В первый вечер проходила формальная часть: торжественно объявлялась тема недели, проходила жеребьевка, члены команды знакомились друг с другом. Не обходилось и без распития спиртного, тайком привезенного с собой наиболее смекалистыми студентами.
В этом году мне повезло, команда подобралась креативная. Большинство ее членов были старшекурсниками, некоторые уже занимали места в творческих конкурсах страны, и даже были участниками международных. Так что в глубине души я надеялась на победу.
Мы сидели в холле кружком и попивали винишко, попутно споря. Девочек в команде оказалось всего трое, включая меня. Одна — первокурсница. Тощая белобрысая тень откуда-то из Зажопинска. Наше слабое звено. Из десяти парней я знала лишь троих: Кирилл учился в моей группе, Костя и Андрей являлись звездами нашего универа, их знали все.
— Сексуальное насилие будет и без нас, — уверял нас третьекурсник Олег, высокий спортивный парень в очках.
— А я за износ — не согласилась Ольга. Ее грудь третьего размера была подчеркнута глубоким вырезом, по моему мнению, слишком откровенным. Длинные светлые волосы идеальной гладкости то и дело попадали в ложбинку между грудей. Этакая современная барби.
— Ты вполне можешь пожелать кого-то изнасиловать, но на кону стоит победа, придется повременить, — сострил Артем, невзрачный паренек с четвертого курса, — я бы выбрал буллинг
— Ты за бул... что это?
— Буллинг — эта травля. Вид психологического насилия. Не то что бы я за него, но тема-то благодатная! Так развить можно, что пальчики оближешь. Да и значимая она, а в связи с недавними событиями, я бы сказал, вообще острая — он мечтал стать режиссером — постановщиком, но недобрал баллов, и поступил на журналиста. — Затравим, к примеру, кого-нибудь из наших, проведем настоящий эксперимент. И ролик социальный забабахаем. А с изнасилованием какие перспективы? Я считаю, что тема должна быть прочувствована. Или кто-нибудь хочет рассказать о своем опыте?
Идея с экспериментом была принята почти единогласно, лишь двое воздержались. Оставалось определиться с жертвой. Парней отмели сразу: они были, как на подбор, не из хлюпиков. Андрей предлагал использовать всех дечонок, ввиду нашей малочисленности. Но Костя не согласился с таким решением:
— Это даст жертве поддержку, не надо. Зачем нарушать чистоту эксперимента.
— Возьмем Ольгу, — предложил армянин с четвертого курса, его имени я не запомнила. То ли Арман, то ли Тарлан.
— Какая из нее жертва? Она сама кого хочешь затравит — упрямо покачал головой Олег — я за Ксюшу.
Та вздрогнула, как от пощечины:
— Не надо меня, я не хочу. Меня и так в школе травили. — ее очень заинтересовал стакан и выражения лица видно не было.
— Не надо, так не надо. Будешь независимым экспертом. — торопливо успокоил ее Артем — То ли он желал избежать пьяной исповеди, то ли испугался, что тема выскользнет из рук. — Полина, на тебя вся надежда. Ты выглядишь как девочка из соседнего подъезда.
Я открыла было рот, но слова не шли. Одурманенный алкоголем мозг не знал, как реагировать на подобное высказывание.
— В хорошем смысле. — ему неожиданно пришел на помощь Кирилл — У тебя лицо располагающее такое, как будто видел где-то раньше. Или из сна. Тебе б в актрисы идти, а не в социальную работу.
Все ожидающе смотрели на меня. Комплимент вогнал меня в легкое смущение.
— Ну давайте попробуем. А что делать нужно?
— Сценарий мы разработаем, требуется принципиальное согласие — это армянин, в голове неожиданно всплыло его его имя. Агван.
— Ну хорошо. — команду подводить не хотелось, да и заявка была громкой. «Обидно будет упустить свой звездный час» — подсказывал мне разум, уже затуманенный алкоголем. Перед глазами мелькали мои фото с билбордов: мысленно я уже распланировала карьеру актрисы. Ну или модели, как пойдет.
Кирилл отправился за камерой. Под запись я сообщила все свои данные, вплоть до адреса проживания, и подтвердила, что в эксперименте участвую добровольно без какого-либо принуждения. Язык слегка заплетался, но я все-таки добавила, что нахожусь в трезвом уме. Не знаю, насколько убедительно это звучало.
— Ты понимаешь, что в ближайшую неделю все для тебя перевернется с ног на голову: друзья станут обидчиками, ложь — правдой? — разглагольствовал Саша, парень со связей с общественностью.
Я соглашаюсь.
— Обязуешься не предъявлять претензий по окончании эксперимента?
Со стороны я бы подумала, что меня посвящают в сектантский кружок.
Подтверждаю, что претензий никаких не последует, поскольку делаю все по доброй воле.
А после этого меня выгоняют с собрания. Я не была готова к мгновенным переменам и предложила начать с завтрашнего дня.
— Глухая что ли? Или пинка для ускорения добавить? — голос Агвана мгновенно изменился, в нем слышится металл. — Пшла.
Лампочка мигала красным. Я стремительно исчезла в спальне, пнув пустой стакан по пути. Хлопнула дверью и свернулась на кровати в позе эмбриона, постепенно успокаи
ваясь. Ничего личного, это же игра. Просто я не предполагала, что почувствую себя неуютно так быстро. Немного почитала про травлю с телефона. За окном постепенно темнело, я то и дело прислушивалась к взрывам хохота, но слов разобрать не смогла.
