— Присмотришь, Таня? — отдавая ключ от квартиры соседке по площадке, Тамара Петровна нажала кнопку вызова лифта.
— Не беспокойся, Тамара, всё будет в порядке.
В лифте пришло сообщение на сотовый: «белая Тойота, номер 479, ожидает».
Она вышла на крыльцо.
Такси уже стояло у подъезда.
— На вокзал? — уточнил водитель
Через сорок минут, Тамара Петровна Вагина, дородная, в возрасте, женщина, вышла на посадочную платформу к поезду 229И, Северобайкальск-Анапа.
Поезд дёрнулся, лязг сцепок прошёлся, как падающие домино, от первого вагона к последнему, и замер.
«Объявляется посадка на поезд 229И Северобайкальск-Анапа. Поезд стоит на первом пути от перрона. Стоянка поезда тридцать минут».
Вагон был переделан в купейный из плацкартного. Кондиционеров не было.
Туалет убирали раз в сутки. Проводник — амёба (!): то ли по характеру, то ли от усталости.
Тамара прошла в своё купе.
Никого!
Поезд через Омск шёл транзитом, купе пустое, но билет ей, почему-то (?), продали на верхнее место.
До Челябинска было сносно.
Но, за Уралом, стало жарко и даже душно.
В Челябинске они и подсели.
Стоянка поезда пятьдесят три минуты и Тамара, выждав, когда пройдут подсевшие пассажиры и шляющиеся по вагонам, взяла сумочку с документами, сотовым, кредиткой и наличкой, и вышла подышать на перрон.
Местное время близилось к полуночи.
Перекликались диспетчеры.
Постукивая молоточком по колёсам и, переговариваясь через микрофон, закреплённый на комбезе, вдоль состава прошёл железнодорожник.
Кого-то встречали, кого-то провожали.
За вокзалом ворочался город, укладываясь на ночь.
Амёбная проводница проверяла билеты.
Ночная прохлада приятно освежала, и Тамара закурила.
Три молодых человека, примерно одного возраста, не старше двадцати пяти лет.
Двое одного роста и чуть повыше Тамары.
Тамара была крупная женщина: 148—134—150 и ростовку одежды выбирала 176—182 см.
Когда-то, жгучая брюнетка, она огорчилась, увидев, в первый раз, блеснувшую седину и каждое утро, высматривая перед зеркалом, безжалостно вырывала!
Но Сергей ушёл к другой и, постепенно, Тамара, стала трёхцветной масти, как говорят. К вороному и седому, добавилось рыжее.
Когда-то, жгучая брюнетка, была и жгучая красавица!
Красота осталась, но... Увяла. Губ она не красила, глаз не подводила, морщинки, кремами, не сглаживала.
И только зелёные глаза, не выцвели, не потускнели.
Если бы портрет с неё, в молодости, писал Кустодиев, назвал бы картину — «Сибирская Кармен». А в наше время, его, «Сибирскую Кармен», назвали бы — Кустодиевской!
А кому этого мало; «Купчиха за чаем», через четверть века!
Влад русый, Стас шатен, а Вовка блондин. Вовку вообще можно было принять за пацана, если бы не аккуратно постриженные франтоватые усики, придававшие ему вес.
Влад и Вовка сероглазые, гладко выбритые. Стас носил трёхдневную щетину, немного скрашивавшую угрюмость. Глаза, Стас, скрывал за тонированными очками. Все трое подтянуты, Стас медлителен. молчалив и задумчив и, изредка, чему-то улыбался, Вовка подвижный и юркий, Влад солидный.
Тамаре, парни, понравились.
Особенно Влад, такой учтивый и корректный.
И заводила!
Они поздоровались, а когда Тамара хотела положить свою постель на верхнюю полку, Влад, остановил её — Не надо! Оставьте! Я лягу на ваше место.
— А у тебя тоже на верху! — встрял Вовка.
— И у тебя! — бросил Влад, и шагнул к дверям — Быстро! Освободили купе!
