Накануне, после бани, придя в гостиницу, сразу же завалились спать.
Через полчаса, с шумом, ввалились шофёры и Андрей, подойдя к кровати Георгия, попросил ключ от бани.
Георгий отдал ему ключ — Положишь здесь. Андрей, не шумите, когда придёте.
— Да мы и сами с ног валимся
Георгий не слышал, как они вернулись.
...
Раиса приходила на ток без четверти восемь, за сорок пять минут до планёрки у директора.
Сторож, Титаренко Семён, курил, ожидая её.
Увидев Раису, бросил окурок в траву и затоптал.
Она выговаривала ему
— Опять курил? Смотри Семён, выпишу штраф!
— Рая, милая! — он обнял её — Я же не на территории тока.
— Ты нет! А Ерофеич, глядя на тебя, курит уже здесь.
— Рай, так и штрафуй Ерофеича! Меня-то почему?
— Чтоб чужие боялись! Ладно. Семён, ты видел его? Как он тебе?
— Мальчик неопытный. А тебе? Понравился?
Раиса смутилась
— Рая! — он приобнял её — Тебе, понравился?
— Да! Но эта баба! Алла! Даже в туалет без него не ходит
Раиса хмыкнула — Ну она до воскресенья. Ладно, иди домой. Не хочу, чтоб он видел нас вместе.
...
Вадим, Валера и Виталий, под руководством дяди Гриши, вооружившись топором, ножовкой и молотком, обходили после обеда поскотину и латали дыры в заборе.
Дядя Гриша глянул на солнце — Перекур, робяты!
— Дядь Гриш, ты же не куришь!
— Дядь Гриш, расскажи что-нибудь!
— Я, робят, до пенсии жил в другом районе. А как жёнушка моя помёрла, жить в той деревне стало невмоготу. Вот сюда и перебрался. Я ведь отсюда родом.
— Дядь Гриш, а сколько тебе?
— Восьмой десяток прошлым летом разменял.
— Чёж ты не женился то, дядь Гриш?
— Сватался я тут к одной, мужика недавно схоронила. Варвара...
Дядя Гриша замолчал и, задрав голову, смотрел на сверкающий истребитель, перерезывающий небосвод реактивным следом.
— Вона, ястребок летит! Я как-то шёл пешком до деревни, а ён загудел. Смотрю, след от него пошёл. Я уж до деревни дошёл, а ён все летит.
Дядя Гриша покрутил головой.
— Дядь Гриш, он высоко, потому и кажется, что медленно летит. Да и улетел он давно, а остаётся реактивный след. Вот его мы и видим.
— Дядь Гриш, ну так чё, Варвара? Отказала?
— Староват для меня, говорит. Не ровён час, окочуришься на мне. Сраму не оберусь.
— Дядь Гриш, а тут реки или озера поблизости нет? Жара вон какая, искупаться бы.
— Далеко река. Ехать надо. А озёра есть. Токмо оне небольшие и на болотах. Токмо для рыбалки.
А вот я жил когда на Таре, она разливалась по весне. Раз так разлилась, что подпол у меня затопила. Через неделю вода сошла, а в подполе караси!
— Ну всё робят! — дядя Гриша, из-под руки, щурился на солнце — Перекур окончен. За работу.
...
День выдался солнечный, жаркий.
Перелопатив транспортёром две кучи зерна до обеда, отдыхали под стеной склада, укрывшись от припекавшего солнышка.
Раиса, ворошителем, лопатила семенное зерно в складе. А когда подъезжал с поля самосвал, с зерном для сушилки, уходила в весовую.
Увидев, что они перелопатили уже две кучи зерна, подошла и похвалила, и отпустила Машу на обед.
— Вы тоже сходите пораньше. А то к часу там очередь будет.
— Георгий! — окликнул она, когда они пошли к воротам
Он сам попросил Раису, не обращаться к нему по отчеству
Алла выпустила его руку.
Он вернулся к Раисе.
