— Оля, — доверительно шепнул он мне на ухо. — У вас, случайно, из знакомых никто в разведке не служил?
— Нет, — пожала плечами я, — А что? — В таком случае придется вам за это дело браться самой...
Признаться, я была заинтригована. Неужели мне хотят поручить сделать, наконец, серьезный репортаж? А то работаю в газете уже скоро год — и все пишу на разные мелкие темы да беру интервью у каких-то домохозяек на улице... Ни денег, ни славы!
— А что за дело, Антон Алексеевич?
Мне показалось, что он немного смущается.
— Да дело-то такое, что кому попало не поручишь! Есть забойный материал. Надо сказать, довольно пикантного свойства. Но у вас, я думаю, должно получиться...
— Да? А если подробнее?
— В общем, так. Имеется информация, что в нашем городе открылась подпольная студия порнофильмов...
— Вот как?!
Ничего себе, начало.
— Да. Сейчас туда идет набор моделей для съемок...
Мысль редактора я перехватила на лету.
— И вы хотите, чтобы я поучаствовала в «кастинге» и написала об этом? Так?
— Верно! — обрадовался редактор моей сообразительности. — Но, честно говоря, я хотел бы от вас большего. Я хотел бы, чтобы вы не только прошли этот «кастинг», но и сами приняли участие в съемках! Как внедренный агент, так сказать...
От такого предложения я, признаться, опешила.
— Антон Алексеевич! — говорю. — Да за кого вы меня принимаете?
Я, конечно, девушка без комплексов, но трахаться с кем попало, да еще перед кинокамерой — это уже слишком... Секс в моем понимание — это дело все-таки сугубо интимное.
— Успокойтесь, Оля! — замахал руками редактор. — Заставлять вас совокупляться на людях никто не собирается! По имеющимся у меня сведениям, у этой студии вообще несколько иной профиль.
— Вот как? — опять удивилась я, — И какой же, интересно?
— Медицинский фетиш. Строго говоря, секса там вообще никакого нет...
— Как это — нет? Что же они тогда снимают?
— Сравнительно невинные вещи: гинекологические осмотры, уколы, клизмы... Одним словом, играют в больницу. Уколы? Клизмы?! Господи! Час от часу не легче...
— Они что — извращенцы?!
— Ох, Оля! Не судите — да не судимы будете... К вашему сведению, на такие фильмы во всем цивилизованном мире существует большой устойчивый спрос, это только у нас по-прежнему предпочитает смотреть тупую порнуху! В общем, если ты сделаешь этот репортаж — это будет сенсация! Со всеми вытекающими последствиями... О «вытекающих последствиях» думать почему-то не хотелось. Вместо этого я живо представила, как под лучами софитов ряженые в белые халатах начнут запихивать в меня всякие трубки... Боже, какой кошмар! Лучше бы просто трахнули, что ли... Хотя с другой стороны — что я, к гинекологу никогда не ходила? А статейку про этих извращенцев можно потом и под псевдонимом тиснуть...
— Предупреждаю — уколов я боюсь с детства! И клизмы на дух не перевариваю...
— Ну, ради общего дела можно и потерпеть немножко, верно? Зато потом вам все воздастся сторицей, обещаю! Так вы согласны, Оля?
— Ладно, — вздыхаю, — согласна! Умеете вы, Антон Алексеевич, девушек уламывать! Только скажите честно — почему именно я?
— Потому что ты у нас в редакции самая красивая, — спокойно отвечает шеф, для большей задушевности переходя на «ты». — Не замужем, опять же. И язычок подвешен!
— Это комплимент?
— Это факт. Кстати, о язычке... До выхода репортажа в свет — никому ни гу-гу, ясно?
— Ясно! — киваю я, — Откровенно говоря, я бы и после помалкивала!
— Ну вот и хорошо... Теперь собственно о деле. Адреса этих ребят я не знаю. Вот тебе их телефон, попробуй связаться, — на стол передо мной легла смятая бумажка. — Ну, а там — действуй по обстоятельствам, не мне тебя учить!
И вот уже я, запершись в кабинете, дрожащей рукой тыкаю пальцем в кнопки, сверяясь с нацарапанным на мятой бумажке номером. Втайне надеясь, что он окажется липовым...
— Алло? — внезапно раздается в трубке мягкий женский голос.
— П-простите... Я по поводу набора девушек... на съемки...
— Вы хотите у нас сниматься?
Сердце мое упало. Номер не липовый. Но отступать поздно.
— Да! — решительно заявляю я.
— Сколько вам лет, девушка?
— Двадцать два.
Небольшая пауза.
