Какое самое распространённое платёжное средство у нас в стране? Рубль? Хрена с два. Бакс? Евро? Иена? Юань? Всё мимо. Поллитра. Самая обычная полулитровая бутылка водки. Как говорилось в одном анекдоте времён перестройки и начала сухого закона, стоила деталь пузырь, пузырь и будет стоить, сколько бы не повышали цены на сей продукт. И у нас в деревне это самое распространённое средство оплаты. А как иначе? Чтож мы, в другой стране разве живём? Или мы не русские люди? Но поллитру ещё надо купить, а на это деньги нужны. А где их взять? А разве какая есть ещё валюта, кроме денег и водки? Есть. Но не у всех. У баб она есть. Издревле ведётся, что там, где никак не решается какое-то дело, достаточно бабе раздвинуть ноги, как сразу всё сдвинулось с места и решилось. Расплатиться за любую работу, дать аванс, привязать к себе мужика. Да мало ли на что годна эта валюта. И какая же она, эта валюта, спросите вы. А я отвечу. Пизда. Обычная женская пизда. Лохматая, гладковыбритая, маленькая, большая, красивая и не очень, различного цвета от самого светло-розового до синюшного. С отвисшими губами и подтянутая. Расхлябанная и в тонусе. Всякая.
Наши бабы, которых в деревне осталось большинство, по сравнению с мужским населением, быстро смекнули, что расплачиваться за работу деньгами или водкой накладно, а пизда всегда при себе. И эта валюта никогда не кончается. И не испортится, и не сотрётся. А повезёт, так ещё и с прибытком останешься в виде неожиданного оргазма. А одинокий мужик вряд ли откажется от такой натурплаты. А бутылочку выставить, да покормить - можно. И самой слегка навеселе сподручнее под мужика лечь. Или раком встать, как уж получится. И не только одиночки, замужние тоже предпочитали такой способ оплаты. Не все и не всегда, но, завидуя одиноким, старались не упустить шанс.
А мне лично фиолетово. Денег у народа нет, это понимаю, сам за счёт случайных заработков живу, да за счёт хозяйства. А соседям как откажешь? Не привыкли к такому в деревне. Помогаю в меру сил и возможностей. В основном одиноким женщинам, но бывает что и мужние обращаются. С расплатой у них проблемы. Одиночка баню истопила, мужика позвала, заодно и помылись. А семейной надо выбрать время и место. Прямо агент какой идёт на встречу с резидентом. Да ещё и холостячки препоны всякие ставят. На кой хер им конкурентки нужны. У мужика силы не беспредельны, а вдруг на всех не хватит. А у тех свои мужья есть, вот пусть и ебут. А уж нашего оставьте нам. Мы же не ссоримся из-за него, понимаем, что привязать не сможем, что он птиц вольный. Нам хватает и короткого женского счастья.
