Секс история Федосонья

— Федосонья? — клерк внимательно рассматривал девушку, — какое странное имя.

— Мамочка с папочкой позаботились, — усмехнулась девица.

— И вы ищите приключения на свою попу, — докончил клерк, подписывая бумаги.

— Именно так, — подтвердила Федосонья, — изнасилование в лесу, может даже групповое. Люблю риск. Меня это заводит. Я, конечно же, буду сопротивляться, убегать, давать отпор... Это возможно?

— Вполне, — мужчина протянул ей бумаги на подпись, — сколько бы охотников вы хотели?

— Пять или семь, но не шесть, — сказала девушка, подписывая каждый лист бумаги.

— Пять, — сказал клерк, — устраивает?

— Вполне... А это что? — тыкая пальцем в одну из бумаг, спросила клиентка.

— Стандартная страховка. Компания не несёт ответственности на случай, если вы ненароком покалечитесь, утопните в болоте, вас покусают змеи, или вы сломаете ногу, руку, голову, наконец. Лес же. Дикая в своей первозданности природа.

— Утопните в болоте? — усмехнулась Федосонья, — забавно. А если я покалечу одного из охотников?

— Я так не думаю, — зыркнув на неё одним глазом, сказал клерк, — у нас строго обученные люди.

— Ну а если?

— Даже если убьёте, — вам ничего не будет. Как вы понимаете, большие деньги крутятся, большая опасность... Миссия секретная. Утопните в болоте? Ваш сожжённый труп найдут в каре, потерпевшим аварию... Случайно убьёте кого-то — то же самое, но уже с ним. Это игра, но она очень приближена к реальности. Я вас не сильно напугал, — мужчина улыбнулся одними губами.

— Не сильно, — в ответ улыбнулась она, — я храбрая девочка, и отлично понимаю, что если сейчас откажусь — деньги вы мне не вернёте?

— Ни цента, — подтвердил клерк, — а теперь, когда все формальности соблюдены, бумаги подписаны, я должен сделать вам укол — это снотворное. У нас строгая секретность. Вы не должны знать, где это место.

***

«Это не Земля, — была первая мысль после пробуждения, — Виктор был прав... «. Девушка была совершенно голая. Оглядевшись по сторонам, она взглянула вверх. Почти у самого неба на одном из высоченных дерев практически без сучьев и листвы висели её голубенькие трусишки. На другом — бюстик. Развернувшись вокруг своей оси, Федосонья увидела юбку, блузку и свою сумочку. «Лезть наверх — откровенная глупость, — подумала жертва игры, — пойду, поищу болото, чтобы утопнуть». На правой руке обнаружилась электронная карта.

Болото было в стороне от бюстика. Федосонья быстро отодрала кору от одного из дерев, повязала импровизированную обувь неизвестным крепчайшим растением и направилась в сторону болота. Вскоре она вышла к пространству, заполненному зловонной жижей, местами сокрытому травяным обманным покровом с весёленькими красными ягодками, похожими на земную клюкву. На берегу валялись оструганные длинные жерди, что облегчало ей задачу. Нагнувшись, чтобы поднять одну из них, она тут же была сбита с ног сильнейшим ударом мужской руки по своей роскошной заднице.

Охотник подкрался незаметно. Но это было нечестно. Ей давался один час, чтобы покинуть место выброски.

— Это нечестно! — закричала жертва, — у меня ещё почти час в запасе.

— Ну, пожалуйся, — расхохотался мужчина, — мне сейчас влепят нарушение? Как же! Здесь нет никого, нет законов, правила отсутствуют. Твоя жопа принадлежит мне, и я её сейчас возьму. Отдайся по-хорошему, или я тебя изнасилую. Впрочем, мне и так и эдак в радость.

Резко развернувшись на спину, Федосонья со всей силы лягнула здоровяка в коленку ногой, обутой в импровизированную чуню. С таким же успехом она могла её нежно погладить. Охотник дико расхохотался, поймал её за лодыжку и, подтянув к себе поближе, сказал:

— Сопротивляйся! — тем самым я получу больше удовольствия от изнасилования тебя.

Неожиданно он резко нагнулся, ухватил её за вторую ногу, приподнял и ловко перевернул девушку на живот спиной к себе. Огромная туша тут же навалилась на насилуемую. Вес туши дважды превышал вес жертвы. Мужчина был почти на голову выше маленькой девчушки. Чуть приподнявшись он просунул свою правую руку к груди Федосоньи и почти ухватив оба нежных холмика в свою огромную лапищу страстно мял их, пощипывая соски. Чувствовалось, что он просто млеет от удовольствия, постанывая и мыча от наслаждения. Эстет совершенно не торопился. Он не был кроликом, а скорее, хищником из породы кошачьих. Играл с мышкой, словно кошка или лев со своей жертвой. Кроликом в данной ситуации была Федосонья. Ей было трудно дышать и от страха захотелось пукнуть. Отбросив ложную стыдливость она сделала это. Пах мужчины прижатый к её попе почувствовал её страх, как бы она ни старалась сделать это тихо и незаметно.

— Ага! — обрадовался он, — твой попец хочет меня! Трепещет от вожделения.

— Так это теперь называется? — зло сказала насилуемая, и повторила свои действия, но уже не таясь, а громко.

Охотник вновь рассмеялся, просунул вторую руку к груди жертвы и стал страстно облизывать шейку девушки. Лизнув пару раз её щёку, он ухватил в свой слюнявый рот её ухо и стал его откровенно жевать, при этом постанывая от удовольствия. Было больно. Конечно, он не кусал до крови, но всё равно было довольно ощутимо. Жаркая волна чего-то очень приятного начала подниматься внизу живота Федосоньи. Её лоно намокло. Она почувствовала своей, пока ещё девственной попой, как что-то твёрдое и горячее забугрилось в брюках мужчины. Он чуть приподнялся и потёрся этим чем-то, стараясь проехаться по черте, делящей попу Федосоньи пополам. Насильник потыкался скрытым одеждами членом в девственную дырочку ануса жертвы. Федосонью затрясло от вожделенья. Ей очень хотелось, чтобы насильник, поскорее лишил её девственности в этом сладком местечке. Но она не собиралась сдаваться без боя. Уверенная, что насильник, как только начнёт раздеваться, ослабит захват и встанет с неё.

Так и случилось. Здоровяк привстал и начал расстёгивать брюки. Девушка воспользовалась этим, быстро выползла из-под удерживающей её туши и припустила вскачь, как перепуганный зайчик, в сторону болота. Она уже была возле зловонной жижи и собиралась ухватить шест, чтобы проложить себе путь в безопасное место, но обозлённый мужчина бросил в её сторону свой заплечный рюкзак, сбив с ног несчастную.

— Ах ты сучка! Ах ты тварь! — строжился он. — Сбежать удумала?! От Вепря ещё никто не сбегал! Он прыгнул и чуть не в прыжке оседлал попу девушки. Развернувшись, Вепрь содрал импровизированную обувь с ножек своей жертвы. Быстро привязав её к одинокому дереву верёвками от обуви, да так, что она впечаталась грудью и животом к нему намертво, мужчина ласково провёл пальцем промеж булочек насилуемой.

— Сейчас я тебя распечатаю! — счастливо смеялся он, — люблю во всём и всегда быть первым. Немножко смажем, чтобы легко входило, и приступим.

Говоря это Вепрь поглаживал шоколадное пятнышко Федосоньи средним пальцем, хорошенько умасленным водяной смазкой. Руки и ноги саднило от тугих лиановых верёвок. Кора дерева больно впивалась в грудь и промежность, но девушка наслаждалась. Нет она не поддалась. Её брали силой. И может быть она сбежала от насильника в болото, если бы тот не сбил её с ног своим снаряжением. Теперь для этого не представлялось возможности. Она была привязана к дереву. Её попа была на виду у всего света. Подходи и бери кто хочет. И мужчина брал. Сначала он нежно пропихнул туда один палец. Два никак не пролазили.

— Расслабь попку, — приговаривал он, — а то потом будет больно... Расслабь говорю! — грубо прикрикнул охотник.

Ему очень хотелось всунуть туда вставший во всю мощь, налившийся кровью член, но сучка сопротивлялась и своими мышцами сжимала очко.

— Ах ты тварюжка! Так значит, да? Ну ты сейчас у меня полууучишь!

Мужчина со свистом выдернул свой ремень из брюк и с силой опустил его на белоснежную, не тронутую загаром попочку привязанной жертвы. Жертва дико вскрикнула. Это было по-настоящему больно.

— Не надо! Пожалуйста, не надо! — взмолилась Федосонья, — я сделаю всё, как вы хотите.

— Сделаешь, куда же ты денешься, — со смешком в голосе сказал Вепрь и подставил к её девственной дырочке, свой одеревеневший член, — не хочешь по-хорошему? Сделаем по-плохому. Расслабь анус, тужься, сучка! Тужься.

Федосонья расслабила свои мышцы и стала тужиться пропуская член в своё заднее чрево. Женщина наслаждалась. Ведь она не поддалась сразу, даже будучи привязанной к дереву. Насильник больно отхлестал её ремнём. У неё не оставалось выбора. Было больно от проникновения тупого предмета в не предназначенное для этого место. Но она наслаждалась будучи униженной, оскорблённой и насилуемой. Вепрь, наконец, засунул ей в попу свой член до упора. Теперь уже не девственница в попу поиграла своими мышцами, привнося некий шарм в любовные откровения. Сексинструктор почему-то называл их «зажимушками». Это слово всегда смешило её, и сейчас вспомнив, она рассмеялась.

— Что нравится? — радостно засмеялся в ответ охотник, — сейчас я тебе впендюрю, мало не покажется!

«Впендюрь, впендюрь, а то только разговоры разговариваешь!», — обрадовалась насилуемая, но вслух ничего не сказала, а только жалостливо вздохнула, деланно всхлипнув при этом.

Вепрь начал впендюривание. Он двигался споро и быстро, вытаскивая свой инструмент почти на всю длину и тут же заталкивая его до основания. Делал это он с видимым удовольствием, хакая при этом и приговаривая:

— Какая сладкая жопка! Впритирочку, как мышиный глазик. До чего же приятно. Хорошо, что я у тебя первый, а не пятый. Пятому уже не то достанется.

Его сильно забирало от секса и от слов, которые он говорил, как бы самому себе. Охотник стал быстрее двигаться и жёстче, втыкая свой член в попу жертвы, будто сваи забивая.

Мужчина только-только подходил к оргазму, как Федосонья начала кончать. Мышцы её ануса сокращались в такт с выбросами любовной жидкости из вагины. Насильнику это тоже нравилось, вскоре он радостно захрюкал и начал изливаться прямо в задний проход жертве. Закончив своё дело, первый мужчина извлёк небольшой цилиндрик из рюкзака и приставив его к правой полупопице своей жертвы, чтобы сделать отметку. Было ужасно больно, но Федосонья сжала зубы и не проронила даже стона.

— Что ты там сейчас сделал? — спросила она, едва сдерживаясь от боли в попе.

— Отметился, что я первый. Это наколка с моими инициалами и гербом. Здесь ты её не сможешь убрать. А на Земле — запросто.

Затем он разрезал удерживающие её лианы и быстрыми шагами пошёл в сторону противоположную от болота. «Сделал дело, загулял смело», — подумала жертва. Она разыскала большие листья неизвестного растения, похожего на земной подорожник, повязала открытую рану на попе, подобрала два шеста и медленно ступая босыми ногами по скользкому илистому дну, начала продвижение вперёд к центру болота, проверяя шестами глубину и зыбкость трясины.

******

— Хрен ли её всё время тянет в болото? — спросил мужчина с военной выправкой, — она случаем не суицидница.

