Часть первая
Мне снился странный сон. Я вроде бы была у себя дома, но дворец как-то неуловимо отличался от себя прежнего. Что-то совершенно чужое сквозило в его янтарных стенах, чужой запах витал в воздухе.
Моя нога ступила на поверхность тёмного блестящего меха, расстеленного на полу.
— Мне кажется, тебе стоит быть повежливее со своими слугами.
— Что?
Я не смогла сдержаться и неожиданно для самой себя, сказала это вслух. Невидимое мне существо, обладающее глубоким и будто бы объёмным, голосом, тихо засмеялось.
— Эй, что я такого сказала? Прекрати. И вообще, где ты?
Я пошла в сторону звука, и, пройдя несколько метров, огибая колонны и драпировки, наконец, увидела того, кто со мной разговаривал.
Это оказалась высокая, стройная девушка — смуглая и золотоволосая. Её обнажённое тело покрывали сложнейшие золотые орнаменты, а изумрудно-зелёные глаза смотрели хитро и... властно. Она сидела на моём троне, поблёскивая ТОЙ САМОЙ короной, которую я никогда не надевала и даже специально спрятала в самом тёмном углу своего дворца.
— Что...
— Приятно познакомиться, Пурарериеффа 14. Меня зовут Тири или Пурарериеффа 12.
— Двенадцатая... Не может быть. Ты умерла.
Девушка лучезарно улыбнулась, но размер бездны в её глазах не убавился. Даже не смотря на то, что это был сон, непроизвольный страх всё-таки проник в моё сердце, заставив его сбиться с ритма.
— Не надо бояться, ты ведь такая же, Пуффа четырнадцатая.
— Нет. Я не такая и никогда не стану такой как ты.
Тонкие алые губы растянулись, и зубы девушки заострились клыками. Она потянулась, выгибаясь всем телом, и стала медленно, специально растягивая процесс, трансформироваться. Я видела, как её кости мнутся, вставая на новые места, как бархатная кожа растягивается, грубеет и покрывается густым песочно — золотым мехом, отрастают перепонки, лицо превращается в морду. И через несколько минут, трёх-метровая золотая летучая мышь, тяжело опускается на загудевший каменный пол, сплошь покрытый блестящими чёрными и бурыми шкурами. Она поворачивает ко мне голову и в мой мозг, как раскалённой иглой, впивается чужой голос.
— Не хочешь ли полетать, мышка?
— Отстань! Убирайся из моего сознания!
— Ну как же так? Мы же всё-таки с тобой — один цифровой код. Ты не сможешь меня прогнать, как бы тебе не хотелось.
— Прочь, тварь!
— Фу, как плохо же ты относишься к старшим. Тем более... к своей бабушке.
— Ты худшее, что было с нашим родом. Ты окропила эту корону кровью.
— Ой, ли? По-моему, это пошло ей только на пользу. Ведь, короли должны жить в золоте.
— Но не в золоте мёртвых.
— Кому как.
— Рррр... — Похоже, я просто поддалась на провокацию. Тело среагировало быстрее мозговых команд, и метаморфоза заняла у меня какие-то доли секунды.
— Вот она, какая красавица, моя внучка. Ну, просто прелесть, а не мышка.
Её голос всё ещё дрелью впивался в мой разум, но, в звериной ипостаси терпеть его стало куда проще — болевой порог был выше. Так что, я ответила ей тем же, вскрывая её защиту и бомбардируя систему изощрённейшими вирусами.
— Мм... а ты не так безнадёжна, как я думала. Пара вещичек, что ты мне кинула, прямо таки достойны уважения.
— Сдохни.
— Уже, милая. Понимаешь прикол?
— Ррр... тогда, чего ты ко мне привязалась?
— Да вот, поболтать захотелось. Скучно, знаешь ли, в загробном.
— Я слышала, в аду климат тёплый и компания интересная.