— Вы в курсе характера будущей работы?
— Да...
— Очень хорошо. В таком случае, не могли бы вы подъехать сегодня в шесть часов вечера к павильону на углу Ленина и Октябрьской?
— Могла бы.
— Прекрасно. Ровно в шесть вас будет ждать там молодой человек с бородой и в кепке. В руке у него будет журнал. Зовут Илья.
Он вас проводит в студию. Просьба не опаздывать!
— Хорошо...
— Да, и обязательно захватите с собой паспорт! Новое дело! А я-то рассчитывала на какую-никакую анонимность...
— Зачем? — упавшим голосом спрашиваю я.
— Мы должны убедиться, что вы совершеннолетняя.
— Да, но...
— Не волнуйтесь, — понимающе отозвалась женщина в трубке. — В титрах будет фигурировать только ваше имя. Кстати, можете придумать себе какое угодно.
И на том спасибо, как говориться!
— Так мы вас ждем?
— Да-да, конечно...
— До встречи!
В трубке раздались короткие гудки отбоя...
Ну, и что теперь? Ехать? Не ехать?! Ощущения — примерно как перед походом к зубному врачу. Силком не гонят, и, вроде бы надо, но... Но журналистский долг превыше всего, и я решаюсь!
Придя домой, я чуть ли не с порога принимаюсь торопливо рыться в тряпках. Товар — лицом! Натянув на себя все самое дорогое и вызывающее, любуюсь собой перед зеркалом. М-да, вид — хоть сейчас на панель! Теперь — макияж. Главное, успеть до прихода мамы. А то увидит меня такой, невесть что подумает...
Кажется, готово! Бросаю в сумочку паспорт, торопливо выскакиваю на улицу и бегу к автобусной остановке. Новые черные «стринги» немилосердно врезаются в попу, холодный осенний ветер, ныряя под коротенькую юбочку, гуляет по моим голым ляжкам и ногам в символических чулках-сеточках... Что делать — искусство, как и красота, требует жертв! А важнейшим из искусств для нас сейчас является кино!
Подростки на остановке посворачивали шеи, того и гляди начнут пускать слюни. Отвяньте, ребята, не для вас все это! А для кого? Самой хотелось бы знать... Сажусь в маршрутку, единственное место — спиной по ходу, лицом к остальным пассажирам. Под ногами некстати оказывается запасное колесо, и я на своих высоченных шпильках вынуждена сидеть на нем чуть ли не в позе эмбриона. Юбка задирается просто-таки до неприличия... Из последних сил пытаюсь удерживать коленки вместе, но на очередном ухабе они предательски разъезжаются в стороны. Опаньки! Мальчик, ты не боишься окосеть на всю оставшуюся жизнь?! А ты, дедушка, чего уставился — женских трусов никогда не видал?
Вот и долгожданный перекресток. Согнувшись в три погибели, как цапля перешагиваю через высокий забор чужих ног и выбираюсь из маршрутки, на прощание еще раз сверкнув всему салону задом. Впрочем, такие мелочи перестали меня волновать еще в пятом классе... Немного боязно лишь за дедушку — как бы его там и вправду инфаркт не хватил! Так, теперь надо отыскать того молодого человека. Правда, я приехала с некоторым запасом, но ведь и он, как джентльмен, по идее должен был прибыть загодя! Кстати, как его зовут? Вспомнила, Илья. Так, Ильюша, ну и где ж ты тут?... Пятачок перед павильоном был девственно пуст (стайка подростков на роликах — не в счет). Ладно, подожду немного. Но ждать и вовсе не пришлось.
— Девушка, вы не меня ищете? — кто-то осторожно трогает меня за рукав блузки. Первая реакция — сказать какую-нибудь грубость. Но тут я вовремя замечаю на лице неизвестно откуда взявшегося молодого прыщавого парня обещанную по телефону бородку. К тому же в правой руке он и впрямь держит какой-то глянцевый журнал.
— Возможно, — уклончиво отвечаю я, — А вы, случайно, не Илья?
— Илья! — улыбается парень, — Вы новая девушка для нашей студии? Никак не привыкну, когда ко мне на «вы» обращаются, все еще в душе себя ребенком считаю. Вот и наш главный редактор порой туда же.
— Ага: А меня зовут Оля, — представляюсь я, дурашливо хлопая ресницами. — А насчет студии — вдруг вы меня не возьмете? Липкий взгляд Ильи еще раз прошелся по моим ножкам и нахально завис где-то на уровне груди.
— Ну что вы! Да за такую девочку наш режиссер уцепится руками и ногами!
— Правда? — как могла, изобразила я наивную радость.
