Предупреждение: рассказ написан из неиспользованных фрагментов двух других, на данный момент неоконченых, потому, наверное, слабее прочих моих.
Начинался восходящий сезон, а значит мне и подругам исполнялся ещё год. Нас вырастили в инкубаторе, мы все родились приблизительно одновременно перерывом в несколько дней, а потому служительницы, не утруждая себя подсчётами, просто приписывали по году всем и сразу. Потому и наш день совершеннолетия тоже объявили один на всех.
Мы, ещё в жёлтых детских платьях, шли в сопровождении служительниц по тёмным лестницам наверх, в тот зал практически на верхних уровнях. По дороге без пяти минут девушки перешептывались, тихо обсуждая, кому из них что достанется.
— Держу пари, я стану золотой девушкой! - Бросила мне такая правильная Элоиза.
— Нет, я! - Ответила я. - А тебя продадут куда-нибудь вниз. Кому ты такая нужна? Рожей не вышла, а претензии...
Джасма с Аникой держались за руки, не желая расставаться. Может быть, это была их последняя встреча. Если одна из них попадёт на верхние уровни, а другая гуда-нибудь вниз... Но я считала, что таких красоток приберут к рукам жрицы.
Двери распахнулись, и служительницы торжественно вручили свежий выводок, то есть нас, младшим жрицам. Нам было пора раздеваться. Одна за другой мы скидывали свои жёлтые платица в корзину у двери. Потом они достанутся девочкам помладше. У нас ничего не пропадает. Я быстро сняла платье, и дальше мы все, совсем нагие, прошли через чёрные двери.
Одну за другой нас обмывали, расплетали косички. Когда мне ставили на плечи знаки женщины, было немного больно.
Затем нас вывели через двери во второй зал, и расставили на помосте вокруг которого уже собрались желающие забрать нас к себе.
Как всегда, первыми были жрицы в разноцветных платьях. Они придирчиво осматривали нас, тихо обсуждали достоинства и недостатки каждой девочки, вернее уже девушки.
К радости Натаниты и разочарованию всех прочих, золотой цвет достался ей. Жрицы покрыли её тело краской, и увели с собой, на верхние уровни. Забрав заодно и Анику с Джасмой, как я и думала.
Жрицы покинули нас, уводя с собой добычу, а после них в зал вошли мужчины, желающие взять себе младших жён. Возились они слишком долго. Прошло всего лишь несколько минут - и они разошлись, разобрав большую часть выводка. Другую мою знакомую, Элоизу, подобрал один из них явно с верхних уровней. Я сама чувствовала на себе мужские руки, ощупывавшие моё тело. Но никому не приглянулась. Следом к нам подошли несколько женщин в светлой одежде и дорогих украшениях. Одна из них пристально рассматривала меня. Я подумала, что сейчас она уведёт меня с собой как свою жену, что меня ждёт жена а не муж, однополая любовь.
Наконец, женщины тоже удалились, ведя с собой своих новых жён. Не разобранными остались только три девушки: я и Диана с Селиной, так и стоящие рядом со мной. К нам, последним, подошли совсем другие женщины: в ярких платьях, обнажавших одну сторону груди. Я чувствовала на себе совсем другие руки. Женские, ощупывавшие меня. Меня тщательно рассматривали, оценивали. Выбирали мой... цвет. Женщины приняли решение. Меня и Селину уводили на окраину. Мы станем общими жёнами, для тех мужчин и женщин, которыми не досталось своих. Или же рабочими особями. Или, если повезёт, служительницами.
Не повезло. Служительницы покрывали наши тела краской. Мне достался красный цвет. Селине белый, и я отчаянно завидовала ей. Почти так же, как Натаните. Ну почему всем так хорошо, а одной мне так плохо?! Все нормальные девушки оказываются младшими жёёнами или хотя бы служанками нормальных людей с верхних уровней, одна я так не угодила даже служительницам, что мне теперь придётся быть шлюхой и давалкой где-то там внизу. Я аж взвыла, представив себе такую жизнь.
