменялись подарками, слюной и экстрактом Гарриной любви.
Гарри продолжал потрахивать нас вместе и по отдельности, заботясь только о том, чтобы Оля с Ирой не пересеклись на поле брани. Я же, конечно, выступил в роли соучастника его супружеской измены.
— Я тебе доверяю больше, чем себе, — ласкался он по вечерам. — Обычные девушки никогда не поймут меня так хорошо, как ты. Ты ведь необычная? — вопрошал он.
— Да, я такая, — ухмылялся я, поигрывая задом в его ладонях.
— Ты самая лучшая, я люблю тебя, зайка, — сообщал он о намерениях свежей эрекцией.
— Я тебя тоже, — шептал я в ответ, подставляя попку под поглаживания, переходящие в активное приставание.
Он брал меня в ванной и на балконе. Когда сестры и мамы не было дома, он добивался внимания в зале, спальне и на кухне. Где мы только не трахались, и каждый раз красавчик Гарри кончал железным раскачиванием члена, заливал меня под завязку экстрактом любви. Я уходил в ванную, а он, довольный, собирался на работу.
Скоро появились обстоятельства, которые дали новый виток нашим семейным обстоятельствам.
Однажды, где-то в конце апреля, я пришёл с улицы, нагулявшись на свежем воздухе. Гарри с мамой готовили на кухне, Оля задерживалась в университете. Я уселся на любимое место в кресле в ожидании ужина.
— Если бы можно было взять кредит под небольшой процент, я была бы только счастлива, — говорила мама, крутясь у плиты. — Но, знаешь, с банками связываться как-то не хочется. Они же потом три шкуры сдерут.
— Это не обычный банк. Вы же для бизнеса собираетесь деньги взять. Там специальная программа поддержки предпринимателей.
— Ох, не знаю. А вдруг я прогорю? — мама улыбалась, как всегда, в таких случаях, когда говорила о неприятных вещах.
— Тогда всё спишут на неудачу. Там же всё просчитано и в контракте прописано. Это для них как в казино играть. Они делают ставку на вас, а ваша задача предоставить бизнес-план и осуществить задуманное.
— Да уж. Бизнесмен из меня никакой. Я ведь даже не знаю, что такое бизнес-план.
— Я вам помогу, там всё просто. И с бухгалтерией помогу. Вам нужно только выбрать товар и хорошо продать его. Вы ведь это умеете.
— Да, это я умею, — мама опять растерянно улыбнулась.
— Ну вот и отлично.
В последствии из разговоров с сестрой я узнал, что Гарри помог маме взять в банке специальный кредит на развитие бизнеса. Дело закрутилось и сдвинулось с места, когда мама арендовала свой бокс и завалила его привезённой из Польши одеждой. Мне оставалось лишь удивляться проворству Гарри и радоваться маминой удаче.
###
Наши встречи с Олей и Гарри частенько проходили в Мишиной квартире. Женоподобный братик свалил в Москву, не оставив шансов на восстановление родственных отношений.
Мы не скучали. Так всем было спокойнее, встречаться на нейтральной территории, чтобы мама случайно не застукала странный союз за занятием сексом. Она что-то подозревала, наша мама, или мне так казалось. Иногда она пыталась выведать у меня, хорошо ли я себя чувствую, хочу ли я быть девушкой на самом деле или это желание — лишь временная прихоть. В любом случае она была смущена и подавлена моим преображением. Хоть и активно поддерживала меня, предлагая помощь в любых женских вопросах. Например, макияж. Никогда раньше я не красился так искусно, как с маминой лёгкой руки. Или духи. Она научила меня выбирать аромат, объяснила, чем отличаются дорогие запахи от дешёвых. Мы ходили по магазинам одежды, где мама подсказывала, какой цвет лучше, какая юбка подойдёт к кофточке и как лучше балансировать цвета и фасоны. Так я учился быть стильной, женственной, соблазнительной.
Я совсем потерял бдительность и, когда однажды в конце мая Гарри встретил меня на пороге нашего гнёздышка повязкой на глаза, я легко согласился. Мишина квартира была хорошо изучена, мне не требовались подсказки, куда идти, что делать. И всё же я волновался. Гарри, полный сюрпризов, просил молчать и уж тем более не проявлять инициативу. В глубине души я надеялся, что он привёл друга, такого же обожателя женских прелестей. Фантазии о сексе с двумя мужчинами давно будоражили моё женское либидо.
Так я наощупь продвигался в зал, по совместительству спальню, где под успокаивающую музыку Гарри принялся обхаживать меня: стянул юбочку, опустился на колени и присосался к пенису. Его толстые губы обхватили вялый пальчик, стянули кожицу с головки. Язык забил лодочкой, натирая твердеющий стручок снизу.