Тамара улыбалась, разбирая постель. Тамара улыбалась, когда легла и накрылась покрывалом...
В купе постучали — Да, да! — не в силах сдержать улыбку, ответила она и закрыла глаза.
Когда поезд тронулся, зашла амёба и, проверив, ещё раз, билеты, выдала парням постель.
Видимо, Влад, что-то сказал друзьям. Они молча застелили постель, и молча улеглись.
Парни ехали в Крым!
Влад тоже курил и выходил с Тамарой в тамбур.
Дымок, то свиваясь, то рассеиваясь тянулся в открытую форточку и его аромат, слегка отвлекал от вони из туалета.
Здесь они и разговорились.
Влад был рассудителен, раскрепощён и, через несколько минут, Тамаре стало казаться, что они давно знакомы. И разницу в возрасте, почти двадцать семь лет, она, к удивлению, перестала ощущать.
— Мы в Крым. Позагорать, отдохнуть, расслабиться. Челябинск город металлургов и город, который смог!
Тамара смотрела на Влада, ожидая продолжения...
— Челябинские мужики настолько суровы, что курят прямо из труб металлургического завода! — подражая голосу за кадром из «Нашей Раши», проговорил Влад.
— Аааа! — догадалась Тамара — Смог, в смысле дым!
Влад, затушив окурок и сложив руки на груди, спросил — А вы, Тамара Петровна, куда путь держите? Если не секрет, конечно — он улыбнулся
— Тоже в Крым. Домик там у меня. Вам бы надо чуть попозже, на пару недель.
— На заводе отпуск по расписанию и там не спрашивают, когда тебе удобнее. А вы работаете или...
Влад замолчал, и Тамара оценила его тактичность — Я учитель. Правда сейчас уроки не веду. Уже третий год завучем. Могла на пенсию уйти три года назад, но в департаменте предложили должность, и я осталась.
— Я до Анапы. До Симферополя на автобусе. Потом до Сак, тоже на автобусе. А от Сак до Новофёдоровки ходят маршрутки через полчаса. Вот там, в Новофёдоровке, на улице Ореховой, почти, как у Антонова, мой домик. До берега семьсот метров. До берега Чёрного моря — добавила она.
— Мы тоже до Анапы, и тоже до Симферополя. А куда двинуть дальше, ещё не решили.
Открылась дверь и, Вовка со Стасом, вышли в тамбур.
— Мы в ресторан. Вам купить чего-нибудь вкусненького, Тамара Петровна?
— Нет, Вова. Не надо
— Мороженое! Тамара Петровна?
— Да они ходят по вагонам. Ну хорошо, хорошо. Купи, Вова. Спасибо.
Стас и Влад переглянулись, и они ушли.
Никто не знает, почему в поездах, так легко открыться случайному попутчику и рассказать столько и такое!
— А вы одна будете загорать, Тамара Петровна? — спросил Влад, когда они вышли покурить в очередной раз.
Тамара смотрела на кончик сигареты — В Самаре должен позвонить сын. Ой, надо телефон подзарядить
Она достала из сумочки сотовый и зарядник — Включи, пожалуйста, Влад
— Он с семьёй, женой и сыном, должен прилететь в Анапу и оттуда мы уже вместе.
— А муж? — Влад задал этот вопрос, хотя видел, что Тамара без кольца.
— Муж! — Тамара горько усмехнулась, уголки губ опустились, и морщинки стали заметнее — Двадцать лет моталась по гарнизонам... я не виню... знала за кого выхожу... он закончил академию генштаба... в академии его и оставили... преподаёт военную историю... там он с нею и познакомился... не хочу об этом!
— Тамара Петровна, вы меня простите! — Влад прижал руку к груди — Чёрт меня дёрнул!
— Да ничего, Влад — и продолжила — Ушёл, в чём был. Ничего с собой не взял!
Стоянка в Самаре пятьдесят пять минут и Тамара, захватив сумочку, вышла на перрон.
