Меня зовут Дон. Я люблю женщин, люблю девушек. Это настоящее Божье творение. Женское тело: мягкое, нежное, красивое, сочное, приятное, шелковистое. Когда я встречаюсь с девушками, им очень важно, чтобы я доставил им сексуальное удовольствие посредством того, что ввел бы свой член в них. Но мне было достаточно просто прикоснуться к их ровной, мягкой ножке, провести рукой или языком по всей длине: от пальчиков до бедер. Это важно в сексе. При этом девушка чувствует себя очень желанной, нужной, любимой, чтобы она не сделала, она будет Богиней, небожителем всем самым важным для него, для меня. И так оно и есть. Но лишь такие романтичные, приятные, нежные прелюдии доказывают это нашим королевам и они раскрепощаются. Когда она чувствует себя спокойно, счастливо — ощущение этой атмосферы самое лучшее не только для нее, но и в особенности для него. Если он, конечно, ее любит. Если от прикосновения к любимой и доставления ей приятно, приятно ее коже, ее сердцу мужчина не чувствует в себе эйфории оргазма — значит для него она любимая.
У кого бы я ни спрашивал, где можно так провести время, занимаясь приятными ласками с дамами, никто не мог мне ответить, дать совета. Но одни люд указали мне дорогу. Они услышали мой разговор с друзьями, когда мы сидели в старом баре. Они окрикнули меня и я обернулся. Они сидели угрюмые, тихие, с дикими и ненавистными глазами, будто ожидая какой-то пакости. Их вид был странным. На вид они вроде молодые, лет тридцать, один вообще молодой, ему лет двадцать, но все почти полностью с белыми головами, седые. Сказали, что есть одна дама, Мила, она принимает у себя в доме любителей фетиша. Также она является превосходной госпожой. Они подошли и дрожащей рукой дали мне адрес, но предупредили, что это жуткое место, окутанное легендами, и сравнивали его с Граф Дракулом наяву. Адрес звучал — 13 дом Лав-Инавлиснарт.
Я приехал по адресу. Огромный дом-коттедж, с острыми пиками на покатой крыше действительно напоминал замок. Был ужасающим, зато интересным. Он красиво выглядел на фоне красивого ночного неба со звездами и далекими огнями ночного большого города. Из окон тепло горел свет, притягивая к себе, что туда хотелось зайти, укрываясь от темноты. По сторонам от дома что-то росло и стояло чучело, грозно растопырив руки. Казалось оно живое. Я постучался в дверь. Мне открыла девушка, которая сразу настроила на нужный лад. Она была приятной, ласковой, маленькой в коротком черном платьице служанки.
— Здравствуйте! Могу я чем-то помочь?
— Да, я пришел к Миле.
— То есть к госпоже Миле или просто Миле.
— К госпоже.
— Хорошо, проходите.
Она отступила, дав мне место пройти. Я прошел внутрь и увидел шикарно и дорого обставленную гостиную. Пройдя дальше, я видел еще более богатую гостиницу. В какую комнату я бы не заходил, я замечал фарфоровые статуэтки, посуду, глиняные статуи, мебель барокко. Меня провели на второй этаж в небольшую комнату, где сидела знатная женщина, лет тридцати, в широком темно синем платье и кудрявыми красивыми волосами. Она играла на рояле Токкату ре минор, на рояле, который был такой большой, что еле помещался бы в большие концертные залы, но уместился в ее комнате. За окном мелькнула и почти сразу очень громко ударила молния. Что странно, когда я ехал, там не было и намека на грозу. Мила услышала, что кто-то вошел и обернулась. Перед ней стояла свечка, что отбрасывала от нее большие мелькающие тени на потолок и стену. Посмотрела на меня гордым взглядом, подняв подбородок верх. Ее взгляд был наиграно надменным. Из макияжа на ней были только ярко накрашенные губы и немного подведенные ресницы. Черные, как ночное небо волосы, большие и глубокие, как море, черные глаза, небольшое, слегка вытянутое личико, и аккуратный носик. Вид ангела, а взгляд дьявольской тигрицы.
— Зачем ты пришел?
— Здравствуйте, мне сказали, что у вас можно провести время... как бы... с ласками...
— Ты Дон, — внимательно, прищурившись, осмотрела и сказала она.
— Откуда вы знаете?
— Мне все известно. Все и обо всех. Все мелочи бытия. Весь смысл всего. Говорили тебе, что «замок» мой жуткий? Ты все равно пришел.