— Интересная, но необразованная совершенно. Мне понадобилось всего-то два тысячелетия, чтобы добраться до их главного сервера и хакнуть некоторые программы.
— Ты чёкнутая. Никто не смеет играть с жизнью.
Мышь недобро сузила глаза и хищно приоткрыла пасть, обнажая ряды острейших клыков. Мы всё ещё были в здании, и мне не хотелось его разрушить, так что, я медленно попятилась в сторону прохода на балкон.
— Уже убегаешь?
— Выхожу на свежий воздух. Что-то здесь душновато стало.
— Ты не сбежишь, Пуффа. Ты никуда от меня не денешься. Я взломаю твой разум и захвачу твоё тело. Я буду жить дальше.
Системное оповещение: обнаружен взлом оперативной системы. Запущен процесс форматирования жёсткого диска. Начато удаление основных управляющих программ. Структурность и персонализация личности будут стёрты через 12, 5 минут. 11...
Твою мать! Гребаная мышь!! Она же сдохла, как она смеет взламывать меня!
Впрочем, пока мозг активно паниковал, тело среагировало моментально. Оно пулей выскочило на улицу и что есть, крыльев, понеслось прочь от дворца. Быстрее, ещё быстрее, чтобы расстояние и трение встречных молекул повредило атомную связь её сознания с моим.
Системное оповещение: В области крыльев, обнаружено сверхсильное перенапряжение мышц. Требуется немедленное сбавление скорости до предельно допустимого порога нормы или экстренный разгон кровотока. Внимание! Это может привести к разрыву сердечной мышцы.
Плевать, лети, давай.
Я почти уже не осознавала, что со мной происходит. Всё слилось в одну цветную, периодически идущую помехами, полосу. Оповещения и команды стали выскакивать уже через каждую секунду, а уши заложил странный, ультразвуковой визг. Он был почти не осязаем и в то же время, я видела его, как тонкую красную вибрирующую струну. Эта струна пронизывала моё тело насквозь, проходя через сердце и мозг и заканчиваясь где-то очень далеко.
А в какой-то момент, я внезапно поняла, что недвижно стою уже в человеческом облике посреди пустого белого пространства. Вокруг ничего не было, даже теней или звуков. Очень странно, и когда я успела сюда попасть? Совершенно не помню, что произошло во время моего сумасшедшего полёта.
— Пурарериеффа 14? Не ожидал вас здесь увидеть так рано. Ваш срок же ещё не вышел.
— Что?
Я обернулась на голос и заметила спокойно стоящего на некотором отдалении, мужчину. Он был одет в свободную белую рубашку и тёмные брюки. Его русые волосы, были аккуратно подстрижены, но, совсем не «по-нашему», а серые глаза, смотрели внимательно и даже, взволновано.
— Вы кто?
— Моё имя не о чём вам не скажет, будьте уверены. Но вот, ваше здесь присутствие совершенно не желательно. Зачем вы пришли?
— Да я никуда не приходила! Меня сюда... пришли.
— Пришли? То есть... вас убили?
— Что? В смысле убили? Нет!
— Но, вы находитесь в поднебесье.
— Да нет, не может быть, я не...
Память через силу выдавала мне какие-то образы, что-то о двенадцатой Пуфе, погоне, ещё каких-то вещах, но, вспоминать их было всё труднее, словно мозг активно удалял остаточный файлы.
— Очень плохо, Пуффа.
— Мм?
Мужчина смотрел на меня уже с нескрываемой тревогой. Каким-то образом, он оказался всего в двух шагах, хотя, вроде бы не приближался. Или это какой-то обман зрения? Но я, наверное, могла протянуть руку и коснуться его.
— Ты не должна быть здесь. Сценарий не должен быть нарушен. Но я сам виноват, что создал вас такими сильными. Мне необходимо было предусмотреть, что когда-нибудь вы осознаете своё могущество и обратите своё внимание на устройство этого мира.