Когда зашли девчонки, я притворилась спящей. Они разделись и заскрипели кроватями. Ксюша выбрала второй ярус у стены, и я слышала ее тихий голос как будто бы издалека:
— Может, не надо так? Не по-человечески как-то.
— Поменяйся с ней, раз такая жалостливая. — парировала Ольга.
Но та данное предложение обсуждать не стала, и ненадолго наступила тишина, нарушаемая лишь Ксюшиным храпом.
Кто-то тихо вошел. По голосу я узнала Артема:
— Ольк, ты где?
— Я сплю уже, что надо? — пьяно пробормотала студентка.
Послышался осторожный скрип. — он лег на Ольгину кровать. Я бы могла дотянуться рукой — между нашими кроватями была лишь маленькая тумбочка.
— У пацанов девять кроватей. — каждое слово отчетливо было слышно, хоть Артем и старался шептать.
— Выбирай здесь, желательно свободную.
— Там холодно, — я завороженно наблюдала, как он шарит в районе груди — сними лифчик, неудобно же спать.
— Артем, иди отсюда. — Оля, кажется окончательно протрезвела.
— Тише, девочек разбудишь. Ксюша с первыми петухами в свой Урюпинск убежит, из логова разврата. Станет дояркой, родит троих от тракториста. Он будет ее бить и пропивать зарплату. Загубишь девчонке жизнь — Артем тихо засмеялся, а Ксюша пробормотала что-то во сне.
Снова наступила тишина, они, видимо прислушивались.
— Ты же «за» изнасилование. — рука его сместилась к ногам студентки.
— Тема, я не хочу. Я не забыла, как на новогодних вы мне всю пизду порвали. Я две недели в раскоряку передвигалась, а ты даже не позвонил.
Эти слова обожгли меня словно током, в трусиках стало намокать. Я догадывалась, ЧТО сейчас случится. Рука непроизвольно потянулась к половым губкам, но я себя осекла.
— Было много дел. Ты же сама этого хотела.
— Хотела? Я просила остановиться, если ты не помнишь.
— Точно, припоминаю. Ты говорила это так невнятно. По-моему твой сладкий ротик был занят чьим-то перцем.
— Твоим он был занят, клоун. Все ты понимал, не разыгрывай спектакль. Еще специально руки держали... — она беззвучно затряслась.
— Не реви. Кто старое помянет. Олечка, пусти в гости. Я ужасно соскучился...
Ольга тихо застонала, а я скользнула рукой вниз, к истекающей вагинке. Несмотря на то, что перешла уже на второй курс, я оставалась девственницей. Не то, что бы ждала принца, но с кем попало заниматься сексом тоже не хотела. Взаимных симпатий пока не случалось. Мои немногочисленные поклонники вызывали во мне чувство легкой тошноты, а сама проявлять к кому-то интерес считала слишком постыдным. Пальцы растирали клитор, когда Артем добрался до цели:
— Как у тебя там мокро... Возбуждают воспоминания о том как мы тебя драли?
Тихий стон, сорвавшейся с губ, прозвучал вместо ответа.
— Помнишь, ты кончали в твою мокрую киску? Из тебя потом целый стакан вытек...
— Я потом хламидиоз долго лечила. Без резинки не дам, не надейся. Я даже не на таблетках... — ее дыхание сбилось, говорила она так, будто пробежала кросс.
Я бешено натирала свою горошину. Адреналин подскочил в крови: я впервые ласкала свою девочку при посторонних. Пусть они и не подозревали об этом, но страх быть застигнутой врасплох будоражил до головокружения.
— Я вытащу. — он поцеловал ее в шею — какая у тебя раздолбанная пещерка... как думаешь, кулак влезет?
— Не вздумай. Я знаю, как ты вытаскиваешь.
— Тогда в попку, хорошо?
Слегка погружаю пальцы в свою щелочку, но так, чтобы не задеть целку. До оргазма остается немного. Он расстегивает молнию, и я взрываюсь под умоляющее «Артееем» Ольги. Надеюсь, они не слышат.
— Я же просила не сюда — запричинала она.
— Не ссы, я только смазать... Да, пизда у растянута вхлам. Растянутая вхлам, почти ничего не чувствую. Растягивай булки. Расслабь очко.
Кровать вновь заскрипела. Я старалась унять бешено бьющееся сердце. Стенки моей развратной дырочки уже перестали сокращаться, дыхание выравнивалось. Представляла растянутую Ольгину щель и мысленно примеряла туда кулак. По телу прошла сладкая дрожь.
— Ну вот, а ты боялась. Как по маслу вошел. — приговаривал студент, потихоньку двигая тазом — А помнишь в твоей киске моему члену было тесно? Мы тогда встречались, даже пожениться хотели.
— П-помню
— А помнишь, ты мне, шалава, изменила? И ни с кем-то, а с моим лучшим другом? Помнишь? — темп движений изменился: Артем бешено драл Ольгу, не заботясь о ее чувствах. — Отвечай!
— П-прости... прости — я не понимала умоляет она его или просто приближается к финалу.
Мне было неудобно теперь находиться с ними в одном помещении. На смену похоти пришло чувство стыда. Было неудобно, и оттого, что продолжаю смотреть на эту унизительную сцену, и за свой ярчайший оргазм, и за то, что ненароком влезла во что-то очень личное.
— Сколько членов здесь побывало после?
Он издал животный стон и стал замедляться. Ольга тяжело дышала.
— А ведь по сути, жизнь расставила все по местам. Надеюсь ты страдаешь сейчас так же, как когда-то страдал я. Спокойной ночи, потаскушка. — он вышел, прикрыв дверь, а я еще долго лежала без сна, размышляя об увиденном и предстоящей неделе.
167