— Вне всяких сомнений! Я вообще, наверное, порекомендую режиссеру сразу дать вам главную роль... — заговорщицким тоном сообщил Илья.
— Как, без проб? — с затаенной надеждой спросила я.
— Ну, пробы мы, конечно, устроим, — вернул меня с неба на землю Илья. — Но способных девушек я вижу сразу. С вашими данными вы вполне можете рассчитывать на роль: Надо сказать, для извращенца он был почти галантен.
— Откуда вы знаете, какие у меня данные? Насколько я понимаю, требования, предъявляемые к вашим актрисам... ммм... несколько специфичны...
Илья прищурился.
— Вы на филфаке, часом, не учились?
— Не-ет... — вру я, — Меня даже в педагогический не взяли! А что?
— Да ничего, просто говорите как-то... с оборотами!
Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.
— Да это я так... Начиталась умных книжек когда-то... Ну что, идем?
— Идем!
Далее разговор продолжился уже на ходу. Наученная горьким опытом, я старалась держаться как можно проще.
— Предупреждаю сразу — трахаться перед камерой я не буду!
Илья ничуть не удивился.
— Дело сугубо добровольное... И потом, съемки половых актов для нас не главное. Этого добра на рынке порно и так пруд пруди!
— То есть, секс вас не интересует?
— Нет, ну почему — не интересует? Просто то, что мы снимаем, на взгляд нашего режиссера гораздо эротичнее банального тупого траха...
— Но ведь вы же там у себя всякие клизмы снимаете?
— Ну и что? — вопросом на вопрос ответил Илья, — По-вашему девушка, которой ставят клизму, не может выглядеть эротично?
— Ну, не знаю... мне так не кажется.
— В таком случае, вы себя точно недооцениваете! — снова отпустил он довольно двусмысленный комплимент.
Кажется, мои щеки вспыхнули.
— Увы! — развел руками Илья, — Раздеваться и показывать свои интимные места вам все-таки придется... Все как в настоящей больнице!
— Да, я в курсе. Но можно сделать как-нибудь так, чтобы хотя бы лицо в кадр не попадало?
— Оля! У вас такая милая мордашка, что, боюсь, режиссер будет вынужден вам отказать...
Признаться, я загрустила. Клизма — хотя и не секс в чистом виде, но тоже не хотелось бы, чтобы потом весь город смаковал, наблюдая, как тебе ее ставят... Процедура-то, что и говорить, не для посторонних глаз!
— Да вы не бойтесь! — принялся успокаивать меня Илья. — Кассеты с записью все равно уйдут прямиком за бугор! Так что шансы на то, что вас увидит кто-нибудь из знакомых, не так уж велики... Я так понимаю, вас именно это обстоятельство беспокоит?
— Да, — призналась я, — Я тут вроде как замуж собралась...
— Понимаю, — хмыкнул Илья, еще раз на ходу оглядывая меня с головы до ног. — Вашему жениху здорово повезло. Но нашего режиссера все это интересует мало. Так что работать придется всерьез и помногу! Кстати, насчет требований к нашим девушкам ты... можно на ты?
— Конечно!
— Так вот. Насчет специфических требований ты абсолютно права...
— Трудно будет?
— Вообще-то конкуренция довольно жесткая. Например, у нас есть одна девушка, которая выдерживает клизму в четыре с половиной литра. К сожалению, она страшна, как смертный грех, так что у тебя определенно есть шансы! Меня передернуло. Вот, оказывается, что мне предстоит! Сердце мое опустилось ниже пяток.
— Четыре литра: это уже не клизма, — жалобно простонала я, — Это пытка! Я-то думала, вы там все просто изображаете...
— Нет, у нас все взаправду! Это, так сказать, кредо нашего режиссера. Между прочим, медицинский фетиш — это на самом деле одна из разновидностей садо-мазо. Час от часу не легче!
— То есть, у вас под видом медицинских процедур девушек просто мучают?
— Ну, не совсем и не всегда... А потом — многим же нравится! Вот тебе, например...
— Мне?!!
— А зачем тогда ты со мной идешь?
Ч-черт! Совсем забыла, кого я должна изображать...
— Ну, мне конечно, нравится... — смущенно бормочу я, — Когда чуть-чуть... А вообще-то мне просто деньги нужны!
— А вот этого ты нам, пожалуйста, не рассказывай! — криво ухмыльнулся Илья, — Существует миллион способов заработать и менее экзотическим путем, было бы желание... Кстати, мы уже почти пришли!
Перед нами возник окруженный стеной высоких деревьев кирпичный корпус районной поликлиники. Логично, подумала я. Где же еще снимать медицинские процедуры, как не в медучреждении?