— О чём вы говорите? Я что-то совсем плохо стала соображать. Какое устройство?
— Она тебя стёрла, Пуффа. Теперь окончательно стёрла.
Я подняла взгляд на него и вдруг поняла, что совершенно ничего не помню и ничего не знаю. Сознание было чисто и свободно как ветер. Мужчина дотронулся до моей щеки, вызвав приятную волну мурашек и тепла, и заглянул мне в глаза.
— Ты должна вернуться.
Я молчала и только смотрела, как серые тучи движутся в его зрачках.
— Я перепишу тебя. Усовершенствую твою систему и закодирую на своё имя. Никто из живущих не узнает его. Оно будет защищать тебя и не позволит более никому влезать в мои планы и менять мои условия. А пока, спи Пурарериеффа 14. Когда проснёшься, ты не вспомнишь о нашей встрече, но память прожитых тобой лет, потихоньку вернётся.
Он легонько подул мне в лицо, и я обвисла на его руках, чувствуя, как сон властно захватывает меня в свои оковы.
— Когда-нибудь, мы встретимся с тобой снова, но, уже в куда более правильных и радостных условиях и вдоволь на общаемся, уж будь уверена. Но, сейчас тебе надо возвращаться.
Я уже почти потеряла связь с этим миром, когда последние его слова сумели долететь до моего слуха.
— Живи, Пурарериеффа 14.
Часть вторая
— А-а-а!
Больно. Больно. Очень больно! Что это такое? Не могу понять. Сердце ужасно жжёт, легкие, словно окаменели, перекатывая сухой воздух как камни. Желудок скрутило. Голова раскалывается и страшно кружится. Тошнит.
— Г... госпожа, что с вами?!
— Больно...
Этот каркающий хрип — мой голос? Какой кошмар.
— Я могу вам чем-то помочь?!
— Останови.
— Что остановить, госпожа?
— Всё. Кружится.
— Секунду, я помогу вам сесть.
Видеть я по-прежнему, ничего не могла. Как только открывала глаза — мир тут же взрывался цветным фейерверком и кружился так, что тошнота сильнее подбиралась к горлу. Я почувствовала, как чьи-то руки усадили меня на пол и прислонили спиной к стене. Стало немного получше.
— Вам что-нибудь принести? Позвать лекаря?
— Нет. Скажи, где я?
— Эм... во дворце.
— Моём?
— Ну... да-а... Вы, что, не помните, что произошло?
— Помню... нет... не помню.
Мой собеседник ничего не ответил, и несколько минут я сидела в тишине, начиная даже различать какие-то внешние звуки, и почти усмирив кружащуюся голову, но, глаза открывать всё ещё не решалась.
— Какое сегодня число, госпожа?
— Хм...
Число? Какие-то даты явно всплывали в моей памяти. Десятое? Девятое? Но, вроде бы точно стояла весна.
— Десятое Мышеля?
— Сегодня двадцать четвёртое Хвостобря, госпожа. Идёт второй месяц войны с кротами. Объединённая армия Мышей, Снеговиков и Хвостатых удерживает кротов у подножия Бон-Бон-Атиса. Но, без вашей поддержки, их силы скоро иссякнут и хранители не смогут выдержать новой волны атаки.
— Что?!
Неимоверный абсурд его слов, больше похожий на чистую ахинею, заставил меня подпрыгнуть и распахнуть глаза. Мир ещё немного качался, но, не так сильно, как прежде, так что, я смогла рассмотреть своего собеседника.
Им оказался молодой юноша, человек, примерно лет восемнадцати — двадцати. Он был одет в строгий военный (мышиный!) костюм. Взгляд его был насторожен и недоверчив. В нём прорезалось... презрение?
— А ты вообще, кто такой?
— Ваш новый слуга, госпожа.
— В смысле новый? А старый где?
Мой мозг, наконец, проснулся и память всех моих лет, вплоть до того момента, как я отключилась в полёте от этой чокн
утой ведьмы, вернулась ко мне одним разом.
