Вынужденное воздержание в армии давало о себе знать, к тому же сам я по природе, видимо, был очень любвеобильным, словом, как бы там ни было, но женская красота казалась тогда мне верхом совершенства и пределом желаний.
Ну вот беда: будучи пареньком, в общем-то с характером, перед девчонками я как-то пасовал, терялся, может быть именно потому, что слишком трепетно относился к дамским прелестям.
Как-то приехала ко мне двоюродная сестра с подругой Наташкой. А я неплохо играл на гитаре. Спел им. Наташке это понравилось. Настолько, что восхищенная, ночью она сама подлегла ко мне, даже не постеснявшись мою сестру. А у меня член втянулся в тело и даже похолодел от страха.
И чего я так боялся? Да того и страшился - потерпеть фиаско. Наташка положила руку мне между ног, какое-то время полежала, ничего не говоря, и ускользнула из-под одеяла.
Это событие окончательно подорвало мою веру в себя, как в мужчину. Мне казалось, что я уже никогда не смогу любить. А без любви жизнь не имела смысла.
В редакции у нас было много парней и девчонок. Мы так и назвались - молодежная редакция областной газеты. Ну конечно дружили, плели интриги, пытались доказать друг - другу и всему миру, свою гениальность, понятно, что в нашей среде образовывались и любовные парочки. Как же без этого!
Уж не знаю почему, но молва приписала мне в подруги Лену, корреспондента отдела культуры. Нет, Ленка мне действительно нравилась, но показать свою симпатию, я, по причинам, приведенным выше, робел: уж слишком красивой казалась мне эта девочка-девушка.
Опять же фиаско с Наташкой черной звездой освещало все мое тогдашнее существование.
Тем не менее, в Ленин День рождения я все же отважился приподнести ей букет роз. И, о Боги, она их приняла! Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Но я тут же вспомнил о своей мужской несостоятельности. И эта радость с букетом лишь омрачила мои страдания.
На тот момент я жил в общежитии. Редакция выделила мне комнату в отдельной секции. Вторую комнату в ней занимал некий Марат, парень или мужчина лет 35, высокий, худой, раскосый, с большими руками. Работающий где-то, я так и не понял где.
Это был редкий мерзавец! Каждую ночь он притаскивал к себе очередную подружку или точнее жертву (одну страшнее другой, и где он их только откапывал?!). И устраивал оргию. Жестокую и подлую.
Трахая, обзывал партнерш последними словами, хлестал их, заставлял петь себе дифирамбы, да еще и тайком записывал все эти дела на магнитофон, а потом шантажировал этих своих бедолажек, эксплуатируя их, как и когда ему вздумается.
Через тонкую дверь мне все было прекрасно слышно. К тому же, если честно, проклиная себя, я бывало на цыпочках подкрадывался к соседской двери, чтобы получше расслышать детали. Потом пристрастился дрочить под той чертовой дверью.
Отношения с этим Маратом у меня не заладились сразу же. В быту он был нечистоплотен, забывал спускать воду из ванны после себя, оставлял грязной посуду. Эти его подружки разбрасывали повсюду свои полотенца, предметы гигиены, а то и детали нижнего белья.
Все это я швырял под дверь соседа, из- за чего мы нередко собачились.
Он очень настойчиво пытался взять контроль над нашей территорией. Однако до физического насилия не доходил, поскольку чувствовал, что и я тоже с характером, и дам сдачи, хотя я и был мельче его.
— Тарелки свои помой, тараканы разводятся! – Это я ему.
— Будешь много пиздеть, сам их помоешь, понял?- Это он мне.
Вот так мы и жили, «в любви и согласии».
Помню, я пригласил к себе Лену с подружкой. И она пообещала придти! Тогда она была у меня в первый раз. О, как я волновался. Купил торт и даже набор бокалов для такого случая – вся имеющаяся у нас с Маратом посуда была разношерстной, как правило, керамической со сколами и трещинами.
О, то был чудный вечер! Мы пили какое-то недорогое вино, я играл девчонкам на гитаре, пел. И, кажется, нравился Лене все больше. Искорки света дробились в ее чудных, серых глазах, и в этих глазах неизменно горел огонек интереса.
