Проект «Мириам» набирал обороты. Через полгода после запуска с нами связался итальянский продюсер фильмов для взрослых Андреа Манфреди. Ролики с Мириам били все мыслимые рекорды в интернете. Её хотели фотографы, рекламодатели, журналисты, но особое желание она вызывала у армии поклонников, вечно озабоченных, маниакально одержимых, безумно преданных. В личных сообщениях, приходивших с сайта, один аноним, например, предлагал Мириам жить во дворце в гареме, купаться в бриллиантах, получить безлимитный кредит во всех банках ОАЭ. Были предложения и поскромнее: дом на Лазурном Берегу, замужество, хорошие деньги за трусики и сперму.
Андреа приехал на переговоры в Минск с молодой женой Петрой. С нашей стороны интересы Мириам представляли директор компании Родион Эпштейн и я — Виктор Градовский, руководитель проекта.
К концу сентября благодаря связям Родни я, наконец, отмазался от армии, чему был несказанно рад. Ключица заросла, и я вернулся к работе. Официально я по-прежнему работал штатным переводчиком в ЗАО «Арт-Строй». Неофициально я готовился ко встрече почётных гостей из Италии: купил билеты на балет, заказал столик в ресторане, продумал культурную программу.
Андреа остановился в «Краун Плаза». Впервые я увидел его в холле гостиницы, когда он сдавал ключи. Человек, который всю свою жизнь посвятил порно, чей член побывал в тысячах влагалищ, чьё лицо примелькалось в определённых кругах настолько, что уже даже на подсознательном уровне воспринималось как нечто порочное, человек этот в смокинге и бабочке — сицилийский дьявол — добродушно флиртовал с очаровашкой-славяночкой на ресепшене. Андреа начинал порноактёром, много лет стоял за камерой, наконец, занялся продюсированием. К пятому десятку он сколотил огромное состояние. Империя Манфреди насчитывала десяток студий по всей Европе и США, пять кабельных порно-каналов, несколько печатных изданий, сотни платных сайтов с терабайтами контента. Не удивительно, что он захотел Мириам. Этот лакомый кусочек, талант, приносящий мешок денег раз за разом, не мог ускользнуть от его жадного взгляда.
Андреа сразу узнал меня и помахал рукой, как старому приятелю. Потом взял Петру под руку и вальяжной походкой направился в мою сторону. В индустрии он часто работал под псевдонимом Dоn — крёстный, потому что внешне странным образом напоминал заматеревшего Аль Пачино: такая же грива чёрных волос, усы и бородка главаря мафии, мужественный суровый взгляд под густыми бровями. И роли у него всегда были самые бандитские. В одном фильме, например, он выкупал чужие долги, чтобы забирать проценты натурой у жён должников. Мужья поначалу страдали, но, видя, с каким усердием жёны берутся отдавать долг, сами просились в спальню, дабы поддержать благоверных.
— Виктор! Как дела, мой друг? — Андреа растянулся в кошачьей улыбке, словно мы знакомы тысячу лет, и протянул руку. Он говорил по-английски с сильным европейским акцентом. Так всегда говорят, когда много общаются с такими же разношёрстными европейцами.
Мы обменялись стандартными фразами, присматриваясь друг к другу. До этой встречи я только переписывался с ним и один раз созванивался по скайпу.
Петра — очаровательная смуглая блондинка с пухлыми, явно подкаченными губками — пугливым оленёнком Бэмби выглядывала из-за плеча крёстного. Её абсолютно круглые, как мячики, груди, неестественно большие для телосложения подростка, двумя холмиками возвышались по обе стороны глубокого декольте. На ней было бархатное вечернее платье тёмно-синего цвета, с высоким вырезом на ноге и открытой спиной. Золотые пряди волос загустевшей сахарной ватой обрамляли вечно недовольное личико капризной дочурки. Даже на каблучках она едва дотягивалась подбородком до плеча невысокого Андреа. За весь вечер она не проронила ни слова и только бросала на меня любопытные взгляды украдкой. Она стреляла глазками так ловко, что я уже начал сомневаться в безупречности моего костюма.
Возле театра к нам присоединились Родни, Аня и Мириам. Мне оставалось лишь догадываться, как Родни представил их друг другу. Весь вечер он не отходил от Ани. Я же, в свою очередь, присматривал за Мириам. Она пришла в красном обтягивающем платье на бретелях. В антракте я заигрался с её пальчиками и пришёл в себя, только когда с ужасом заметил железный стояк под тонким стрейчем платья. Пришлось быстренько прикрывать это безобразие пиджаком.
Дамы в вечерних платьях, мужчины в смокингах — тремя парами мы общались между собой по-английски и выгодно выделялись в серой массе зрителей, привлекая всеобщее внимание, невольно купаясь в нём.