— Они сравнивали здесь с трансильванским замком.
— Люди бояться того, что не понимают. — Сказала она медленно, как вдруг, не понятно как, оказалась сразу возле меня и смотрела в мои глаза. Я вздрогнул. Буквально секунду назад она сидела в пяти ярдах от меня, сейчас уже стоит близко, на расстоянии вытянутой руки, — А поняли, испугались бы еще больше. — Она грозно посмотрела на меня, а потом резко заулыбалась, и заговорила нежно. — Но это просто легенды, слухи, не будем об этом. Чай желаешь или сразу к делу.
— Давайте к делу, — напугано сказал я, словно робот. Я не знал, что теперь делать, но вырваться отсюда хотелось жутко.
Мы пошли в главный зал на втором этаже. Она открыла дверь специальным, старинным и большим ключом. Мы вошли внутрь. Там было три кровати. На каждой кровати по несколько милых, миниатюрных, приятных девушек. Они сидели, целовались и ласкали друг друга. Но раздеваться или ложиться не смели. Когда мы вошли, они оторвались друг от друга и были будто неожиданно очень рады открытой двери. Видимо, их здесь держат уже очень давно. В комнате был включен яркий свет, а за окном наблюдалась жуткая, не просматриваемая чернота. Мила вошла, с ровной спиной прошла в центр комнаты, где стояло большое кресло, с виртуозно сделанными ножками, похожее на трон и села на него. За окном жутко прогремела молния, хотя света от нее не было видно. Госпожа посмотрела на всех сверху вниз. Все девушки резко наклонили голову и поклонились ей, падая в ноги. Одна девушка припала к ее ногам и стала, еле прикасаясь, тереться щекой об краешек ее платья. Она перевела взгляд на меня
— Теперь для тебя есть один закон — мой. Ты на это сам подписался.
— Да, госпожа!
— Уже научился, — довольно улыбнулась она, — Теперь ты будешь делать все, что скажу тебе я и мои гости, подруги. Ничто за кроме. Весь мир за окнами этого дома для тебя умер.
Я немного испугался, но все же сообразил, что это просто игра для получения больших удовольствий. Я кивнул.
— Не слышу, — заорала резко она, что я даже испугался.
— Да, госпожа!
— Проверим, — сразу успокоилась она, — Раздевайся, для начала.
Я стал расстегивать рубашку и снимать штаны. Признаться, я не раздевался прежде перед таким количеством незнакомых девушек. Меня заводило это. Я встал, но Мила посмотрела на мои трусы, и я понял, что она приказала снять и их. Орган, притягивающий женский взгляд задергался от трусов и когда я встал, задергался от возбуждения, увеличиваясь и твердея.
— Теперь подойди к моей прислуге, к самому низкому звену этого дома и стань для нее самым низким звеном, тем самым превращая и опуская себя в низ, этого дома. Лижи ей ногу.
Я посмотрел на девушек. Они переглянулись и, будто договорившись, кто будет этой самой девушкой, одна из них, приятная, черненькая вытянула ножку. На ней были джинсы и большие, черные туфли с толстой подошвой и отделкой. На девушках почти на всех были джинсы. Я встал на колени, подполз к ней и стал целовать ее ножку, не дотрагиваясь до туфли и джинсов. Вот зачем я пришел — прикасаться к такому чуду, к самому дорогому на свете, к женской прелестной ножке. Я вытащил язык и проводил им по всей длине оголенной ступни, с надеждой поглядывая на ножки госпожи, представляя, как, наконец, дотронусь до ее ножки. Она откинулась и постанывала. Потом она подставила мне свою подошву, и я стал лизать уже ее. Дойдя до каблука, я взял всю ножку и сильно прислонил всю подошву к лицу. Сверху подошла госпожа и стала поглаживать девушку по груди. Все вокруг стали поглаживать эту девушку, но джинсы она так и не сняла. Подняв глаза, я заметил, что они сняли с нее блузку, и на ней не было лифчика. Небольшая грудь с большими, выпирающими сосками смотрели на меня будто с жалостью, в отличие от самой девушки, что целовалась с другой красавицей. Я тихонько схватил туфельку за каблук и нежно стянул ее с ноги. Ножка оголилась. Пальцами я массажировал ступню другой ножки, что была еще в туфле, приятно касаясь кожи и пластмассы туфельки. Какая-то девушка села на нее сверху, закрывая мне пышными бедрами обзор на нее. Она стала что-то делать руками. Кажется, она расстегнула ей джинсы и немножко приспустила их. Она наклонилась к ней, наверно целуя. Через секунду ее бедра стали шевелиться — она терлась о ее киску. Девушке стало приятно, стон слышался даже сквозь поцелуи, ножка элегантно вытянулась, а маленькие пальчики расставились и раздвинулись. Я сразу, пока они не сомкнулись, поспешил взять губами большой пальчик, в последствие, заглотил его в рот, начал облизывать языком и всасывать его в себя. Это дало ей еще больше приятного расслабления, так как она еще вытянула ножку, отпихнув меня за собой немного дальше, а игнорируя поцелуи девушек, открыла рот и тихо заорала.