Как на грех и Марат был дома, да еще и со своим дружком Ашотом. Я не знаю, что связывало этих двоих. Ведь Ашот был старше моего соседа почти вдвое. Был это уже почти старик – лысый, с кустами седины вокруг головы, пучеглазый и толстый.
Заходил он редко, но, что называется метко. В такие вечера дружки то ли напивались, то ли чего-то курили. Марат крутил гостю свои коронные записи, ну, те самые. Оба ржали на всю общагу, потом чего-то шептались, потом снова ржали и так до утра.
Самое не выносимое, что за ночь они так накуривали в своей комнате, что дышать невозможно было во всей секции. Мне потом сутки приходилось проветривать помещения.
Момент, когда я выходил провожать Лену с ее подругой, совпал с моментом ухода Ашота. Эти двое из соседней комнаты, как нарочно, тоже вывалили в коридор. А я хотел этого меньше всего.
Марат дурашливо ухмылялся, буквально поливая похотливым взглядом девушек. Ашот пристал к Лене:
— Э, красавица, давай я тебе погадаю? Хочешь, нагадаю тебе жениха хорошего?!
Выходило, что я таким быть не могу.
— Не хочу!- Коротко отбрила Ленка.
А Марат высоко поднял шляпку ее подруги, дескать, дотянись. Но никто дотягиваться не спешил. И наглец отдал шляпку.
Хуже всего было в лифте. У этого престарелого Ашота на таких красивых девчонок встал, и это было явно видно. Его просторные, в серую полосочку, штаны топорщились громадным бугром. Ашот слюняво лыбился и предлагал девчонкам довести их на своей машине.
Когда я вернулся домой, Марат был необычайно добр и ласков. Провожать гостя он почему-то не ходил и теперь дежурил в нашем общем коридоре:
— Классные девчонки! Познакомь, а? – Посидим как – нибудь вместе. У меня записи классные есть.(Ага, как же!!!). Ты на гитаре попоешь.
Я сочувствующе вздохнул и смерил его высокомерным взглядом.
«Да к такому чухонцу, как ты, Ленка и близко не подойдет!». С невероятным злорадством подумал я. И захлопнул за собой дверь комнаты. Она и отсекла меня от этого, истекающего половой истомой, хлыща.
Помню, было воскресенье. Я затеял стирку. Машинки у нас не было, поэтому полоскали прямо в ванной. На веревке для просушки висели женские трусики. Видимо, какая-то из подружек Марата с утра постирала, повесила просушить да и забыла.
Не скажу, что это был шедевр женского белья, но они притягивали мой взгляд. Такие вишневые с кружевами по краям, не ведаю из какого материала.
Я с трепетом снял их, рассмотрел по внимательнее, и вдруг подумал… а что если их примерить?! И сладкая жуть окатила меня всего. Не знаю, откуда, из каких глубин возникло это преступное желание, но оно было сладким.
Я быстренько снял свои трусы и надел эти. Удивительно, но они были мне по размеру! Но чтобы увидеть, как они сидят, мне надо было выйти в общий коридор - там было большое зеркало.
Марат спал. Во всяком случае, он не подавал признаков жизни. Я решился!
В зеркале я увидел, что у меня, оказывается, по женски, достаточно стройные, длинные ноги и эти заветные трусики лишь подчеркивали их длину. Мой член невольно привстал.
Захотелось дрочить тут, прямо перед зеркалом. Вертясь у зеркала, я позабыл обо всем на свете. Кинув взгляд вправо, я вздрогнул. Марат смотрел на меня из своей двери - она была дальше зеркала по коридору- и понимающе ухмылялся.
Ужас охватил меня всего. Я кинулся в свою комнату, выпрыгнул из тех трусиков и затаился. Катастрофа! И нет другого слова.
— Чего испугался-то, дурашка?- Ласково спросил Марат из-за коридора.- Думаешь, что я кому-нибудь расскажу?
Я молчал, сердце мое страшно колотилось, я просто не знал, что теперь делать.
— И правильно думаешь,- пела свой реквием эта раскосая сволочь.- Ну во первых, попрошу чтобы твоя газета отселила от меня пидораса, а во вторых, Лене твоей расскажу.