— Я-то почём знаю, — ответил ему мужчина, представлявшийся Федосонье клерком, — может и суицидница, раз так рвётся утопнуть в болоте. Кто их поймёт задвинутых на своих эротических фантазиях? У этой, чтобы её изнасиловали пятеро мужиков в попу. Может она хочет...

— Я знаю, — перебил его военный, — а у тебя какая эротическая фантазия? Тоже поди хотел бы попасть в лес голым и убегать от пяти мужиков?

— Нет, конечно нет, — внезапно покраснел клерк, — у меня другая, — тихо добавил он.

Губы мужчины непроизвольно шевельнулись, как бы делая сосательное движение.

— Понятно... — понял начальник.

Он вспомнил с каким вожделением поглядывал подчинённый на его член, когда они случайно оказывались вместе в туалете. «Придётся исполнить эротическую мечту этого идиота», — подумал он, а вслух приказал подчинённому лезть под стол. Благо они были в смотровом помещении одни. Псевдоклерк покраснел пуще прежнего, но сполз со стула и опустился на колени. Под столом ему представился вид давно вожделенного члена начальника, который тот предварительно освободил от одежды. Латентный гей, наконец-то исполнил свою эротическую мечту: отсосать у вышестоящего начальства в кабинете. Правда, это был не кабинет, но в будущем, он был уверен, ему представится такая возможность удовлетворить свою страсть в кабинете под столом для совещаний и даже во время этих совещаний, но чтобы его никто не видел. Он давно лелеял эту свою эротическую мечту. Наконец, ей было суждено сбыться.

Пока двое педиков занимались непотребством, им было невдомёк, что происходило в лесу. Они ведь не смотрели на экраны. Один закрыл глаза от удовольствия, второму из-под стола ничего не было видно...

******

Пройдя несколько километров, Федосонья попала в тупик. Впереди была только трясина. Она уже утопила один шест. Второй показывал, что продвижение вперёд невозможно. Дико матерясь, девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и отправилась назад. На берегу её поджидал совершенно голый человек. Он улыбался, в его правой руке был охотничий нож. Это был другой охотник. Форматом поменьше, но членом побольше. Федосонья заворожено глядела на его член. Медленно продвигаясь в сторону берега. Она представлялась себе кроликом, а член мужчины удавом. Удав пока лежал спокойно, как бы нежась на солнышке. «А что будет, когда он проснётся? Когда, наполнившись силой, встанет во весь рост. Я же лопну от такого огромного члена», — думала девушка. Желание затопило её сущность. Она уже видела себя в мечтах, как мужчина силой прижимает её к земле на коленях и пытается воткнуть в её задницу своё чудовище. Ей страшно больно от проникновения, и в то же время наслаждение затопляет её.

— А я тебя давно жду, — крикнул мужчина, — я был уверен, что ты вернёшься. В этом болоте прохода нет. Так что ни пытайся в нём спрятаться.

— Я и не пытаюсь, — сказала девушка и ускорила шаг навстречу боли и удовольствию.

— Ну ты и грязная, как чушка, — презрительно морща губы, сказал охотник, — на-ка умойся, — протянув руку за спину и подавая женщине двухлитровую бутыль с водой. — презрительно морща губы, сказал охотник, — на-ка умойся, — протянув руку за спину и подавая женщине двухлитровую написано для. оrg бутыль с водой.

Как только Федосонья закончила умывание, охотник резво вскочил на ноги и, ухватив девушку за грудь, прижал спиной к себе. Его нож оказался в опасной близости от горла, а здоровенный член прижался к её попе. От него несло теплом и желанием.

— Не дёргайся, — зло прошептал он, — а то я тебе пущу кровь. Возьми его в руку и поласкай — он это любит.

Федосонья молча завела руку за спину и стала ласково поглаживать член насильника, не забывая про его яички. Называть их так можно было с боооольшой натяжкой. Яйца мужчины, конечно, были меньше слоновьих, но как ей казалось, ни намного. «Мало того, что он порвёт мне всю жопу, так ещё накачает спермой, да так, что живот распухнет, как у беременной. Лишь бы не лопнуть...», — думала она. Однако продолжала делать то, что нравилось обоим. Вскоре член мужчины встал во всю свою мощь.

— Можно посмотреть? — попросила женщина.

— Ну, смотри, — осклабился мужчина, позволяя ей развернуться, но будучи всё время начеку, держал нож вблизи шеи своей жертвы.

Член увеличился ненамного, но был всё равно огромным, со вспухшими венами и ярко-красной головкой.

— Ложись-ка на спинку, — приказал мужчина, — я тебя лучше так оприходую. Мне нравится смотреть в глаза своей жертве.

Он приказал её взяться руками под коленками и приподняв ножки прижать их к груди.

— Чтобы доступ был поудобнее, — пояснил второй охотник.

Затем, взяв бутылочку с эротической смазкой, он принялся разрабатывать очко своей жертве. Сразу было видно, что это ему не впервой. Сначала он пошерудил там одним пальцем, потом двумя, и вскоре три свободно заходили в расслабившуюся дырочку. Федосонья не пыталась использовать мышцы своего второго влагалища. Наоборот, она хотела максимально его расслабить, чтобы избежать вероятных разрывов.

Одна рука охотника была занята ножом. Ему это показалось слишком неудобным, воткнув его в землю рядом с поясницей жертвы, он пообещал свежевать ту, как зайчика, если попытается оказать ему сопротивление или попробует сбежать.

— Лежи и не дергайся. Сначала будет немного больно, потом приятно.

Достав из своего рюкзака искусственный член, покороче и меньшего диаметра, охотник пояснил, что этим он ей расслабит анус основательно, чтобы потом совершить главное проникновение.

Подставив искусственное изделие к уже довольно разошедшейся дырочке, мужчина как бы приложил его и постарался воткнуть на максимальную глубину. Его вторая рука надрачивала свой естественный орган, чтобы тот не халявил, а находился в постоянной боевой готовности.

Федосонья с ужасом взирала сквозь неплотно сжатые свои ножки за тем, как огромная малиновая головка то появлялась, то исчезала за скрывающей её будто бы капюшоном кожей. Она почувствовала острую боль у себя в анусе от искусственного предмета, заталкиваемого туда насильником. Ему удалось запихнуть его почти наполовину с первой попытки.

— Выталкивай его, — приказал второй мужчина.

Девушка поднатужилась и стала своими мышцами избавляться от чужеродного предмета. Она очень боялась разрывов, но искусственный член выходил мягко, не раня её попу. Когда он почти вышел, насильник вновь с силой запихнул его, но уже почти на всю длину.

— Полежи, расслабься. Привыкни к нему. Позажимай его своими мышцами, — учил он свою жертву.

Вскоре боль прошла. Федосонья немного попривыкла к инородному предмету и стала осторожно выталкивать его. Она уже ожидала, что садист вновь резко воткнёт его, но уже до конца. Но всё вышло не так. Насильник воткнул свой член, хорошенько намазав его лубрикантом.

Его дубина на удивление вошла почти беспрепятственно, больше, чем наполовину. Девушке показалось, что все её внутренности куда-то умялись, и на их месте оказалось тупое орудие мужчины. Ей даже стало трудно дышать. Нет — это не было исполнением её эротической мечты. Это было, скорее, кошмаром. Охотник не собирался останавливаться на достигнутом. Ухватив за бёдра свою жертву, он стал не втыкать в неё свой член, а натягивать, натаскивать её попу на него. Медленно, но верно, сантиметр за сантиметром, анус Федосоньи насаживался на огромную елду. Наконец, она почувствовала его гигантские шары, упёршиеся в её попку.

«Ну, наконец-то! — мысленно обрадовалась она. — Может, привыкну и мне это понравится?» — думала страдающая от сильной боли.

Насильник пока ничего не делал, давая девушке отдохнуть, привыкнуть. Боль начала отпускать её. Она даже попробовала зажимушки. Вскоре стало вполне терпимо, и Федосонья попыталась вытолкнуть огромный предмет, поднатужившись. Охотник помог ей в этом благом начинании. Он сначала медленно и осторожно выдвигал, и задвигал свой монстроподобный предмет, но вскоре стал двигаться со всей страстью, на которую был способен. Получить оргазм от такого изуверского секса Федосонье не удалось. Она всё время боялась, что насильник прорвёт её дырочку и сделает из двух влагалищ одно. Он прямо физически ощущала, как тот накачивал её кишечник спермой. Тот раздувался и раздувался. Наконец, это закончилось. Охотник номер два с характерным хлюпаньем извлёк свой член и радостно засмеялся.

— Хотя я и не первый, но твою дырку раздолбил знатно. Теперь ты долго на ней сидеть не сможешь.

Затем он извлёк нож из земли и изъявил желание оставить свою подпись на левой полупопице изнасилованной.

— Мы люди простые. Грамоте не обучены. Я тебе крестик поставлю на всю длину на память обо мне. Поворачивайся попой к дяденьке...

******

— Ну что там? — выходя, из ванной и застёгиваясь на ходу, спросил начальник у подчинённого.

— Второй хотел ей всю жопу ножом располосовать типа крестик, как роспись поставить, — ответил клерк.

— И что? — спросил вышестоящий у подчинённого.

— Девица не собирается в болоте утопнуть, она из жертвы превратилась в охотницу.

Затем подчинённый увеличил изображение на экране. Второй охотник стоял, ухватив себя обеими руками за горло. Сквозь его пальцы фонтанировала кровь. Он закатил глаза и повалился, исчезая из поля зрения видеокамеры спутника...

******

Федосонья переоделась в одежду своей первой жертвы, закинула рюкзак за спину и, глянув на объёмное изображение электронной карты из прибора на своей руке, споро двинулась влево по берегу болота. Её целью по-прежнему был центр болота. Пройдя метров сто, она сделала привал. Плотно пообедала из рюкзака второго охотника. Вновь разделась догола, прицепила экспроприированную одежду и рюкзак кверху нового шеста, вырезанного ею самолично ножом безвременно ушедшего из жизни, начала продвижение по болоту.

Часть — 2

Рюкзак был из непромокаемой ткани. Пришлось его снять с шеста. Было тяжело, Федосонья надела его на голые плечи, заполнив доверху одеждой. Дно в этом месте было не таким скользким. Казалось, под болотной жижей проходила грунтовая дорога или даже какое-то покрытие. Первые несколько километров дались легко. Судя по карте, отважная путешественница к центру болота прошла значительную часть, примерно больше половины. Однако фарт скоро кончился, и на смену твёрдому дну пошли кочки, отстоявшие друг от друга порой на целый метр. К счастью, они были немаленькими, размером примерно, как пол в прихожей квартиры девушки.

Продвинувшись почти на две трети вглубь, охотница за сокровищами опять попала в тупик. Куда ни ткни шестом — везде топь. Федосонья сильно расстроилась, ей очень не хотелось возвращаться. Она достаточно наследила на том берегу и не убрала за собой, чтобы остальные охотники не поджидали её на бережку, и может, все трое. Чего от них ожидать она не знала. Может, они скооперировались и злые за убийство одного из товарищей. А может, они конкуренты и им наплевать. Так думала моя героиня, направлявшаяся назад, развернувшись спиной к центру болота. Возвращаясь, она искала альтернативный путь в этом, вероятно, имеющем местами искусственное происхождение, лабиринте болота. Ей хотелось идти к центру, а не возвращаться. Поэтому она отходила в сторону, но убедившись, что дальше пути нет, вновь оказывалась на прежней дороге и шла назад к берегу.