— А где Потч?!
— Вы не помните даже этого, госпожа?
Парень уже смотрел на меня открыто — враждебно и попятился на несколько шагов, заводя руки за спину
— Слушай, ты, да что случилось-то? Куда мог деться Потч? Блин, не уходи ты. Стой.
Но, парень не стал меня слушать и, выдернув из-за спины облегчённую версию кротовьей пушки, выстрелил.
Ё-моё! Слава богу, что организм уже успел прийти в порядок, и тело сообразило вовремя дёрнуться и прыгнуть в ближайшее окно. За спиной раздался гулкий взрыв, по воздуху прокатилась волна огня и ветра. Меня немного крутануло завихрившимся потоком, но на полёте это никак не отобразилось. Я отлетела на несколько десятков метров и зависла, махая крыльями.
Блин, и что за неадекватный подросток? На фига стрелять надо было? Да и откуда у человека кротовье оружие? Кроты же их терпеть не могут...
Но тут, взгляд мой, наконец, решил оторваться от созерцания разрушаемого дворца и осмотреться вокруг.
— Охрене-е-еть... Меня не было несколько месяцев. Что эта дрянь успела сделать?!
«Да-ам-м-м!!» — Тяжёлый громкий звук прорезал воздух, словно что-то с силой впечаталось в толстое стекло. Я присмотрелась.
Да это же семь гомиков! блин, в смысле семь хранителей. А, точно, этот придурашный же говорил что-то про объединённую армию...
Я сделала пару кругов, выстраивая в мозгу общую картину происходящего, и стала быстро спускаться.
— Спасайтесь! Бегите! Золотая в воздухе!!
Ё моё, что за паника?
Я опустилась до высоты в пол сотни метров, не решаясь садиться на землю. Вокруг Бон-Бона высилась гигантская стена из зелёного стекла. По ту сторону за ней, что-то взрывалось и билось с такой силой, что гудел весь корпус ограждения. Кое-где, по стене уже ползли крупные трещины. Земля бугрилась и дрожала, но, почему-то не прорывалась. Под ногами моего динозавра действительно, была целая армия — большей частью, хвостатые, мыши и снеговики, но, попадались ещё и деревья и рыбы и даже несколько ледовиков, непонятно каким боком, очутившихся на столь жарких для них землях. Возле стены, стоял, выставив руки и дрожа всем телом от неимоверного напряжения, зелёный снеговичий хранитель — судя по его состоянию, через несколько минут, он впадёт в глубокую кому, если не подохнет сразу. Хотя, с их бессмертием, он, скорее всего, просто ослабеет и не сможет воплотиться снова — будет летать в виде снега.
Меня же, наконец, заметило основное количество народа, и их реакция стала некоторой неожиданностью.
— Убейте эту тварь! Убейте Пуффу!
— Эээ... вы чего, ребят? Психи, что ли!
Но, психи — не психи, а несколько ледяных копий и сгустков пламени, в меня таки полетело. Я, конечно, увернулась, но, приземляться передумала. Блин, и что теперь делать?
Неожиданно, воздух вокруг меня сгустился, и, не успела я обдумать, что это могло быть, как крылья мои обволокло чем-то белым, а в следующую секунду, они оказались намертво закованы в гигантский кристалл горного хрусталя.
Ой, я знаю, кто это мог сделать...
— Ну, здравствуй Пуффа. Или... лучше звать тебя Тири? Так ты теперь себя именуешь? Не знаю, что с тобой произошло, что ты так резко изменилась, но тот выбор, который сделала, он непростителен.
— Блин, Иша! И ты туда же! Да что тут с вами со всеми происходит?! Чего я такого успела натворить? То есть, чего она успела натворить?
Стоящий на прозрачной кристальной платформе, снеговик, а точнее, королева снеговиков — Иш Ра Вель, в прошлом, моя близкая подруга, недоверчиво сузила глаза, напряжённо удерживая в ладонях разряды голубоватых молний.