— Чего тебе надо?- вскрикнул я.
— Ну, выйди сюда, поговорим.
Я натянул джинсы и вышел.
— Давай я тебя сфотографирую в этих трусах и забудем об этом?- сразу взял он быка за рога.
— Запечатлим момент, и все. Фото останется только у меня, я его никому не покажу.
— Нет!
— Тогда я все расскажу в твоей редакции.
Трудно сказать, какие мысли тогда владели мной. Может потому, что этот тип застал меня врасплох, а может просто из необходимости сделать хоть что-то, чтоб выйти из той невыносимой ситуации, но, как тот профессор Плейшнер, я пошел на этот совершенно провальный, нелогичный шаг. Я поверил, что он никому не покажет снимок. Я тогда был очень доверчив.
И он провел свою фотосъемку. Он хлестал меня, одетого в женские трусики, своей безжалостной фотовспышкой, как пощечинами. Я пытался заслониться руками. А он снимал, снимал.
Потом куда-то испарился. Оставшись один, я попробовал успокоиться. Но мне это трудно давалось. Городок у нас был маленький, а времена темные, тогда голубая тема воспринималась исключительно негативно. И слава, о том, что я, допустим, педик, попросту могла уничтожить меня самого. Я уж не говорю о карьере.
Он явился под вечер, когда я достирал и развесил белье.
— Видишь?!- Еще из коридора показал он мне какой-то конверт. – Айда, посмотрим. Фотки получились просто класс!!!
— Садись,- он похлопал по дивану рядом с собой. Я присел:
— Смотри!- Он начал показывать мне мои снимки, которые где-то уже успел сделать,- смотри, какой ты красавец! Смотри, смотри, не отворачивайся.
Словно сквозь какую-то мглу я кидал взгляды на эти карточки. Честное слово, если бы кто-то захотел показать тайную жизнь пидораса, лучших ракурсов он не нашел бы.
Наконец Марат сложил карточки колодой, спрятал их в конверт:
— Ну, так вот, если раньше у меня не было доказательств, то теперь есть. Понятно?.. Я не слышу, понятно?!
— Да.
— Громче.
— Да!
— И учти, если что, негативы - у Ашота. А сейчас мы поиграем,- ну чтоб я никому не показал.
Я, наконец, понял в какую западню попал.
— Раздевайся, - коротко велел он.
— Зачем?
— Сейчас увидишь.
Я снял футболку.
— Догола!
Будучи, как в тумане, я разделся.
— Ну, у тебя и писюн!- ухмыльнулся он.- И ЭТИМ ты собирался ебать Ленку?! Смотри, каким должен быть хуй!- Он вышел из своего трико. Его длинный с криво завернутой головкой член уже вовсю стоял. Такой и до гланд достанет, с грустью подумал я. Стало понятно, почему так орут его подружки. Марат скидал подушки под верхнюю стенку своей постели, развалился на них:
— Давай, соси!
— Ты же обещал.
— Ничего я тебе не обещал. Если не хочешь, чтоб все узнали, что ты пидор, будешь делать все, что я прикажу. Ясно?
— Ясно.
— Блядь, не слышу!
— Да!
— Приступай! А нет, подожди, - он вскочил, чем-то щелкнул в книжной полке. Я догадался, что он включил свой ужасный магнитофон. Зашуршала лента. Он снова развалился на подушках:
— Давай.
Я неловко прилег на постель:
— Встань раком, лицом ко мне, и - ноги шире!
Я встал.
— Никогда не сосал мужчине?
— Нет.
— А как тебя зовут? Только громче!
Я назвал свое имя.
— А кому сосешь?
— Своему соседу Марату.
Я уже не принадлежал себе. Понимая, что ничего не поправишь, я поймал рукою его ствол, подивившись, какой он горячий, неумело лизнул головку:
— О, блядь, классно! – одобрил он.- Возьми его в рот, только зубками осторожней.
Как мог я сосал и лизал, лишь бы он быстрее кончил.
— Тебе нравится?- нарочито громко спрашивал он на микрофон.
— Да.
