Она тяжело дышала в трубку, и, где-то далеко, раздавалось ритмичное постукивание.
— Ты где?
— В спортзале.
Прерывистое дыхание.
— Что-то ты часто стала туда ходить...
— Ну, ты же хочешь, чтобы я у тебя была стройной, милый.
Нарастающее постукивание и скрип.
— Ладно, я домой. За тобой заехать?
— Ах, не-е-ет! Все-е-е-е!
Протяжный стон, и всхлип. Тишина. Дмитрий Сергеевич хмыкнул, и его полные губы растянулись в довольной улыбке.
— Нет, спасибо.
— Что случилось?
— Да... я ногой ударилась, и воду на себя пролила.
— Ну, ты осторожней там! Смотри не покалечься, люблю тебя.
— И я! Пока, дорогой.
Он сбросил вызов и задумался.
«Все идет по плану, мистер Фикс. А есть ли у вас запасной план, мистер Фикс? Конечно! Как всегда».
Маша слезла с еще крепкого члена Андрея, и в изнеможении упала на влажную от пота постель.
— Лошок рогатенький... Слушай, Дюшка, неужели он и правда верит, что я хожу на фитнес?
— Масянь, не впутывай меня в ваши дела. Я ничего не хочу о нем слышать. Разве что, ты однажды объявишь, что вы, наконец-то, разводитесь.
Маша залопотала, голосом маленькой девочки:
— Андлюшка злой! Не хочет говолить о нашей общей плоблеме. И я знаю, почему. Потому что он еще не кончил. Хочешь минетик, Дюшенька?
— Тогда и я тебе кое-что сделаю. Давай сюда свою бесстыжую писюшку.
Андрей крепкими руками ухватил ее за бедра, и перевернув, посадил повизгивающую от удовольствия Машу, себе на лицо.
***
Пока они, лениво ласкаясь, ополаскивались в душе, Маша, уже с серьезным видом, принялась за увещевания:
— Потерпи, Андрюш. Еще немного, прошу тебя. Как только мы уладим это дело, я подам на развод. Мы же договорились...
— Я и сам могу тебя обеспечить. Ты не будешь ни в чем нуждаться, поверь.
— Ты не понимаешь! Там такие цифры, что дух захватывает. Мы сможем уехать в какую-нибудь теплую страну, и забыть о проблемах до конца жизни.
— Я хочу видеть твою попочку рядом каждый день. Не хочу ждать.
— Мы и так почти каждый день видимся. Я уже на твоем неутомимом тренажере миллион километров намотала... Ай, что ты делаешь! Дюшка, перестань, или я за себя не отвечаю!
Андрей, стоя под горячими струями душа, выдавил из флакона на ладонь каплю геля, развернул Машу к себе спиной, и придавил к мокрой кафельной стене. Повозив пальцами по дырочке ануса, примерился, и грубо вставил, не обращая внимания на слабые Машины протесты. Размашисто двигая бедрами, и засаживая член в уже привычную к такому обращению дырку, смачно выругался:
— Любишь в жопу, сука? Кто еще, кроме меня, ебет тебя в задницу?
Маша, прижатая щекой к стене, морщась от боли, еле смогла выговорить:
— Люб-лю, Ан-дрю-шень-ка! Толь-ко ты!
Он отпустил ее, продолжая вгонять член в узкую, смазанную дырочку, и из ануса, пузырясь, полезла густая мыльная пена. Маша почувствовав свободу, наклонилась, и закрутила бедрами, яростно подмахивая и матерясь.
— Еби! Да! Еще, сильнее!
Он резко вынул член, и на Машину попку, розовую от горячей воды, брызнула сперма, отсвечивая перламутром от яркого света лампы. Маша осела на дно ванны. Поджав под себя ноги, она преданно, с нежностью посмотрела на Андрея.
— Андрюш... Ты самый лучший. Я тебя так люблю!
Она громко пукнула, выпустив заблудившийся воздух, и из растраханой дырки полились остатки взбитого до густой пены, геля.
— Ой! Нежданчик...
Андрей потянул ее за руки, прижал к себе и поцеловал.
— И я тебя люблю. Останься сегодня?
— Ты же знаешь, я не могу, правда.
***
— Как прошел день, любимая?
— Да, как и всегда. Статья 19.4, часть шестая, штраф триста, по максималке. А второе дело отложили на следующую неделю, кое-что с бумагами не срастается, вернули в надзорную комиссию.
