– Товарищ капитан, Павел Иванович, пустите меня, срочно надо... Ох, как мне сладко с Вами было... Но сейчас очень нужно...
Понял, да и мне тоже "нужно". Зоя пожурчала в сторонке, но далеко не отходила, явно побаиваясь леса и темноты, так что мы хорошо видели друг друга, да и что стесняться теперь. Немного уколов босые ноги об иголки сосны, мы вновь залезли в спальник, а тут злой шёпот Киры:
– Изнасиловал – таки мою подругу! Вот негодяй ты, а не капитан – лётчик. Налётчик ты!
– Нет, Кирочка, я сама дала товарищу капитану, мне так классно. Дай ему, не пожалеешь, Кирочка... Мне так чудесно сейчас...
– Ну тогда и меня изнасилуй, Павел Иванович! Я и спала плохо и всё у меня болит... Иди ко мне...
Ну сколько лет не проживи – никогда не поймёшь этих женщин, причём всех возрастов! Сколько их уже у меня было, но ни одну так и не смог понять, точно они "из другой оперы", как часто шутит мой друг старлей Панченко. Кира кончила быстро, а я на этом заходе всё никак не мог придти к финишу, потом Кира, лихо подмахивая, получила второй оргазм и, сладко охая, стала горячечно шептать мне на ухо, что в неё кончать нельзя.
– Кира! А куда можно? – В задницу мне можно, я уже смазала, давайте, а то Вы так до победы над Гитлером будете во мне гонять. Хотя мне сейчас так чудесно! Охренеть, а я такого и не знал, как же это, разве можно – всунуть в попу и кончать туда? Это вроде кавказцы обожают? Кстати, было весьма прекрасно, туговато, горячо, но невероятно приятно, хотя и необычно для меня. А как чудесно пружинили подо мной её упругие полные ягодицы – я был в восторге!
Мы ещё немного полежали обнявшись, отдыхая и остывая, Кира закинула на меня свою ножку и немного рассказала о себе. Она родом из Баку, там только азербайджанки могут ходить свободно, а вот на "гяурок" там просто охота, если ты ходишь без парня. С парнем же вполне спокойно, она считается под защитой, так сказать, но нужно обязательно давать своему парню, причём в попу, у них даже шутка такая: " В Баку все девушки целые до свадьбы спереди, но все пробитые сзади", Ну теперь мне все с ней стало полностью понятно!
С утра мы быстро собрались, попили чаю с печеньем и шоколадом из пайка пилота "Шторьха", мы стали теперь намного ближе друг другу, я также сверился с картой и мы двинулись к нашим. Ну балованные девушки, детство у них точно в попе ещё играет! И мы чуть не попались из – за них – расшалившись, они обе лихо выскочили впереди меня на лесную дорогу, нарушив в азарте баловства мой приказ идти строго сзади и по мои следам. Да тут привет от Вермахта – два немца стоят возле мотоцикла с коляской и, громко смеясь, отливают в кювет. Услышав лёгкий топот, они замолкли и, увидев обалдевших шокированных девушек, опять заржали, потирая руки в предвкушении изнасилования.
Да и умница Кира, поняв, что нужно отвлечь немчуру, задрала свою узкую юбку. Перед взором озвереших от возбуждения фрицев предстала чудесная картина голых ножек, её трусиков – рейтуз, ну и они, пуская слюну, уставились на Киру, издавая гортанные возгласы. Ну и быстро затихли – мой "Коровин" дважды негромко кашлянул и на лбу каждого из немцев появился "третий глаз". Немцы громко грохнулись на землю, а я, выскочив на дорогу, постарался быстро, пока девушки в ступоре не стали визжать или их не стало тошнить, как часто бывает в таких случаях, оттащил трупы в лес.