— Георгий, Вова просит аванс.
Георгий пожал плечами.
— Я выпишу аванс. И вам выпишу. Но Вова, как только получит деньги, начнёт отпрашиваться домой, в город.
Георгий молчал, не понимая к чему разговор.
— Он будет отпрашиваться на выходной. Но его нельзя отпускать. Он назад уже не вернётся! Он два года назад, также, уехал и не вернулся. А Ерофеичу, одному, тяжело. Особливо если дожди. Тогда сушить надо в две смены! А одному никак!
— А почему он у меня будет отпрашиваться? Ты же начальница!
— А я его и не отпущу! Поэтому и предупреждаю. Я-то не отпущу! А он, тогда, у тебя станет отпрашиваться.
— Понятно теперь.
— Вам сколько выписать? По двадцать рублей хватит?
— А Вова сколько просит?
— Вова просит пятьдесят! Но я ему выпишу тридцать.
— По двадцать, хватит
— Иди! Ревнует твоя! — Раиса смотрела через его плечо на Аллу, остановившуюся и обернувшуюся.
Когда проходили мимо коровника, Георгий, уже давно хотевший пить, свернул к нему.
— Ты куда? — спросила Алла, и Любаха с Таней, идущие немного впереди, остановились и обернулись.
— Пить хочу. Сильно!
— И где ты попьешь?
Георгий усмехнулся — Там поилки есть. Для коров
— Для коров же! — удивилась Алла
— В поилки заливают чистую воду. Водопроводную.
— Я подожду
— А мы пойдём! Займём очередь в столовку, если народ будет.
Любаха с Таней пошли.
Алла, сойдя с тропинки, присела в траву.
Коровник был огорожен изгородью, но ворот с этой стороны не было. Поилок тоже не было видно.
Георгий подошёл к изгороди, перелез и пошёл к дверям. Большие створки были закрыты изнутри, но дверца приоткрыта.
Он вошёл внутрь.
Противоположные створы дверей были открыты настежь и дневной свет освещал помещение коровника. Через окна, запылённые и засиженные мухами, свет едва пробивался. Под потолком, в два ряда вдоль прохода, висели светильники с зажжёнными лампами.
Он шёл по проходу.
Коров не было, а две доярки в фартуках чистили стойла.
— Здрассьте!
Женщины молодые, полногрудые, раскрасневшиеся. Переглянулись, хихикнули и поздоровались.
— У вас же стойловое содержание?
Переглянулись. Хихикнули.
— Да!
— А почему вручную очищаете стойла?
Доярки прыснули, не переглянувшись — А как надо?
— Ну вот же лотки! — он шагнул к стойлу и опустил голову.
— А корова неучёная! Она срёт, где стоит! — ответила одна и они расхохотались.
— Неучёная! Но дрессировке поддаётся. И обучается с одного раза! А вот и столбики!
Вдоль стойл, по обе стороны от прохода, были установлены деревянные столбики с крючками, на высоте, порядка полутора метров от пола.
— По этим столбикам и крючочкам пробрасывается провод под напряжением. Понятно, что не двести двадцать! И ток постоянный! Напряжение двенадцать или двадцать четыре вольта, а ток, я сейчас уж не помню, но электрик должен знать. Провод пробрасывается с провисанием, под высоту крестца каждой коровы. Чуть выше крестца! Корова, когда опорожняется, перед тем как, приподнимает крестец. Приподнимает?
Доярки слушали, разинув рты!
— Ага! — кивнув, ответила одна.
— Вот, когда она ага сделает, крестец коснётся провода и её трахнет током! Не сильно, но чувствительно! Корова делает шаг назад и срёт, или ссыт (!) прямёхонько, в лоток! А когда она захочет сделать ага в следующий раз, то сначала сделает шаг назад! Если попадётся упрямая, и с первого раза урок не усвоит, её трахнет ещё раз! Больше она экспериментировать не будет! И срать, и ссать будет в лоток, как миленькая! После этого провод можно убрать! Он понадобится, если придут другие, неучёные!