— 19.4 это производители алкоголя, кажется? Я не силен в административке.
— Да.
Маша начала потихоньку звереть.
«Муж и жена в постели, черт возьми! Хоть бы притронулся, погладил. Конечно, о работе поговорить куда важнее. Импотент рогатый... Олигарх недоделанный. А жопа-то еще немного побаливает... такая сладкая боль. Дюша, я хочу к тебе!»
— Спокойной ночи.
— Маш... а ты не хочешь сегодня немножко пошалить, ммм?
Дмитрий Сергеевич прижался к ее спине, и ласково погладил по бедру. Маша хотела было отказать, сославшись на усталость, но подумав, решила «не нарываться».
«Пусть лучше выпустит пар, чем потом упреки выслушивать».
Она не поворачиваясь, задрала ночнушку до пояса и промурлыкала:
— Хочу уже давно... иди ко мне, мой лев!
«Фу! От самой себя противно!»
Тайком смочила пальцы, и сунула в вагину.
— Я уже мокренькая, входи в меня скорей.
Муж повозился, стянул трусы, оставив их болтаться на одной ноге, и пристроился сзади, в своей любимой позе, «ложечкой».
С проникновением в самое сокровенное, возникли проблемы. Его вялая колбаска гнулась и упиралась, не желая заходить. Пришлось помогать рукой. Позевывая, Маша привела его член в надлежащий вид, и, пока он снова не упал, сама запихнула его в себя, приподняв ногу. Дмитрий Сергеевич приступил к своим супружеским обязанностям. Медленно и печально. Когда он тяжело задышал, сливая сперму во влагалище, Маша застонала, и, как заправская проститутка, изобразила оргазм:
— Да, да, да! Как хорошо! О-о-о!
И вытолкнула из себя его сморщенную личинку. Обернувшись, нежно поцеловала.
— Спасибо любимый! Это было замечательно. Спокойной ночи.
***
— У нее могут возникнуть подозрения на счет вас?
— Нет, ни в коем случае.
— Хорошо. Вот деньги на расходы. Помните, по возвращению вас ждет хорошая сумма. Счастливого пути. Надеюсь, вы вернетесь, уже один.
Молодой человек в толстовке с капюшоном на голове, неслышно встал, и исчез, смешавшись с толпой. Дмитрий Сергеевич криво улыбнулся, пробормотав в полголоса:
— Наивный мальчишка.
***
«Масик, пришли мне свою мокренькую дырочку».
Сообщение пришло в разгар заседания городской комиссии.
«Дюша, что ты как маленький? У меня заседание».
«А у меня для тебя сюрприз».
Мария Николаевна Каменева, тридцати трех лет, зам. начальника территориального управления государственной инспекции по торговле, качеству товаров и защите прав потребителей, встала, извинилась, и одернув узкую юбку, пошла играть в подростковые игры.
«Вот поросенок... любимый. И что он там опять придумал?»
Маша зашла в туалет, закрылась в кабинке, и задрала юбку. Оттянув трусики, прицелилась телефоном, и сделала снимок.
«Доволен?»
«Сними трусы. Ноги шире, и разведи губки».
Маша, стоя в раскоряку в тесной кабинке, сделала, как он хотел, и оделась, не желая больше участвовать в этой игре.
«Мммм, сладенькая, так бы и съел. Мы с тобой летим в Таиланд!»
Маша тут же его набрала.
— Какой еще Таиланд, Андрей?
— Пхукет, родная. Ты же хотела в теплую страну? Билеты с открытой датой в оба конца. Так что бери отпуск за свой счет, и мы полетим в сказку!
— Но муж...
— У тебя командировка в... Волгоград, или в Севастополь, например. На две недели. Привезешь крымский, в кавычках, загар.
Андрей рассмеялся, и Маша сдалась.
«В конце концов, почему бы и нет? Дела могут и подождать. Но... мне нужна страховка. Черт! Кажется, это может плохо кончиться. Опасностью, прямо-таки, воняет».
— Хорошо, Дюшенька! Тогда я пойду выбирать самый сексуальный купальник, не жди меня сегодня.
— Ну вот...
— Все-все, мне пора! Целую!
Маша сбросила, и тут же набрала еще один номер.
— Алло, Ким? Надо поговорить... я подъеду через два часа.