Внезапно её отвлёк странный шум позади справа. Девушке показалось, что в болоте плещется рыбина. Причём огромная, или это змея — тридцатиметровый питон. Но успокоив себя, она стала продвигаться дальше: «Ну откуда в этой зловонной жиже с миазмами метана водиться морским животным?». Однако шум, похожий на плеск воды, послышался вновь и уже ближе. Выхватив нож из лямки рюкзака, готовая к обороне, воительница со всякой болотной нечистью круто развернулась вокруг своей оси и приготовилась ждать.

Ждать пришлось недолго. Огромное чудовище размером с пятиэтажный дом вынырнуло из глубин, глубин, о которых Федосонья не имела никакого представления. Морское чудовище отдалённо напоминало земного осьминога, а точнее, кракена архитевтуса. Это, скорее, мифическое существо, по рассказам мореплавателей, было примерно такого же размера, с огромным количеством щупалец. Глазища кракена были диаметром с Федосонью или больше. В них, как бы это было ни удивительно, светился недюжинный ум.

— Вот попала, так попала, — вслух сказала полностью ошарашенная охотница, — никак не ожидала увидеть в этом треклятом, Богом забытом болоте такого громадного монстра. И чем ты, интересно, питаешься? Надеюсь, не молоденькими девушками вроде меня?

Монстр не удосужил ответом молоденькую девушку. Он просто протянул в её сторону несколько щупалец и, обвив ими её шею, поясницу и правую ногу, поднял в воздух, приблизил к одному из своих огромных глазищ, чтобы получше рассмотреть. Покрутив свою добычу и так и эдак, кракен выпустил ещё пару щупалец. На сей раз они были значительно тоньше. Руки девушки оказались свободны, и хотя в одной из них был охотничий нож, она боялась ими пошевелить. Чёрт его знает этого осьминога, как он отреагирует на такие шевеления. Вдруг посчитает их угрожающими, а если нанести ему рану, и того хуже?

Тонкие щупальца приблизились к лицу Федосоньи и внезапно синхронно проникли в её нос. Девушка сильно испугалась и приоткрыла рот, чтобы дышать, ведь через нос это делать более не представлялось возможным. Щупальца беспрепятственно проникли сквозь носоглотку до самого

горла. Они начали движение, почти выходя из носа и вновь загружаясь на полную глубину. Движения ускорились и упорядочились.

«Боже, мой! — подумала жертва кракена, — он трахает меня в нос!». Парадокс случившегося заключался в том, что ей это вскоре начало нравится. Щупальца источили какую-то обезболивающую и феромоно-содержащую жидкость, от которой женщина стала возбуждаться. У неё приятно потеплело внизу живота, и она начала мокреть между ног. Монстр не стал останавливаться на достигнутом. Ещё пара тоненьких щупалец проникла в уши Федосоньи. Носовые притихли, заработали ушные. Теперь кракен долбил её в премиленькие ушки. Ещё несколько щупалец теребили и нежно покусывали их. Путешественница потекла основательно. Скажи ей кто-нибудь ранее, что долбиться в уши приятно, она бы подняла того на смех. Но не сейчас. Сейчас она наслаждалась. В то же самое время другие щупальца, которые она не видела, но ощущала своей кожей, исследовали её попку. Коснувшись отметины от первого охотника, ласковые отростки убрали боль и, вероятно, залечили ожог от наколки. Точнее, они убрали её совсем, вернув коже и подкожным слоям первоначальный вид.

— Ах! — воскликнула девушка, — спасибо, милый монстрик, за лечение.

Монстрик продолжил эротическое знакомство с понравившейся ему игрушкой. Вскоре он принялся за другую рану, оставленную ножом от второго охотника, того, что был безграмотным и любил ставить крестик на теле своих жертв в качестве росписи. Крестик ему в тот раз поставить не удалось. Он слишком глубоко воткнул свой нож в попу Федосоньи. Последствия были трагическими для безграмотного мужчины. Жертва сама превратившись в охотницу, полоснула того по шее, отобрав его же нож. Но рана в попе была глубокой и постоянно досаждала ей болевыми ощущениями. Кракен быстро залечил её и принялся исследовать сильно раздолбленную дырочку в попе. Крупночленный был прав. Он её так раздолбил своей здоровенной елдой, что Федосонья не только сидеть не могла, но и при ходьбе постоянно испытывала боль. Вскоре боль растворилась, а довольно толстое щупальце, диаметром ничуть не меньше, чем член второго охотника, стало ласково поглаживать преддверие попочки Федосоньи. У отростка имелась головка, именно ей он постукивал в шоколадное пятнышко, как бы просясь посетить уютные чертоги. Жертве ничего не оставалось, как расслабить своё колечко и впустить непрошеного гостя. Это было совсем не больно, а скорее, приятно.

Теперь насилуемая кракеном женщина наслаждалась от разнообразных проникновений. Точнее, Федосонья не считала себя насилуемой. Болотный монстр представлялся ей влюблённым в неё. Вначале он полечил, а теперь нежно трахает во все её симпатичные дырочки. Она была совершенно не против таких любовных отношений. Щупальце было толще, длиннее и главное — лучше члена мужчины. Оно проникало в кишечник безболезненно, доставляя приятные ощущения. Монстр с удовольствием трахал свою новую любовницу в попку. Его жертва любви от наслаждения стонала на французский манер. Ведь её нос был заткнут другими щупальцами. Стоило ей только закатить глазки от удовольствия и открыть рот пошире, как ещё один тентакль проник в него сразу и до самого горла.

«Ну, всё! Это конец, — поняла Федосонья, — монстр задушит меня. Нос заткнул, рот заткнул своими членами. Я умру от удушья». Однако она не умерла. Более того, ей не нужно было дышать. Тентакли каким-то невообразимым образом насыщали кровь девушки кислородом. Теперь они её сношали во все дырки, кроме одной, но главной. Ей это жутко нравилось. Тело девушки от чувственных проникновений изгибалось в невообразимых позах, как в зад, так и в рот и даже в нос, не говоря уже об ушках. Щупальца теребили её сисечки, поигрывая, словно с мячиками, не забывая покусывать и пощипывать сосочки. Её пупок ласково царапал, предназначенный именно для этого, специальный тентакль. Попу, между делом, похлопывал набор тонких щупалец, похожих на плётку. Пальцы рук и ног облизывали тентакли, имеющие ротики, язычки и маленькие зубки, которыми они их небольно покусывали. Коленки и под коленками тоже что-то поскрёбывало, сладко цапало, покусывало и царапало. Со спинкой производился нежный массажик, а кольца, обвивающие поясницу и шею, ходили нежными волнами, раздавая вкусные поцелуи своими присосками, тихонько чмокая при этом.

Всё тело Федосоньи превратилось в сплошную эрогенную зону, которую трахали, гладили, кусали, покусывали, скребли, царапали, ласково пороли. Она наслаждалась, тащилась, мокла, таяла, кончала, оргазмировала. Пила, вдыхала, нюхала, ощущала все эти наслаждения и удовольствия. На неё накатывали волны экстаза, захлёстывали оргазмы. И всё это происходило одномоментно, одновременно, сию секунду и казалось вечностью...

Девушка ничего не видела и не чувствовала, что происходило вокруг неё, затопленная любовными ощущениями. Но как оказалось, кракен не стоял на месте, а двигался. Иногда заныривая вместе со своей любовницей в глубины болота, но чаще передвигаясь по поверхности болота, по только известному ему пути. Его путь, как и путь Федосоньи, лежал к центру этого болота.

******

— Ну что там, Максюточка? — по-панибратски называя своего подчинённого, спрашивал того по телефону начальник, оставшись один-одинёшенек в своём кабинете.

— Просматриваю запись, — ответил Максюточка из просмотровой комнаты.

Не далее, как двадцать минут назад в кабинете прошло совещание, во время которого в миру Максим претворил в жизнь свою голубую мечту, находясь под столом между ног своего начальника и тихонечко отсасывая из обожаемого им члена. «Сбылась мечта идиота», — сыто щурился начальник. «Сбылась мечта всей моей жизни!», — радостно думал Максим...

Произошло два события, о которых Максим тут же сообщил своему начальнику. Первое и главное заключалось в том, что один из охотников сильно законявил, выражаясь языком Максюточки, увидев труп своего сотоварища, он отказался от денег и запросился домой к маме.

— А ты ему объяснил, что он теряет все деньги и даже те, что внёс для участия в охоте? — спросил начальник.

— Непременно и обязательно, — подтвердил подчинённый.

— Но тогда нам нужно спешно искать подменку, — вскричал начальник, врываясь в смотровую комнату, — ты уже выполнил требование этого труса?

— Пожалуйста, не сомневайтесь в моей профпригодности, — занервничал Максим, — конечно, он уже летит домой усыплённый снотворным уколом.

— А что с нашей жертвой?

— Она на болоте и движется к центру, но её изображение отсутствует, — доложился Максик.

— Ты сам понял, что сказал сейчас?! — взбеленился начальник.

Подчинённый продемонстрировал приборы, фиксирующие жизнедеятельность Федосоньи. Все показатели были в норме.

— А её не видно?

— Нет, но может, она передвигается под водой? — предположил Максим.

— Понятно, — ничего не понял вышестоящий, — так как быстро найти подменку мы не сможем, придётся лететь тебе.

— Мнеее? — сильно удивился Максюта, — я же в попу даже жену не пробовал. А у неё нож. Она меня им покоцает, наделает дырок во всех важных жизненных органах.

— С какого бодуна она тебя покоцает? Ты же ей крестики на попе делать не собираешься?

— Нет...

— Тогда закатывай рукав рубашки, я тебе укол сделаю.

— Зачем? — не понял клерк, — я же знаю где это место.

— Так, на всякий случай...

******

Многочленный любовничек со своей игрушкой прибыл к месту назначения — центру болота. Осторожно поместив её на совершенно сухую площадку, которая возвышалась над уровнем болота на целых полметра и была в диаметре почти двадцать, помахал ей ручкой, а точнее — своими щупальцами и скрылся в туманных болотистых далях. Федосонья, освобождённая от тентаклей, вздохнула, наконец, полной грудью и пошла обследовать конечную цель своего путешествия. Совершенно ровная поверхность, сработанная предположительно из базальта или каких иных каменистых пород, не имела в себе ни дверей, ни люков, ведущих в глубины. Не было на ней абсолютно ничего, чтобы проникнуть в подземелье, хранившее несметные сокровища. Вскоре отважная искательница сокровищ убедилась в этом на все сто, исползав и излазав на коленях небольшой пятачок суши.

— Нда, — сказала она вслух, — или Виктор планету перепутал или болото не то, и надо искать другое. Однако карта не показывала другого болота. Она показывала лес вокруг него и больше ничего.

«Придётся возвращаться в лес, — подумала девушка, — отдаться в попу порно рассказы ещё троим охотникам, а потом меня вернут домой. Хоть натрахаюсь вволю. Впрочем, уверена, никто не сравнится с монстриком. Но пока доберусь снова захочется». Водрузив рюкзак на девичьи плечи, путешественница по болотам ухватила шест и стала искать обратную дорогу. Ей это удалось не сразу. Она обошла почти треть островка, пока шест не показал твёрдую поверхность, шириною почти в метр. В этом месте болотом и не пахло, но вода была достаточно тёмная, чтобы что-то увидеть.

«А вдруг ход находится где-то с краю, на боковых стенках островка?», — посетила её вполне здравая мысль. Скинув рюкзак и одежду, она спустилась в воду и стала обшаривать боковые стены, пытаясь заглянуть под воду. С помощью шеста Федосонья обстукивала те места, куда не могла пройти из-за топи. Примерно ещё через треть окружности островка ею был обнаружен ещё один проход. Встав на каменистую поверхность, она увидела рычаг, торчавший из стены. Подёргав его и так и эдак, искательница сокровищ запустила какой-то механизм. Середина острова отъехала в сторону, образовав проход внутрь.