Я был в повязке, поэтому мне оставалось лишь догадываться, кто ещё, кроме нас двоих, мог находиться в комнате. Такое осадное положение крайне возбуждало мою игривую натуру, воспалённую неожиданным развитием. Я начал бёдрами двигаться навстречу, мои пальчики веером проникли в густую шевелюру волос. Гарри сосал меня, как леденец, а я плавился под его жадным натиском.
Подготовив меня, он отвёл мои руки за спину, предлагая оставаться безучастным до конца. Пенис, разогретый нежными посасываниями, задрался вверх, Гаррина слюна подсыхала сладким холодком. В этот момент Гарри руками подтолкнул меня к краю кровати, по крайней мере мои голени уткнулись в знакомый упругий край.
Чей-то новый рот неуверенно нашёл мой член и принялся сосать. Я же предположил, что это Оля. Это однозначно был женский ротик. Гарри зашёл сзади и, удерживая меня за руки, приставил колом торчащий член к анусу. Я слегка выгнул спинку, раздвигая ягодицы, и в следующий момент Гарри протиснулся по смазанному сфинктеру внутрь, раздвигая стенки, продвигаясь вперёд на все двадцать пять сантиметров члена, пока не замер глубоко внутри. Женская рука острыми лодочками ногтей нашла мои яички, нежно обхватила их снизу, потянула к себе. Я плавился под натиском двух партнёров, не отдавая себе отчёта в неопределённости личностей. Лишь Гарри действовал сообразно с ожиданиями: он трахал меня самозабвенно, подталкивая к краю. Женские губы вошли во вкус, с ласковым урчанием принялись высасывать из меня остатки терпения.
— Прекрасно, — шептал Гарри, восторженно вколачивая в меня член. — Просто замечательно!
Он потянул повязку, я медленно прозревал, приоткрывая непривыкшее к свету веки. Прямо подо мной, двигаясь синхронно навстречу, сидела в такой же плотной повязке мама. На ней было нижнее бельё, подаренное Гарри на Новый год, что ещё ей оставалось надеть для участия в групповухе с младшим братом Гарри Мишей. Так она представляла себе секс без стеснения и последствий. Я вздохнул в ужасе, попытался выскользнуть, но Гарри удерживал меня на члене.
— Тише-тише, — шептал он успокаивающим тоном. — Всё хорошо.
В этот момент мама, возбуждённая минетом, повернулась к нам попой. Гарри рукой стянул набок тонкую полоску стрингов, толкнул меня вперёд.
— Презерватив, — шепнул я в ужасе, выворачивая шею.
— Ей не нужен, — ответил он хладнокровно насаживая меня на мамины ягодицы. Я входил в мамино текущее влагалище, а она, выгнув спину, стояла перед нами во всей обнажённой красе. Хлоп — и мамина попа прижалась к моим бёдрам, расплющилась об лобок. Гарри взял мои ладони в свои, положил на мамины бёдра и вдавился сзади, стискивая нас в одном бутерброде. Его огромный член диктовал условия игры: он буравил меня насквозь, навязывая стремление вперёд. Я не чувствовал движения, меня толкали на маму, мой онемевший член медленно наливался удовольствием, подкрадываясь к обрыву невозврата. Гарри сильнее схватил маму за бёдра, поставил одну ногу на край кровати и забил бёдрами мне в зад так яростно, что я думал, что сойду с ума. Мама подо мной сладко застонала, догоняясь мои членом, застывшим в её лоне. Я влетал стремительно, так же хаотично, как бил Гарри, поддаваясь его волне. Мамина попа затеяла пляску, никогда не думал, что она способна так играть тазом, выводя восьмёрки. Её стон счастья разорвал и без того музыкальную атмосферу, царившую в комнате. Для успокоения взведённых нервов Гарри всегда выбирал что-нибудь энигматичной. Мы затрахивали маму в молоко, вернее я становился безмолвным соучастником Гарриной игры. Я думал о том, почему маме не нужен презерватив и почему она согласилась. Как она очутилась на месте Оли? Все эти вопросы уже не имели значения. Моя палочка достигла предела, точки невозврата, когда малейшее прикосновение к ней приносит сладчайшую эйфорию, разносящуюся в голове тысячью всепрощающих мыслей. Гарри зарычал, давая понять, что близок, его похоть дала толчок моим негласным предоргазменным стонам. Я улетел с головой в экстаз. Широко открыв глаза созерцал, как мамина попа подо мной принимает в своё лоно мою сперму, слабые струйки устремились по пенису, провоцируя ритмичными сжатиями