— Что «да»? Нравиться сосать мужчине? Скажи!
— Да, мне нравиться сосать мужчине.
К счастью на этот раз он кончил быстро. Но успокоился ненадолго:
- Иди в ванную, сделай себе клизму и приходи ко мне.- Приказал он.
— Зачем?
— Я скоро буду снова готов. Мне захочется ебаться.
Клизма у нас действительно была. Забыли прежние жильцы на полочке в ванной. Однако, чтобы ввести, мне пришлось не раз и не два смазать ее каким-то кремом. Я неуклюже, делал сам себе незнакомую мне процедуру, толком не отдавая себе отчет, что будет потом.
— Скоро ты там?!- Нетерпеливо крикнул партнер.
Когда я вернулся к нему, за окном уже стемнело, и он включил свет. Его член совершенно дико стоял, вверх почти параллельно животу.
— На, смажь его маслом,- передал он мне флакон, который держал для своих девочек.
Я схватил флакон, дрожащей рукой вытряс себе на ладонь масло и стал наносить ему на член. Я снова удивился, какой он горячий.
— Ни чем не болеешь?- Спросил у меня Марат.
— Как это?- Сиплым голосом не понял я.
— Ну, инфекций венерических нет? Триппера, гонореи? Ничем меня не наградишь?
— Н-нет вроде.
Он все- все писал на магнитофон.
— Смори, наградишь, во век не расплатишься. Я тебя предупредил. Еще масла добавь, еще. Потом себя смажь. Ебался уже?..
Снизу я поднял на него глаза. Он сверху мне подмигнул и распялил рот в ухмылке:
— Тебе понравится!
— Давай, вон постель. Становись раком.
Уже хорошенько смазанный я встал, как можно шире разведя колени.
— Прогнись и покрути анусом, насладись моментом.- Приказал Марат.
Я медленно покутил. Партнер внезапно дунул мне в сфинкер, и я вздрогнул: воздух был ментоловым, холодным. Потому, что дул он издалека.
Марат захохотал.
По хозяйски он хлопнул меня рукой по одной, потом по другой ягодице.
— Отличная жопа: белая, крепкая,- до боли сжал он ее.- Еще лучше, чем у Людки. – Похвалил он. И дурашливо пропел:
— Ее жопа, как орех, так и тянет хуй на грех!
Он прямо-таки заходился от чувств, а я не понимал, чему он так радуется.
Я чувствовал, что его член летает где-то близко. Но меня он им еще ни разу «не ужалил».
Наконец сосед властно обеими своими руками изнутри раздвинул мне ноги, хотя они и так стояли шире некуда (мне показалось между ними что-то треснуло), надавил на лопатки, прогнув меня, и кольцо из его пальцев жестко сжало мою талию.
— Трусы, говоришь, женские любишь. Ну, иди сюда, роднуша!
Он с силой потянул меня на себя.
Я почувствовал, как головка члена уперлась в анус, от чего он испуганно сжался. Но партнер начал вводить.
Он именно не толкал, он давил залупой. Но она не шла.
Наконец он досадливо ослабил хватку, и я почувствовал, как тяжелые, теплые капли душистого иланг- илангового масла закапали мне на анус. Он втер их, накапал снова. Масло потекло по промежности, закапало на постель. Он молчал и натужно сопел. Он был возбужден и даже слегка охрип. Я это чувствовал и дрожал.
— Давай, расслабься,- больно хлыстнул он меня по ягодицам, - а то высеку! Он настойчиво давил, я морщился от боли, пытаясь расслабиться, и, наконец, почувствовал, как головка плавно вошла в меня, и сфинктер вязко сомкнулся за ней.
Боль пронзила меня, я попытался вырваться. Но он держал цепко и настойчиво засаживал. Он засаживал, я пытался вырваться, понимая, что мы уже практически ебемся. И тут он надавил так сильно, что зашел нестерпимо глубоко. Рванувшись, я свалился около кровати, и подхватившись, убежал к себе в комнату.
Я брыкнулся в свою постель, натянул одеяло под нос и пытался разобраться
с чувствами. Паника и боль в анусе. И больше ничего. Кажется, тикали часы, и свет автомобильных фар косыми прямоугольниками уезжал в книжную полку.