Наблюдал ли Влад за тем, как она разговаривала с сыном по телефону или случайность, но он вышел из поезда и закурил, когда она, расстроенная, убирала телефон в сумочку.
— Влад, дай сигарету, пожалуйста! — сама подошла она и, глубоко затянувшись, отвернулась, скрывая набежавшую слезу.
Влад молчал так тактично, что Тамара устыдилась — Извини! — повернулась она к нему — Расчувствовалась!
Влад молчал.
— Не прилетят они!
— Почему? Что-то случилось?
— Нет. Нет! Так хотелось понянчиться с внуком... Лётчик. Сынок мой, лётчик. Летает на сушке. Сопровождает самолёт президента. Неделю назад ушёл в отпуск, а сегодня с утра отозвали... кто-то из пилотов не прошёл комиссию...
...
Когда приехали в Симферополь, Тамара сама предложила — Влад, мальчики, может быть поедете со мной. Можете остаться в Саках или прямо до Новофёдоровки. До начала сезона ещё недели три, можно совсем недорого снять домик. Посёлок небольшой. Раньше была станица. А если бабка вам не противна... — Тамара кокетничала — поживёте у меня. С вас, как старых знакомых, за постой брать не стану. Домик у меня двухэтажный, места всем хватит. Ну как, Влад? Мальчики?
Вовка расплылся, рот до ушей. Стас был задумчив, в своей манере.
— Тамара Петровна — ответил, за всех, Влад — А мы принимаем ваше приглашение! Но, с одним условием: за постой, мы, заплатим!
В Саках были в пять часов дня.
Увидев цены, в ларьках, в гривнах, Влад удивился — А я думал Крымнаш?!
— Крымнаш! — ответила Тамара — Но не везде перешли на рубли. Украина, им, уже, ни зарплаты, ни пенсии не даёт, а Россия, ещё, ни то, ни другое. Переходный период!
— Мы гривнами должны платить?
— Нет! Берут и гривну, и рубль.
Через полчаса они уже шли по улице Ореховой.
— Тут метров триста. Вон мой домик, а вон и море
Тамара шла налегке, с сумочкой. Её спиннер катил Влад.
Участок был огорожен металлическим забором с сеткой. Фруктовый садик, огород, беседка. Банька. Недостроенная. В дальнем углу строение типа М/Ж. И домик. Двухэтажный. На первом этаже кухня, две кладовки и комната, и две — на втором этаже.
— Мальчики, вы на втором располагайтесь, я здесь. Сходите искупайтесь, пока я соберу ужин.
Они ушли.
Тамара, распаковав чемодан, разложила вещи по ящикам комода и взялась за приготовление ужина.
Они сидели за столом.
— Что-то на пляже одна малышня, да и вообще никого не видно — Влад посмотрел на Тамару
— Взрослые и ребятишки постарше на заработках. Вернутся к началу сезона. А здесь остались бабки да внуки.
Солнце плавилось в море. Тени растворялись в наступающих сумерках. Жара спадала и с моря тянул лёгкий бриз.
Стас и Вовка ушли на второй этаж.
Тамара и Влад, молча курили.
— Спасибо, Тамара Петровна! Схожу — он кивнул в сторону М/Ж — и спать!
— Пойду и я укладываться. Что-то усталость навалилась.
Вернулся Влад.
— Спокойной ночи, Тамара Петровна
Ступеньки поскрипывали, пока он поднимался на второй этаж.
Она засыпала с улыбкой на губах и заснула, так крепко, что даже...
Приснился Сергей. Он лежал рядом и ласкал её грудь, теребил, как он делал всегда, волосы на лобке, а она трогала и мяла его член.
— А ты всё переживал!
Тамара дёрнулась.
Рядом с кроватью стояла Таня, с левой рукой, заведённой за спину.
— Она зачем здесь, Серёженька? — огорчилась Тамара
— Посмотри, с кем она тебе изменял
а! — Таня сжимала в руке фаллоимитатор огромных размеров!
— Ооо! Дрыхнет, старуха!