Затем по колпачку коньяка каждой, одел на них плащи немцев, явно парни в фельдграу были из фельджандармерии, затем надел каски, Киру в коляску, нацепив на неё очки – консервы, Зою на заднее, дёрнул ногой кик – стартёр. Ухоженный "Цюндап", чихнув выхлопом, мерно заурчал – умеют сволочи делать технику! Ну что, вперёд и вперёд, так намного быстрее, ведь мы сейчас едем в нужную нам сторону. И пусть эта немецкая форма, которую девушки не хотели сразу одевать, станет сейчас нам в некотором смысле плащом – невидимкой!
И точно, мы сейчас просто летим в нужную сторону. Немного меня отвлекала пышная грудь Зои, которая так возбуждающе упиралась мне в спину, сидеть даже стало совсем некомфортно, ну как быть с этими девушками, одни проблемы от них. Через три часа дорога немного свернула вправо и мы остановились, чтобы размять ноги и сходить в кустики, отлить нужно после чая. Рейтузики девушек на ветру, вызванному скоростью мотоцикла, уже совершенно высохли. Они стали их одевать, высоко задирая свои узкие юбки, совершенно меня не стесняясь или уже сразу соблазняя меня перед предстоящим ночным рандеву?
Ну что – вперёд! Родина ждёт нас и этот портфель! Вскоре мы проехали какой – то аванпост немцев, они не рискнули тормознуть фельджандармов, да ещё я бросил им пару пачек сигарет из загашника в мотоцикле, так что те только крикнули: "Данке" своим "камрадам". Затем ещё два часа езды, мы заехали в заросли, перекусили и размялись, бензин ещё был в канистре, я долил и мы рванули дальше. Ещё через пару часов мы выскочили на небольшую полянку, возле деревьев стоит красивый ухоженный дом, видимо лесника, издали его совекршенно не видно – большая поленница, полная сухих наколотых дров, большой сарай, стог сена.
Ну раз дом лесника, то мы далеко в глубине леса, может даже и оторвались от наступавших фашистов, тогда тут стоял так называемый "слоённый пирог", всё перемешалось. Осмотрев всё вокруг, позвал я девушек выгружаться – скоро ночь, мы сделали просто отличный рывок к линии фронта. Нужно отдохнуть, завтра нам совсем рано вставать, этот утренний рывок должен быть самым классным и мощным, судя по гулу канонады – точно линия фронта совсем рядом.
Ну раз решили, то будем ночевать здесь, сам лесник видно успел эвакуироваться вовремя, дом пустой. Сил ехать уже нет, мотоцикл мчал нас отлично, да по нашим кочкам и лесной дороге ехать – всё болит, а задница особенно. Поели мы почти в полной темноте, свет в окне был бы виден издалека, да как говорится – мимо рта не понесёшь. Добили мы эту чудесную варёную картошку, я также сделал девушкам большие бутерброды с салом – отлично выручила нас эта предательница, так что мы были сыты и собирались спать. Я еще девушкам посоветовал утром, по свету, подобрать себе трусики – лифчики, ночнушки и чулки, если есть – шёлковое белье, это ведь сейчас не мародёрство, а помощь от населения, не то придут фашисты и всё расхватают, ну а вот так – помощь нашим славным медсёстрам будет. Я вспомнил, что видел за сараем летний душ – это просто подарок после такой дороги и жары.
А то несло от нас сейчас конкретно – как фельджандармы в этих плащах преют, мы все в поту были. Помылись мы, стоя рядом совсем голыми, намыливались отличным французским мылом этого запасливого оберст – лоейтенанта. Зоя совсем разомлела и сразу легла спать, а Кира предложила мне пойти перекурить перед сном на крылечке, да я затащил её, совсем голую, мы оба были в одних сапогах, зато чистые и белье своё простирнули, в этот сарай, пояснив, что огонёк сигареты виде
н ночью чуть ли не за километр, уже проверено.