***
На удивление, муж отнесся к ее «коммандировке» более чем прохладно. Даже не предложил подвезти в аэропорт.
«Попросил привезти горсть земли, дед у него там жил, видите-ли. Хорошо, что не магнитик с надписью «Севастополь», где бы я его в Таиланде искала? И спокойный он слишком... Странно все это. Уж не пронюхал ли чего мой рогатик?»
Маша отгородившись своими мыслями от толпы, стояла рядом с Андреем в очереди на посадку.
«А если это Дюша? Вдруг его купили? Нет, не верю, он такой искренний, уж в этом я разбираюсь. Он меня и правда любит. Как себя вести-то, мать вашу...»
Она вспомнила про горсть земли, и в голове всплыла картинка: она лежит в гробу, гроб опускают в яму, и муж, улыбаясь, кидает на крышку, зажатую в кулаке горсть «севастопольской» земли из Таиланда. Маша помотала головой.
— Мась, девять часов и мы в самом лучшем месте на этой Земле, представляешь?
— А? Какая земля?
— Наша Земля. Планета. Ты чего такая квелая? Держись, скоро полетим.
Маша вернулась в реальность, решив хорошенько все обдумать в самолете. Потянувшись к уху Андрея, она щекотно прошептала:
— Я тебя хочу. Хочу чтобы ты меня трахнул.
Он прижал ее к себе, и никого не стесняясь, поцеловал.
— Я тебя так выдеру во все дырочки, навсегда запомнишь!
Маша оглянулась, будто проверяя, слышал их кто-нибудь или нет, и успокоенная прижалась к Андрею. Ким стоял сзади, через пять человек от них. Как всегда спокойное, скуластое лицо азиата ничего не выражало, только из-под полуприкрытых век посверкивали внимательные глаза.
В самолете ей не спалось, и Маша, от нечего делать, расшалилась. Поглядывая на спящего соседа, положила руку Андрею на колено. Поглаживая ногу, добралась до ширинки и сжала внушительный бугор.
— Озорница, — Андрей, чмокнув ее в щеку, нажал на кнопку вызова стюардессы.
Через минуту, миленькая девушка в красном форменном платье, склонилась над Андреем.
— Что у вас? Вам что-нибудь принести?
— Плед, пожалуйста.
«Красивая девчонка, а сексуальности нет ни грамма, все в рамках. Как их так натаскивают? И к Дюшке наклонилась, так что не подкопаешься, отстраненно, но, в то же время, вежливо. Ее бы в купальник переодеть, была бы секс-бомба... Плед?»
Маша улыбнулась.
«Вот уж, никогда своего не упустит!»
Андрей уложил ее себе на колени, накрыв с головой тонким одеялом. Маша тут же принялась за дело. Ремень долой, вжикнула ширинка, и довольная Маша высунув язык, двумя пальцами вытащила на свет свою любимую игрушку. Горячо подышала на головку, член воспрял, затвердел и выпрямился. Нежно коснулась губами, почувствовав знакомый вкус, от которого тело покрылось мурашками, и пощекотала маленькую дырочку языком. Андрей напрягся.
«Ага, нравится! Сейчас мы тебя, вкусненький мой...».
Маша буквально наделась ртом на член, заглотив до половины, но Андрей прижал ее голову к своим ногам.
«Кто-то ходит, что ли?»
Лежа без движения, с членом во рту, она снова задумалась.
«Сколько их может быть? Один? Двое? Вряд ли, двое. Я же просто девчонка, не супермен. И вообще, с чего я решила, что он кого-то послал? Может и правда, он ничего не знает...».
Андрей ослабил нажим, и Маша задвигала головой, стараясь не сербать сразу полившимися изо рта, слюнями. В таком положении делать минет было весьма утомительно
— скрючившись на двух креслах, она и не заметила, как затекли ноги.
«Блин, надо заканчивать. Я, конечно, люблю это дело, но не настолько...».
Андрей, словно услышав ее, вздрогнул, и в Машино горло ударила короткая струя. Одна, вторая, третья, четвертая...
«Перевозбудился, маленький мой!»
Маша, боясь испачкать ему брюки спермой, крепко сомкнула губы, и замерла, дожидаясь, когда прекратится эта калорийная кормежка. Все, можно было вылезать. Выпрямившись в кресле, она с испугом обнаружила, что их сосед давно уже не спит, с интересом наблюдая за ее движениями под одеялом. Андрей и любопытный сосед одновременно рассмеялись.