Меня определили в бордель на окраине. Вполне хорошее место для красной общей жены, если верить немного приподнявшим настроение словам служительницы. Меня сразу же отправили на "обработку". Было очень больно. Особенно когда вырывали зубы. И ещё когда резали ноги, куда вставили металлические штыри. Теперь мои ступни были вытянуты вниз, и намертво зафиксированы в таком положении. От боли я не осознавала тогда ужас своего положения, и хотела только чтобы это наконец кончилось. Следующие несколько циклов мне придётся заново учиться ходить. На специальной обуви, без которой я бы не смогу сделать и шага, разве что ползать на коленях. Хуже всего было то, что мне теперь придётся до конца жизни есть только полужидкую пищу. Ещё служительницы внимательно рассматривали мою грудь, думая не изменить ли размер или форму. Но сочли её достаточно хорошей и в естественном виде. К моему облегчению.
Наверное, они пользовались каким-то колдовством, чтобы залечить мои раны, и уже вечером я чувствовала себя довольно хорошо. До окраины меня отнесли практически на руках, к самостоятельному передвижению я была едва способна.
Старшая по борделю и две её подопечные принимали пополнение. Они осматривали обнажённую меня прямо у входа, не удосужившись отнести внутрь.
— Да, ты действительно красива. - Комментировала одна из них. - Грудки хороши, попка тоже.
Все три женщины внимательно рассматривали меня, щупали груди и бедра. Они тихо перешептывались между собой, обсуждая моё тело. Наконец, старшая кивнула, и поцеловала меня в губы.
— Теперь ты принята как одна из нас. - Она говорила нараспев, но ровным бесчувственным голосом, как-будто ей часто приходилось повторять это. - Теперь ты открыта для всех. Потому ты не будешь надевать шорты или штаны, впредь ты должна носить только юбку или платье. Просто чтобы ты была доступна в любой момент. Само собой, никаких трусиков не будет, чтобы тебя можно было обнажить одним движением. Не бойся, мы не будем отдавать тебя сразу. - В этот момент она обняла меня. - Сперва ты будешь здесь просто ученицей, чтобы привыкнуть к твоей новой жизни. Но не задерживайся. Уже через несколько циклов ты выберешь того, кому отдашь свою девственность. Выбирай хорошо, больше тебе такой возможности не представится. Выбирать будут тебя, а не ты. Будь благодарна мне и за эту небольшую милость, я могла бы заработать куда больше на продаже твоей невинности с аукциона.
Так старшая по борделю приняла меня, и пообещала скоро, через пару циклов, одеть, а пока я осталась обнажённой. Но новую одежду девушки шили уже сейчас: светлое платье с таким большим вырезом, что мои груди угрожали вывалиться из него при любом неосторожном движении. Довершали картину специальные туфли на двадцати сантиметровых шпильках, которые привинчивались шурупами к железу в моих ногах, там, где вставленные в них штыри выходили наружу.
Кроме меня здесь оказалось ещё с десяток девушек, чётко разделённых по рангам, и так сказать униформе: чем опытнее девушка, тем короче юбка. У главной это мини-юбка или макси-пояс? Восемь работниц, не считая меня, были красные и ещё две зелёные. Последние отличались, кроме цвета краски на коже, ещё и увеличенными грудями, и тем, что им не полагалось одежды вовсе. Я слышала, что свежих инкубаторных девушек делят не просто так. Среди них бывают и такие, которые предрасположены ублажать мужчин. Их вроде бы должны выявлять ещё в детстве, и воспитывать соответственно. Работницы борделя и правда казались довольными своей жизнью здесь, но я не чувствовала себя такой. Не могли ведь жрицы ошибиться? Или могли? Не попала ли я в бордель не заслужено? - Вот о чём я думала, устраиваясь на новом месте.
Хотя бы в первое время трогать меня особо не будут, как поспешила успокоить меня старшая. Познакомившись поближе со своими товарками по несчастью, я с удивлением узнала, что загреметь сюда можно не только из инкубатора, но и из вроде бы нормальных семей, и там будущих шлюшек действительно выявляют в ещё детстве, и это не считается хуже другой жизни. Их родители не сильно беспокоились об этом. К тому же такие девочки доставляют родителям гораздо меньше хлопот, чем обычные или мальчики. Обычных нужно много чему учить, а будущим давалкам не надо уметь даже читать. Одевать обычных нужно лучше, тогда как будущие шлюшки могут обходиться набедренной повязкой или вовсе ничем.
В конце дневного цикла, когда светящиеся шары под потолком уже гасли, я устраивалась спать рядом с соседкой по комнате, тоже недавно попавшей сюда, и попыталась поговорить с ней об этом.