Мы выкурили по неплохой сигарете, только я собрался идти, как Кира вдруг обняла меня, тоже голого, мы были оба только в сапогах – май был аномально тёплым. Кира стала целовать меня потрясающе сладко – сладко, а потом стала меня благодарить, мол, только сейчас до неё дошло, какие они обе были дуры, не хотели меня слушаться, а так бы и пропали совсем. Не пошли бы они со мной, сейчас были всё ещё в том лесу. Да вот теперь мы так лихо промчались ближе к своим, так что есть большая надежда вернуться.
– Товарищ капитан, Павел Иванович, Вы нас спасли, мы всегда будем Вам благодарны. Но мне сейчас так страшно – а что будет дальше с нами? Мы выберемся? Похоже немцы опять прорвались, совсем как в сорок первом? Но я Вам верю, что мы спасёмся, – нежно и тихо шептала Кира, крепко обнимая меня.
Девушка вновь меня поцеловала и так возбудительно на ухо:
– Павел Иванович, Вы очень хотите? Давайте здесь, чтобы нам Зою не разбудить, а то вдруг я заору... Мне так хорошо было с Вами, Вы уж извините, что я на Вас тогда шипела.. просто позавидовала Зое... у меня тоже давно никого не было... ой, как он стоит, такой твёрдый, горячий... Вы очень хотите, да?
Вот коварная хитрюга – "Вы очень хотите?" А она мол – не хочет, что ли? Так ласково мнёт моего "орла" своей нежной ручкой. И так она меня страстно целует! Хотя я конечно совсем – совсем не против и точно очень хочу – такая девушка рядом!
Это было так невероятно сладко – в темноте сарая прижиматься к голой аппетитной девушке, её небольшая упругая грудь так обжигала меня, что мой "сокол" стоял почти вертикально, только не мог летать, упёршись Кире в животик, ведь мы были совсем голыми, простирнув и развесил наше белье пропотевшее. Поцеловав меня ещё разик, Кира разжала наши объятия и встала "рачком", упёршись ладонями в стенку сарая. Кончили мы почти одновременно, Кира громко заохала, когда я всунул своего "старого друга" ей в попку. Но ведь сама же разрешила! Хотя она потом меня не ругала, просто давно её попка не получала удовольствия.
Вот спать мы по моему предложению легли на большой попоне в этом сарае – бережёного Бог бережёт, если что, то нас не застанут вместе в доме и будет шанс отбиться. Поставив грохочуший как трактор старый будильник на 3 часа утра, мы с Кирой крепко уснули, уповая на Всевышнего. Но Бог был милостлив, утром мы проснулись от грохочущего звонка "Зари". Когда мы по первому свету зашли в дом, будучи всё такими же голыми и стали собирать белье, висевшее возле печки, Кира с улыбкой показала на Зою, крепко спавшую, свернувшуюся калачиком и сладко причмокивающую во сне.
– А Вы сейчас суньте своего вставшего "друга" ей в ротик, Павел Иванович. Вон он у Вас как стоит! Да всё нормально будет, мы же медики и изучали и альтернативные виды секса. Смелее, товарищ капитан, Вы же военный лётчик! Смелее! Зоя будет совсем не против, ей такое очень нравится.
И вскоре мой "боец" вовсю нежился в явно умелом ротике Зои, которая, всё ещё окончательно не совсем проснувшись, тем не менее весьма лихо посасывала его, моего "орла", как сладкую карамельку, доставляя мне чудесное удовольствие. Заодно она и проглотила мою сперму, но теперь уже проснувшись. Потянувшись и выставив чуть не нос мне свою шикарную грудь, Зоя томно выдала:
– Вот так бы каждое утро просыпаться! Тишина, нега, точно войны нет. Мечта просто! Но нельзя предаваться релаксации! Мы же спешим к своим, так ведь! А то бы я Вам ещё разочек бы дала, очень соскучилась по ласке. И Кира тоже.
Она встала с кровати совсем голая и немного стала смущаться меня, но я очень нежно и ласково шлёпнул её по аппетитной попке, заодно слегка ущипнув – некогда нам жеманиться, нужно срочно собираться. Ох уж эта жеманница Зоя! Как это женщины так могут – легчайший, не нарочитый изгиб тела, изящный жест, покрутила попкой, поправила грудь, надевая лифчик, а вот трусы натягивать не спешит, тут же лукавая улыбка, взмах ресниц – всё это невероятно возбуждало меня.