Она покраснела, шлепнула Андрея по плечу, и тоже засмеявшись, смущенно проворчала:
— Ну и гад же ты, Андрюшенька!
***
Утренний Пхукет принял их с распростертыми жаркими объятиями, +40 градусов. Пока все шло по плану — их встретили русские ребята, работавшие тут гидами, распределили по автобусам, и Маша, отыскав глазами Кима, следовавшего за ними по пятам, с удовольствием откинулась в кресле. Автобус, к счастью, был с кондиционером. Им придется еще час любоваться экзотическими пейзажами, пока их довезут до Панвы, где их ждет бунгало на двоих. У Маши приятно защекотало внизу живота, когда она представила, что они будут делать наедине, и усмехнулась.
«Надо будет не забыть про море...».
— Чего улыбаешься, Мась?
— Ты мне кое-что обещал, не забудь. Я уже теку от нетерпения.
Она, воровато оглянувшись по сторонам, сунула руку в трусы, и показала мокрые пальцы.
— Видишь, как я страдаю без него.
Маша выразительно посмотрела на его скрытый штанами член, положила голову Андрею на плечо, и шепотом стала рассказывать:
— Твои пальцы сожмут мои бедра, ты встанешь на колени и притянешь меня к себе. Положив руки тебе на плечи и закрыв глаза, я запрокину голову, и русая волна волос упадет мне на спину. От влажного и жаркого прикосновения твоего языка, кружащего вокруг пупка, у меня перехватит дыхание. Ты приникнешь к моему голенькому лобку губами, я почувствую твое горячее дыхание, и весь мир вдруг перевернется с ног на голову. Нас понесет куда-то далеко-далеко, в не отмеченную ни на какой карте страну, которой правят только чувства. И ты... выебешь меня в жопу, жестко, как шлюху! А потом кончишь мне на лицо, заливая спермой глаза и волосы.
Андрей, убаюканный таким романтическим началом, подскочил от неожиданности.
— Ты чего, Масянь?
— Трахаться я хочу, аж зубы сводит.
Гостиница была великолепна. Множество маленьких домиков рассыпалось в беспорядке на вершине небольшой горы, а между ними пролегли извилистые дорожки из утрамбованного белого песка. Тут и там торчали гладкие кокосовые пальмы, цвели стриженные низкорослые деревья, распространяя вокруг одуряющий аромат. Совершенно не по-нашему, наверное по-тайски, пели и свистели на разные голоса, какие-то экзотические птицы.
Но Машу это совсем не интересовало. Не успев закрыть дверь за белл-боем, она скинула легкое платье, лифчик, и скрутила с бедер мокрые трусики, метнув ими в Андрея. Тот ловко поймал кружевной влажный комок, поднес к своему лицу, и шумно вдохнул дурманящий запах потекшей сучки. Утробно зарычав, сорвал с себя одежду, подхватил Машу на руки, и плюхнулся с ней на мягкую кровать.
— Давай же, Дюшка, трахни, как обещал! Я больше не могу!
Член без препятствий вошел в уже хлюпающую вагину, и ее влага прозрачными ручейками потекла по Машиным ногам.
— Как хорошо-то, господи! Хочу жестко!
Началась сумасшедшая тряска, которую, эта тайская кровать, наверняка, никогда не испытывала. Не насытившись еще членом Андрея в одной позе, Маша уже переворачивалась на бок, падала на спину, вставала на четвереньки, садилась на него верхом. Он за ней едва успевал. Наконец, она устала и угомонилась. Лежа на спине, мокрая от пота, она притянула к себе Андрея, и тот медленно и нежно толкая ее бедрами, довел Машу до легкого обморока. Протяжно и громко застонав, так что было слышно даже на улице, она отключилась. Но уже через несколько секунд открыла глаза, и улыбнулась.
— Я в раю... Андрюш, я есть хочу.
— Маська, что с тобой? Я тебя не узнаю. Какое-то бешенство матки.
— Просто... я на воле, птичка выпорхнула из клетки. И я тебя люблю.
***
Кристально чистое море, узкая пятиметровая полоса песчаного берега. Пляж Панва, расположенный вдали от цивилизации, редко бывает заполнен. И сейчас, на песке, лежало только два тела, лоснящиеся от крема, и не успевшие еще как следует загореть. Одно на другом. Они медленно двигались, совершая самые приятные и понятные во всем мире, движения. Два узких глаза равнодушно наблюдали за ними из прибрежного кустарника.