Тамара обмерла, в комнате был ещё кто-то.
— Притворяется! — с язвительной ехидцей ответила Таня, покачивая фаллоимитатором, зажатым в промежности, но, почему-то, мужским голосом.
Тамара проснулась, но глаз не открывала, боясь, что это не сон, а жуткая реальность.
Сергей уже лежал на ней и тыкался возбудившимся членом.
Тамара открыла глаза и зажмурилась.
В комнате был включен свет.
Членом в неё тыкал Влад!
Это были всё те же парни. И это были — другие! порно рассказы Как будто мим провёл рукой по лицу, сменив, гримасой, улыбку!
— Умммым! — зарычала Тамара, пытаясь столкнуть с себя Влада.
— Тихо! Тихо! — он зажимал рот одной рукой, удерживая другой, её руки.
Тамара поразилась, она ещё могла удивляться (!), стальной крепости его мышц и напряжённых сухожилий.
Они были голые, и в ярком свете лампы, она, с предельной резкостью, увидела то, на что смотреть стыдилась.
Член, Влада, Тамара ощущала влагалищем, и каждую жилку, и вены, с пульсирующей кровью, и каменную твёрдость ствола, и нежную мягкость головки, и валик крайней плоти, трущейся...
У Вовки, длинный и сизый, свисал, весь перевитый венами, как рука наркомана, перетянутая жгутом.
Стас сжимал свой толстый и короткий, и... и дрочил! В его жёлтых — он был без очков (!) — глазах, плясали бесы!
Влад, совершая фрикции, чуть отодвинул руку — Будешь тихо себя вести, мы побалуемся с тобой и уйдём — и снова накрыл рот.
Она закрыла глаза, но Влад, не останавливаясь, легонько ударил по щеке — Открой глаза и смотри!
Тамара смотрела поверх его головы, в потолок и никак не могла отстраниться. Ей казалось, что его член она ощущает каждой клеточкой своего тела. От лобка разбегались мурашки... Секса с мужчиной у неё не было уже более года... Тамара прикусила нижнюю губу, а Влад, подумав, что она заводится, стал двигаться резче!
— Влад, давай поставим её раком! — периферийное зрение, помимо её воли, увидело Вовкин, встающий член. Он наливался кровью, толстел, удлинялся и менял цвет, становясь иссиня-чёрным.
Стас, дрочил, стоя в той же позе, а через выпяченную нижнюю губу стекала слюна.
Солоноватый привкус и горячая струйка, сбежавшая по подбородку.
Она прокусила губу!
Влад закатил глаза, замычал, задёргался и кончил.
И опять, она, стенками влагалища и шейкой матки, ощущала прыскающую сперму, пульсации головки и конвульсивные судороги его тела — «О Ббоже!».
Влад слез с неё и убрал руку — Умница, послушная. Не вздумай вякнуть! Теперь ставь её хоть раком, хоть сраком! — Отошёл и сел в кресло.
Подошёл Вовка и грубовато ткнул в голову — Раком встань, сука! — и хмыкнул — Влад, она губу прокусила от удовольствия. Заводная!
Тамара поднялась с кровати, опустилась на колени и встала в позу.
Только теперь они рассмотрели её необъятную жопу!
Ббляаадь! — восхитился Влад — Надо было раком ебать!
Но Вовка, полюбовавшись жопой, и обведя, потными и горячими ладошками, несколько раз ягодицы и бёдра, встал перед ней на колени и его член, скользнув по волосам, закачался перед носом.
Ей казалось, что она видит бег чёрной, венозной крови, в переплетающихся, вздувшихся венах. Залупившаяся головка ткнулась в губы, и саднящая боль в прокушенной губе, отдалась в висках.
Вовка опустил руки на её голову и взялся за уши — Я предпочитаю оральный! — и стал проталкивать в рот — И не кусайся! Зубы выбью!