— Слушай, Илья... А ты-то чем у них занимаешься?
— Помощником режиссера работаю. И оператором — по совместительству...
Час от часу не легче! Так это значит, именно ты, прыщавый недоносок, и будешь мне во все дырки заглядывать?! Представляю, о чем ты думал на протяжении всего нашего разговора... Небось, шел и уже представлял меня с шлангом в заднице: Боже, какой стыд! А самое обидное то, что мне, похоже, действительно придется доставить ему такое удовольствие. Окрашенный зеленой масляной краской обшарпанный коридор заканчивался белой дверью с красноречивой табличкой «Клизменная», за которой слышались голоса и какая-то приглушенная возня. Так, приехали... Илья постучал в дверь условным стуком.
— Кто? — на всякий случай переспросили из-за двери.
— Это я, Илья! Новенькую привел!
Дверь распахнулась. На пороге стоял наголо бритый мужчина в белом медицинском халате. Его цепкий взгляд тут же скользнул снизу вверх по моей фигуре.
— Неплохо! — с чуть заметным акцентом произнес он, — Проходите, девушка! Сейчас мы будем беседовать!
С замиранием сердца я вошла внутрь и оказалась в помещении, чем-то напоминающее душевую или платный туалет. Те же выложенные белым кафелем стены, такие же закрашенные масляной краской окна и так же хлюпает где-то вода... По сравнению с клизменным кабинетом городской детской больницы, где я в свое время имела счастье принимать эту не слишком приятную процедуру, оборудование здесь было почти «по последнему слову». Имелся даже унитаз за ширмой. Судя по всему, съемки вот-вот должны были начаться. К пока еще пустующей, накрытой клеенкой, кушетке был придвинут высокий штатив, на котором угрожающе повисла раздувшаяся от воды огромная рыжая грелка с длинной резиновой трубкой. Рядом на столике были аккуратно разложены какие-то медицинские инструменты. Пара молодых людей меланхолично возились с аппаратурой, настраивая видеокамеры и устанавливая свет. Бритый мужчина в белом халате, взгромоздившись на высокую табуретку возле стола медсестры, руководил всем процессом. На стульях в углу непринужденно расположились две девушки: длинноногая юная блондиночка в коротком цветастом платье и девушка постарше — черноволосая и несколько менее приятной наружности... Я с надеждой подумала, что клизма на штативе предназначалась все-таки не мне, а кому-то из них. Пока же девушки, скромно сдвинув голые коленки и смущенно хихикая, внимательно изучали какой-то глянцевый журнал. Возле них нетерпеливо егозил неприятного вида молодой человек в роговых очках, так же, как и бритый, облаченный в застиранный белый халат. Очевидно, ему в фильме отводилась роль «врача».
— Ваше имя? — слышу я вдруг за спиной уже знакомый голос с акцентом.
Кажется, это меня! Сейчас начнется...
— Оля! — поворачиваюсь я на голос.
— Очень приятно! Я — доктор Алекс! — все с тем же легким акцентом представился мне бритый мужчина в белом халате, — Я режиссер этой студии. Подойдите, пожалуйста!
Процедура моего приема на работу была непродолжительна, но довольно насыщенна. Для начала «доктор» поинтересовался мотивами моего прихода, и мне пришлось соврать, что клизмами я увлекаюсь чуть ли не с детства, а теперь сплю и вижу, как меня будут накачивать в задницу водой лично доктор Алекс. Режиссер удовлетворенно кивнул и предложил мне пройтись по помещению. Стараясь не запнуться о тянущиеся по полу провода и кокетливо вихляя бедрами, я с максимально обворожительной улыбкой прошлась туда-сюда по всей клизменной. Краем глаза я заметила, что девушки-актрисы оторвались от журнала и во все глаза принялись таращиться на меня.
— Теперь, пожалуйста, нагнитесь! — потребовал режиссер.
Наверное, в этот момент я покраснела, но, к счастью, этого никто не видел... По удовлетворенному цоканью у себя за спиной догадываюсь, что «фэйс-контроль» моя попка также прошла успешно.
— Неплохо! Вы не носите нижнее белье?
— Нет, это просто трусики такие...
— А, стринг! Понимаю: Придется снять! Не стесняйтесь, тут все свои...
Мои «стринги» по правде и так почти ничего не прикрывали, но все-таки это был св
оего рода психологический рубеж. Снять трусы — не перед любимым человеком, не перед настоящим врачом даже, а перед бандой невесть кем возомнивших себя извращенцев! Однако я нашла в себе силы и преодолела этот рубеж. Хотя едва не упала в обморок от унижения.