сфинктера мощный оргазм Гарри. Он затрахал меня в пену, и я кончил под его бдительным руководством, а потом опустился перед мамой на коленки, чтобы слизать её соки смешанные с моими. Гарри тыкал остывающий член в мамино влагалище, я вылизывал его, сосал, чередуясь с маминым разбитым влагалищем, сытым, обкончавшимся. Я опускался язычком к клитору, играл, поднимался выше, засовывал язык в малые губы, там всё было горячо и мокро. Гаррин член влетал в маму, как в масло. Он вновь возбуждался для нового соития. В этот раз я просто расположился снизу и искал языком мамин клитор, пока Гарри трахал её, нещадно отдаваясь похоти и животным ласкам. Он вновь затрахал её до оргазма, возможно подведённого к точке моим ласковым язычком, потом вырвал член из лона и спустил мне на лицо львиную дозу спермы. Откуда в нём было столько семени, я и представить не мог. Его толстые жирные яйца провоцировали новые обильные излияния уже через пять минут после последнего соития. Гарри повернул маму ко мне лицом, и она начала аккуратно слизывать кончиком языка сгустки с моего лица. Он был бдителен, зоркий Гарри, следил, чтобы мама не заигралась и не сблизилась со мной на расстояние, необходимое для разоблачения. Так мы и стали ближе. Она в плотной повязке на глазах слизывала густую сперму Гарри с моего лица, а он следил, чтобы мы не касались друг друга руками и телом. Только языками. Очень интересная игра, особенно если видишь перед собой ничего не подозревающую маму, играющую в похотливые потрахушки, навязанные Гарри.
Я уходил из квартиры подавленный новым развитием, ошеломлённый случившимся, удручённый стыдом и горечью сожаления. Во время секса грани стираются под гнётом удовольствия, но после наступает раскаяние, наступает понимание невозможности вернуть испорченное платье, опороченную честь, которые, как известно, нужно беречь смолоду.
18
Связь Гарри с мамой выражалась дома тайными переглядками, которые в моих глазах приобрели значение только после знаменательного секса втроём. Теперь я отчётливо замечал мамино замешательство каждый раз, когда она пересекалась с Гарри. «Он и её достал», — приходил я к выводу, наблюдая за их перебежками из комнаты в комнату. Оля жила, тихо радуясь счастью семейной жизни, ничего не подозревая и уж тем более не предпринимая. Она только нашла низкооплачиваемую работу, к тому же неожиданно забеременела. Такое положение сестры вызвало сдвиг в наших потрахушках в сторону Иры. Встречаться с мамой я наотрез отказался:
— Я тебя ненавижу! — прошипел я, когда Гарри заскочил ко мне через пару дней после случившегося.
— Тебе не понравилось? — наивно предположил он, поглаживая меня как щенка.
— Ты больной человек, ты понимаешь это или нет?
— Ну-ну, милая. Зачем же так расстраиваться?
Он чмокнул меня в губы и ускакал на кухню готовить ужин, а я остался наедине с совестью и нехорошими привычками. Мне нравилось развращаться, я только в тот момент осознал, что всё, что делал со мной Гарри, была и моя вина. Я позволил ему совратить меня, соблазниться на фотографии сестры, войти в первый круг доверия, потом и во второй. Я позволил ему сделать из меня девушку. Я доверился ему и горько сожалел. Упав на крышку стола, я беззвучно расплакался. Это были женские слёзы, девичьи рыдания, вызванные эстрогеном, которым в обилии пичкал меня Гарри.
###
Олин живот рос не по дням, а по часам, росла и моя ненависть к метросексуалу Гарри, который окончательно втёрся в доверие к маме. Он наверняка трахал её целыми днями на Мишиной квартире, который ещё неизвестно куда подевался. Я не мог этого так терпеть и однажды, это была середина лета, решил поговорить с сестрой. Мы сидели вдвоём на даче, а Гарри отправился помогать маме с домашним хозяйством.
— Знаешь, я не говорила тебе, — начал я. — Но Гарри спит с Ирой.
— Да, я знаю, — Оля улыбнулась, поглаживая живот. — Ты ведь не возражаешь?
— Я-то нет. А вот ты, что ты думаешь по этому поводу?
— Ну что я могу думать? Он ведь сам ко мне пришёл с повинной и сказал, что хочет завести для секса временное развлечение.
— Понятно, — я нахмурился. — А с мамой он тоже временно спит?
Оля побледнела, закусывая нижнюю губку.