— Уррра! — вскричала Федосонья, быстро оделась и осторожно спустилась в подземелье, на всякий случай держа в руке нож.

Вскоре круговая лестница с подобием ступенек закончилась, бесстрашная искательница вошла в сокровищницу. Сокровищница представляла собой небольшую комнатку с низеньким круглым, небольшим столом посередине. Вероятно, те, кто населял эту планету, были небольшого роста, не выше метра, метра двадцати. Так предположила она. Но не это интересовало девушку, её интересовали три камня, лежавшие на столе. Камни были не огранены, а имели округлую, вытянутую форму, словно конфеты-сосучки. Одна конфета имела рубиновый цвет, другая изумрудный и третья жёлтый. Никакого освещения в комнате не наблюдалось, однако было достаточно светло. Камешки в свою очередь чуть меняли свой цвет. Цвет становился немного ярче и опять чуть пригасал. Происходило это не синхронно, а как захочется каждому. Внезапно поддавшись сиюсекундному импульсу, охотница за драгоценностями ухватила их в свою ладонь, поднесла ко рту и проглотила. Зачем она это сделала, никаких разумных мыслей не посетило её голову. Её голову посетило другое. Сознание помрачнело и девица, закатив прекрасные глазки, рухнула прямо на стол.

Сколько времени она провалялась без сознания, Федосонья не знала. Счастливые часов не наблюдают. Выбравшись на поверхность, она быстро поела и попила, не забыв о естественных надобностях. Спустившись на теперь известную ей подводную тропинку, она принялась дёргать рычаг. Вскоре её действия возымели успех — тайник закрылся.

Камни что-то сделали с ней. Теперь она могла видеть каким-то внутренним зрением весь подводный лабиринт болота. Причём дороги, ведущие к берегу, выглядели несколько ярче, нежели ведущие в тупики. Избрав одну из них, противоположную той, с которой начала своё путешествие, Федосонья водрузила рюкзак с одеждой и провиантом на свои хрупкие девичьи плечи, отправилась в обратную дорогу в поисках новых приключений на свою попу.

Обратный путь был недолог, и хотя она тыкала на всякий случай шестом, ей было вдомёк, что впереди топи нет. Вскоре Федосонья была на другом берегу болота. Быстро облачившись в охотничий костюм, она отправилась вглубь леса на поиски приключений. Приключения не заставили себя ждать. Примерно через час на неё что-то свалилось с дерева. Бородатый парень чуть не вышиб из неё дух. Он был профи. Ловко привязал руки дичи к ногам, придав ей изысканную позу в виде латинской буквы «V», если смотреть сбоку. Затем он стащил с неё армейские ботинки и, аккуратно помыв ножки водой из бутылки, принялся облизывать и покусывать её пальчики, мыча от удовольствия при этом.

— Ну ты извращенец! — возмутилась насилуемая, когда тот сильно укусил её за мизинчик.

Охотнику показалось этого мало, он стал вылизывать девчачьи ступни с собачьим рвением. Федосонья сначала заливисто смеялась потом принялась плакать. Наконец, садисту это наскучило, он повернул свою жертву лицом вниз, попой кверху и приспустил с неё охотничьи брюки. Эстет и чистюля сначала обмыл её попу и шоколадный глазик водой, затем принялся её вылизывать. Федосонья отметила про себя, что это не щекотно, а даже приятно, особенно, когда она расслабила колечко ануса, и мужчина ласково потрахивал её там своим языком.

«Интересно, какой у него член? — думала насилуемая, — не дай Бог такой же здоровый, как у второго. Он мне снова раздолбит мою попочку, и придётся лезть в болото в поисках лечащего монстрика». Но к счастью, бородатый мужчина оказался обладателем вполне среднего и премиленького члена, как отметила для себя Федосонья. Эстет подходил ко всему основательно. Он долго готовил для себя любовный плацдарм, помаленьку увеличивая количество пальцев. Всё это время любовной прелюдии, его жертва безбожно текла и даже один раз чуть не кончила. Наконец, охотник вставил своей жертве в разработанную дырочку в попе свой конец и стал медленно и плавно, с раскачкой продвигаться вперёд. Это было так приятно, что Федосонья замычала и заойкала от удовольствия. Она по мере своих сил старалась помогать насильнику. И когда тот вставил ей до упора, поиграла в зажимушки. И двигался он не как сваи забивают, а ласково и нежно, местами, как показалось моей героине, печально. В общем и целом, они получили истинное удовольствие от такой любви.

Охотник разрезал путы отобранным ножом у полюбленной им в задок, возвращать его отказался, уповая, что опять порежет кого-нибудь, отбыл восвояси. «Хорошо хоть отмечаться не стал у меня на полупопице, как предыдущие два придурка», — обрадовалась изнасилованная в попу.

***

Медленно продвигаясь вглубь леса, искательница приключений на свою попу их не нашла. Двигалась она быстро и через каких-то пять часов дошла до окраины игровой площадки. Окраина была ограничена высоченным бетонным забором, перепрыгнуть который не представлялось возможности. Но с него свисали довольно толстые лианы. Вознамерившись залезть по ним на самый верх ограждения и посмотреть, что там за стеной, потому что карта не показывала, что там дальше, Федосонья приблизилась к стене и попыталась ухватится за свисавшую с неё лиану. Получив отменный удар электротоком, неугомонная девица распласталась метрах в трёх, поодаль от стены. Лёжа на земле она заметила устрашавшую надпись: «НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ!».

— Ну и ладно, — вслух сказала она, — не очень то и хотелось.

Однако решив прошвырнуться вдоль периметра, пошла вправо, не приближаясь к опасной стене. Убедившись, что надписи присутствовали через равные промежутки, она, бросив эту бесперспективную затею, изменила курс, пошла в сторону леса, подальше от стены, бьющей током, навстречу новым приключения на свою попу.

***

«Сидит на пенёчке ест пирожочек», — всплыла в памяти присказка из детской сказочки. На полянке на здоровенном пне сидел настоящий бурый медведь из русских сказок. Перед ним стоял охотничий рюкзак, из которого он доставал пирожочки и с урчанием пожирал их, раззявив огромную пасть. Совершенно безоружная охотница поняла, что утопнуть в болоте было бы наиболее приятным вариантом, нежели быть съеденным бурым медведем.

«Интересно, а охотника он тоже сожрал, как пирожки или тому удалось убежать? — думала Федосонья, возомнив себя раком из басни Крылова и медленно пятясь назад в спасительные кущи леса, — или где-то неподалеку валяются его останки?»

Её основным желанием было поскорее скрыться из виду занятого своим обедом зверя. К несчастью, медведь не полез в рюкзак за следующим пирожком, а оглядел окрестности. Увидев свою жертву, он радостно заревел и, высунув непомерной длины язык, хищно облизнулся, встал с пенька и направился в её сторону, причём на своих двоих, как это обычно делают люди.

Животный страх обуял его новую жертву. Он развернул её вокруг своей оси и, наподдав по сладкой попе, заставил бежать без оглядки, да так, что только подошвы армейских ботинок засверкали. Федосонья бежала так быстро, что никакие медведи не догнали бы её во всём мире. Но она бежала не в ту сторону, из которой пришла, а в ту, где была натянута невидимая ловчая сеть для диких зверей. Похоже, они поменялись ролями. Хотя и зверь не бежал на ловца, но и уйти ему от него не удавалось. Попав в сеть с пришитыми к ней липучками, дичь быстро в ней запуталась, и липучки так её обклеили, что вырваться не представлялось никакой возможности. Немного успокоившись, Федосонья перестала трепыхаться, как муха, прилипшая к клейкой ленте, а стала методично освобождать одежду из липучих захватов.

— Будь я сейчас голой, фиг бы этому треклятому медведю удалось меня поймать таким образом, — думала она, освободившись почти наполовину.

Медведь выбежал именно в этот момент и прикрикнул свой жертве:

— Не дёргайся, сучка! Ты попалась! Твоя попа принадлежит мне и никому больше! И сейчас я её возьму!

Вся несуразность происходящего состояла в том, что зверюга не только передвигался на двоих ногах, но и разговаривал на человеческом языке. Федосонья начала догадываться кое о чём. Вскоре её догадки оправдались.

— Подонок! — злючилась она. — Я чуть не обосралась при виде живого медведя.

— Это-то и требовалось, — похихикивал охотник, освобождаясь от медвежьей шкуры, — мне нравятся чистенькие попы.

Затем он подошёл к злой дичи и прилипучил её в полусогнутую позу, отдалённо напоминающую рак.

— Сейчас позабавимся, — удовлетворённо потирая руки, сказал он.

Споро стянув со своей жертвы брюки, он радостно прищёлкнул языком, завидев засверкавшую при свете полуденного солнца белоснежную девичью попу.

— Сначала покажи какой он у тебя, — потребовала запеленатая в сети.

— Да, пожалуйста, — ответил бывший медведь и скинул в мгновение ока брюки и трусы, демонстрируя своё хозяйство.

— Нормалёк, — полюбовавшись на средних размеров член, определилась Федосонья, — делай своё дело, палач.

— Сначала небольшая экзекуция, чтобы не заставляла за собой бегать.

— Мы так не договаривались, — затрепыхалась, как куница в силке, наказуемая.

— Кто тебя спрашивает? — возмутился палач.

Он извлёк ремень из охотничьих штанин Федосоньи и хорошенько отчехвостил её по сладкой попе. Та краснела, скорее, не от стыда, а от боли. А её хозяйка вскрикивала после каждого удара:

— Ай... уй... ах... ох... Больно же! Ну, хватит уже! Может лучше овладеешь ей?

Насладившись экзекуцией, охотник приступил к овладению. Тщательно смазав свой прибор смазкой, предназначенной для этого, он вставил его в предназначенное место и, ухватив свою сексуальную игрушку за премиленькие ушки, начал движение туда-сюда, обратно, чтобы обоим было приятно. Федосонья повизгивала от счастья. Ей было очень приятно. Её ушки, как она помнила после встречи с монстриком, были очень эрегированные. И их подёргивание насильником приводило её тело в любовный трепет. Любовник был не лыком шит. Он не долбился, как дятел, и не двигался, как на похоронах — медленно и печально. Скорее, его танец любви напоминал вальс и тустеп одновременно. Типа: «Два шага направо, шаг вперёд и два назад». В общем и целом, они знатно потрахались. Оба остались довольны и долго расшаркивались друг перед другом.

— Пирожки будешь? — поинтересовался медведь, выпутывая свою любовницу из ловчей сети, — мама испекла на дорожку. Лучше неё никто не умеет.

— Буду, — призналась оголодавшая после экзекуции и любви.

Парочка вернулась на полянку. Четвёртый усадил девушку на пенёк, дал ей пирожок, да не один, а несколько. Утолив голод, они долго раскланивались. Наконец, охотник скрылся в чащобе, а искательница приключений на свою попу пошла куда глаза глядят в поисках пятого и последнего...

********************

В рассказе были замечены ошибки великолепной девушкой с приятным именем Ёлочка в Июле. Преогромное ей СПАСИБО от меня!

Часть — 3

В рассказе присутствует переделанный отрывок из рассказа замечательной юмористки СТ Роксоланы. С разрешения автора. Рассказ называется «Белые ножки»

******

«В этом дурацком месте бывает когда-нибудь ночь?», — потеряв счёт времени, думала Федосонья. Прошло уже явно больше суток, но несильно палящее солнце по-прежнему висело в голубом небе и, кажется, не сдвинулось ни на йоту со своего насиженного места. Тучи на небе отсутствовали, как класс, поэтому мечтать о дожде не приходилось.

— Ну и хрен с ним, — вслух сказала охотница.