— Послушай, меня только что отправили сюда, и не чувствую себя такой же как вы все, и боюсь предстоящей работы здесь.
Говорить получалось не слишком хорошо, я сильно шепелявила из-за того, что мне вырвали все зубы. Я легко дотронулась до обнажённой груди девушки, она была одета только в юбку, длиннее, чем у большинства работниц борделя. Должна сказать, груди у неё были просто великолепные, и я с первого взгляда ощутила зависть и влечение. Мне хотелось схватить их и тискать в руках. Это были лесбиянские желания? Наверное, что-то такое чувствуют предпочитающие однополую любовь.
— Просто ты ещё не лежала под ластиконом. - Ответила моя сокамерница, то есть со-комнатница. Кажется, ей отсутствие зубов нисколько не мешало.
Услышав незнакомое слово, я поинтересовалась, в чём дело.
— А, это так, адская машинка жриц. Их устройство, для превращения девушек в законченных шлюшек и давалок, и лесбиянизации будущих служанок.
— Подожди! - Поразилась я. - Выходит, вы такие не сами по себе, а потому что вас _сделали_ шлюхами?!
— Нет, конечно, нет - Ответила она. - Успокойся. Да, обработка ластиконом усилит твоё влечение к мужчинам, и с тех пор главным делом твоей жизни будет ублажать клиентов, но мы все здесь и так предрасположены к такой жизни. Жрицы просто убирают неопределённость. И потом, он изменит не только твоё сознание, но и тело. После этого я стала куда красивее. Когда ты коснулась моей груди, ты ведь подумала, сколько мужчин вот так же касались её, перед тем, как овладеть мною. Тебе нравится?
Она потянулась, давая мне рассмотреть всё получше. Я кивнула.
— Всем нравится. Она идеальна во всех смыслах, потому я никогда не прикрываю её. Я предпочитаю не вспоминать, что раньше одевалась как все девушки. Такую красивую грудь просто жалко прятать под одеждой.
— Но всё же. Ты согласилась с работой здесь до... обработки?
— Да. - Сказала девушка. - Но после я начала не просто дарить наслаждение всем желающим, а по-настоящему полюбила отдавать своё тело любому, кто захочет плотской любви.
— Но ты не жалела, что оказалась здесь? Может быть, потом ты иногда хотела для себя другой жизни?
— Нет. Мне и правда нравится отдаваться любому, кто меня пожелает. У меня красивое тело. Если кто-то желает обладать мной, я не хочу лишать его этого удовольствия. И наконец, я бы не хотела прятать свою красоту. Да, я понимаю, такая жизнь не для большинства женщин. Нас действительно не очень много, потому-то столько пленниц и отправляются к чёрным розам.
Я подумала над её словами. Может быть, она права, и мне это понравится? Или этот их ластикон сделает что-то со мной, чтобы заставить меня отдаваться незнакомым мужчинам?
Моя соседка стелила наши кровати, к моему удовольствию, куда более мягкие и удобные, чем в инкубаторной, это заведение было всё же не самым плохим, а обслуживать клиентов мне предстояло здесь же.
Затем она, словно вспомнив о чём-то, обернулась ко мне.
— Дорогуша, кстати, знаешь почему я свою юбку закалываю, а не завязываю?
— Почему?
Вместо ответа она резко выдернула заколку. Юбка сразу же упала на пол.
— Вот поэтому. Так проще скинуть её сразу. Мы должны быть доступны в любой момент. - Оказавшись полностью обнажённой, она улыбнулась мне. - Может, попробуешь сначала со мной? Просто для сравнения? А?
Она рассмеялась.
Так я осталась там. С тех пор я проводила свои дни в борделе, только иногда высовываясь оттуда. Своих подруг по инкубатору я потеряла. Только один раз я видела одну из них, и то промельком. Намного позже, когда я однажды была на верхних уровнях, навстречу нам попалась процессия жриц и прочих, окружавшая одну золотую девушку. Не Натаниту, но тоже обнажённую и окрашенную в золото. Следом за жрицами шла стайка белых девушек, среди которых я узнала Селину. И по мечтательному выражению её личика поняла, что с ней тоже что-то сделали. Но это были явно не чёрные розы. Босая, в полупрозрачном светлом платице, позволявшем очень хорошо рассмотреть её тело, с цветами в волосах, она выглядела точно так же, как и когда мы расстались. Рядо
м с ней были и другие белые девушки, одна из которых, показалась мне знакомой, одетая в одну только юбочку. Лифчика она не носила, да и не нужен он был ей в общем. Грудок у нее всё равно почти не было, только крупные остренькие сосочки торчали, да чуть припухло вокруг них.