— Молодец! Погляжу, ты действительно хорош. Прямо находка. — Сказала Мила, смотря на меня сверху. — Поменяйтесь. Теперь сделайте все, что я вам скажу, а ты, — обратилась ко мне, — Удовлетвори всех.
Я отполз от ножки девушки, которую сразу поглотили ноги и бедра других.
— Ты, — показала Мила на кого-то, — Разорви ей джинсы.
Девушка в шортиках подползла к девушке в джинсах и схватилась за нее. Она стала тянуть ткань в разные стороны и, наконец, порвала, сделав большую дырку в них. Розовая киска еле показывалась на свет.
— Ты — указала Мила на меня, — Подползи и лежи ей.
Я подполз и схватился за ее ножки. Глянул в дыру, увидев красивую, маленькую киску Пролез, минуя края порванных штанов так, что все мое лицо, а казалась и вся моя голова оказалась в дырке, и припал губами к треугольнику. Дышать было почти нечем, но такое приятное ощущение и теплая атмосфера в ее штанах. Я буквально оказался внутри ее джинсов. Нежная, сладкая кожица на киске, клиторе дергалась от прикосновений моих губ и языка, приводя всю девушку в дрожь. Клитор будто сейчас растает. Я почувствовал прикосновение щекочущих, немного прохладных женских рук к моим бедрам. Потом я почувствовал уже больше женских рук, владелиц которых я не видел. Они прикасались к своему телу снизу: к соскам, к
животу, к горлу. специально для bеstwеаpоn.ru Все ручки казались холодными, но они на самом деле были нормальными, просто от такой нежной, сладкой вагины я так разгорячился, мне стало так уютно, уютнее, чем в горячей постели в день простуды, что мне все снаружи казалось холодным. Чей-то острый и, опять же, холодный каблук прикоснулся к моей спине и толкнул меня, что мне пришлось перевернуться, впиваясь губами к кожице, чтобы не упустить и проворачиваться по кругу, натягивая ее. Когда я лег на спину, ударив мой член о мой живот, кожица треугольничка девушки резко провернулась, это сводило ее сума, что у нее даже не было сил заорать, и она просто шепотом стонала, сопела.
Мой член кто-то ласково взял рукой, после чего я почувствовал влажный, открытый туннель — кто-то, какая-то ласковая девушка взяла его в рот и очень медленно, натягивая кожицу, заставляя его еще больше расширяться, поглощала внутрь. Я насчитал по четыре руки по обе стороны тела, которые гладили меня и ласкали. Иногда я даже ощущал жгучие губы на своем животе, от прикосновения которых еще долго оставался призраком знак этих поцелуев.
Языком я нащупал дырочку своей красавицы, из которой, в скором времени, появилось несколько капелек, что прокатились по моим губам, а потом и по всему рту изнутри. Через несколько минут по мне пробежала дрожь от головы до низа, вырвавшись в ротик, в котором находился мой член. Еще позже произошло то, что я не ожидал, из-за чего я даже немного дернулся. На губах я почувствовал что-то мокро, моча которых пробежала, промыла все мое лицо, намочив края джинсов, что я продолжал чувствовать их влажность до конца. Выходить из-под девушки мне нельзя было, поэтому я лежал и поглощал теплую, слегка горькую водичку. Она омывала меня, мое лицо находилось вплотную к телу красавицы, поэтому струйки пробегали по шее, по груди и капали на пол, делая мокрой спину.
Когда она с меня встала, я осмотрелся. Девушки стояли, сидели надо мной, кто в блузках, кто в майках, кто в нижнем белье. Та девушка, что ласкала мой агрегат, улыбнулась мне в глаза, привстала, приблизилась ко мне, отпустив пару больших капель изо рта мне на грудь. Капли потекли вниз, а девушка поцеловала меня в губы, раскрыв их, и языков вытолкнула в меня все оставшееся, что было у нее там. Это была слюна со спермой, и пока ее губы прижимались ко мне, мне не было ничего противно, но как она отошла, я захотел выплюнуть, но госпожа приказала проглотить, я, повинуясь, сглотнул.