Доярки переглянулись.
— Скажите об этом управляющему, а лучше сразу директору.
— Я скажу!
Он не заметил, как подошла Раиса.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Да у нас в деревне, коровник, точно такой же! А я летом, после девятого класса, работал на ферме. Корма разгружал. Ну вот тогда...
Он увидел и Аллу, стоявшую у дверей и, видимо, тоже слышавшую его лекцию про стойловое содержание КРС*.
— Кстати, женщины тоже делают ага, перед тем, как! Поддаются ли они дрессировке током, как коровы? Не знаю.
Он вспомнил, что хотел пить — Да, девушки, вода в поилках есть?
Доярки опять переглянулись и хихикнули — Есть! Недавно залили.
* КРС — крупный рогатый скот
Глава седьмая. День четвёртый (четверг)
Вчера, после ужина, не пошли в баню, а перенесли бельё и шмотки, девушек и Аллы, к бабе Варе.
Стемнело, когда всей гурьбой пошли в баню.
Когда Георгий закрывал дверь на замок, подошёл Вова, а следом и шофёры.
Проводив девушек до дома бабы Вари, вернулись в гостиницу.
Без женщин дом показался опустевшим, поэтому легли спать молча.
Утром их разбудила Любаха
— Мальчики! Вы всё ещё спите! А мы с первыми петухами проснулись. Не встали, а только проснулись. Баба Варя встала, а мы ещё досыпались. А мы уже чай с молоком и с вареньем домашним попили. Сегодня вечером в совхозную баню не пойдём. Будем мыться и париться в баньке у бабы Вари. Вы придёте, и поможете натопить баньку, и натаскать воды в бак? — и, не дожидаясь согласия — А потом будем пить чай из самовара. У бабы Вари есть самовар!
Она бы ещё тараторила, но в дверь заглянула Алла — Люба, мужчинам надо вставать и одеваться
— Ага! Сейчас!
Любаха вышла из комнаты и обернулась — А в выходной можно сходить за грибами и нажарить. Кто-нибудь собирал грибы? А то я не отличу поганку от сыроежки. И почему сыроежки? Их и прав...
Алла потянула Любаху и закрыла дверь.
К правлению, где с утра собирались местные для разнарядки, после столовой шли только Вадим, Валера и Виталий.
Вова, Георгий и девушки с Аллой шли сразу на ток.
Директор, распределив по работам людей, спросил у дяди Гриши — Поскотину скоро закончите латать?
Дядя Гриша почесал затылок, посмотрел на облака — Да, Валер, сёдни должны прикончить. Ежели дождик не помешает.
— Дядь Гриш, постарайтесь сегодня! Если останется немного залатать, поработайте сверхурочно. Оплачу вдвойне! Завтра нужно начинать менять прогнившие полы в коровнике. Там работы на семь, десять дней!
— Вам аванс выписать?
— Да! — за всех ответил Вадим
— Сколько? Тридцать рублей хватит?
— Хватит!
— Завтра, с утра, получите в бухгалтерии у Тони.
...
Когда через час, сделали первый перерыв, подошёл Вова и отозвал Георгия в сторонку.
— Начальник, я с Андрюхой договорился, он меня увезёт на станцию вечером в субботу. А в понедельник, с утра, привезёт. Мне надо домой съездить! Мать болеет, надо её проведать. Ты только Раиске не говори!
Георгий молчал.
— Начальник, поди наговорила тебе уже Раиска? Я тогда не смог вернуться: мамку в больницу положили.
— Ладно! Ты аванс получил?
— Раиска сказала, завтра, с утра. Ну я пошёл! — и Вова, насвистывая — Гоп-стоп Зоя... — пошёл к сушилке.
— Вова! Ёб-твою-бога-христа-мать! Где тебя ххуи носят!