Я задумалась, как сложились судьбы моих сестёр по инкубатору, других, кого я знала там, других из моего выводка.
* * *
Белая девушка Селина оказалась в руках одной молодой женщины с верхних уровней, и стала для неё любовницей и украшением сада (если бы её красная подруга знала подробнее, зависти бы поубавилось).
Госпожа в тот же день отвела её к жрицам для лесбиянизации на ластиконе, устройстве для смены сексуальной ориентации и других экспериментов над девушками. Прибор действовал прямо на мозг. Это больше напоминало магию.
Которой тоже воспользовались, нанеся ей на спину татуировки, позволяющие обходиться без еды. Перед обработкой госпожа возжелала кроме смены сексуальной ореинтации ещё и обучить Селину языку жестов.
Селину положили на стол, и привязали руки и ноги. Служительница тщательно ощупала её груди, долго натирала их какой-то остро пахнущей жидкостью. Лучи розового света впились ей в голову. Селина приветствовала их, отдалась им. Спокойно лёжа на хрустальном столе, она позволила свету наполнить её.
Продолжалось это не слишком долго. Селина открылась своему преображению, позволив свету смыть её гетеросексуальнось, наполнив влечением к своему полу. Госпожа всё время была с ней, лаская её, чем сделала переход в новое состояние ещё более простым. Закончив, она выдала ей новую одежду, если это можно так назвать. Платье хоть и доставало почти до пола, но было чуть ли не полностью прозрачным, и точно так же она могла бы не надевать на себя ничего.
Селина впервые в жизни ощутила, что краснеет под взглядами окружающих. В этой прозрачной одежде она чувствовала себя более голой, чем совсем не одетая. Это прозрачное платье просто призывало рассмотреть её обнажённое тело. Селина сжалась, попытавшись прикрыть груди руками, от чего засмущалась ещё больше. Но пожаловаться не успела, раньше госпожа просто схватила её за руку и потащила за собой.
Путь до её дома оказался неблизким, и под конец Селина пообвыклась со своим новым обликом, и уже не зажималась, шла спокойно и поглядывая по сторонам. Они оказались на верхних уровнях, среди широких светлых коридоров, наполненных чистым свежим воздухом. По пути Селина даже успела немного посмотреть на встречных, всё отчётливее понимая, что ластикон и правда подействовал на её сознание и влечение. Мужчины больше не привлекали её, а девушек она начала считать... сексуальными, ей нравилось представлять их голыми, она ощущала влечение к ним, как и к своей госпоже. Да, она определённо стала лесбиянкой.
Дома у хозяйки она оказалась не единственной такой. Кроме неё в палатах жили и другие белые девушки, такие же юные и одетые в такие же прозрачные платья, кроме которых они носили только золотые кольца на пальцах обеих рук. Она видела пятерых, прежде, чем оказалась на цепочке, прикованная к столбику во внутреннем дворике. Рядом с ней так же на цепи сидел подросток, миловидный мальчик лет четырнадцати в таком же прозрачном платье. Прикрываться он не пытался, и сквозь прозрачную ткань она могла смутно разглядеть, что на его члене тоже было несколько золотых колечек.
Защёлкнув цепочку на столбике, хозяйка не удостоила их взглядом, предоставив самим себе. Завидев Селину, он только уставился на неё, хлопая по-девичьи длинными ресницами. Лесбиянизированная Селина не знала, как реагировать на его интерес, и есть ли он. Заговорить с ней он не решилася, а спустя пару минут госпожа вернулась, приведя на поводке одну из тех девушек, и приковала её рядом с Селиной. Вторая девушка подняла руки, и быстро показала несколько фигур. Селина внезапно обнаружила, что понимает её. Девушка приветствовала её на языке жестов.
~ Теперь это и твой новый дом? ~ Показала девушка следом.
Селина не отвечала. Отчаянно хотелось есть. Со вчерашнего вечера она ничего не ела. Обернувшись на разглядывающую цветы на клумбе госпожу, Селина тонким голосом попросила еды.