Я же не просто так баб этих деру. Я, можно сказать, привношу культуру в массы. Вроде просветителя. Наши бабы в большей части своей дремучие в плане поебаться. Нет, ноги она раздвигает с удовольствием. И на этом всё. Остальное, по их мнению, мужик должен делать. Вот и учу их потихоньку уму-разуму. Как им сделать так, чтобы мужику было приятно и у него появлялось желание ещё не единожды в эту пизду занырнуть. Ты ему хорошо - он тебе хорошо два раза. Милочки мои науку воспринимают правильно. Мало того, что учатся у меня, так ещё и помогают в учёбе друг дружке. Как уж они это делают, точно не скажу. Может списывать дают домашнее задание. А как узнал, что делятся секретами? Да просто. Как-то намекнул Зинке, что через её лохмашки на пизде даже хуй с трудом дорогу находит. Это я тогда чуть головку не порезал об её волосню. Сказал, мол, сбрила бы ты, Зина, всё напрочь. Она возмутилась, заявив, что так бабы ходят после аборта. Эх, деревня дремучая. Включил ей видик и показал порнушку. Иной раз помогает в процессе обучения. Так там, в кино этом, бабы сплошь с бритой пиздой щеголяют. Рассказал Зинке, а когда залез на Катерину, удивился её бритой пизде. Если так дело дальше пойдёт, так Людмила, продавщица сельпо, на одних станках бритвенных да на пене для бритья выручку делать будет. Да ладно одиночки. Поехали с Наташкой в лес. Ей несколько берёз на дрова свалить да притащить трактором. Попилить и мужик сумеет, когда вернётся из города. Наши мужики на заработки туда шныряют. Неделю работает, на выходные домой. Вахта почти. Так вот, свалил берёзы, сучья смахнул, к трактору прицепили, ехать пора. Наташка крепление проверяет, наклонилась, трико задницу обтянуло, а она у неё такая, что и пером не описать. И представил, как её голая задница как раз в таком виде передо мной, а я засаживаю Наташке меж этих жирных ягодиц. Аж в глазах потемнело. Правду говорят, что мужики малокровные. Отлила кровь от головы к хую, вот мозг и перестал соображать. Обхватил Наткину задницу, прижался. Она замерла. А что, сразу и расплатится. Не домой же тащить. Соседи добрые, враз мужа известят. А я уж штаны с неё рву, трусы спускаю. Засадил. Ебу и соображаю, что что-то не так. Ёк кимелёк, да у неё же пизда лысая! От природы такого быть не может, значит бреет. Вот и получается, что несу культуру в массы. Это значит,
что бабы поделились, не пожадничали секретом, хоть и соперница. Да хрен их, баб этих поймёшь. То из-за мелочи готовы волосья друг дружке повыдёргивать, то в чём-то крупном грудью встанут. Опять же и мужикам хорошо. Бабы научатся чему и дома с мужем применяют. Мужики и млеют. Правда и от мужиков стали требовать отдачи. Те поначалу возмущаться пробовали, даже кулаками учить дур уму-разуму, да тут как раз и проявилась бабья солидарность. Танькиного мужика, когда он попробовал поучить ту кулаками, так отмутызгали, что на работу еле поехал после выходного. И что самое обидное, так то, что бабы это сделали. Теперь всей деревне есть о чём посудачить. А ему хоть глаз никуда не кажи. Да, Таньку тоже как-то ёб в разных позах. Не ради платы пришла, ради науки. Вот же как у народа, то есть у некоторой его части, проявляется тяга к знаниям. И рассказал, и показал. Она, правда, тупенькой оказалась. Пришлось дополнтельные занятия проводить. А я же не на ставке работаю, за факультативы не получаю. Ну да для общего блага, для всего общества и задаром потрудиться не грех. Общество оценит. Памятник воздвигнут нерукотворный. Представляю себе этот монумент.
Стоит статуя с огоромным хуем.
Рука поднята, в руке граната.
И хуй у меня не огромный, и гранат нет. А мысль здравая. Поставят памятник перед сельсоветом в полный рост. Экскурсии будут приезжать. Жаль пионеры извелись, а так бы почётный караул поставили сплошь из девчат. Пусть с малолетства привыкают. Молодые ещё? Ну да, молодые, как же. В городе как-то был. Стою в стронке, курю, рядом две молоденькие девчонки курят, соплюшки ещё совсем. Разговаривают. И в разговоре с хуя на хуй через слово. Я и говорю, что, мол, так вы, девочки, ругаетесь, а вы его хоть в натуре видели? Одна затянулась, дым выпустила и отвечает: Я, мол, дяденька, столько их перепробовала, что если тебе в спину повтыкать, так ты ёжиком станешь. Вот те и молодые. Законы издали, чтобы защитить их от порнографии. Да они, те, кого защищать собрались, такое творят, ни в одном кино не увидишь. Плюсы везде ставят. А толку? Да наши бабы по сравнению с молодайками городскими просто образец целломудрия и благовоспитанности. Хотя это как сказать. Иной раз раздуреются, так такое творят, что сам краснеешь. Помню косил я сено Ксюхе. Она со своей снохой на покос пришла. Посмотреть да косаря покормить. Ксюха ладно, а Анька-то мужняя. В колке на полянке расположились перекусить, Ксюха трусы и сняла. Бабы ведь не меньше мужиков хотят, а может и больше. Не стесняясь снохи на четвереньки встала. Та посмотрела, подумала да и встала рядом. А чего теряться, раз золовка позволяет. А от брата её не убудет, тем более, что появляется раз в год по обещанью. Сам поди в городе всех шлюх переёб, а ей что делать? Пизда-то зудится. И так они на пару меня обработали, что о покосе и мысли не стало. А уж выдумщицы какие оказались. Им бы те придумки продать киношникам, порнографию снимающим, озолотились бы. Всю поляну укатали. Теперь там трава точно года три расти не будет.