— Ты присядь на него и помочись, — приказала она кому, кому я даже уже не смотрел, — А ты, не отвлекайся.
Какая-то девушка в коротки, джинсовых шортах белого цвета и очень тоненькими на вид, подошла ко мне, отводя длинные волосы и смотря под ноги, чтобы не наступить на меня, села на кровать, вытащив таз надо мной и раздвинула ножки, что я поместился. Я задрал голову, смотря на нее снизу, ожидая приятной водички, пока другая, беленькая девушка набивала мой член. Я стал гладить ножки девушки той, что готовилась освободиться. Старания беленькой девушки не прошли даром: моя член снова удлинился, хотя в этот раз оказался мягче, чем в прошлый раз. Она встала и полностью разделась. Ее большая грудь слегка свисала, а киска выбрита, составляя из волосков интересный рисунок. Она закинула на меня ножку и встала надо мной так, чтобы получилось что-то на подобии 69, только доступ к заветному получала только она. Ее пятки окружали мое лицо и касались ушей. Манящая, будто молящая о ласке, открытая так, что можно заглянуть в розовую ложбинку внутри, возбужденная дырочка вагины, вместе с еще более заметной, серой, мокрой дырочкой ануса смотрели на меня, находились перед моим лицом, издевательски, ведь я не мог до них дотянуться. Ее грудь, свисая, касалась сосками моего живота, игриво щекоча меня. Она стала не очень глубоко, но быстро ласкать губами, сосать то, что ей приказали, а я посасывал за это ее выпирающие, сморщенные пяточки. Девушка надо мной, наконец, разразилась и толкнула меня ногой, давая знать, что делать. Я поднял голову и стал с интересом наблюдать, как белые, тонкие, почти прозрачные шортики постепенно темнеют, наполняются своей водичкой... как первая капля, стекала и попадала мне в рот, но мне было мало... из шортиков, будто из маленькой дырочки, полилась маленькая, тонкая, но сочная струйка. Я быстро ее проглотил. Она расстегнула шорты и освободила свою выбритую дырочку наружу. Пока она снимала шортики, с нее капали капельки. Она быстро присела обратно и расслабилась так, что откинулась на кровать. Сильная струйка попала мне в лицо, в щеку, намочив все вокруг. Когда я поймал поток ртом, сразу же пяточки той, что ласкала меня, отодвинулись от моей головы, и спереди тоже полилась струйка. На меня лилось сразу две кислые струйки, сверху в рот, что я не успевал заглатывать, и моча проливалась на пол, протекая по лицу, заливаясь в уши, и струйка спереди, попадая в шею, в подбородок, потом струйка усилилась и попадала мне в нос, в лоб. С двух сторон я полностью обливался водичкой. Струйки перекрещивались, поэтому мне могло показаться, что это одна большая струя, большая порция мочи. Я не успевал все закладывать, и мне стало тяжело дышать. Кисленькая, но до безумия вкусная водичка полностью заливала мое лицо, заполняя собой и своим запахом мой рот, нос, глаза, что их пришлось закрыть, но все равно попадали сквозь ресницы и щипали их, и даже в уши. Теплое, приятное осознание, ощущение, что я окружен такими Божественными созданиями, что с одной стороны на меня мочится киска, с другой смотрит очаровательная попка с восхитительными дырочкам... все приводило к небесной силы расслабление, уют, счастье. Не смотря ни на что. Вдобавок, ощущение теплой ласки сочного ротика у себя внизу. Я быстро ощутил свой самый сильный и прекрасный оргазм, который когда-либо был у меня или у кого-то еще. Ничего не сравниться с этим ощущением.
Закончив, та девушка надо мной, не дав мне проглотить все оставшееся, села на мое лицо, сильно прижав меня к полу, и стало медленно, но очень сильно тереться о мой рот свой киской. Она дергалась, пропихивала всю себя вниз, будто желая стереть мое лицо. Мне нечем было дышать, но какое это, опять же, приятное чувство. Мягкая, нежная кожа, но которой с огромной силой трется об меня, что казалось, что она каменная. Рот мой, о который терлась красавица, открыт и вытащен язык, который был уже полностью сухой, как песок. Порой клитор натыкался на зубы и это, я думаю, нравилось ей. Она помогала себе рукой. Наконец из нее потекло. Потекло то, что я так ждал. Потекла влажная, сладкая, любовная жидкость и оказалось у меня на языке и на носу, что я даже смог почувствовать ее приятный, возбуждающий запах.