И тут хозяйка резко обернулась и ударила девушку по губам, чтобы та замолчала. Заклинания позволяли ей обходиться без еды, знание языка жестов ей вложили на ластиконе, так что с этого дня, как ей сообщила госпожа, Селина будет открывать свой ротик только с сексуальными целями.
От удара она упала на пол, да так там и осталась. В её голове промелькнули мысли, она запуталась в жестах, вложенные ей в голову знания ещё не прижились. Подняв руки, она показала ими, что очень голода, надеясь, что ничего не путает, но на госпожу это не произвели никакого впечатления. Оставив Селину прикованной рядом со второй девушкой, хозяйка удалилась.
Оставшись на цепи наедине с подругой по несчастью, Селина скрючилась на полу.
— И мне теперь тут жить? - Шепнула она, потирая ушибленную челюсть.
~ Не говори словами. ~ Замелькали руки второй девушки. Селина поняла её только со второй попытки.
— Да ладно, кто нас здесь услышит. - Шепнула она. - И что делать, если мне так есть хочется? Ждать милости от хозяйки?
Вторая девушка снова дала Селина знак молчать, пока госпожа не рассердилась.
~ Позже это пройдёт. ~ Показала она следом. ~ Через десяток-другой циклов твоё тело привыкнет к колдовству, и голод пройдёт. Так было и со мной.
Она замерла на мгновение, затем её руки снова задвигались.
~ Тебе будет легче, если ты отвлечёшся.
С этими знаками девушка подползла к Селине на сколько хватало длинны цепи. Селина двинулась ей навстречу, и они встретились обнявшись.
Новая подруга обняла её, и Селина ощутила как в ней начинают пробуждаться её новые лесбиянские инстинкты, внушённые ластиконом. Прикосновения подруги и правда помогли ей отвлечься. А затем она развела её ноги, и пристроилась между ними. Так её первый день как взрослой девушки закончился тем что она лежала на полу на цепи, а другая такая же девушка вылизывала её киску под жадным взглядом прикованного рядом мальчика.
Выбранная в золотые девушки Натанита теперь жила в Шпиле среди других золотых. Её беззаботная жизнь в дворцах и садах на проверку оказалась очень скучной. Золотая девушка была символом и больше ничем. Участие в причудливых ритуалах только выматывало, но не давало никакого интереса. Там за ней и другими золотыми присматривала госпожа Йиан Ли, пухленькая тёмноволосая женщина с четырьмя руками. Госпожа носила чёрную одежду и множество браслетов на левых руках. Йиан Ли явно была недовольна тем, что ей приходилось следить за золотыми девушками, но проявила себя очень заботливой и спокойной. Натанита полюбила её больше других, тем более, что Йиан Ли доставляла огромное удовольствие своими нежными руками. Как сейчас. Госпожа обнимала Натаниту сзади, двумя руками лаская груди золотой девушки, третьей дотрагиваясь до половых губок, а позже и запуская пальцы во влагалище.
Натанита легко и просто отдавалась ей, позволяя хозяйке ласкать её во все четыре руки. Похоже, она стала её любимицей, но ей так и не удалось ни разу убедить Йиан Ли выполнить хоть одну её просьбу, хоть самую маленькую. Ей было ужасно скучно среди золотых девушек, отчаянно хотелось посмотреть мир вокруг, но здесь она ничего не могла сделать. Разве что попытаться сбежать, но все входы и выходы обычно заперались, и у них дежурили служители.
Элоизу отвели в богатые апартаменты где-то на верхних уровнях. Это одновременно обрадовало её и испугало: младших жён, тем более инкубаторных, зачастую не ценили совершенно. Её новая семья состояла из богатого торговца, двух его жён и трёх детей. По местным меркам их новый дом выглядел вполне заурядным, но намного превосходил роскошью всё, что Элоиза видела раньше.
Более того, у неё теперь была своя собственная комната. Ставшая младшей женой торговца Элоиза сразу же получила новую одежду: фиолетовую юбку и белые туфельки. Больше никакой одежды не было, зато её обвесили украшениями, призванными подчеркнуть её тугие, хорошо стоящие груди.
Джасма досталась жрицам.
И настолько восхитила их, что уже через пару циклов она, сделавшаяся не служанкой а ученицей, а в будущем и сменой нынешних, вместе со своими учительницами посещала звёздные пути, впервые прошла по ним, вместе с двумя настоящими жрицами сойдя в какое-то далёкое место, о котором не решалась спрашивать.