— Почему ты говоришь «Она»? кто она? Это всегда была ты. Даже тогда, когда убивала Мортимера.
— Да не убивала я никакого Мортимера! Кто это вообще?
Но, мой мозг понял, о ком идёт речь, ещё до того, как черноволосая девушка напротив, успела хоть что-то сказать. Мортимер?... Моё сердце пропустило один удар и глухо стукнулось о рёбра. Внутри, словно что-то лопнуло, обнажив огромную, чёрную бездну.
— Потч...
— Да! Вспомнила, наконец, как его звали?! — На глазах снеговика вдруг появились слёзы и её серебряные глаза наполнились такой печалью, что смотреть в них было больно. — Да как ты посмела?! Да, он был твоим слугой, но, это не значит, что можно было размазать его по всей стене, оставив медленно умирать несколько часов!! Ты — самое худшее существо, что когда-либо рождалось!!
— Иш...
— Забудь моё имя! Для тебя я — смерть! Я убью тебя, чего бы мне это не стоило. Мне очень жаль, что когда-то я считала тебя своей подругой.
— Нет, Иш! А что с Мирой?
Девушка только криво усмехнулась и стёрла слёзы, упрямо встряхивая головой и поднимая на меня уже твёрдый и полный решимости взгляд.
— Мы защищаем здесь не твой город. Всем плевать на Бон-Бон-Атис. Пусть тоже сдохнет, как и ты, мы здесь только ради себя — все остальные царства пали, когда ты объявила кротам войну и стала уничтожать их, ещё не рождённое потомство. Так что, Мира теперь, такой же враг, как и ты, только, её я понимаю, а тебя — нет.
Снеговик повела рукой, и меня стал заволакивать белый дым. Пошевелиться я не могла, магия Иши была слишком сильной, а внедряться в её разум, чтобы переписать команду, я не хотела. Мир рушился вокруг меня и я была тому причиной. Пусть, даже, не я, которая живёт сейчас, но, я прошлая. Та, которой уже давно нет, но которая смогла сломать и уничтожить всё, что у меня было и всё, на чём держалась моя жизнь.
— Прощай, Иш. Мне нравилось с тобой дружить, и с Мирой тоже... И прости за Потча. Он действительно был святой.
Но, снеговик ничего не ответила — она отвернулась, и белый дым вокруг меня в считанные мгновения закристаллизовался, оборвав доступ кислорода к тканям и распустив свои молекулярные связи даже внутри моих органов. Я умерла быстро и практически, не мучаясь.
Пробуждение
— Эй, задолбала спать! Давай вставай! Ты мне уже все ноги отлежала. Дрыхнет тут, мышь блохастая!
— А? Что?!
Я подскочила как ужаленная, тут же вернувшись в человеческую форму и бешено за озиралась вокруг. Я была во дворце у Иши, и в данный момент, сидела на толстом пушистом ультрамариновом ковре и тупо пялилась на добродушно ворчащую подругу. Та сидела тут же рядом и через чур активно возмущалась, картинно разминая, вполне себе, нормальные ноги.
— Иш...
— А? Что, совесть проснулась? — глаза подруги сияли улыбкой и безмятежностью.
— Нет... точнее, да, проснулась.
— Ого! Да это же целое событие! Надо отметить, по любому! Я за вином!
— Эй, стой, погоди! — Я придержала ломанувшегося к выходу снеговика, и когда, она вопросительно подняла бровь, учуяв, наконец, моё замешательство, внимательно вгляделась в моё лицо.
— Пуфф, что с тобой?
— Слушай, а ничего не произошло?
— Эм... ну, смотря, что ты имеешь в виду. Ноги ты мне точно отлежала, это факт!
— Да нет, а... кроме?
— М... м... — девушка задумалась, но вскоре, растеряно пожала плечами и любопытно склонила голову набок. — А что?