Ерофеич жутко матерился, когда злился! Да и когда не злился, за матом в карман не лез!
Вова взбежал по металическим ступенькам на площадку сушилки.
— Чего, Ерофеич?
— Да ссука-в-рот-ёбаная-нахуй вторая нория не тянет ни хуя опять!
— Ерофеич, там надо ремонт сделать. Я уже второй раз щас полезу с утра.
— Да какой там в пизду-нахуй-блядь ремонт! Ты видишь, везут и везут! А если, блядь, дожди начнутся? В две смены придётся пиздярить нахуй! Найди проловку и прихуярь нахуй!
Вова вздохнул, спрыгнул на землю и пошёл искать проволоку.
После работы, Вадим и Валера пошли к бабе Варе и натаскав воды в бак, растопили баньку. В совхозную не пошли, а подождав, когда помоются женщины, тоже помылись и попарились.
Виталий и Георгий, помывшись в казённой, тоже пришли к бабе Варе.
Как раз закипал самовар.
Раскрасневшись после парилки, женщины сидели на лавочке у забора. Увидев, подходивших Виталия и Георгия, встали и, вместе, зашли во двор. Как раз из баньки вышли Валера с Вадимом, тоже красные после парилки.
— Постоим немного. Отойдём после парилки — сказал Вадим
Из летней кухни вышла баба Варя и взойдя на крылечко спросила — Девчонки, вот я понимаю, парни приехали в деревню поработать. А вы-то, зачем?
Девчонки ответить не успели.
Ответил Георгий — А на них, баб Варь, в городе мужики уже не клюють. Вот оне и приехали в деревню за женихами!
Баба Варя сходу поверила, хмыкнула и ушла в избу.
Алла молча улыбалась, оценив шутку.
Заулыбались, было, и парни...
Любаха задохнулась и даже с лица сошла от возмущения!
— Я с тобой больше не разговариваю!
— Я тоже! — сердито б
росила Таня.
Георгий пожал плечами — «Оправдываться бесполезно. Хотел пошутить, а вышло...»
Он повернулся и пошёл к калитке.
— Подожди! Я с тобой! — Алла догнала его и подхватила под руку.
Они вышли за ограду
— Давай на лавочке посидим?
— Давай
Они сели на лавочку, и Алла приклонилась к нему — Ты обидел девчонок
— Я пошутил!
— Да. Но они приняли это всерьёз. Как будто, так и есть на самом деле. Глупо, конечно. Хотя, я, вряд ли обиделась бы. Вот, ты же из деревни! — Алла гладила его руку — А...
— Алла!
Баба Варя стояла у калитки
— Что, тёть Варь?
— Вас зовут чай пить из самовара
— Нас?
— Да!
— Пойдём? — Алла встала
— Ал! — Георгий тоже встал — Я, наверное, пойду
— Ну ладно! — она приподнялась на носочках и чмокнула его в щёку — Не заморачивайся. Долго дуться не будут.
Глава восьмая. День пятый (пятница)
Так и вышло!
Обет молчания Любаха выдержала лишь до первого перекура.
Когда уселись под стеной склада, прячась от припекавшего солнышка, Любаха спросила — Зачем ты это сказал? Ты правда так думаешь или это такая шутка? Ну что ты молчишь? Ты обиделся на нас? Мы сегодня вечером будем играть в карты. Валера обещал научить в преферанс. Ты придёшь, начальник?
Любаха уже улыбалась.
— Георгий!
Раиса стояла поодаль, и он встал, и подошёл к ней.
— Вова отпрашивался? Он сегодня уже аванс получил.
— Да, вчера.
— Ты не отпустил?
— Отпустил — Георгий вздохнул
— Я же просила
— У него мать болеет. Надо проведать
— Она и тогда болела
— Он говорил
— Да врёт он!
— Сказал, что вернётся утром в понедельник. И с Андреем договорился
— Это из ваших?