Не знаю, сколько я пролежал, пока мучитель ни ударил в стену:
- Иди ко мне!
Я вздрогнул и вскочил. Простыня потянулась за мной- прилипла к ягодицам на смазке от его члена.
Его хуй жестко стоял. Как какая-то диковинная макака он метался по комнате, извиваясь и изгибаясь, тряся тазом, и, казалось, разноцветные волны гуляют вокруг его худощавого, но широкого и высокого тела. Он показывал мне себя всего, крутил хуем и корчил рожи, являясь во всем своем животном непотребстве.
— Сама садик я садила, сама буду поливать,- то и дело оттягивал он член и хлестал себя им по животу. Пожирая взглядом этот член, я забился в угол постели. Он достал меня за лодыжки и снова «разложил» раком.
Надобности в масле теперь не было, поскольку я уже был густо смазан. И его хуй снова дал обильную смазку.
И опять кольцо его пальцев жестко и жадно охватило мою талию, и он буквально натянул меня на себя, уже совсем не считаясь с моими ощущениями.
Боль снова пронзила меня, потом начала медленно стихать. Он ебал меня, входя все глубже.
И вдруг какое-то сладкое васильковое перышко щекотнуло меня где-то под пупком и растаяло, и я невольно издал свой первый стон и стал ему робко подмахивать.
И тут ко мне впервые пришло понимание, что меня ебут, как женщину. И мой вялый членик чуть - чуть отвердел. Не совладав с собой, я схватился за него и вскоре затрясся в оргазме. Максимально, насколько было можно, засадив мне, кончил и партнер…
На другой день он велел мне гладко выбрить себя во всех местах, сказал, что все домашнее хозяйство, включая готовку теперь на мне.
— Отпидарась все хорошенько,- приказывал он мне, уходя на свою таинственную работу,- найду хоть пылинку, будешь пидорасить по новой.
С неделю он ломал меня: унижал, измывался и жестко драл, где хотел и когда хотел, не смотря на то, что я всяко упирался и старался убежать. Аж пух и перья летели. Как-то ущучил меня голого в углу между постелью и батареей, придавил мою голову к полу своей тяжелой ручищей и наконец засадил мне на полную… И я понял, что мне это нравиться.
Помню, как-то его не было долго, я заскучал, да так, что даже самотык себе сделал из тепличного огурца, натянув на него презерватив.
Теперь он входил в меня целиком и имел меня во всех позах. Например, любил, чтобы я сидел на нем сверху, лицом к нему, и, держа меня за бедра, мелко- мелко поддавал снизу, я же, упершись растопыренными руками в его живот, закатывал глаза от блаженства.
Теперь я вел двойную жизнь. На работе был все тем же корреспондентом Саней, талантливым пареньком с характером. И все еще продолжал флиртовать с Ленкой. Она отвечала мне взаимностью, мне даже иногда казалось, что она относится ко мне с каким-то особым интересом… Дома же я был наложницей гнусного соседа. У меня теперь было несколько пар чулок, косметика и неизменный крем для эпиляции.
С продуктами тогда было туго. Но кое-какие шмотки уже можно было раздобыть. И секс- индустрия уже набирала свои обороты.
И если бы кто-то смог ненароком заглянуть вечером, ночью, или утром к нам в секцию, он дико удивился бы, увидев, как этот шустрый парнишка из редакции, волочащийся за девчонками, бесстыдно раскинув, согнутые в коленях, гладкие ноги в белых ажурных чулках, сбоку отсасывает своему соседу Марату.
Марат фотографировал меня без устали, во всех ракурсах.
И странные перемены происходили в моем организме. Анального секса я теперь хотел сам, если долго не получал его, томился, при этом в предчувствии акта, особенно по утрам, мой сфинктер раскрывался. Под дверью, унижаясь, я умолял Марата пустить меня к себе в постель. Если он разрешал, принимался игриво, то рукой, то губками жадно ласкать его. Когда же он вставал в полную мощь, сверху я садился на него и получал свою тряску блаженства.
О, как сладко мы еблись после теплого сна!