Летом всё хорошо. Каждый кустик ночевать пустит. Зимой вот накладно выходит. И холодно, не везде теперь пристроишься. На улице бабе жопу не заголишь, враз примёрзнет. Так вот пристроишься, не успел ничего сделать, а морозом-то и прихватило, приморозило друг к дружке. Ладно, если сзади стоял, так хоть до тепла в ногу дойти можно. А если нет? И что? Блажать на всю деревню чтобы тёплой воды несли да отливали? Вот радость-то деревенским будет. Кино беспланое. А уж какое прозвище дадут, так даже и не придумаешь враз. И наздевает баба на себя сто одёжек, да все на застёжках. Пока до пизды доберёшься, искончаешься и бабу не надо. Зато какая благодать у неё меж ног, когда руку холодную туда сунешь. Жаром так и обдаст. Правда пищат, возмущаются. Так кому понравится ледышку меж ног почуять? И дух от баб зимой иной идёт. Летом-то всё время проветривает, продувает. А зимой всё в трусах скапливается. Стянешь с такой трусы, а оттуда пахнёт, ровно из коровника. И мокрая вся. Ебёшь такую и почти ничего не чуешь. Хуй по смазке скользит, пизда распаренная, мягкая. Ебёшь и кончить не можешь. Хоть в жопу суй. Иной раз и сунешь. Это у нас Ленка отличается. Той в жопу поебаться - хлебом не корми. И раком даст, и лёжа на спине ноги задирает так, что как раз в зад и попадаешь. Вот зимой бабы и стараются придумать что-то, чтобы можно было поебаться в тепле. Валюха вроде комнаты свиданий организовала. Но только для своих, проверенных. Зачем ей слава лишняя? Правильно, не надо. Пришли бабы на посиделки, поговорили, бражки попили, иной раз и водочки. А пока за столом сидят, особо стеснительные могут в маленькой комнатке трусы снять. А остальные уж привыкли, так могут и прямо здесь раком встать. Правда остальные мешают, заразы. Советы дают, потрогать норовят, помочь пытаются. Прямо не ебля, а консилиум какой-то. И всё-то увидят, и всё-то обсудят.
Девки оставили попытку привязать меня к какой-то конкретной бабе, то есть женить. Нет, не все к этому стремились. Но каждая, единоличницы, пыталась стать единственной. Но пасаран, - говорила гражданка Долорес Ибарури. Что в переводе на русский означало: Хрен что у вас получится. Вроде как успокоились, но попытки не оставили. Нет-нет да и завдёт какая речь, что плохо одной в холодную постель ложиться. Прижаться бы к кому, пригреться. А с остальными что тогда будет? Нет уж, оставлю пока всё как есть. Лапулек много, а у меня душа щедрая и здоровья пока хватает. Вот уж как не станет, тогда и прислонюсь к какой одной. А сейчас что толку? Ну не могу я их оставить без внимания. Жалко. Живые же.
225