— Прошу вас, теперь встаньте на четвереньки!
Боже, какой стыд! Знала бы только моя мама... Почувствовав чьи-то осторожные прикосновения, невольно оборачиваюсь. Что они там делают?! Не в силах вымолвить ни слова, с замиранием сердца слежу, как длинные узловатые пальцы Алекса скользят по моей холеной загорелой попке, осторожно раздвигают ее упругие половинки, лезут в щель между ними...
— Расслабьтесь, девочка! Не надо так зажиматься!
Я послушно расслабляюсь... и в ту же секунду получаю отвратительно-грубое проникновение пальца глубоко в прямую кишку! К счастью, длится это безобразие недолго.
— Так, хорошо: Трещин и геморроя нет. Фактура тоже неплохая! Думаю, вы нам подойдете.
Изображаю на лице неподдельную радость. В ответ режиссер привычным жестом посылает в мусорное ведро использованный напальчник и одобрительно кивает мне головой. Однако на лице его остается легкое сомнение.
— Простите, но: вам действительно двадцать два года?
Ха, так значит, я выгляжу все-таки моложе, раз он сомневается? Что ж: Пустячок, а приятно!
— У меня в сумочке паспорт. Хотите посмотреть?
Вопреки моим ожиданиям, «доктор Алекс» не поленился удостовериться в правдивости моих слов. Какое-то время он молча шевелил губами, словно стараясь запомнить мое имя и фамилию, потом бросил короткий взгляд с фотографии в паспорте на мое слегка испуганное лицо.
— Ну, хорошо... — после секундной паузы произнес он. — Трусики можно пока надеть. Теперь такой вопрос — сколько вы можете выдержать?
— Выдержать — чего? — не сразу сообразила я.
— Воды! — подсказывает Илья, — Тебе же тут клизмы ставить будут!
— Три литра! — говорю первое пришедшее на ум и мысленно хватаюсь за голову...
— О! — удивляется Алекс, — Три литра — это довольно много для девушки вашей комплекции! Вы нам подходите!
Не сомневаюсь, лысый извращенец... Когда я буду корчится на этой кушетке с тремя литрами воды в животе, ты наверняка получишь от этого зрелища ни с чем не сравнимое удовольствие!
— Очень хорошо! Пробы начнутся примерно через час: Если хотите, можете погулять!
Очень гуманно с их стороны. Хотя немного странно, что никто до сих пор ни полусловом не обмолвился об условиях оплаты.
— А на будущее просьба — на период съемок поменьше кушайте и обязательно промывайте кишечник! Это очень важно.
— Как, а разве...
— Здесь — съемочная площадка. К приходу сюда внутри вас должно быть чисто! Это вопрос гигиены!
Хорошенькое дело — выходит, надо еще и дома клизмы себе ставить! Нет, ребята, завтра вы меня здесь точно не дождетесь: Честно говоря, вообще очень хочется сбежать из этого притона прямо сейчас, не дожидаясь, пока они примутся терзать мою бедную задницу. Но журналистский долг — прежде всего! Кстати, откуда все-таки у режиссера этот странный акцент?
— Хорошо. А можно я пока здесь побуду? Интересно посмотреть...
— Пожалуйста! Только не шумите...
— Буду сидеть тихо, как мышь!
Еще раз пристально оглядываюсь по сторонам, стараясь не пропустить ни одной детали обстановки этого гибрида больницы и камеры пыток. О пытках тут и впрямь напоминало многое: ремни, наручники, какие-то подозрительного вида инструменты... Даже наконечники для клизм, и те внушали страх: многие из них имели на конце странные надувные баллоны, а некоторые были такой толщины, что, по-моему, даже с вазелином не смогли бы влезть ни в одну человеческую задницу! Интересно, для кого они тогда предназначались? Для крупного рогатого скота, что ли? С одной из полок угрожающе свешивал гофрированный хобот старый армейский противогаз. Зачем им тут — вместе с целой кучей клизм, шлангов и наконечников — противогаз?! Ох и удружили вы мне, Антон Алексеевич, нечего сказать! На могилку-то хоть приходить будете?... Тут меня окликнули. Оборачиваюсь — ожидающие съемок девчата дружно машут мне руками.
— Эй, новенькая! Иди к нам!
Подхожу, присаживаюсь.
— Привет!
— Привет! — отвечает та, что была помладше и посимпатичнее, — Тоже сниматься хочешь? Киваю. Девочка мило улыбается.
— Как тебя зовут?
— Оля! — улыбаюсь в ответ я. — А тебя?