По привычке она быстро разделась догола. Дома она всегда спала голой, а в жару даже не укрываясь. Разложив вещички на полянке в тени разлапистого дерева, девушка поджала коленки к своему животику, легла на правый бочок на импровизированную постель, сложила ладони под щёчку и тут же уснула. Её сонная поза как нельзя лучше годилась для подкрадывания сзади вожделевшему её попу охотнику. Сладкая попка посверкивала под лучами вечнополуденного солнца, маня в прекрасные дали. Достаточно было лечь рядом с ней в такой же позе и, осторожно прилабунившись к её задку, вставить пистончик. Чего мешает? Абсолютно ничего! Но пятый охотник, а им был небезызвестный вам, мои дорогие читатели, Максим, залез на самое высокое дерево и оттуда озирал окрестности.

Вскоре его озирания увенчались успехом — он увидел свою жертву. Глаза охотника засверкали охотничьим блеском. Думаете, он быстро слез с дерева и направился исполнять свой охотничий долг? Вовсе нет! Удобно расположившись на дереве, Максим достал из недр охотничьих штанин свой член и стал его дрочить, любуясь попой Федосоньи и представляя, как бы он сейчас спустился и впендюрил ей своего мальчика в её шоколадный глазик...

«Почему бы ему не спуститься и реально не впендюрить ей?», — наверняка, спросит дотошный читатель. Мне это неизвестно, дорогие мои. Вероятно, от дрочки он получал большее наслаждение, чем от реального полового сношения. Впрочем, может, причина такого странного поведения охотника за женскими жопами кроется в другом? В природной лености, например. Член рядом, в штанах — протянул руку и получай удовольствие, а реальность она может быть не такой. Пока спускаешься, она проснётся, и ищи её потом...

Федосонья будто услышала мысли дрочившего на её попочку охотника, повернулась во сне на другой бочок. Но это не остановило дрочера. Теперь он мастурбировал на её ничем не прикрытые груди, представляя, как всовывает и высовывает свой член промеж них. А они подрагивают, трясясь от яростных проникновений промеж ними, вибрируют, подергиваясь сосками. Реально он делал это плотно сомкнутой ладонью, только его красная от прилива крови головка сверкала, то появляясь, то исчезая в недрах мужской длани. Вскоре, оросив окрестности высоченного дерева белёсой семенной жидкостью, удовлетворённый в своих чаяниях охотник, упрятал в недра охотничьих штанов опустившийся член, и приобняв толстую ветку, отдался в ласковые лапы Морфея. Его ждали великие дела, но торопиться в их исполнении не входило в его планы. Устав после праведных трудов, Максим решил поспать, а потом... что будет потом он не решил. За него решила его жертва.

Жертва, носящая имя Федосонья, не спала сном праведницы. Скорее, сном дичи, на которую ведётся охота. И хотя моя героиня обладала некоторыми сдвигами по психической фазе, охотники обладали ещё большими. Ей был неизвестен пятый. Может, он совсем неадекватен и захочет поставить ей не только крестики, но и нолики на её сладкой попе? Поэтому спала она вполглаза, вполуха.

Заприметив на отдалённом дереве охотника, но не узнав его, она всё же успокоилась и продолжила спать, будучи уверена, что подрочив на неё, мужчина не скоро покинет насиженное место. Проснувшись и потянувшись, моя героиня быстро оделась и пошла окольными путями к одинокому дереву, прячась в тени других, стараясь быть незамеченной. Она хотела застать охотника врасплох. Признаюсь, ей это удалось. Приблизившись к месту почивания мужчины, Федосонья разглядела пятого. Им оказался пресловутый клерк, который оформлял ей заказ на игру.

— Ах, ты, сучий потрох! — в сердцах чуть не вскричала жертва, ищущая на свою попу приключений, — ну я тебе сейчас покажу!

Вспомнив своего инструктора по восточным единоборствам, дева, не шитая лыком, яростно приделала армейским ботинком по основанию дерева, провернувшись и прокрутившись на месте, прокричав при этом непереводимый набор звукосочетаний, звучавший примерно, как: «Кииаа!». Дерево зашаталось от монстроподобного удара, да так, что его верхушка, где спал сном праведника Макс, бултыхнулась метра на два, а то и больше. Конечно спать в таких условиях было просто невозможно. Сучим потрохом, Максим не являлся, но был напуган не меньше этого потроха, а может даже больше. Он дико заверещал от страха и буквально скатился со своего наблюдательного пункта.

— Так вот ты какой, цветочек аленький! — в сердцах сказала Федосонья, — сами оформляем, сами и играем?!

— Ну да, типа того, — ответил псевдоклерк, — людей не хватает после убиенного вами, один попросился к домой к мамочке, пришлось его заменить... мной.

— Тобой? — недоверчиво разглядывая тщедушного охотника, усмехнулась охотница, подумав, что тот, скорее, дичь, — я и тебя убью, — запугивала она Максима.

— За что? — испугался Максим.

— Знала бы, за что, так давно бы убила, — скривив губы в усмешке ответила охотница.

— Не надо, — затрепетал от страха зайчик, — я буду паинькой.

— Будешь, а куда ты, на хрен, денешься, — улыбнулась Федосонья и внезапно приподняла прелестную ножку и ласково провела мыском армейского ботинка по его ширинке. Напуганный зайчик, не ожидая таких поползновений от охотницы, покраснел, ровно девушка на выданье, но вскоре взял себя в руки и, гордо расправив плечи, приподнял свою буйную головушку. Его член привстал, как школьник над партой, заглядывающий в тетрадку соседке. Чтобы усмирить своего лучшего дружка, псевдоклерк втихаря засунул правую руку в карман, с понтом-под-зонтом за спичками или сигаретами, а сам под-дождём ласково и тихохонько его поддрачивал, глядя прямо в огромные глаза-болотца Федосоньи.

— Чем это ты там занимаешься?! — поинтересовалась Федосонья, даже не опуская своих прекрасных глаз долу.

Она сделала шаг по направлению к охальнику и резко ухватила того за кисть правой руки, занимающейся непотребством в кармане охотничьих штанов.

— Так-так. Мастурбируешь, значит? У тебя что, с девушками никогда ничего не было?

— Нет, что вы, я женатый человек. Мою благоверную зовут Варвара Ефимовна.

— Так-таки и Ефимовна? — хмыкнула Федосонья, — иначе ты её и не называешь? А я ведь видела тебя, когда ты сидел на дереве и дрочил. На меня, поди, дрочил или вспоминал жопу Ефимовны?

— Нет на вас, Федосонья. Мне Ефимовна в туда не даёт, даже категорически. Я представлял, как ласково всовываю в вашу попку свой член, — подтвердил онанист, но дрочить перестал и вынул руку из кармана.

— Миленько, — тихонько хихикнула девушка и внезапно спросила, — А тебе раньше приходилось заниматься с кем-нибудь анальным сексом?

— Нет ещё ни разу, — загрустил Максик, — мечтаю, чтобы вы были у меня первой ласточкой, жена мне в попу не даёт, считает это извращением, — повторил он.

Девица прыснула в кулачок и, постреляв глазками, сыграла роль китайской мисс Скромность из боевика «Убить Билла», вдруг заявила:

— Ладно так и быть исполню твою голубую мечту розового детства!

Парень не поверил своим ушам! Он радостно вздохнул с натужным всхлипом. Счастье постучалось в его двери! Охотница согласна подставить свою сладкую дырочку в попе под его твердокаменный член! Пока он размышлял над этим, она присела на корточки и стала рыться в экспортированном ею рюкзаке. «Презики ищет», — обрадованно подумал охотник.

Но вместо резинок, девушка извлекла из недр рюкзака непрозрачный пакет, и водрузила его на пенёк.

— Ну раздевайся, чего рот раззявил? Ты же в попу трахаться хотел!

***

Следует отметить, что словообразование «трахаться», отличается от похожего слова «трахать». Трахаются, исходя из гендерной сущности, женщины. Ведь это им вставляют, или они надеваются своей на него. А трахают, соответственно, мужчины. В основном они движущая сила сего процесса, и не им вдвигают, а они вдвигают. Именно это и подразумевала Федосонья, воспитанная в лучших традициях неореализма и блатного классицизма. Но Максу было поровну, как и большинству его соплеменников, когда они говорят: «Я вчера знатно потрахался с одной тёлкой!». Некоторые слои населения это навевает на скабрезные мысли. Они думают, что она его отстрапонила. Или что тёлка и не тёлка вовсе, а интерсекс с сиськами и членом. Впрочем, в современном обществе это не имеет такого важного значения, но для Федосоньи имело, поэтому дальнейшие действия охотницы и его жертвы вполне объяснимы.

***

— Ага, я сейчас, мигом разденусь, — обрадовался псевдоклерк.

Он снял охотничьи брюки, потом трусы. Его член, вожделея попу охотницы стоял, как пик Коммунизма. Но Федосонью совершенно не интересовала затверделость мужского органа. Пошебуршив пакетом, она выудила оттуда... чёрную кожаную плётку о семи хвостах.

— Становись раком, ублюдок! — громко и властно приказала она.

— Что это, как это, почему это? — выпучил глаза Максим, с ужасом рассматривая орудие пытки.

Он выглядел таким обескураженным, несчастным, наполовину голым, что Федосонья усмехнулась и, сильно замахнувшись, стеганула его плетью по тощему заду.

— За что? — чуть не всплакнула жертва, но подчинившись обстоятельствам, а как известно, они превыше нас, бухнулась на колени, — не бейте меня, пожалуйста, я не переношу боли!

Охотница, натянув на своё прекрасное личико маску брезгливости, изловчившись, несильно пнула Максима, приказав ему при этом:

— Становись раком, скотина, я тебя сейчас накажу, подонок, впредь не будешь дрочить на молоденьких девушек, а будешь гоняться за ними по лесу и насиловать. Ты же охотник или где?

Макс пал на четыре кости, приняв соответствующую позу словно собака, ожидающая действия от своей хозяйки, но в мыслях всё ещё лелея надежду трахнуть Федосонью в её попочку, и прошепелявил от страха:

— Прошу вас обожаемая Федосонья батьковна, не бейте меня сильно, обещаю больше не дрочить, а свято исполнять долг охотника.

— Все вы так говорите, а чуть что сами норовите попу подставить! И впредь называй меня госпожа Федосонья, — строжилась она, — считай удары, ничтожество!

— Раз, два, три... десять, пожалуйста, пожалуйста Госпожа Федосонья, — плаксиво упрашивал стоявший в раковой позе, — не бейте меня.

Он начал догадываться, что охотница окончательно слетела с катушек и трахнуть её сегодня ему не представится возможности.

Вскоре ягодицы Максима покрылись цветом алой утренней зари, яйца более походили на грецкие орешки, а его дружок, свисал, понурив головку, и более не хотел воспарять ввысь.

— Как унизительно ты выглядишь! Это стоило бы запечатлеть на память, дабы показать Варваре Ефимовне. Жаль, у меня нет фотоаппарата. Вот бы порадовалась твоя жёнушка, разглядывая своего муженька во всей красе с голым задом.

— Я рад, что у вас не оказалось фотоаппарата. У меня его тоже нет, — беззастенчиво врал Макс.

На самом деле у него в рюкзаке был фотоаппарат, сработанный под зажигалку, но знать про это Федосонье было необязательно.

— Заткнись, ублюдок! — вскипела мучительница и с оттяжкой особенно больно приложилась плетью к ягодицам экзекуироемого, приделав при этом по его сморщенным бейцам.

— А-а-а! — заверещал, как подраненный заяц, Максим.