Все встали с меня. Я вытирал глаза, лицо, проглатывал то, что набрал на себе. Госпожа Мила уже переоделась в тоненький халатик, под которым ничего не было видно, потому что она хорошенько запахнулась. Она стояла и смотрела на меня голого, лежачего в луже мочи, смотрела довольно и надменно. Это жутко возбуждает.
— Я не ожидала, что ты будешь такой находкой. Пошли, собачка, только не смей вставать. На коленях, как собака.
Она гордо вышла из комнаты. Девушки вокруг провожали меня взглядом и улыбкой, как я ползу за ней на руках и коленях. Кружение головы доводило до потери сознания, смотря на ее идущие, ровные, светлые ножки, пяточки, что отскакивают от пола и халатик, который поддается ветру, исходящему от ее походки, и ударяет краешком ткани по ее ножкам. Как и красиво, она сейчас выглядела, так и жутко. Огонек на свечах сильно дергался, когда она проходила, заставляя ее тень на земле жутко трястись. И тень у нее была слишком большая для такой небольшой девушки. Иногда тень попадала прямо на меня, и в эти минуты не осознанный холод проходил по всей моей коже.
Она прошла коридор второго этажа, вышла в холодную сырую комнату и поднялась по лестнице. Коленям было больно подниматься по лестнице, но сейчас любая боль — опиум. На третьем пришлось потерпеть все тоже. На четвертом этаже, она зашла в очень шикарную комнату. За окном еще раз прогремела сильная молния. Комната была с аквариумами в виде колонн, огромной кроватью, шикарными статуями, огромным шкафом и отдельным шкафом для обуви, где были десятки пар, стоящих, как в магазине, еще какой-то шикарный шкаф. Вся комната наполнена теплым, спокойным, приглушенным синим светом. Комната очень шикарная. Она легла на кровать, капризно указала на свои ножки, укрылась одеялом и сказала:
— Будешь всю ночь полизывать мне пальцы. Вытащи их из одеяла и только попробуй сделать так, чтобы они замерзли или я проснулась. Иначе будет тебе наказание, которое тебе не понравиться.
Я послушно заполз на кровать. Она очень мягкая и сильно пружинила. Я вытащил из одеяла ножки, накрыл своим телом и лицом и взял все пальчики ноги в рот, засовывая их постепенно все глубже и глубже, как было возможно. В течение ночи, я также посасывал и полизывал язычком каждый пальчик отдельно, всасывая соленый вкус кожки.
Наступило утро. Я полностью был высушен. Но я собирался уже уходить. Было просто все великолепно. Я точно знал, что обращусь к ней еще позже и уже ждал этого следующего момента. Я встал и хотел уже выйти из комнаты, как вдруг...
— Ты куда пошел, сука! — Раздался жуткий ор. — Тебе кто разрешал вставать, ты, собака жалкая?! Ты теперь полностью мой!
— Но ведь я заплатил лишь за день, за сутки.
— Мне плевать на это. Ты мне понравился. Ты некуда не уйдешь, — со слезами на глазах орала Мила.
— Но меня ждут другие дела. Не можете же вы вот так оставить меня.
— Могу, могу! — Рыдала она. Мне стало ее жать. — Ты будешь со мной. Я тебя буду всем обеспечивать, я смогу. У тебя будут те слуги, а ты будешь у меня. Внизу, если ты выйдешь, стоит охрана и они, то есть я тебя не выпущу. Ты мне нужен. Я люблю тебя. Мне горько, прости, но тебя придется жутко наказать, что ты встал. И я тебя никуда не отпущу!
Я не знаю, что со мной тогда произошло, но я понял, что влюбился в нее. Да, она кажется жутко самодовольной, капризной, но теперь я увидел, что это все просто наигранный образ. И как она сейчас рыдает и чуть ли не на коленях умоляет остаться человека, которого еще вчера считала своим рабом. Как люди влюбляются друг в друга и желают остаться с ними навсегда, так и я решил остаться с ней навсегда. Потому что она любит меня, я люблю ее, я хочу быть ее.
Tо bе cоntinuеd...
Если понравился рассказ, не забудьте оценить)
264