— Эрика!
— Красивое имя.
— Мне тоже нравится... А это — Кристина! Наша «звезда»!
Девушка постарше еще раз сдержанно помахала мне ручкой. Киваю ей в ответ.
— А я — Игорь! — нахально пытается приобнять меня за плечи молодой человек в белом халате и очках, присаживаясь на соседний стул.
Я машинально отстраняюсь. Парень, как мне показалось, был немного смущен этим моим робким отпором, что не остается незамеченным девушками.
— Ты с ним поласковее! — смеется Эрика. — Если его разозлить — неделю после съемок за задницу держаться будешь...
— Это правда?
— Правда, детка! — щерится Игорь, принимаясь лапать меня теперь уже за коленку, — Меня лучше не злить! Обидно, если такая красивая попка пострадает...
Вот пошляк! К счастью, в это время его позвал к себе режиссер, и меня оставили в покое.
— Расскажи, пожалуйста, как здесь все... вообще... — шепотом прошу я Эрику, — Мне что-то страшно немного стало... Что они хоть со мной делать будут?
— То же, что и со всеми! — небрежно пожала плечами юная красотка, — Вставят в задницу шланг и будут хороводы водить, покуда у тебя вода из ушей не польется. Козлы...
— А тебе самой разве это не нравится?
— Что я — дура? Мне просто подзаработать надо!
— И как тут платят?
— Сдельно, — хихикает Эрика.
— Как это?
— Политрово! — подает голос Кристина, — Плюс премиальные за особо сложные трюки. Так что за вечер вполне штуку срубить можно. А то и полторы!
— Штуку — чего, рублей?
— Ну, не баксов же!
Негусто, прикидываю я... Загубленное здоровье обойдется дороже!
— И часто у них тут съемки?
— Да уж без дела не сидим! — с некоторой даже гордостью отвечает мне Эрика, — Крыська вон, если припрет, даже когда «сестра гостит» сниматься ходит!
Я удивленно уставилась на Кристину. В такие дни девушке только клизм не доставало! Я так точно бы не согласилась.
— А что такого? — недоуменно жмет плечами черноволосая Кристина. — «Тампаксом» затыкаешься — и вперед! Литра три вполне принять можно.
— Слушайте, а они тут кроме клизм вообще хоть что-нибудь снимают?
— Конечно! Гинекологические осмотры на настоящем «вертолете» — терпимо, но зеркала, гады, разводят до упора... — сбивчиво зашептала Эрика. — Физраствор колют: больно, блин! Температуру в жопе измеряют. Ректоскопию пару раз делали на втором этаже...
— Ректоскопию?
— Ну да! Противно так... особенно, когда воздухом надувать начинают. А здесь, внизу, только клизмы ставят. Правда, такие, что у девчонок глаза на лоб лезут.
— Что, так трудно терпеть?
— Будто сама не знаешь... Лично у меня уже после второго литра ощущение такое, что вот-вот взорвешься. А тебя еще улыбаться заставляют!
— Понятно. А для чего тут наручники?
— Бывает, что надевают. Если сюжет с уклоном в садо-мазо.
— А противогаз зачем?
— О-о-о! — закатывает глаза Эрика, — Это уже по спецзаказу. Пытки.
— Будут предлагать — не соглашайся! — доверительно шепчет Кристина, — Знаешь, куда они тебе этот хобот засунут?!
— Догадываюсь.
Боже! Очевидно, это и считается у них «особо сложным трюком»? Мой шеф явно не знал всей правды, когда отправлял меня сюда.
— Послушайте, но ведь это же кино! — тихо возмущаюсь я. — Разве нельзя все только имитировать?
— Алекс даже слушать об этом не хочет! — вздыхает Эрика, — Это, говорит, только у американцев играются с пустой клизмой и все такое, а у нас все должно быть по-настоящему! И, потом, раздувающийся живот трудно имитировать, разве что взаправду его водой накачать...
— Так ему обязательно надо, чтобы еще и живот раздувался?!
— Ну, нравится нашему Алексу, когда у девушки после клизмы пузо выпирает, как у беременной! Говорит, это страшно эротично!
— Ага! Ему — эротично, нам — страшно: — каламбурит Кристина, — Особенно, когда в наручниках. Никогда не знаешь, что у него на уме.
— Ну, каково при этом нам, для него дело десятое, — вздыхает Эрика, выразительно посмотрев на туго наполненную клизму, висящую на штативе, — Когда девушке больно, он, по-моему, даже радуется!
— Какой ужас! Слушай, а режиссер этот ваш — он сам откуда? Прибалт, что ли?
— Немец. Из Германии!