— Да, один из шоферов
— Я спрошу у Андрея — Раиса покачала головой — Нет, зря ты его отпустил! Смотри! Если не вернётся, придётся тебе идти к Ерофеичу.
Девушки, как разнорабочие, имели ставку 70 руб. Георгий работал слесарем и у него ставка была 80 руб. У плотников ставка тоже была 80 руб. Самая большая ставка была у Вовы — 125 руб, он был помощником мастера. Да ещё сверхурочные. Поэтому Вова и просил 50 руб аванса. Но Раиса, опасаясь, что Вова может сбежать, выписала только 30 руб.
После обеда сломался транспортёр, и Георгий провозился полтора часа с ремонтом.
Всё это время девушки, с Машей и Аллой, лопатили зерно.
Когда он включил транспортёр и подкатил к куче зерна, до конца смены осталось полчаса.
— Начальник, у нас пропущенный перекур, и мы пойдём курить! А ты повороши.
Девушки пошли к складу, Алла осталась с Георгием. Она хотела помочь подгребать зерно, но он забрал у неё лопату.
— Просто постой рядом!
Алла улыбнулась, сняла платок и поправила волосы — Жарко сегодня! Я в воскресенье уже уеду, а мы с тобой даже не погуляли вдвоём. Может завтра, после работы, сходим в лес? Недалеко. Прогуляемся и назад.
— А в баню?
— Я уже дома, в воскресенье, помоюсь
— Конечно сходим!
Смена закончилась, и он выключил транспортёр.
Подошли девушки, и они накрыли брезентом кучи зерна.
Маша пошла в весовую к Раисе.
Любаха с Таней шли впереди, а за ними Алла и Георгий, держась за руки.
Когда вечером, после бани, он пришёл к бабе Варе, команда на игру уже была набрана. Оказалось, что в преферанс играет Виталий, и Любаха имела представление об игре. Четвёртого брать не стали.
Баба Варя напоила его чаем.
Он посидел минут десять, наблюдая за игрой.
— Я пойду! — Георгий встал
Игроки не обратили внимания, а Алла вышла вместе с ним.
Они стояли у калитки.
Было прохладно и Алла куталась в шаль, которую ей дала баба Варя.
— Мы договорились на завтра? Прогулка в лес не отменяется?
— Алла, я же согласился!
— Ну не знаю. Раиса, тебя, прямо пасёт! Может на завтра уже с нею свидание?
— Да нет ничего, Алла!
— У меня стойкое ощущение, что она ждёт не дождётся, когда я уеду! И о чём ты с нею сегодня договаривался?
— Алла! Я не договаривался! Мы про Вову говорили!
— Ты такой! — Алла прижалась к нему — Такой открытый!
Она чмокнула его и отстранилась — Ладно. Пойду выпроваживать гостей. Уже спать надо укладываться. Доо свидания, дорогой!
Глава девятая. День шестой (суббота)
День выдался ясный, жаркий.
Они накрывали брезентом кучи зерна, когда подошли плотники.
— Ну что, идём за грибами? — спросил Валера
— Идём, идём! — захлопала в ладошки Любаха
— До свидания, Маша
— А Вова?
— Вова будет работать до темноты. Он отпросился в город, и сегодня вечером, Андрей увезёт его на станцию.
Переодевшись, подошли к дому бабы Вари.
Любаха и Таня были в трико и футболках, на Алле был сарафан.
— Я просто прогуляюсь. За грибами не пойду.
— Я у дяди Гриши узнал, тут за деревней, недалеко, есть пруд. Сходим, искупаемся? — предложил Виталий.
— Я без купальника! — возмутилась Любаха
— Я тоже! — поддакнула Таня
— А я плавать не умею — добавила Алла
— Да мы тоже без плавок. В трусах! — пошутил Вадим
— Можно и без!
— Вы дошутитесь! Мы вернёмся! — отрезала Любаха
Девушки и Алла, чуть отстав, шли позади.
— Мужики! Ну расскажите какой-нибудь анекдот!