И, что удивительно, вчерашний натурал Марат почти перестал водить к себе подружек, живя лишь со мною. Правда, всегда сохранял исключительно активную роль.
И хотя, бывало, и хлестал, и унижал, все ж таки со временем стал относиться ко мне более бережно, иногда даже с какой-то нежностью. И уборкой квартиры я теперь занимался все реже. Я даже был уверен, случись что, Марат встанет на защиту нашего маленького, сексуального рая, не задумываясь.
Хотя шлепать по попе, и хватать за шею при жестком сексе, как я говорю, любил. И всяко поощрял мои переодевания в женщину, иногда сам подкидывал какие-то вещицы, проявляя столь неприсущую ему изобретательность. И жутко возбуждался от них!
Смешно сказать, но однажды он даже устроил мне сцену ревности, после того, как Ашот побывал у нас в гостях. Дескать, я и перед ним «крутил жопой».
Причем, при Ашоте я, конечно же, не был в женском.
Объяснение тут одно. Видимо я стал такой искусной любовницей, с каковою не могли соревноваться его подружки. Да и то сказать: к тому времени, на мое удивление, бедра мои как-то поплавнели, округлились, и моя фигура была по - женски достаточно привлекательной, хотя и худой и слегка угловатой, как у фотомодели.
От регулярного секса кожа была белой, гладкой, бархатистой. Невероятно, но в моей талии проявился какой-то женский телесный аристократизм, как в Лайме Вайкуле.
И трахался я с азартом, как породистая леди, даже изысканно и изящно! Мне нравилось именно так. И эти манеры в себе я тренировал специально, чтоб нравиться грубоватому Марату.
Похоже, сам Марат офигевал от того, что творилось со мной!
Хотя временами я и думал о Лене и понимал, что она мне все еще нравиться.
Ну, с Маратом это была страсть. Безумная на грани несчастного случая. Я чувствовал, что мой паскудный любовник готовит какую-то гнусность - все шуршал и шуршал его ужасный магнитофон.
И его подлость впоследствии превзошла все ожидания!
Ну а тогда, словно в продолжение истории с чулками, меня можно было часто видеть доверчиво сидящим на нем к нему лицом на его члене, когда сам Марат сидел на диване.
И его граненый ствол глубоко входил в мой жаркий, жирный анус, и свисал белый шнурок моего женского корсета в ложбинке между моих белых ягодиц, и щекотал своим легким кончиком яйца любовника. И мои ноги жадно обвивали его ноги.
И я медленно поднимался и, как слизняк, сползал по этому стволу, плавно вращая попкой, обнимая партнера за шею и похабно целуясь с ним взасос.
Как-то Марат сказал мне, что вечером меня ждет сюрприз.
— Устроим групповушку! Отпидарась все и жди!
— Но с кем?!- Испугался я.
— Будет Ашот с подругой.- Загадочно ухмылялся он.
— А ты с кем?
— С тобой.
Ходили слухи, что этот неуклюжий Ашот- мастер траха- и не пропускает ни одной юбки. Но умел ли он держать язык за зубами? Вот вопрос, а городок у нас маленький. И я надул губки.
— Ну, откажись,- «разрешил» Марат.
Ага, как же! Когда у него в тайниках ждал своего часа такой убойный компромат на меня. Да я уж и без компромата был согласен на все. Сам уже бегал за Маратом.
Марат дал мне пыхнуть травки. Показал пакет.
Я в нетерпении зашуршал пакетом. Там оказался женский картузик. Такой черный, с очень высоким, плотным куполом и красными - под кошечку- ушками на нем. Я вопросительно глянул на Марата.
— Примерь.
Я надел катрузик. Точно, мой размерчик. Еще в пакете были новые белые чулки с очень широкой резинкой и белые перчатки.
— Как они придут, надень чулки, перчатки, эту кепку и туфли, и жди, как я тебя позову,- поучал Марат. И смотри, без фокусов. Если что, я отправлю снимки прямо твоему отцу.
— Ты что, хочешь отдать меня этому толстому мужлану?!
— Нет, там будет интереснее!- Вновь подмигнул он.