Господи, так вот откуда у него этот акцент?! Это и впрямь тянет на сенсацию! Так и просится заголовок: «Наследники эсэсовских палачей терзают русских красавиц!»
— Как, настоящий немец?! — ахаю я, — А почему же он так хорошо по-русски говорит?
— Учился здесь когда-то. Еще когда ГДР была. Илья рассказывал.
Я хотела спросить Эрику еще о чем-то, но тут ее пригласили на «съемочную площадку».
— Ну вот и до меня добрались... Не поминайте лихом, девочки!
— Иди, работай! — легонько шлепнула ее по аккуратной круглой попке Кристина, — Не все же мне за тебя отдуваться!
Эрику наспех подкрасили, молодого человека в белом халате усадили за стол. Какое-то время все скопом довольно шумно обсуждали сценарий, из чего я заключила, что действие предстоит нешуточное...
— Все по местам!!! — рявкнул, наконец, «доктор Алекс». — Актеры — на исходную!
Перед нами и впрямь начал разыгрываться целый спектакль. Диалог был примерно следующий:
— Здравствуйте, доктор!
— Здравствуйте! Вы — Наташа Королева? (клянусь, именно так! Чем только перед ними Наташа Королева провинилась?)
— Да!
— Вам надо сделать очистительную клизму. Поскольку вам предстоит исследование желудка, надо предварительно промыть ваш желудок!
Молодой человек в белом халате явно лукавил. Желудок промывают с другого конца, я это точно знаю...
— Доктор, я боюсь! — нервно ломает пальцы «Наташа». — Можно, я сама себе сделаю?
— К сожалению, нельзя. Вы не сможете сделать клизму сами.
Лицо Эрики изобразило крайнюю степень смущения.
— Тогда, может быть, хотя бы девушка будет делать?
— Видите ли... наша медсестра заболела... А так, как это врачебная процедура, то выполнять ее буду я. Ложитесь, пожалуйста, на кушетку и ничего не бойтесь...
«Доктор» принялся деловито смазывать наконечник клизмы вазелином перед камерой ближнего плана. Эрика со страхом взглянула на полную кружку клизмы (очевидно, мысленно примеряя ее к своему худому животу) и прямо в туфлях улеглась на кушетку попой кверху... По лицу «доктора» пробежала ехидная усмешка.
— Вам что, никогда раньше клизму не ставили?
— Нет! — пролепетала «Наташа» (а Эрика, кажется, действительно неплохая актриса!)
— Ложитесь на бок, вот так... Ноги подожмите...
Выполнив с помощью «доктора» все эти распоряжения, девушка машинально попыталась одернуть на себе платьице, что выглядело до невозможности трогательно... «Доктор», напротив, довольно грубо задрал его, обнажив аппетитную розовую попку в узеньких гипюровых трусиках. Во взгляде «доктора» читалось плохо скрываемое вожделение...
— Снимите, пожалуйста, трусы...
Камера крупного плана устремилась к попке Эрики. Держа наконечник клизмы наготове, «доктор» двумя пальцами левой руки развел ягодицы девушки в стороны, решительным движением ввел наконечник ей в прямую кишку и тут же повернул кран. Девушка чуть слышно ахнула... Приподнявшись на локотке и приоткрыв рот, она с неподдельным изумлением уставилась на вставленный в попу шланг. Судя по начавшим опадать стенкам кружки, процесс пошел. Губки девушки скривились в плаксивой гримаске.
— О-о-ох! — несколько раз выдохнула она и принялась беспокойно сучить ногами, — Еще много?
Кружка к этому времени заметно сплющилась, но была полна еще на добрую половину.
— Еще немного! — цинично солгал «доктор».
Прошло еще несколько томительных секунд.
— Еще много?
— Еще чуть чуть. Потерпите, пожалуйста! Дышите животом, глубже!
«Наташа Королева» с шумом задышала. Но помогало ей это, похоже, слабо.
— Я в туалет хочу! — почти с плачем взмолилась она, нетерпеливо забарабанив по кушетке ладошками.
— Еще чуть-чуть... Лягте, пожалуйста! — «доктор» попытался вернуть ей горизонтальное положение с поджатыми ногами к животу, но несчастная девушка со стоном снова поднялась на локоток.
— Еще долго?!!
Честное слово, у меня складывалось впечатление, что это уже не игра!
— Сколько там было воды? — шепотом спросила я Кристину.
— Это большая грелка... Два с половиной литра: — в тон мне ответила она.
Ого! А я-то сдуру сама себе вообще три «заказала»! И ведь попробуй не выдержи — раскусят в два счета...