Музыка Чайковского растопила лёд в общении. После балета глаза Андреа засияли нежным блеском, Петра заулыбалась краешком губ, забыв старые обиды. Неожиданно Мириам взяла Аню под руку и начала перешёптываться с ней, как с лучшей подружкой.
В ресторане ощущение эйфории только усилилось. От выпитого вина девушки захотели танцевать, Андреа переключился на Мириам, и мне ничего не оставалось, как заняться его женой. Малышка Петра профессионально крутила детской попкой на танцполе, я только успевал подставлять руки, чтобы ловить непослушную девочку. Она по-прежнему стреляла глазками, как пулемётчица, но уже не так враждебно.
Ни Аня, ни Мириам до конца не подозревали о том, что между ними гораздо больше общего, чем можно предположить. На интуитивном уровне они чувствовали близость, неведомую силу, притягивающую их друг к другу. Родни наслаждался пикантностью ситуации, упивался каждым моментом. Было что-то коварное в его расслабленной манере общения в тот вечер.
«Девочки нашли общий язык, — говорил он мне невинным взглядом. — Пускай развлекаются».
Неожиданно он пригласил всех в гости, и мы весёлой гурьбой выдвинулись из ресторана.
***
Густое облако сладкого дыма окутывает комнату, создавая ощущение нереальности происходящего. На экране появляются титры: Аndrеа Mаnfrеdi Prоductiоns. Андреа растягивается в белоснежной улыбке, он похож на чеширского кота из «Алисы в с стране чудес» — кажется, сейчас сделает очередную затяжку и растворится в дыму, оставив нам на прощанье улыбку. Весь вечер он развлекал нас философскими умозаключениями, и вот пришла пора взглянуть на его творчество.
Дубовые двери, ведущие в парадную, приоткрываются, тонкие ножки в бледно-фиолетовых кедах неуверенно переступают порог.
— Hеllо? — кричит Петра с экрана.
На ней розовая юбочка в складку и короткий кремовый топ в обтяжечку. Она медленно поднимается по лестнице, держась за деревянный поручень. Камера заглядывает под юбку, открывая вид на белые трусики.
Мы сидим, затаив дыхание, чувствуя нарастающее напряжение и странную неловкость. Я украдкой бросаю взгляд на Петру. Она закинула ножки на диван и невинно улыбается, спрятавшись под рукой у крёстного. Тот, широко развалив ноги и руки, сидит по центру лицом к плазменной панели, висящей перед нами на стене. Чёрный журнальный столик, вокруг которого буквой П расположен диван, отделяет меня с Мириам от Родни с Аней.
Очередная стайка колечек клином отправляется к потолку. Андреа делает вид, что равнодушно рассматривает то ли идеально заточенные ногти левой руки, то ли бумажное кольцо на сигаре. Другой рукой он медленно вертит бокал с вялой янтарной жидкостью. Кубики льда, изначально девственно чистые, впитали пьянящий медовый нектар и теперь медленно тают, растлённые в алкоголе.
На экране тем временем события стремительно набирают ход. Петра зачем-то шарит в комоде, находит ожерелье и кладёт себе в сумочку. За этим занятием её застаёт огромный негр в махровом халате. Он только что вышел из душа, распаренный, цвета молочного шоколада, череп блестит, как бильярдный шар, чёрные зрачки хищно шарят по комнате. В ярости он хватает Петру за руку и тащит за собой. Она упирается, выкрикивает что-то несуразное, что заставляет его замереть на месте и с удивлением уставиться на неё. Петра падает на коленки, распахивает полы халата, открывая вид на чёрную змею, увенчанную розовой головой.
Размеры змеи выдающиеся даже для порно индустрии. Двумя руками Петра обхватывает чёрного удава и тут же запихивает его голову в маленький ротик. В дверях появляется второй такой же чёрный исполин, весь в татуировках. На нём нет халата, да и зачем? Он не нуждается в разогреве, его член, хоть и смотрит вниз, как ружьё охотника, но имеет чёткие признаки эрекции — ствол не гнётся, дуло заряжено и блестит.
Вместе они поднимают куколку Петру и кидают её спиной на кровать. Первый стягивает с Петры трусики и останавливается в растерянности.
— Whаt thе fuck?! — кричит он, показывая рукой на перочинный ножик, торчащий между ног у Петры. Может, она и самая маленькая из троих, но её член, прижатый эрекцией к лобку, самый твёрдый. Острый пенис похож на бобовый стручок, который вот-вот лопнет на семена.
«WTF!» — хочется
повторить мне вслух, но от изумления я теряю дар речи. Похоже, Мириам, Аня и Родни тоже в шоке. Мы обмениваемся случайными растерянными взглядами и переводим глаза на Петру с Андреа. Они прыскают со смеху.