— Ну, бить-то меня хоть не будут?- Опустились у меня руки.
— Не будут.
Я тщательно выполнил все процедуры. И на всякий случай проглотил таблетку делагила, чтоб не подхватить какую-нибудь заразу.
А потом раздался короткий звонок в нашу секцию. Потянуло яркими женскими духами. Запершись у себя в комнате, я разделся догола, тщательно и с удовольствием раскатал на ногах чулки, высоко подтянув резинки, обул туфли на шпильке, натянул белые ажурные перчатки до локтя, надел картузик и стал голой и манерной кошечкой.
Боже ты мой! Скажи ты мне еще пару месяцев назад, кем я стану. И перед кем, перед этим раскосым голодранцем - соседом !
Я был заинтригован, возбужден своей наготой, мне уже хотелось ебаться, но меня все не звали. Из комнаты Марата доносилась музыка, звучали мужские голоса, тянуло духами и травкой.
Блин, ну они что, нарочно испытывают мое терпение, что ли?!
Наконец меня кликнули.
Я вошел весь в таком наряде, нарочито похотливо виляя бедрами. Групповуха, так групповуха, мать вашу!
В комнате царил полумрак, было жутко душно и накурено табаком и травой. Пахло все теми же духами и потными, разгоряченными телами. Около дивана стоял стол с выпивкой.
На диване, широко раздвинув ноги, по хозяйски развалился Ашот с возбужденным, овитым венами, очень мощным членом и пожирал меня взглядом. Рядом с ним была девочка, судя по всему, она только что делала ему минет. Сидя рядом с партнером, она была наклонена к Ашоту, но, теперь тоже во все очи глазела на меня. Ее ротик был открыт, с пухлых губ свисала слюна.
— Видала? Узнаешь?! Тепер соси!- властно склонил ее головку к своему члену Ашот.
Боже мой. То была … Ленка! Блин, ну откуда, откуда она тут?! Ум зашел у меня за разум.
— Познакомься, Лена, это наша Саша! – «Представил» меня Марат.- Познакомься, Саша, это наша Лена!
Мужчины заржали.
Очнулся я уже стоящим на полу на своих коленях, перед сидящим на диване - рядом с Ашотом - Маратом. Я делал Марату минет. Иногда он давал мне затяг травки, и я продолжал.
Это потом мерзопакостный этот Марат поведал мне, что рассказал все Ленке. Показал фото. Посулил отдать ей весь компромат на меня, если она согласиться трахнуться с его дружком, Ашотом.
Девушка согласилась. Почему? Трудно сказать. Видимо, ей действительно было меня жаль, и она самоотверженно решила помочь. Ну а еще, возможно ей стало просто интересно посмотреть на меня в такой роли. Ну тогда я точно не смог сразу ни во что врубиться.
Ну, давайте вернемся в комнату Марата. Наш минет и обстановка порока распаляли друзей. Они то подмигивали друг другу, то глядели нас с Ленкой, направляли наши головы и как-то натужно молчали.
— Ты выебешь меня сама, девочка моя?- наконец спросил Ашот у Лены.
Та подняла глаза:
— А как?
— Ашот просто посидит, а добрая девочка все сделает сама. А то Ашот старенький. Он уже устал,- иронично жалобился Ленкин любовник и уродливо лыбился.
«Девки выебли попа,
Так ему и надо»!- издевательским фальцетом пропел Марат.
В воздухе от возбуждения чуть искры не мелькали. Ашот был старше, опытнее, поэтому терпел дольше.
Марат моложе, потому нетерпеливее. Вскоре он вскочил - у меня аж зубки клацнули над его членом – поставил посреди комнаты стул и пустил магнитофон. Я понял, что надо делать.
Я встал над стулом на своих шпильках, широко раздвинув ноги, так что сиденье было между моих ног. Взялся за спинку и полуприсел на раздвинутых ногах, пошло оттопырив попу. Мой партнер любил брать меня так.
Марат подошел сзади и тут же, схватив меня за талию, плавно вошел в меня, как по маслу, по самые яйца. Я попритерпелся к его члену, потом начал медленно подмахивать, ощущая горячую головку где-то далеко у себя внутри.