— Я больше не могу! — простонала с кушетки Эрика, и это было очень похоже на правду.
— Еще чуть-чуть!
На месте режиссера, я бы давно уже дала команду «Стоп!», но Алекс был неумолим. В конечном итоге кружка было опустошена вся до последней капли, так что на бедняжку Эрику было жалко смотреть. Если Алекс и впрямь был поклонником вздутых женских животов, то он явно не потратил время зря!
— Спасибо, доктор! — с кривой улыбкой вымолвила Эрика, натягивая трусы.
— Приходите еще! — с ехидцей ответствовал ей «доктор».
— Стоп! Снято!
Эрика опрометью метнулась за ширму, к унитазу. Судя по звукам, там из нее ударил целый фонтан воды!
— Эх, такой эпизод пропадает! — усмехнулась Кристина.
— Ты о чем? — спросила я в недоумении.
— Слышишь, как хлещет? Они любят такое снимать. В меня как-то раз две такие кружки закачали, так струя вон до той стенки была!
— Да ну?!! — изумилась я, глядя на достаточно субтильную с виду Кристину.
И как это столько воды в ней могло поместиться?
— Ну да, — подтвердила она, — Чуть не умерла, правда, но выдержала...
— Я бы на твоем месте зазналась! — со скрытой издевкой произнесла я.
Уж не об этой ли «звезде экрана» рассказывал мне Илья? Тут из-за ширмы появилась растрепанная Эрика.
— Что-то тяжело сегодня пошло, — вздохнула она. — Думала — лопну!
— Заметно было! — согласилась Кристина.
— Оля!
Я вздрогнула. Вот оно, началось.
— Теперь твоя очередь! — усмехнулась Эрика.
— Смелее, не бойся!
Алекс с затаенной усмешкой снова наполнял резиновую кружку водой. Илья сосредоточенно прилаживал к штативу камеру. Сопровождаемая сочувственными взглядами девушек, я неловко уселась на краешек кушетки. Ложиться под клизму после всего увиденного не хотелось совершенно.
— Не волнуйтесь, Оля! — как мог, успокоил меня Алекс, плотоядно глядя на мою попку, — Все будет хорошо! Камера готова? Илья деловито кивнул.
— О кей! Игорь, приступайте. Сцена без слов! Оля, сейчас вы встаете, по моей команде снова подходите сюда, ложитесь на левый бок, Игорь делает вам клизму — все! Рекордов от вас никто не требует, на первый раз достаточно будет и одной кружки. Боже, а я еще воображала, что самыми идиотскими постановками, в которых мне привелось играть, были сценки в школьном драмкружке! Ну, Антон Алексеевич: Заметив отмашку режиссера, как во сне ложусь на кушетку и покорно разрешаю снять с себя трусики. Меня вежливо просят поджать ноги к животу, и я тотчас чувствую, как под пристальным взглядом камеры в мою бедную попу лезет холодный толстый наконечник. Мамочка! Как же я дошла до жизни такой? Зажмуриваюсь, чтобы не видеть похабной рожи суетящегося возле меня Игорька и мелькающего за его спиной красного огонька видео. Внутри живота начинает расползаться противная холодная волна: Так, уже и водичка пошла! Ну, теперь держись, Оля! Стиснув зубы, терплю, хотя в туалет захотелось почти сразу же. Стараясь унять тупую распирающую боль, осторожно пытаюсь массировать живот, но становится только хуже. Кажется, я невольно застонала.
— Дышите глубже! Расслабьтесь!
Закусив губу, молча следую (а куда деваться?) этим незатейливым советам. Мыслей — никаких. Я просто лежу и тупо гипнотизирую взглядом до обидного медленно съеживающуюся кружку клизмы. Все сконцентрировано на ощущениях в собственной утробе. О том, как я выгляжу со стороны, не хочется даже думать.
Наконец, пытка подходит к концу. Не веря своему счастью, жду, когда наконечник шланга покинет мой задний проход, после чего с нарочитой аккуратностью натягиваю трусики чуть ли не до самых подмышек. Изнутри меня буквально разрывает, но я еще нахожу в себе силы оправить юбку и с деланной улыбкой поблагодарить своего мучителя.
Красный огонек гаснет.
— Снято! Всем спасибо!
— Ну, как? — едва стоя на ногах, интересуюсь я.
Поднятый вверх палец вместо ответа. Я сдержанно киваю и, держась за живот, иду в туалетную кабинку. Все! Я сделала это!!! Материал будет чумовой! Но не завидую шефу, когда я завтра буду выкладывать ему все, что думаю по поводу таких вот редакционных заданий.
179