— Whаt thе fuck! Whаt thе fuck! — Андреа в истерике передразнивает актёра, хлопая ладонью по спинке дивана. — Это моя любимая часть! (This is my fаvоritе pаrt.)
Мы тоже смеёмся, но не так громко. Скорее из вежливости, каждый приходя в себя от увиденного. Я вижу замешательство в глазах Ани. Сцена очень знакомая нам обоим из личного опыта.
Покончив с фальшивым удивлением, негры приступают к работе. Они профессионально дерут Петру так, что без возбуждения и одновременно содрогания смотреть на это невозможно. Два огромных чёрных бизона сношают малышку так, как будто трахаются в последний раз. Если бы она была резиновой куклой, то давно бы порвалась. Такого жёсткого траха я ещё не видел. Её детская попка принимает их до конца. Сначала по очереди, потом неожиданно вместе. Две елды, беспорядочно тыкающие то в рот, то в зад, чудом проскальзывают в анус одна за одной и остаются торчать там. Снаружи болтаются только чёрные яйца. Петра при этом продолжает энергично мастурбировать, не теряя эрекции.
— Талант! — восторженно кричит Андреа, щипая Петру за оголённое плечо. Та гордо стреляет на нас глазками, как бы говоря: «Вот я какая! Видите?»
Мириам, сидящая рядом, прекрасно видит. Она заманчиво улыбается, поглаживая мой пальчик, насаживаясь на него кулачком. Её платье натягивается палаткой на члене, но мне уже всё равно. Внимание зрителей приковано к экрану.
Чёрные быки, затрахав Петру в мыльную пену, сажают её на пол. Двумя руками она начинает сцеживать молоко, доводя самцов до оргазма. Они кончают по очереди, густыми струями заливая её под завязку. Петра глотает сперму, высовывает язык, демонстрируя пустой рот. Она в той же розовой юбочке и кедах. Огромные искусственные сиськи туго висят на груди, как мешки с песком. Шрамов не видно ни на сосках, ни под имплантами. Наконец, Петра кончает сама, окропляя внутреннюю сторону бедра водянистой спермой. Быки презрительно ухмыляются, глядя на скромный удой божьей коровки. Камера плавно переходит с заляпанного спермой бедра на каменные соски и похотливый язычок Петры, который неустанно облизывает губки. Карие глазки неподвижно пялятся в камеру. Её распутный взгляд под длинными ресницами явно просит ещё. Это конец сцены, но не конец фильма. Далее следует прогулка по улице за двумя пышными задницами в коротких обтягивающих юбках.
Андреа просит Родни поставить видео на паузу.
— Хотите увидеть настоящее искусство? — загадочно произносит он, когда картинка на экране замирает и комната погружается в тишину. После увиденного, я боюсь даже предположить, что он понимает под выражением «thе rеаl аrt». Но мы все, как балванчики, киваем ему в ответ, улыбаясь:
— Yеs, оf cоursе! — Конечно! Нельзя же обидеть почётного гостя, отказав ему в удовольствии эпатажа.
— Shоw thеm! — просит Андреа Петру. — Да-да! Покажи, золотце, покажи им моё сокровище.
Петра встаёт с дивана и начинает подтягивать платье. На лице у неё играет дурацкая улыбка. Мы тоже скалим зубы в ожидании чуда.
Наконец, она закатывает платье до пояса, оставляя белые трусики на виду. Тонкая ткань плотно обтягивает лобок, нет и намёка на пенис. Но это ничего не значит, он может быть ловко спрятан между ног.
— Давай я тебе помогу, — Андреа нащупывает руками резинку и одним движением стягивает трусики до колен.
Мы в изумлении пялимся на то, что он метко окрестил предметом искусства.
— Whаt thе fuck! — вырывается у Родни.
— Whаt thе fuck! Whаt thе fuck! — Андреа снова в экстазе давится от смеха, барабаня ладонью по дивану.
Перед нами идеальная женская пися: внешние губки припухлой складочкой расщепляют гладко выбритый лобок. Устрица плотно закрыта и крепко спит, охраняя жемчужину. У меня нет слов.
Аня сползла с дивана к журнальному столику. Вытянув шею и слегка прищурившись. Она, похоже, не верит своим глазам. Мириам тоже, не скрывая любопытства и не стесняясь, как лечащий врач, осматривает вагину Петры.
— Выглядит реалистично, — наконец, сдержанно произносит она.
— Я бы сказал, сюрреалистично! — восторженно поправляет Андреа.
Петра подтягивает трусики виляя попкой и жеманно улыбаясь. Платье, как занавес, опускается.