— Почему ты так говоришь?
— Я думала, ты в курсе.
— Откуда ты это взял? — она забыла про уговор, обращаться ко мне в женском роде.
— Потому что он и меня заставил с ней однажды переспать.
— Ужас, — Оля схватилась ладонями за лицо. — Я давно подозревала, что он что-то скрывает, — она начала хныкать. — Какой же он козёл!
— Что ты собираешься делать?
Она опустила взгляд, глаза, наполненные блеском слёз, замерли на траве перед домом.
— Не знаю, Слава, я уже ничего не знаю. Это какой-то мрак. Как же я допустила всё это? — она перевела на меня знакомый виноватый взгляд.
Именно такое выражение лица я видел в зеркале каждый день, когда, просыпаясь, шёл умываться в ванную.
Эпилог
А потом он исчез. Просто взял и растворился, прихватив с собой все наши деньги.
Я пришёл домой с улицы, мои вечерние прогулки приносили плоды: у меня появились новые знакомые. В том числе и парни, которые не возражали против моей необычной природы. Новый мальчик признавался мне в любви, мы стояли на лестнице подъезда, и он впервые отважился поцеловать меня. Это был незабываемый невероятный момент в моей жизни. Я чуть не расплакался от счастья. Он был так галантен со мной, его руки с такой опаской опускались мне на бёдра, чтобы тут же вернуться на талию.
— Я люблю тебя, — шептал он, прижимаясь ко мне твёрдой грудью.
— Позвонишь мне перед сном? — я обдала его нежным влюблённым взглядом.
— Конечно, во сколько ты ложишься?
— В одиннадцать. Позвони мне в одиннадцать.
— Хорошо, — он вновь потянулся губами, и мне отчаянно захотелось отдаться ему прямо на лестнице, но я удержалась, чтобы растянуть удовольствие.
Я вывернулась из его медвежьих объятий и ускакала в подъезд. А дома меня ждали мама и сестра. Они сидели за столом, в гробовом молчании решали витиеватые превратности судьбы, раскручивая незатейливый мотив.
— Гарри исчез, — сказала мама, когда я опустился в кресло у холодильника.
— Как исчез? — я захлопал длинными чёрными ресницами.
— И деньги все прихватил с собой. Как я теперь буду долг отдавать? Я, наверное, сейчас с ума сойду, — мама накрыла красное лицо ладонями.
— Не реви, — огрызнулась Оля. — Скатертью дорога, пускай катится ко всем чертям. Знаете, где сейчас Миша?
Мы с мамой вопросительно посмотрели на неё.
— В психушке! Я ездила к нему, это ведь Гарри его довёл. Тебя, Слава, он тоже принуждал или ты сам захотел девушкой стать? — Оля, нахмурившись, взяла на себя роль Великого инквизитора.
Я нервно облизнул пересохшие губы.
— Сам, — промычал я.
— То-то я думаю, сам, — всплеснула мама руками, заливаясь новыми слезами. — Витамины, что я тебе давала, Гарри ведь их на гормональные таблетки подменил, я только сейчас обнаружила.
— Он и мне что-то подсыпал, — Оля яростно стискивала зубы. — Какой-то афродизиак. Ладно, что теперь гадать на кофейной гуще, — она тяжело вздохнула. — Простите меня, если можете, — Олины глазки наполнились слезами. — Я так виновата перед вами.
— Ну что ты, Оленька, — мама подскочила к ней, обняла. — Тебе нельзя сейчас волноваться. Это ты меня прости.
Я сидел красный, как рак, чувствуя себя самым виноватым на свете. Если бы я начал рассказывать всё по порядку, мои родные ужаснулись бы. Они бы пришли в негодование от одного присутствия рядом с ними такого отвратительного развращённого типа, как я, поменявшего ориентацию, пол, перепачканного, поруганного, падшего.
— Слава, иди к нам, — махнула мама рукой. — Иди, сынок, я тебя обниму. Вы — это всё, что у меня есть, — праведный гнев застыл в маминых глазах. — А Гарри ещё вернётся, если захочет ребёнка увидеть. Вот помяните моё слово! — она смотрела на Олин живот, гладила его вместе с дочерью.
Я, увлекаемый объятиями, тоже упёрся в этот плод порочного зачатия, засевший в Олином животе.
«Интересно, какой он получится, этот ребёнок? — задавался я вопросом. — Такой же развращённый как Гарри?»
— Только мы ему не дадим этого ребёнка. Воспитаем сами, нечего наших детей развращать, — причитала мама над моим плечом, заливаясь слезами.
КОНЕЦ
277