Федосонья закончила экзекуцию, но её жертва боялась поднять глаза вверх, предполагая, что палач придумал ещё какие-то пытки. Душа Максима заледенела от страха, а сердце провалилось в пятки. Он боялся перечить охотнице, правильно воспринимая текущую ситуацию, а она была незавидной для сидевшего в позе рак с красной жопой. Пока Федосонья притихла, придумывая ему ещё какую-нибудь кару, он трясся как осиновый лист, ожидая продолжения.

— А теперь прими коленно-локтевую позу, мерзавец, а щекой прижмись к траве, — велела палач и для пущего устрашения своей жертвы хлобыстнула плёткой по бесстыжему заду.

Макс тут же выполнил приказ и замер, закрыв глаза в ожидании новой экзекуции. Однако его мазохистская натура возликовала. Ему это начинало нравится. Боль ушла на задний план, а жопа сладко зачесалась в предвкушении чего-то ещё необычного и из ряда вон выходящего. Послышался какой-то шорох. Приоткрыв один глаз, он увидел, что охотница раздевается.

— Страшно, сволочь? — злорадствовала его мучительница, завидев, что он смотрит на неё.

— Да-да-да я всё понял, отпустите меня, лепетал он от страха, а его трусливая душонка вожделела продолжения спектакля. Теперь его мошонка свисала почти касаясь травы, а шоколадный глазик трепетал от вожделения, разглядывая позади растущий лес.

— Не смей перечить мне, раб! — закрепляя его же ремень на шею рабу, сказала госпожа, — повторяй за мной, скотина: «Я тупой, убогий дрочер, который боится охотится на жопы девушек. За это мне полагается наказание от моей Госпожи Федосоньи по моему заду плёткой», — повторяй! — гневалась палач.

Наказуемый с дрожью в голосе повторял, но его мысли, словно скакуны, ликовали.

—. .. а после этого пусть моя Госпожа порвёт мне целку страпоном в попе. Я этого заслуживаю.

—. .. я этого заслуживаю... — эхом повторяла Максюточка, теперь она так звалась у себя в мыслях, — и я с радостью буду целовать и облизывать её ноги в знак благодарности.

Но на словах «Страпоном в попу» стоящий в раковой позе сбился, за что получил сладкий пинок по своему заду прелестной ножкой Федосоньи. Это было так приятно, что его член немного зашевелился и попытался приподнять свою головку.

— А теперь настал момент истины, — сказала охотница, — жопу покажи! Раздвинь булки!

Жертва с готовностью выполнила приказ. Его шоколадный глазик ласково погладил свежий ветерок, стоило ему зареять в откровенности на виду у девственного леса. Однако язык произнёс совсем другое, совсем не то, чего вожделел его хозяин.

— Не надо, Госпожа Федосонья, — слабым голосочком канючил Максим.

Федосонья ничего на это не сказала, только надавила большим пальцем своей ножки на преддверие анала. Её жертва замычала, задёргалась, но получив отменный удар ножкой по своей заднице, тут же затихла. Не останавливаясь на достигнутом, насильница просунула полностью палец ноги в повлажневшую задницу начинающей страпонессы и ласково потрахала им там

— Нравится, тварь? — спросила садистка, — тащишься, падаль?

— Да нравится и тащусь, — в страхе подтвердил наказуемый и подался своей попой навстречу насилующему в его зад пальцу.

— Не слышу уверенности в голосе! — строжилась Федосонья.

— Нравится, ой, нравится, Госпожа Федосонья, — счастливо запел раб, — трахните меня, пожалуйста, в попу и поскорее. Порвите мне целку.

От таких слов хозяина его член начал восхождение на гору страсти. Вскоре его твердокаменность не оставляла желать лучшего.

— О, да ты возбудился, чмо! — расхохоталась охотница, — хочешь меня?

— Хочу, ой, хочу, Госпожа Федосонья, — верещал унижаемый.

— Сначала надо заслужить, чтобы тебя отстрапонили, — приговаривая это, госпожа обошла свою жертву и прикрикнув: «Подними голову, сучонок!», — ткнулась тому своей киской в лицо, — а ну-ка отлижи, мразь, доставь мамочке удовольствие!

— С превеликим удовольствием, — ответил будущий лизетчик.

— Хорошо отлижешь, будет тебе анальный секс, — ухватив за растрёпанную шевелюру Макса, говорила девушка.

Воодушевлённый бишка с превеликой радостью и огромным удовольствием принялся лизать щёлку своей мучительницы. Он её звонко целовал и причмокивал, благо вблизи никого не наблюдалось.

Ему очень нравился вкус половых губок Федосоньи, Макс со всею страстью сосал её клитор, желая напиться любовного нектара из её источника. Вскоре произошло чудо, Федосонья застонала и замяукала, как блудливая кошка. Её нижние губки стали сокращаться, выбрасывая любовную жидкость прямо в рот насилуемого, заливая ему губы и щёки. Тот их ловил, боясь уронить хоть каплю, и облизывался словно кот, обожравшийся сметаны.

Кончив дело, охотница грохнулась навзничь и, погладив ногой шевелюру наказуемого, сказала:

— А теперь тебя ожидает самое вкусненькое, — пообещала она.

Федосонья встала и вновь полезла в сумку, достала оттуда искусственный член, которым совсем недавно подготавливал ей попку к аналу второй охотник. Продемонстрировав новое орудие пытки, пожелавшему анального секса, палач тщательно намазала его кремом не для загара. Для него эта фраза означала несколько иное, он сам хотел потрахать Федосонью в попу, впрочем, в теперешнем его положении это тоже было ничего. Член он пробовал на вкус, вагину тоже, оставалось завершить круг, точнее, быть округлённым. Охотница обошла свою дичь и приказала тому приподнять попу.

— Жопу покажи, — скомандовала Госпожа.

Раб с готовностью выполнил известную ему команду — принял позу, более соответствующую случаю, приподнял жопу кверху и раздвинул булки, а головой пытался зарыться в траву, словно страус в песок, ожидая дальнейших указаний или действий от госпожи. Палач хорошенько умаслила его преддверие к анальному сексу. Парень почувствовал своим шоколадным глазиком приятно холодящую его смазку и подался назад, вожделея чего-то, ранее неиспытанного им. Насильница подставила головку искусственного члена к колечку пожелавшего быть отстрапоненым и мягко ввела его по самый корешок. На удивление, елдак вошёл без сопротивления. Федосонья стала двигать его взад-вперёд, покачивая при этом вверх-вниз.

— Нравится, ублюдок? Нравится, сука?! Тащишься, тварь! — приговаривала она, всё быстрее и сильнее трахая Максюточку в попу.

Как оказалось — это её тоже заводит. Свободной рукой охотница стала поглаживать свои груди, теребя восставшие соски, затем переместила её к своей кисуле и резкими поглаживающими движениями сверху-вниз стала ублажать себя, стеная от удовольствия при этом. Максюточка ухватил свой член и, не таясь, ублажал себя, синхронизируя движения своего «охотника» с движениями страпона, неистово долбящего его в зад. Палач и его жертва кончали вместе...

— Уффф, — уффкнула Федосонья, поставив свою прелестную ножку на голову своей жертвы, словно она позирует перед камерой, демонстрируя удачную охоту, — это было приятно! А тебе понравилось, чмо?

— Да очень, — прогундосил в траву чмо, — а когда вы мне позволите трахнуть вас в попу, госпожа Федосонья?

— После обеда, — сказала госпожа, — надо восполнить истраченные калории.

Они облачились в охотничьи костюмы и полезли в рюкзаки, доставая оттуда разнообразную снедь, раскладывая её на пеньке. Федосонья присовокупила к своей пирожки, а Максюта — небольшой шкалик водки с подходящим названием: «Охотничья»

— Это меня медведь угостил, — рассмеялась девушка, вспомнив охотника в медвежьей шкуре.

После дружеского обеда немножко окосевшая девица решила продолжить свои издевательства. Она приказала картонному охотнику привести доказательства своей мужественности, но прежде тот должен был облизать её ножки. Закончив облизывание, охотник за девчачьими попами приступил к доказательству своей мужественности. В чём она заключалось? Он должен был проскакать на четвереньках вокруг полянки с Федосоньей у себя на спине, игогоча при этом.

Споро приступив к доказательству своей мужественности, Максим получше застегнул свой ремень на своей шеи и, отдав конец наезднице, встал в конскую позу. Следует предположить, что для скачек они разоблачились догола. И это будет верным предположением. Федосонья не позабыла прихватить свою плётку, дабы ускорить передвижение своей коняшки. На третьем круге коняшка стала замедляться, вероятно, устав. Но наездница быстро ускорила её продвижение к цели, носящей имя мужественность, пару раз огрев свою лошадку по крупу плёточкой.

Когда её жертва немного отдышалась, охотница предложила ей ещё одно испытание и последнее:

— А теперь догоняй меня, поймай и изнасилуй в попу.

Затем она соскочила со своего места и пустилась вскачь, дабы доказать свою женственность. Макс в прошлом неплохо бегал, и ему не составило труда догнать свою жертву. Догнав её, охотник выполнил своё предназначение. Сняв ремень со своей шеи, он привязал Федосонью к ближайшему дереву и изнасиловал её в попу, что и входило в его первоначальные планы.

Моя история умалчивает поддалась ли ему шебутная девица, возомнив себя жертвой, а его охотником, или он действительно, когда хотел, то мог. Впрочем, не следует забывать, что ей хотелось поскорее домой. Ведь в её желудке побрякивали волшебные камни. А игра заканчивалась только тогда, когда все охотники изнасилуют её в попу. Макс был последним, пятым охотником. Он оприходовал свою жертву в попу. Сделал он это на раз, два, три, исходя из особенностей своей кроличьей или заячьей души. Описывать подробно, как это произошло, я просто не вижу смысла.

Итак, мои герои направляются домой. Они спят, уколотые снотворными уколами...

Но это ещё не конец...

Часть — 4

Капитан космошипа проснулся от сигнала тревоги. Взглянув на обзорный экран, космический волк, повидавший многое за свою многолетнюю трудовую деятельность, выпал в осадок. Такого, такого! — он не видел никогда и не увидит после. Прямо перед ним зависла инопланетная тарелка не для супа. Скорее, тарелина или тарелища. Она находилась всего в каком-то миллионе километров, но умудрилась закрыть весь горизонт, едва помещаясь на экране. Её размеры просто поражали воображение до дрожи в коленках и волосостояния как на голове, так и на попе. Ко всем прочим прелестям тарель раззявила свою космическую пасть, как бы приглашая прошенных гостей посетить свои чертоги.

— И свернуть — хрен свернёшь, — горестно доложился штурман.

— Откуда она взялась? — спросил капитан, — почему сразу не разбудил?

— А я почём знаю? — пожал плечами штурман, — из ниоткуда. Секунду назад её не было, а сейчас есть. Материализовалась из подпространства.

Так, препираясь промеж собой, наплевав на спящих пассажиров, команда корабля потушила двигатели, и отдавшись на волю космического течения, плыла в неизвестность, навстречу своей судьбе. Через несколько минут малёк влетел в пасть космического кашалота. Пасть захлопнулась, кораблик примагнитили к палубе, и кто-то снаружи постучал по обшивке три раза, вероятно, предлагая выйти. Капитан вывел все обзорные экраны на один. Задний экран показывал, что их ожидала троица инопланетян, впереди которых стояла совершенно голая земная женщина. Вдруг откуда ни возьмись в её руках появился транспарант, на котором чернела огромная надпись:

«ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ! БЕЗ ОРУЖИЯ И КОСМОКОСТЮМОВ!»

— Это как же понимать, вашу мать, голыми что ли? — потрясся в недоумении штурман.

— Без скафандров, недоумок, — психанул командир, — не видишь, что ли, это космические пираты.

— Сам такой, — обиделся тот, — не вижу и никогда не слышал о пиратах, а с пассажирами что?