Сперва Джасма терялась здесь, в странном и непонятном месте по другую стороны звёздных путей. Огромные пространства давили на неё. Впервые покинув свой дом она испугалась. Но затем успокоилась, и следовала за жрицами, без перерыва озиралась по сторонам в этом гормоном, пустом, холодном, белом царстве льющегося словно бы неоткуда тусклого света, и тумана высоко над их головами. В первый момент выйдя из звёздных путей, она вся задрожала от обрушившегося на неё мороза, но затем оплетавшие её заклинания подействовали, и вскоре Джасма шла как и жрицы ровно и спокойно, не ощущая холода, и с лёгкостью ступая босиком по снегу. Покрывшие её спину татуировки отчаянно чесались, и слова Церы что это пройдёт, не успокаивали. Холод ощущался не снаружи, а только внутри неё, она до сих пор чувствовала, как у неё в груди не бьётся хрустальное сердце, вставленное туда вместо живого.
На привал жрицы устроились в небольшой пещере, пережидая буран. По их словам, если бы не уроганный ветер, они дошли бы до цели меньше чем за пару часов, а так пришлось задержаться.
Цера развела костёр, и насадила на палочки ломтики мяса.
— Тебе тоже жарить? - Поинтересовалась вторая жрица. - Есть будешь?
— Нет. - Ответила ученица.
Словно специально в опровержение этих слов в животе у неё громко забурчало. Обе женщины наградили её насмешливыми улыбками. Джасма залилась краской, но соглашаться с ними не стала. Пусть живот от голода сводит сколько угодно, но если она теперь может обходиться без еды, она и будет это делать.
Красная девушка ещё жаловалась на "ужас своего положения" в борделе.
Нет, настоящий ужас достался Диане. Ужас в лице Ткачихи Теней.
Чудовище со своим выводком время от времени участвовало в набегах, и получало свою часть добычи. Но когда нападений долгое время не было, вот как сейчас, жрицы расплачивались с ним теми девушками из инкубатора, которые оказались "лишними".
Когда Диана поняла _куда_ и _зачем_ её отправляют, её охватил ужас, она вырывалась из рук служителей и кричала, чтобы её отправили хоть в бордель, хоть к чёрным розам, куда угодно, только не в колодец. Всё, конечно, оказалось бесполезно. Диану оттащили к краю чёрной ямы, и сбросили вниз. Крик девушки разнёсся по залу, и затих где-то там, далеко и глубоко.
Падала она долго, куда дольше, чем могла бы ожидать. У Дианы мелькнула мысль, что она никогда не достигнет дна, а достигнув, разобьётся насмерть. Возможно, так ей будет лучше. Но нет, толстые липкие канаты спружинили под её весом, растянулись, но не оборвались. Едва заметный свет тёк откуда-то снизу. Окружающие стены из чёрного камня покрывала паутина Ткачихи Теней. Не успели затихнуть последние колебания паутины, как громадная тень во много раз больше человека нависла над кричащей от ужаса Дианой, подхватила жвалами, и утащила во мрак.
Диану Ткачиха Теней не убила. Хотя сама девушка наверное и предпочла бы это. Ткачиха Теней откусила ей ноги, и приставила вместо них тело одного из своих пауков, соединив позвоночник девушки с мозгом паучихи. При этом чудовищу пришлось работать магией больше, чем обычно, особенно пока она сплетала нервные волокна переломанного позвоночника, и сращивая их с тканями паучихи. Сращивать мышцы всегда было проще, а вот с внутренностями ей пришлось повозится, особенно чтобы собрать общую пищеварительную систему. Операция заняла большую часть дня и всю ночь, и под утро Ткачиха Теней держалась только на одних лишь зельях.
Но результат того стоил. Перед ней лежало её самое совершенное творение. Тела Дианы и паучихи были объединены в одно. Такого ещё ни разу не проделывали, а потому накладки неизбежны, и составной организм ещё придётся неоднократно доделывать, но пока он был жив и умирать вроде бы не собирался.
В таком виде Диана поступила на службу к Ткачихе Теней. Её тело сочилось паучьим ядом, наполнившим её вместо крови, который и служил её оружием. Ядовитое жало паучихи осталось при ней, и Ткачиха Теней говорила, что Диана в будущем будет участвовать в набегах вместе с воинами людей оттуда, сверху.
180