— Ты москвич! Ты и рассказывай!
— Да я уже полтора месяца, как из Москвы уехал! — отпарировал Виталий
— А мы уже месяца три новых анекдотов не слыхали — ответил Вадим — Так что выкладывай!
Виталий усмехнулся — Ну вот этот: Леонид Ильич прогуливается по Риге. Подходят два мужика и один спрашивает — Я извиняюсь, как вас зовут?
— Леонид Ильич! — отвечает Брежнев и начинает улыбаться
— Я же говорил, хер какой-то! А ты, Донатас Банионис! Донатас Банионис!
Мы этот не слышали! — сказал Вадим — Новый!
— Да какой новый! По Москве уже с полгода ходит!
— Ну вот видишь. А до Новосибирска ещё не дошёл! Может есть ещё поновее?
— «Надеюсь, что только я заходил в первый отдел перед командировкой»
Виталий хмыкнул — Ну ещё такой: Леонид Ильич приехал в Китай на встречу с партийным лидером. Входит в зал. К нему идёт китаец и протягивает руку — Сунь Хуй В Чай!
— Вынь сам выпей! — отдёргивает руку Брежнев
Китаец, растерянно осматриваясь — А где же Брежнев?
Расхохотались все трое!
— Что у вас, мальчики? — догнала их Любаха
— Виталя анекдот рассказал
— А нам?
— А вам сто грамм! Для опохмелки! — ответил Виталий
— Фу, как грубо! — и Любаха отстала
— Вон, озеро!
Впереди заблестело озерцо.
Но когда подошли ближе, под ногами захлюпало.
Болото!
Вокруг озера рос рогоз и тростник.
Лезть по хлюпающим кочкам, как-то не хотелось. И постояв, пошли к лесу.
— Я грибы никогда не собирала! — остановилась Алла у самой кромки — Да и одета не для грибов. Проводи меня! — взглянула она на Георгия
Остальные уже заходили в лес.
— Далеко не расходиться! — остановил всех Валера, заядлый и опытный грибник — Быть в пределах видимости и перекликаться ауканьем. Пошли!
— Давай пройдёмся вдоль кромки — Алла взяла Георгия за руку.
Когда ауканье грибников не стало слышно, они увидели тропинку, идущую в лес.
— Пройдёмся? Немного! — Алла с улыбкой, искоса, взглядывала на Георгия
Они свернули на тропинку и вошли в лес.
Тропинка была узкая, и Алла шла чуть впереди, держа его за руку.
Она хотела его! До зуда в одном месте! И никак не могла понять, что в нём, её так влечёт?
Он вежлив, интеллигентен и это возбуждало!
Он наивен. Мальчишка! Невинный! Это возбуждало ещё сильнее!
Нет!
Аллу передёрнуло и сладко заныло под сердцем.
Это и возбуждало! Его невинность!
Она хотела секса!
Но ей хотелось, чтобы он сам опрокинул её, чтобы был груб. Ооо! И в то же время, она боялась, что он догадается об этом и Алла краснела — «Что он тогда подумает о ней! Испорченная, вульгарная, алчущая! Нет! Ей хотелось грубости с его стороны, но он должен думать о ней, с нежностью, с любовью».
Уже четверть часа они идут по лесу, держась за руки, и он даже поцеловать не попытался!
Даже приобнять!
— «А у самого стоит!»
Воспалённое воображение рисовало пикантные картинки, желание нарастало, и Алла не выдержала
— Я слышала один анекдот. Он, правда, похабный. Но ты же не подумаешь, что я такая испорченная, если я расскажу его тебе
Георгий улыбался — «Что бы ты подумала о моих желаниях?»
— Расскажи!