Солоноватый привкус крови, мешался с привкусом смегмы, скопившейся под уздечкой, вызывая обильное слюноотделение. Слюна, с кровавыми прожилками, текла изо рта, а Вовка, чуть повернув её голову, тыкал в правую щёку, и она выпячивалась, а головка соскальзывала к горлу. Потом тыкал в левую щёку, а потом, охватив ладонями затылок, протолкнул залупу в горло и толкал дальше. Давясь и, рыгая слюнями и соплями, и заливаясь слезами, Тамара, краснея лицом и шеей, мычала, а спазмы выворачивали нутро. Вовка вытащил член из горла, снова потыкал за щеки, и снова толкал в горло, и снова вытаскивал, когда рвотный судорожный ком подкатывал к горлу, и излившаяся сперма потекла по пищеводу в желудок, и едва он вытащил член изо рта, Тамару стошнило!
Вовка отскочил — Ссука! Чуть не обрыгала! — и простынёй вытирал слюни и сопли в паху, и на ногах.
— А я люблю анальный! — и Стас, сжимая бёдра, прижался пахом к её жопе.
Влад брезгливо сморщился — У неё жопа грязная. Она ж не подмывалась. Да поди ещё и срать не ходила. Ты бы поставил женщине клизму, Стасик!
— Вообще то с говном даже лучше — Стас сунул палец в жопу Тамаре — смазка не нужна. Он вытащил палец с мазлами и приблизил к носу — Парное!
— Фууу! Блядь! Стас, поставь ей клизму, противно!
— У тебя клизма есть? — Стас ткнул в жопу пальцем
— В комоде, в нижнем ящике — Тамара забыла, что ещё там у неё лежало
Вовка сунулся к комоду — Я! Обожаю ставить клизмы женщинам!
Выдвинул ящик — Ниххуясе! — присвистнул он и вытащил фаллоимитатор.
— Вот это даа!
— Да он побольше твоего будет! — ухмылялся Стас.
Вовка отложил фаллоимитатор — Ладно, это потом. Вот она! — и достал клизму.
Набрав воды на кухне, наклонился к Тамариной жопе, восхищённо поцокал языком и, введя пипку, выдавил воду.
Стас отодвинулся, у Тамары забурчало в животе, но ничего не произошло.
— Давай ещё! — сказал Влад
Вовка выдавил ещё одну и отошёл.
Снова забурчало внизу живота, и Тамара почувствовала, как потекло из жопы. Диафрагма сжималась непроизвольно, подчиняясь инстинкту опорожнения и вонючая желтоватая жижа, выплеснулась из утробы, с характерными бахающими звуками!
Влад морщился, зажимая нос.
Вовка, довольный, улыбался.
— Отодвинься! — приказал Стас — Я же не полезу в твою вонючую лужу!
Тамара сдвинулась и Стас, поглаживая крутые бёдра её жопы, стал тыкаться членом в анус. В зажатый и смоченный водой, анус, протолкнуть головку не удалось.
— Ссука! Теперь смазка нужна! — и Стас, чуть приклонившись, собрал во рту слюну и выплюнул в ложбинку. Размазал и потыкал в анус. Проделал ещё раз и снова ткнул залупой! Ему пришлось напрягаться, чтобы проникнуть сквозь анальное кольцо. Он сопел, а у Тамары дух перехватило от боли и она, не стерпев, застонала.
— Тащится! — Вовка стоял с клизмой в руке.
Сначала было ощущение, что в неё запихивают оглоблю и ей повезло, что у Стаса был короткий. Он засунул весь и кончик залупы коснулся изгиба прямой. Стас замер, наслаждаясь сокращениями сфинктера и потянул назад. Член погружался медленно, преодолевая сопротивление сфинктера, и Тамаре казалось, что жопа вот-вот порвётся! Но через минуту, сфинктер ослабил хватку, и Стас засаживал резче, и резче становилась боль, и Тамара стонала!
Стас улыбался, закрыв глаза и замычал, когда кончил. Ещё с полминуты он держал член в её жопе, а сперма всё цыркала и цыркала!
Тамара стояла в позе.
Влад встал — Второй акт!