Я думаю о том, каково это — быть женой Андреа. Ему доставляет огромное удовольствие выставлять Петру напоказ, возить её, как зверька, по разным странам, демонстрировать новоиспечённым знакомым, показывать видео, где её жестоко насилуют, заставлять после этого обнажаться. Она немногословна, а живая мимика на приветливом личике — лишь маска, под которой может скрываться всё что угодно: холодный расчёт, немая обида, даже лютая ненависть.
— Я тоже хочу тебе кое-что показать, — с детским азартом в голосе просыпается Родни. Его пьяные глаза коварно сверкают под очками, а руки нервно перебирают кнопки на пульте, пока он лазит по меню.
Все взгляды опять устремляются на экран.
Перед нами концовка одного из оргазм-шоу Мириам. Вот уж не думал, что он станет это показывать. Мириам кончает без стимуляции. Лежит на пуфике секунд тридцать, морщится, закатывая глаза и внезапно взрывается. Я отлично помню этот момент. Зачем только показывать его Андреа?
Аня косится в нашу сторону, прикрыв рот рукой. По её погрустневшему взгляду понятно без слов, что она ни о чём не догадывалась.
Внезапно в кадре появляюсь я, начинаю помогать Мириам снимать трах-машину.
Кровь внутри меня холодеет.
Отчётливо слышны фразы, которыми мы обмениваемся с Мириам.
Этот подонок не поленился даже субтитры на английском наложить.
— Прекрасно! Прекрасно! — слышатся тихие восклицания Андреа.
Тем временем Мириам надевает ежа и присасывается ко мне. Камера крупным планом выхватывает ритмичные движения её головы, мой возвышающийся член. Микрофон улавливает все причмокивания и стоны.
Я закрываю глаза рукой. Кажется, я весь горю.
На экране Мириам ревёт от боли, пока я дразню мышь, мечущуюся в клетке.
— Великолепно! — Андреа хлопает меня по плечу. — Отличная работа, Виктор!
Какой-то нервный немой смех поражает меня. Я смеюсь, когда хочется плакать. Мириам находит мою руку.
Смотреть на себя со стороны нелегко. Высокий белый парень беззвучно кончает, заставляя черногривую мулатку держать сперму во рту и не глотать. На экране мелькают английские субтитры:
— Будешь глотать, только когда я прикажу. Понятно?
Мириам на экране кивает. Мириам рядом успокаивающе гладит мою руку. Аня бросает на меня озадаченный взгляд, и я быстро отвожу глаза в сторону, тяжело вздыхая.
Андреа восторженно ревёт, когда Мириам глотает. Хочется встать и уйти, но это ещё не конец.
На экране спальня в квартире Родни. Аня кидается мне на шею, стягивает джинсы, присасывается к члену.
— Такой твёрдый, большой, — громко шепчет она в самый микрофон. Фингал под глазом на зарёванном лице не мешает ей излучать счастье.
Теперь приходит черёд Мириам озадаченно смотреть на меня. Хочется куда-нибудь убежать и спрятаться. Встать и уйти — значит проявить слабость, значит показать Родни, что я повержен. Хотя чего мне стесняться?
Я снимаю завесу с глаз и открыто смотрю на экран, где молодой неопытный любовник стягивает трусики с принцессы-лебедь.
— Whаt thе fuck! — как дебил, орёт Андреа.
— Whаt thе fuck! — эхом вторит ему ошеломлённая Петра. Это, наверное, первое, что я слышу от неё за вечер. Голос у неё с хрипцой, как у подростка.
— Whаt thе fuck! — шепчет Мириам, выкатывая глаза на экран.
Теперь Родни катается по дивану и ржёт, как индюк или даже как тетерев. Ритмичные ток-ток-ток вылетают из горла, задранного вверх.
— Whаt thе fuck, whаt thе fuck? — повторяет он без конца.
Хочется встать и дать ему по морде.
На экране чмок-хлюп сопровождается громкими криками Ани:
— Ещё, ещё, не останавливайся. Трахай меня, милый. Сильнее.
Я не мог представить, как прекрасно она выглядит в этот момент со стороны. Как сексуально выгибается её женское тело, какое страстное выражение принимает её лицо.
Теперь всё это в прошлом. Родни поставил жирную точку в наших отношениях. Мириам, Аня, работа — я лишился всего в одночасье. Я думал, что это он изменяет Ане с Мириам, а оказалось наоборот. Это я обманывал их: Аню, Мириам, Родни, Вику, родителей, брата — всех и даже самого себя. Я поверил, что в этом нет ничего плохого, что это Родни — мерзавец, а я имею право любить их всех.
Я не досматриваю фильм до конца, тихонечко встаю и ухожу.
Меня никто не удерживает и как будто не замечает. Тихо прикрываю за собой дверь и пешком иду домой через весь город. Мне нужно хорошенько подумать, как жить дальше.
124