— Ты сам попросил! Девушка и парень идут по лесу. Парень держит девушку за руку. Девушка хочет. Сильно, сильно! Но парень только поцелует её и снова ведёт за руку. Тогда девушка говорит парню — Слушай, давай так: когда я увижу лопух, то скажу — Вон лопух! — и ты меня завалишь на траву и отъебешь! Согласен? Согласен! — ответил парень. Идут они дальше, и девушка увидела лопух — Вон лопух! Парень завалил её на траву и выебал! Идут дальше — Вон лопух! Парень завалил её на траву и выебал! Идут дальше — Вон лопух! Завалил! Выебал! Идут дальше — Вон лопух! Завалил! Выебал! Идут дальше — Вон лопух! А парень в ответ — У меня уже хуй опух! А тебе, всё лопух!
Алла замолчала, боясь взглянуть на Георгия. Щёки пылали. Сердце готово было выскочить из груди.
— «Ну что же ты? Ну завали! Ну выеби!»
Она увидела лопух — Вон лопух! — и хохотнула.
Георгий метался в сомнениях — «Зачем она рассказала анекдот? Зачем она сказала — Вон лопух!? Она хочет, чтобы я завалил и выеб её? А если она оттолкнёт меня? А если обидится?»
Алла остановилась — Смотри, какая полянка! Давай отдохнём. Посидим на травке.
— Давай! — согласился Георгий
Они вышли на полянку.
— Ты сядь! Мне надо в кусты.
Алла зашла за кусты из смородинника и малины. Стянула трусы и бросила на траву. Её лихорадило от желания, и она начинала терять самообладание. Постояла с минуту и вышла на полянку к Георгию. Села рядом, подогнув колени и накрыв ноги подолом сарафана.
Георгий сидел полулёжа, опираясь на локоть правой руки.
Алла, оправив сарафан, подняла руки к волосам, как будто хотела поправить, но вместо этого — резко толкнула Георгия, и упала вместе с ним, и на него! Не давая ему опомниться, и прижимая плечи руками, впилась губами в губы и целовала взасос! Так же, резко оттолкнувшись, выпрямилась!
Глаза потемнели! Грудь вздымалась! Лицо и шея пошли красными пятнами.
Опомнившись, Георгий сел и хотел обнять Аллу. Но она сама, притянув к себе, и прижимаясь грудью, покрывала поцелуями, и когда он обнял её, откинулась назад и задыхаясь, с закрытыми глазами, шарила руками, дёргая пряжку ремня и пытаясь расстегнуть ширинку. Пальцы наткнулись на член, выпирающий через ткань джинсы, и Алла, привстав на коленях, прижалась лобком, и ёрзая вперёд-назад и сверху-вниз, тёрлась, выгибаясь станом, и запрокинув голову! Продолжая ёрзать, с силой прижималась животом и лобком, а он не мог ничего сделать!
Ему приходилось сжимать Аллу и удерживать, чтобы она не завалилась.
Её голова запрокинута! Глаза закрыты! Губы кривятся! Руками опирается на его плечи. Движения становятся отрывистыми и сопровождаются стонами! Обхватив его за шею, прижалась содрогающимся телом, часто и с хрипами задышала, и обмякла!
Он осторожно опустил её на траву.
Алла лежала с закрытыми глазами и улыбалась.
Открыла глаза
— Какой ты!
Он смотрел, не понимая, о чём она.
И Алла догадалась, по его растерянному виду: он не понял, что с нею случилось!
Ей стало стыдно! Так легко, и так быстро (!) она получила то, чего не было уже несколько лет.
И было стыдно за то, что она получила удовольствие, а он, удерживая её, не смог даже поцеловать и приласкать. Но от мысли, что он так и остался девственником — становилось легче.
— «Пусть это случится с другой, которая моложе» — думала Алла, успокаивая себя.
И когда Георгий, приклонившись, хотел целовать её, она упёрлась руками ему в грудь — Не надо!
И села, и оправляя подол сарафана, встала
— Пойдём! А то скоро стемнеет
И пошла, не ожидая, когда он встанет.
Он шёл следом, весь в смятении чувств.
Трусы остались в кустах.
204