— Не знаю, пусть спят, шевели колготками. На выход!

— Почему я? Капитан должен выходить первым.

— Хренушки! По уставу капитан последним покидает вверенный ему борт корабля.

Покинув родной дом, команда с поднятыми руками вышла к группе встречающих и, остановившись на приличествующем случаю расстоянии, воззрилась на них. Женщина была очень хороша. Ладная фигурка. Некрупные и нехудосочные бёдра. Тщательно выбритый передок аппетитно поблескивал под искусственным освещением. Ножки, растущие из попы, были длинные, точёные и красивые, будто украдены у модели Мисс-2032. Не осиная талия плавно перетекала в сладкий, гладкий, плоский животик с запирсинговым премиленьким пупком. Выше были две груди. Их округлость и прямостоячесть поражала воображения космических волков, а соски манили присосаться к ним, как телков к коровячей мамаше, и сосать, сосать, пока молоко не потечёт. Личико пиратессы, представляло микс фейшин прошлого и настоящего: Небулы Войтович, Марины Ивановой и Анджелины Джоли, одним словом, отпадное.

Позади красотки и чуть левее стола троица иноземных созданий омерзительной, а местами отвратительной наружности. Один был зеленовато-желтоватого цвета о двух ногах, двух руках, но безносый. В дырки, символизирующие нос, были вздёваны трубочки. «Скорее всего, земной воздух ему не пригоден для дыхания, — правильно предположил капитан, — а похож он на прямостоящую жабу, будто Абаж из мультика «Царство окривевших зеркал».

Вторым был синеголовый чужой. Остальные части его тела были сокрыты под одеждой, сильно напоминавшей балахон. Лысая голова была похожа на человечачью, если бы не огромные глаза с жёлтыми зрачками, как у кошки. Третий, с огромным птичьим клювом, был покрыт перьями вороньего крыла, заменявшими ему одежду. Крыльев не наблюдалось, зато были руки, как у орангутанга, чуть-чуть недостававшие до пола. Инопланетники молчали, допрос вела космическая дива.

— Где остальные, вас должно быть четверо?

— Они спят, — ответил капитан, — им вкололи снотворное.

— Тащите их сюда, — приказала голопопая.

Следует отметить, что притяжение внутри исполинского корабля было примерно сорок процентов от земного, как правильно определил штурман, поэтому команде не составило труда на своих могучих плечах выволочь наружу тщедушного клерка и миниатюрную Федосонью. Их усадили в глубокие кресла, непонятно откуда взявшиеся в совершенно пустом, ставшим значительно меньше, зале. Теперь его размеры не превышали десяти метров, даже по диагонали, а высота — в два раза меньше. Команда встала позади кресел в ожидании дальнейших вопросов или приказаний. Руки они более не поднимали, а ухватились ими за спинки кресел.

— Разбудите их, — приказала голая пиратесса.

— Это невозможно, — сделал сожалеющую мину капитан, — нас не снабдили антидотом. Их должны разбудить на Земле, а без него они могут проспать ещё трое суток.

Женщина встала спиной к землянам и о чём-то тихо совещалась с чужими. Они разговаривали на непонятном языке.

Залюбовавшись округлостями её попы, штурман сделал заявление:

— С каким удовольствием я бы сейчас ей вдул!

— Я бы тоже непрочь, да только сдаётся мне, что скоро нам обоим вдуют чужие, если мы их не разбудим, — шёпотом ответил капитан.

Девица, будто услышала их разговоры, на её лице появилась злая маска. Она подошла к креслам спящих пленников и тихо сказала стоящим позади них мужчинам:

— Я вам сама сейчас вдую, дебилы. Рукой ваши тупые жопы порву, как фашистские флаги, помалкивайте лучше, не злите хозяев.

Мужчины закрыли рты на замки и стали наблюдать за дальнейшими действиями озлобленной фурии. Её указательный палец медленно трансформировался в подобие шприца с длинной иглой, на конце которой повисла капля зеленоватой жидкости. С понтом докторша, не раздумывая, прямо через одежду вонзила иглу в ногу Максима. Подождав действие антидота и убедившись, что тот проснулся и залепетал: «Где я? Что это? Какой кошмар! Мамочка! Роди меня обратно!», — женщина сменила иглу и проделала тот же фокус с Федосоньей.

***

Моей главной героине снился сон. Нет, он не был кошмаром, но сон напрягал её. Оттого что заблокированные участки памяти суперагента первого класса, были разблокированы во сне. Она глядела на всё про всё будто со стороны. Вот Федосонью вызывают в кабинет главного. Девушка проходит множество дверей, прикладывая правую руку или подставляя левый глаз для идентификации. Наконец, она в кабинете главного. Им оказался мужчина приятной наружности. В домашнем халате и замшевых тапочках он появился из дверей боковой стены.

— Присаживайся, моя милая, — подарил агентессе одну из своих многочисленных улыбок хозяин всех и вся в агентстве.

Федосонья присела на краешек кресла, обитого фиолетовой парчой и бордовым бархатом.

— Виски, коньяк, водка, квас? — поинтересовался главный, — говори не стесняйся.

— Я бы предпочла кофе с карамелью и сливочной пенкой, — зарделась нижестоящая по званию.

Отхлебнув из чашки горячего напитка, Федосонья обратилась в слух.

— Тебе предстоит не простое задание, девочка. Уверен, ты уже задолбалась сидеть в своём кабинете и заниматься бумажной работой, — начал свою пространную речь главный.

— Так точно! — отрапортовала 025-ая, — задолбалась, хочу в поле.

— Будет тебе и поле, и венок с ромашками, — подарил следующую улыбку главный, — в твою задачу входит найти камни Феримостоклиса и вернуть их хозяевам, иначе будет межзвёздная война. Не уверен, что Землю ждёт выигрыш в этой широкомасштабной галактической битве.

— А если я их не добуду? — замялась перешедшая в статус 010-ой

— Всё это, — обведя рукой кабинет, но подразумевая матушку Землю, — превратится в межзвёздную пыль, кроме тебя, конечно. Ты будешь далеко от военных действий.

— Но почему я? Почему я? — соскочив со своего места, заерепенилась Федосонья, — ведь есть более достойные и опытные агенты. 001-ый, например, или 005-ая?

— Первый допился до БГ и сейчас лечится в клинике для алконавтов в Барселоне, а пятая шлюхует в Амстердаме, даёт всем подряд, на агентство забила, остальные давно засвечены. Надежда только на тебя, Федосонья! Справишься?

— Почту за честь! — отрапортовала теперь уже 007-ая, — служу Мировому сообществу Земли! Прищёлкнув каблучками кремовых туфелек, докончила агентесса. Она их купила буквально намедни по сходной цене, будучи проездом в Версале.

— Отсосёшь, на дорожку? Хрен его знает будем ли мы любоваться закатом завтра, — подарил одну из своих грустных улыбок главный.

— С удовольствием! — зарделась 004-ая и, опустившись на колени перед мужчиной, стала освобождать от одежды его жаждущий интима главный орган.

Член был приятной наружности и отлично помещался во рту подчинённой, будто матушка природа создала их друг для друга. Девушка с удовольствием обхватила его головку своими тёплыми губками и ласково полизала язычком. Её рукам тоже нашлось дело. Одной она ухватилась за ствол, а другой поигрывала с мошонкой хозяина кабинета. Главный подарил ей ещё одну улыбку из своего многочисленного арсенала и ласково поглаживал прекрасные волосы сосалочки, иногда теребя её прекрасные ушки, пощипывая и подёргивая. Федосонье это страшно нравилось. Она бы давно замурлыкала, не будь её рот занят вкуснотенью.

Когда миньетируемого стало забирать со страшной силой, он начал двигать своим торсом, помогая отсосу, пытаясь задвинуть своего вояку поглубже в сладкий ротик сосучечки. Вскоре он застонал, но задал на текущий момент наиглавнейшей вопрос подчинённой. Данная дилемма была: «Глотать или не глотать?». Сосонька выбрала первое и с удовольствие глотала вкуснейший сок из древа жизни главного...

Всё это Федосонье снилось. Она была как бы сторонним наблюдателем. Спящая видела себя со спины, стоявшую на коленях перед начальником и двигающую головой по направлению к его паху. Как она тогда сосала! Это было что-то. Ей так нравилась оральная любовь с вышестоящим начальством. Это блаженство подчинения! Сейчас девушка не чувствовала того удовольствия, которое она получала от своих головодвижений. Но вкус, вкус жимолости и вереска, приятным воспоминанием коснулся её губ, языка и нёба. «Если вернусь, обязательно напрошусь на повторный отсос, — думала она, счастливо улыбаясь во сне, — он у него такой тёплый, твёрдый, сладкий и гладкий, ну, просто душка!».

Потом главный, переведя её статус в 001-ой, давал инструкции:

— Наш человек, его зовут Виктор, работает в известной тебе фирме «МАНДА» директором в отделении «СИ». Аббревиатура расшифровывают, как «Сексуальные Извращения».

— Эротические удовольствия! Мы воплотим все ваши мечты за ваши деньги! — повторила слоган фирмы Федосонья, но что означает МАНДА не спросила, догадываясь по смыслу.

— Точно! — обрадовался главный, — добудешь камни, передашь ему. И тогда будут снова яблони цвести на Земле.

— Добуду! Не сомневайтесь, — отрапортовала агент первого класса Федосонья Метлахских.

Сон продолжался. Она прошла в лабораторию лоботомии и психокинетики, где ей заблокировали важные участки памяти, но установили императивные приказы для поиска камней, используя нейропрограммирование. Она бессознательно должна была их найти и доставить на Землю Виктору.

Как понимала Федосонья, задание она почти выполнила, но что-то или кто-то включил её память и теперь всё может пойти прахом...

***

Она проснулась. Прямо перед агентом стояла андроидша класса Лилу-777. Когда-то она работала с такими моделями, но не на Земле. Семьсот семьдесят седьмая вынула из ноги агентессы иглу с антидотом и деблокатором.

— Ты что, сучка, себе позволяешь!? — взревела белугой Федосонья, — предательница! На кого работаешь, тварь?

Лилу опешила и открыла было рот, чтобы разразиться проклятиями в сторону возомнившей о себе слишком много человеческой женщины... но зашифрованная психокибернитеческая команда, заключённая в ключевых словах «сучка и тварь», — запустила перезагрузку её центрального юнита.

Федосонья, не раздумывая ни секунды, нанесла сокрушительный удар своей прелестной ножкой андрошке, припечатав той армейским бутсом в область живота с места и с разворота. Лилу-777 поднялась в воздух и пролетела бы тридцать пять метров, как правильно прикинул расстояние штурман, учитывая пониженное притяжение, но... путь летевшей в неизвестность преградила стена. Врезавшись в неё со всего маха, искусственная женщина упала на пол. Её глаза три раза блеснули рубиновым светом, сигнализируя об отказе всех систем, и погасли. Она почила в бозе, рахриставшись как попало.

— Так она робот? А я хотел ей впендюрить, — огорчился штурман.

— Я тоже был не прочь, — с сожалением доложился капитан.

Макс оставался ко всему безучастен. Он сидел и пока не совсем въезжал в происходящее.

— Не робот, а андроид, — поправила штурмана Федосонья, — а андроше не западло. У неё почти человеческая кожа и тёплая, влажная и вкусная вагина. Их проектировали для удовлетворения низменных потребностей землян. Я работала с такими. Но эта, похоже, с глузда съехала.

— Всё же я бы лучше тебе впендюрил, — признался штурман.

— Будет день — будет пища, — ласково улыбнулась мужчине Федосонья, и по-блядски сощурила правый глазик, делая своими прелестными губками движения, отдалённо напоминающие сосательные, завидев в нём настоящего охотника.