Подошёл к Тамаре и, остановившись, толкнул ногой.
Тамара качнулась, колыхнулись груди седьмого размера.
— Облизывай! — он подставил стопу, опираясь пяткой.
Тамара приподняла голову
— На меня не смотри!
Она лизала, как собачонка, а он поворачивал ногу и так, и этак.
— Хорошо! Теперь другую!
Слюна кончилась, и она водила шершавым языком, а от напряжения сводило скулы и болело горло.
Тамара поперхнулась и закашляла.
Влад убрал ногу.
— Теперь здесь! — он встал над нею, расставив ноги и, захватив за волосы, подтянул к промежности — Жопу! И не смотри на меня!
Тамара вылизывала, тычась носом в мошонку и член, бултыхаясь по голове, скатывался то налево, то направо.
К сведённым, судорогой, скулам и боли в горле, добавилась ноющая боль в затылке и клинило шею.
Стас, стоя позади, тыкал пяткой в жопу.
Вовка, опустившись на колени, сбоку, мял, щупал и гладил её подойники — Для разнообразия! А то скучно ей!
Когда перед глазами пошли жёлтые круги, Влад оттолкнул её.
Стас, заставил облизывать ноги, наступая, по очереди, в блевотину!
Вовка измазал свои ноги в жиже и чуть не упал, поскользнувшись, и вызвав, гомерический хохот друзей.
Тамара стояла в позе.
Вонь блевотины и испражнения от клизмы она не воспринимала. Сознание отключило обоняние.
Вдруг, забурчало в животе. Громко!
Вовка поднял клизму — Она голодная. Она же срыгнула.
Он шагнул к вонючей луже из кала и воды, и опять, периферийное зрение, против воли, обратило внимание на болтающийся между ног, член.
Вовка засосал клизмой жижи из лужи — Ну ка!
Он повернул её голову, потянув за подбородок и ткнул пипкой в рот.
Тамара замычала, мотая головой.
Вовка ударил кулаком в лицо — Жри сука! А то сдохнешь с голодухи! — Снова ткнул пипку в рот и выдавил содержимое!
Тамара сглотила, ни запаха, ни вкуса не ощутив. Мелькнуло только — «Щас вырвет!»
Вовка, тоже подумавший это, отодвинулся.
Но ничего не произошло, и Вовка, ещё раз, засосал, клизмой, жижи из лужи.
— Ставлю десять против одного! Обрыгается! — сказал Стас
— Слопает! Голодная! — ответил Влад.
— Посмотрим! — сказал Вовка, и выдавил ей в рот содержимое клизмы!
Тамара проглотила...
И ничего!
Вовка проделал процедуру с клизмой и вонючей жижей из лужи на полу ещё трижды.
Тамара не вырыгала!
— А всё! — Вовка развёл руками и бросил клизму.
— Может скормим ей кусочек её мяса?! — предложил Стас, и в его глазах заплясали жёлтые бесы.
— Цыц! Извращенец! — бросил Влад.
— Всё! Надо уходить. Светает. Идите одевайтесь. Потом я.
Они вышли из комнаты.
Влад вытер Тамаре лицо какой-то тряпкой. Потрепал муньку и что-то сказал.
Но слов она не слышала, только видела, как шевелятся губы.
Он выключил свет и вышел.
...
Они ушли с восходом солнца.
...
Что она испытывала? Какие эмоции?
Стыд?
Стыдливость длится две, три минуты, а потом притупляется и подавляется.
Ненависть?
Не было!
Опустошённость.
— «Какая опустошённость? Тебя наполнили во все дыры! Ты полноценная!»
Над кем изгалялся внутренний голос?
Видимо, над собой.
Тамара лежала, совершенно безучастная, и смотрела на потолок, на солнечный зайчик, словно крадущийся — «Надо бы покрасить...»
Она шевельнула пальцами и что-то задела.
Это был фаллоимитатор.
Тамара взяла его, закрыла глаза, и засунула в пизду.
30.05.17
185