Видимо это действие гальской крови её прадеда – так что она опять возбудила меня и вскоре вновь лежала в кровати, а я вовсю тискал шелковистое, тугое, податливое, горячее тело этой соблазнительной медсестры, вбиваясь в неё – и пусть весь мир подождёт! Я вновь просто чудесно кончил, вторя громким сладким стонам удовлетворённой Зои, но пора и честь знать!
Пришедшая из туалета Кира слегка завистливо погрозила нам пальцем – оретё на весь лес! Одевшись и основательно позавтракав остатками наших запасов, наслаждаясь нежными улыбками Киры и сладкими Зои, я выдал им своё решение и мы провели по моей инициативе общее совещание. Я пояснил им по своему опыту, что после возвращения нас будут терзать особисты, разбираясь, мол – не враги ли мы, не завербовали ли нас фашисты. Так вот, вот этот большой жёлтый портфель – наш счастливый билет и большой шанс, поэтому мы должны твёрдо стоять на том, что мы вместе убили фашистов и захватили этот портфель. Твёрдо, понятно? Вот документы немецкие, вот их карта полётная, а вот он – этот самый портфель, всем ясно.
Слегка "тормознутая" Зоя начала стонать, что комсомолки не должны врать, но умница Кира в ответ на тупые возражения Зои дала ей по губам, а потом и по затылку – товарищ капитан намного опытнее, он говорит умные вещи, так что если не хочешь попасть в лагерь, как враг народа, а то и к стенке, запомни и твёрдо и непреклонно стой на том, что Павел Иванович сказал, ясно тебе? И на новые возражения Зои опять от души ей по губам – да заткнись наконец и лишь запомни, что тебе говорят!
Вот теперь до Зои наконец дошло – если будем говорить по – разному, то точно можно попасть в места не столь отдалённые, мы же идём из тыла. Значит мы продались фашистам или нас завербовали – у особистов одна песня, как у волков! Ну а то, что генералы наши и наша разведка просрали, именно просрали и прозевали немецкий прорыв – это нормально? Всегда виноваты именно мы, простые труженики войны, а вот генералы после своих провалов – на самолёт и в тыл. Вот так генерал Жуков в июне 41 тупо просрал наши танковые войска под Ровно и Дубно, кинув их в бессмысленную атаку, а немцы с удовольствием громили наши танки "Штукасами" и били по ним из наших же захваченных пушек, а над нами – ни одного нашего самолёта, их авиация и "резвилась" вовсю, уничтожая наши танки.
Лучше бы встать в оборону, а их гнали вперёд, под огонь, вот после разгрома грандиозного танкового сражения под Дубнами полковой комиссар Вашугин застрелился, зам. командующего авиацией Копец застрелился, а главный виновник, дубоватый генерал армии Жуков, героически бросил наши войска, героически сел в самолёт и так же героически дунул в Москву. Все виноваты, что из него никакой стратег – ну это ничего, что тысячи танков и людей угробил – тоже ничего, а вот он всегда прав!
Войска все, ему подчинённые – плохие, а вот командующий очень хороший! Все погибшие из – за его тупого упрямства виноваты, а только он прав! Вот только теперь, после моей горячечной патетики, только теперь Зоя стала уже осмысленно отвечать на мои вопросы и наконец всё поняла. Так что, нужно обязательно дать ей по попе или по губам? Или сразу дать ей в губы? Теперь мы можем ехать дальше – время не ждёт! Нас не ждут, но мы нужны! Очень нужны! Хотя это пока знаем только мы! И этот портфель – ответ на многие вопросы!
Девушки бурно кивнули и, всё осознав, мы сели на! Цюндап". Время не ждёт – быстро вперёд!
185