— Да так... приснилось, наверное...
— А что приснилось?
— Ох, лучше тебе не знать. А... это,... а какое сегодня число?
— Десятое мышеля. Завтра твой день рождения — ты что, забыла?
Я осторожно улыбнулась в ответ, всё ещё не в силах унять бешено бьющееся сердце и отогнать от себя уж слишком острое и свежее ощущение «кристаллизации».
— А Потч где?
— Да кто ж его, знает! Это тебе должно быть известно! — Но, видя, что я как-то слишком напряжена, всё-таки решила разъяснить — Да, не переживай! Небось, опять генеральную уборку Бон-Бона устроил, уж очень он любит это делать, пока тебя нет. Чистюля фигов.
Подруга отчего-то хитро улыбнулась и вскочила, устремившись к выходу.
— Так, всё-ё, я за вином. А то, что-то, ты, похоже, не с той ноги встала. Свистну Миру — будем срочно поднимать тебе настроение!
Чёрная пустота, сковавшая мою душу во сне, дёрнулась, и стала понемногу рассасываться и распадаться. Я устало облокотилась на руки и глубоко выдохнула. Наконец, до моего воспалённого мозга стало доходить, что всё это было только лишь сном... страшным, ужасным, худшим сном в моей жизни. Его призраки ещё прятались в глубине моих зрачков, но каждая минута, словно заново обретённой жизни, прогоняла их, очищала и восстанавливала мой, казалось бы, уже на кусочки расколотый мир.
Я встала, слегка пошатнувшись, подошла к проёму окна и аккуратно распахнула цветные витражные створки. В комнату тут же ворвался поток холодного, морозного ветра со снегом, в глаза ударили лучи солнца, а уши наполнили звуки флейт, слаженные ритмы барабанов и весёлые, многоцветные голоса людей. Мир за окном сиял гаммой красок и звуков, далеко за стенами города, высились тысячелетние тёмные ели. Еще дальше, ближе к горизонту, белели спины гор. Это был мой живой, радостный, красивый и самый любимый мир.
— Боже, как же хорошо жить! И как я этого раньше не понимала...
Сон, наконец, полностью стал сном и, сдавшись перед реальностью, испуганно растворился, как утренний туман. Я растрепала волосы, возвращая себе нормальное душевное расположение, и выбежала из комнаты, заскакав по длинным, ветвистым лестницам дворца снеговиков. Совсем скоро в городе начнутся гулянья, и надо было, как следует подготовить организм к предстоящим приключениям...
... И только, где-то, в самом тёмном и самом далёком углу королевского замка на Бон-Бон-Атисе, спрятанная от любых глаз и рук, лежала в пыли тонкая, резная корона, сделанная из чистого золота, добытого из крови тысяч растерзанных золотоносных мышей. Память, о самом кровавом веке в истории «Троецарствия» и всего мышиного народа, тщательно затёртая и уничтоженная из всех источников, тихо хранилась в подвале и ждала своего часа, чтобы быть найденной.
Пуффа никому не рассказывала об этой тайне. Она постоянно следила за тем, чтобы настоящая история двенадцатого века, никогда не была обнародована. Они с матерью договорились об этом уже давно и тщательно затёрли память всем существам на материке, уничтожили все материалы и переписали историю. Пурарериеффа 12 осталась в памяти народа красивой, золотоволосой мышью с загадочными изумрудными глазами и светлой доброй улыбкой мудрого и прекрасного существа.
И лишь, наглое и весёлое приведение, которое все в этом мире именуют никак иначе чем «весёлый куст», привычно качало своими листьями в такт слышной только ему музыки и молчаливо провожало взглядом спешащую на встречу подруге, золотую королевскую мышь.
— Так держать, милая. Тебе надо как можно быстрее стать сильной, ведь, скоро будущее догонит тебя, и мы с тобой встретимся.
КОНЕЦ
140