Мы еблись прямо перед нашими гостями, стоя к ним боком. Увидав такую картину, не выдержал и Ашот, шлепнул Ленку по спине, и она медленно и туго, хотя и была хорошо смазана, наползла своей пиздой сверху на его член, будучи лицом к нам. Причем свет от лампы, как то так удачно падал - прямо на их половые органы.
Я невольно удивился, что у мелкой, худенькой Ленки такая крупная пизда, с хорошим клитором, который теперь ползал по члену, как красная улитка, по самой передней его грани.
Сахарно белело худенькое тельце девушки на фоне большого, темного, почти невидимого тела ее партнера. Где-то в темноте блестели лишь его седины, да прекрасно, во всех деталях, был виден его хуй, который то и дело вбирала в себя любовница, и могучие яйца, которые иногда казались ее яйцами. Активность, как и условились, проявляла лишь партнерша, Ашот был недвижим.
Не знаю, травка ли делала свое дело, или мне просто уже все было пох, но манерно выгнувшись, я азартно отдавался Марату с особым изяществом, то и дело поглядывая за спину на партнера, одаривая его благодарными, восхищенными взглядами и трогая себя за свой кошачий черный котелок, рукою в белой перчатке.
Да, мой ненасытный, подлый любовник, держа меня за бедра в чулках, на этот раз, имел меня именно изящно, как грациозную кошечку. Плотно слепившись воедино, мы синхронно колыхались, как медузы на глубине, медленно смакуя-
Попробуй ма - ма,
Попробуй джага - джага-
в то время как Ленка насаживалась на старого мужика как-то тяжело и вязко. Бросая взгляды на Ленкину распятую пизду, я понимал, что сам никогда не смогу вот так глубоко и от души войти в нее.
И эта недоступная пизда небывало возбуждала меня. И я теснее и теснее прижимался к своему любовнику, и мы все жарче колыхались, колыхались. Он высокий мужчина с большими руками и я - голый, худенький, белотелый, пассивный пидераст в костюме кошки в белых, ажурных чулках на крутых женских бедрах-
Попробуй м-м,
Мне это надо – надо-
При этом парами, мы словно соревновались с друг другом. «А, знай наших»! Хотелось крикнуть мне. И мой маленький членик на всю встал, впервые за все наше время с Игорем и окаменел почти до боли.
Небывалая сладость приливала у меня где-то внутри, и я уже точно знал, что кончу без рук, нужно только время и чуть больше ритма. И этот ритм доступен, стоит только захотеть.
Ленка закатывала глаза, ей уже было не до меня. Она была полностью поглощена СВОИМ процессом. А я в пружинистом ритме все кидал и кидал взгляды на ее пылающую, в обильной смазке пизду.
Наконец она поставила ступни на ноги партнера. И снова стала по возможности активно насаживаться на всю глубину, увеличивая темп. Ее соски страшно торчали, а клитор был напряжен. Ее начали сотрясать судороги, и как-то жутко выгнувшись - словно кувыркнувшись - животом вперед, она начала кончать. Опершись руками сзади на грудь любовника.
Мы наддали темпа еще, потом еще. Ну, ну, ну!!!!! И вот мой членик дико напрягся и словно лопнул, подняв во мне волну блаженства, и желанная сперма закапала из его головки на сидушку стула. И тут я почувствовал, что Марат тоже кончает. Мой анус рефлекторно сокращался, то и дело сжимая член партнера. Марат словно увяз во мне…
Последним «пришел» Ашот. Отойдя от своего первого оргазма, Ленка снова начала шевелиться на члене. Потом натянулась на всю длину и замерла, словно что-то предчувствуя, чего-то ожидая, к чему-то внутренне прислушиваясь, нереально подкатив глаза, безобразно раскрыв рот и крепко сжимая руками свои груди.
Могучие яйца Ашота круто подтянуло под корень. Внезапно его партнерша два раза качнулась, снова замерла, и сидела до тех пор, пока сперма показалась из ее вагины, вязко поползла по яйцам любовника и стала растекаться по дивану. Ашот так и не пошевелился…
Если хотите знать, что было дальше – пишите мне:
[email protected]
192