— Я бы тоже не прочь, — гневно зыркая глазищами на нижестоящего, сделал заявление капитан.

— Групповушка? Миленько! — обрадовалась разбитная деваха, — я только ЗА! Вот разделаемся с этой нечистью и устроим оргию на корабле.

Её прекрасные глазки заблестели в предвкушении предстоящей оргии. Однако молодые люди совершенно позабыли об инопланетных чудищах, стоявших чуть поодаль от них. Чудо в перьях достал из недр своих перьев, какой-то предмет, напоминающий бластер из фантастических фильмов.

— Это деструктор атомов, — пояснил он, — говори, где камни Феримостоклиса! — направляя бластер прямо в грудь единственной женщины, зло пощёлкивая клювом, спросил птиц.

— Какие камни? Какого Ферма, Ферима?... — нацепила маску непонимания на симпатичное личико, так и не выговорившая правильное название агентесса.

— Не прикидайся дуррой, землянческая тварь, — пытался правильно выговорить слова иного языка синеголовый и, вероятно, синежопый, — на острове где они были попрятаны их нет теперь.

— А я-то здесь причём? — Федосонья изобразила искреннее удивление на своём миленьком лице.

— Нам всё известно, — покачивая бластером, сказал перьезадый, — ты единственная, кто шманалась по болоту. А потом наши радары усекли, что их там нет. Короче, хватит разговоры разговаривать, раздевайся, а одежду кидай сюда.

— Догола что ли?

— Конечно! — прощёлкал клювом птиц.

— Да, да, — зададачился капитан, — я бы не прочь посмотреть стриптиз. Покажешь?

— И я не прочь, — вторил тому штурман, — только сделай это красиво, как учили...

— С превеликим удовольствием! — сказала Федосонья, — жаль музыки нет, а то бы я...

Но долго сожалеть ей не пришлось, иноземные захватчики, видимо, догадались о сущности представления или знали необычные обычаи землян, и врубили земную музыку.

Новоявленная стрипша, начала показ акробатически-сексуального этюда, как учил её секс инструктор: «Чаще поворачивайся задом к демонстрируемому и сильнее выпячивай его, покачивая из стороны в сторону и не забывая вперёд-назад». Прямостоящая фигурка, внезапно изогнулась, да так сильно, что её симпатичные грудки прижались к коленям. Сладко покачиваемая попа под звуки пастушковой свирели, внезапно ввинтившейся в комнату, где происходил стриптиз, вызывала у наблюдателей томление и потепление в паху. Рука Максика непроизвольно дёрнулась и, зажив собственной жизнью, полезла в карман. Он живо представил себя лошадкой с Федосоньей на своей спине, бегающей по кругу и похлёстываемый плёточкой по крупу. Картина была такой живой, что его член встал в полную богатырскую силу, а рука заходила по нему со скоростью шатуна паровоза.

Капитан, напротив, представил, как срывается с места и, сорвав юбчонку с задницы стриптизёрши, впендюривает ей по самое не балуйся, но соскакивать не стал, зато его воин был готов соскочить, чуть ли не прорывая материю штанов, но дрочить под взглядами чужих капитан постеснялся. Штурман не представлял ничего, он просто любовался представлением, замечая некоторые нюансы или мелкие недочёты сексуально танца исполнительницы.

Чужаки тоже не остались равнодушны к стрип-шоу землянки. Отъявленный ксенофоб, конечно, начнёт плеваться при виде, как сношаются инопланетяне, но вполне нормальная психически, сексуально стабильная земная особь, запросто может возбудиться от подглядывания за брачными игрищами синих людей, за жабами или птицами вряд ли, но за синими, думаю, да. Поэтому, перевернув восприятие можно предположить, что инопланетникам нравился стриптиз Федосоньи и они были тоже не прочь ей впендюрить. Особенно птицу, он позабыл о своём статусе, спрятал оружие в перья и только успевал ловить предметы обеими руками, которыми пулялась в него шебутная девица.

Вероятно, он был не только вуайеристом, но и неплохим бейсболистом на своей родине, потому что бутс, запущенный прямёхонько в его клюв, был ту же пойман и обшмонан на предмет присутствия в нём камней. Следом за бутсами последовала юбочка, некогда висевшая на гигантском дереве острова игры и возвращённая с почестями исконной владелице. Настал черёд блузки и бюстика. Оставшись в одних голубеньких трусишках, соблазнительница вращалась вокруг своей оси, периодически демонстрируя свои симпатичные грудки, правильно исполняя фуэте под звуки немеркнущего Лебединого Озера, как отметил штурман. Он, в отличие от остальных, наслаждался танцем, возомним себя зрителем ёперного теятра. И в его штанах ничего не теплело и не горячело, чего не скажешь о капитане и перьезадом.

Вскоре Максу наскучил стриптиз человеческой женщины. Недодрокав, он направил свои глаза на раскинувшуюся в несуразной позе Лилушу. Тяжёлое детство и юность парнишки прошли среди роботесок, коих он заказывал в интернет-магазинах на деньги, сэкономленные от школьных завтраков. Восемнадцатилетний паренёк давно заприметил, что электронные кухарки, полотёрки, нянечки и даже садовники, имели в своём пластиковом теле мягкие и тёплые сексуальные отверстия, что не было обязательным для производства ими определённых работ, но было приятным бонусом для юношей его возраста. И он день-деньской сношал их во все дыры, включая ротовые. Но с приходом женитьбы мужчине пришлось отказаться от любимого занятия.

Пойманный единожды за таким непотребством дражайшей Варварой Ефимовной, и будучи бит нещадно скалкой и ещё какой-то кухонной утварью, подвернувшейся под горячую руку дражайшей половиночке, больше этим делом не занимался. Но не сейчас. Сейчас он прокрался к лежащей в отключке андрошке, разложил сладкую куколку, как подобает для сношения, на спинку и водрузив её ножки себе на плечи, со всею страстью впендюрил ей по самое ни балуйся, выражаясь языком космических волков.

Правый глаз семьсот семьдесят седьмой начал открываться и закрываться с одинаковой частотой и амплитудой, поблёскивая зелёным светом. Откуда было знать Максиму, что своими невольными действиями он включил второй риск процессор, которым на всякий случай по-прежнему снабжались андроиды. Андроша открыла оба глаза — они заголубели, как синее небо — и подарив улыбку своему сношателю, сказала:

— Ах, ты проказник! Воспользовался, что Лилуша решила немного вздремнуть, решил меня шпокнуть. Ну-ну продолжай! Мне это тоже нравится.

Электронная секс-кукла, запрограммированная именно для удовлетворения мужских потребностей, стала синхронно двигать своей попой навстречу члену насильника. Её электронная вагина не давала охотнику скрольчатничать. Иногда дружески пожимая его член, а иногда расширяя свою полость до невероятных размеров, что сводило приятные трения на нет. Но Максиму это-то как раз и нравилось. Он с таким удовольствием дрючил Лилушу, что не видел ничего происходящего вокруг.

А вокруг происходило вот что. Как оказалось, Федосонья давно распрощалась со своими трусишками. Она стояла в позе «раковой шейки» перед восставшим членом капитана и тщательно вылизывала и подлизывала его, иногда посасывая и всасывая. В то же самое время пернатое создание, распушив свой перед от перьев, впендюрил свой не очень большой член в прекрасный девчачий задок. Он так чирикал от страсти, охватившей его, что у штурмана заложило правое ухо. К счастью, он не обращал на это внимания, потому что ладошка Федосоньи дружески обнимала его член и доставляла приятный интим, двигаясь вверх-вниз.

Что делали остальные иноземные захватчики? Как оказалось, синий был не мужчиной, а женщиной, и поэтому Абаж, задрав её балахон, невзирая на то, что их расы сильно отличались, шпокал её, выражаясь Лилушиным языком, стоячком, громко квакая при этом.

В воздухе висел туман от любовных фрикций. Они все позабыли, зачем здесь собрались. Позабыли о камнях, об угрозе разрушения Земли. Но среди них не было главного лица, имеющего к этому непосредственное отношение, коим являлся Виктор. Виктор появился внезапно, образовав инопланетным деструктором огромную дыру в стене комнаты допросов, превратившуюся в межгалактический бордель. Он появился именно в тот момент, когда все любовники с любовницами получили полноценный оргазм и эякулировали каждый в того, кому это предназначалось.

— Виктор Иванович! — вскричал Максим, соскакивая с Лилуши и с подобострастием взирая на своего начальника.

Он был уверен, что его возлюбленный не посчитает за измену Максюточки с электронной дивой. Впрочем, кошки подскрёбывали своими вредными коготками в его влюблённом сердце.

— Виктор! — вскричала Федосонья, узнав в ворвавшемся герое Земли своего резидента.

Ведь именно ему она должна была передать камни, чтобы завершить межгалактический инцидент. Теперь-то она вспомнила всё с разблокированной памятью.

— Виктор! — вскричала восставшая из мёртвых Лилу-777, теперь, когда её главный процессор был перезагружен, всё вирусное программное обеспечение, внедрённое в него чужими, было удалено. Она вновь была супер-пупер агентом 007, но ей требовалось подтверждение статуса Виктора. Поэтому она вскинула руку в пионерском салюте далёкого прошлого и произнесла пароль:

— За Родину!

— За Сталина! — был отзыв.

— Служу Мировому сообществу Земли, — доложилась служака Мирового сообщества

Прелестные ручки андрошеньки тут же преобразовались в семиствольные семисотзарядные пулемёты, стреляющие пулями семь и семьдесят семь миллиметров со скоростью семьсот семьдесят семь выстрелов в минуту. Короче, три семёрки. Ласково улыбнувшись инопланетянам, Лилу прощебетала:

— Сдавайтесь, чучела огородные, или я из вас, сей же час дуршлаги понаделаю.

Чучела тут же сдались. И были повязаны собственными верёвками.

— Камни! — протянул руку Виктор, обращаясь к одевавшейся Федосонье.

— Пароль, блин! — зазлючилась Федосонья. Ведь на кону стояла жизнь её родной планеты, и отступать от протокола она не собиралась.

— Вам привет от Гоги Шпетеря, — произнёс ключевую фразу резидент.

— Гога Шпетерь скончался два года назад от цирроза печени, — радостно улыбнувшись, произнесла отзыв агент 001.

Она подставила раскрытые ладошки к своему премиленькому ротику и стала рычать, как бурый медведь, не вовремя разбуженный от зимней спячки. Так учил её ЖКТ-инструктор методу извлекания запрятанных предметов из желудка, искусно и искусственно создавая рвотные позывы. Вскоре камушки лежали на её ручках. Она отдала их Виктору... И мир во всём Мире вновь стал обыденностью.

Эпилог

Макс развёлся с Ефимовной и женился на Лилу. Благо пару лет назад был принят закон о разрешении таких браков. Они теперь счастливы. Виктор же, напротив, взял себе в жёны Варварушку, так ласково называл её теперешний супруг. Как оказалось, он ей и до этого втихушку впендюривал, не забывая и о своём подчинённом.

Капитан со штурманом, бывая на Земле, частенько заглядывают к Федосонье. У них уже стала традицией групповушка при каждой встрече. Но и главного 001-ая не забывает и, приходя к нему в кабинет, не ограничивается ставшим тоже традиционным отсосом. Начальник, в качестве бонуса, свою подчинённую ещё и впендюривает и шпокает как в задок, так и в передок.

Что стало с инопланетянами, мне неведомо. И что это за камни, и какой от них прок пресловутому Феримостоклису, неизвестно.

Главное, что яблони по-прежнему цветут на Земле, а в межзвёздную пыль её превращать пока никто не собирается.