Маша с сытым видом отвалилась на песок, поправила трусики и объявила:
— Ничего не надо искать! Мы будем жить здесь, Дюша.
Тот только нечленораздельно что-то промычал.
— Посмотри, какая красота вокруг! Я так тебе благодарна, что ты меня сюда вытащил.
— Я пойду, окунусь.
Когда Андрей нырнул с головой, азиат, прятавшийся за кустами, сжав в кулаке узкий нож, дернулся в сторону Маши, но передумал. Двигаться надо было, как-только ее любовник сделал первый шаг в сторону воды. А сейчас придется и его кончать, но денег за его смерть он не получал. Кусты сомкнулись, скрыв гибкую фигуру. Маша, будто почувствовав что-то, испуганно подняла голову, и посмотрела на зеленую полоску кустарника, обрамляющую пляж.
— Дюша! Пойдем отсюда. Что-то мне как-то неуютно на душе... И людей нет.
***
«Как дела?»
«Пока ничего. Купаемся, загораем. Жду случая».
«Где обещанный фотоотчет?»
Андрей нехотя выделил скопом все вчерашние фото, и нажал «отправить». Это были фотографии с их вечерней фотосессии, когда Маська сама вызвалась позировать обнаженной. Обнаженной, это еще мягко сказано. Бесстыже-голой, с крупным планом всех дырочек, с членом во рту, и спермой на лице. Он конечно обещал ей, что эти фото никто не увидит... Но, надо придерживаться легенды. Может все еще обойдется. Пришел ответ:
«Замечательно. Вы меня не разочаровали. Продолжаем работать».
Андрей зло выругавшись, стукнул по столу, закрыл ноутбук, и пошел в спальню. Спящая Маша была похожа на ребенка, такое чистое, безмятежное лицо бывает только у маленьких.
«И почему жизнь, такая подлая штука? Мась, я не хотел, прости меня. Я тебя очень люблю».
Он осторожно лег рядом, обнял ее, и закрыл глаза, изо всех сил стараясь не заплакать.
***
Утром в дверь их райского домика постучали. Андрей, еле разлепив глаза, оделся и пошел открывать. На пороге стоял какой-то азиат, и беспрестанно кланялся, что-то бормоча на своем тарабарском.
«На тайца не похож, у них глаза шире... Вот заладил: ням-ням, блям.»
— Чего надо, родной? Номером планеты в тентуре ошибся? Или галактики в спирали? Мы туристы, отстали от группы...
Андрей откровенно веселился, но хотелось побыстрее отвязаться от этого «пришельца» и снова лечь спать.
На шум вышла заспанная Маша, запахивая халат. Ей показалось, что на пороге стоит Ким, но протерев глаза, поняла, что это кто-то другой. Похож. Для Маши они все были на одно лицо.
— Кто это?
Азиат стал кланяться еще быстрее, и попытался войти в дом.
— What can I do for You? — Спросила Маша на своем неплохом английском.
Он перестал ломать комедию и как-то ловко, тремя пальцами, ткнул Андрею в солнечное сплетение. Андрей всхрапнув, мешком упал на пороге, и больше не шутил. Не хватало воздуха. Шустрый Азиат схватил Машу за горло, толкнул в дом, и потащил в спальню. Она даже не успела закричать. Но, не сделав и пяти шагов, он отлетел в сторону, опрокидывая плетеные кресла.
Перед ней стоял Ким, собственной персоной. Маша попятилась, и крикнула:
— Ким!
Дальше начался, прямо-таки, гонконгский боевик с Брюсом Ли. Двое, похожие друг на друга, как братья, закружили по комнате, мягко переступая и не отрывая глаз от противника. Маша, от греха, спряталась в спальне, на всякий случай подперев стулом дверь. Через несколько минут в гостиной загремело, дерущиеся коротко хэкая наносили удары, короткий стон, и все стихло.
— Маша, можно выходить.
В гостиной, среди разрухи, стоял Ким, потирая ключицу, и нахмурившись смотрел на поверженного азиата.
— Ким, кто это?
Она не спросила, «что ему нужно». И так понятно. Ким пошарил по его карманам, и вытащил загранпаспорт.
— Русский... русский кореец. Как и я. Похлопай своего друга по щекам, пора просыпаться.
Маша кинулась к лежащему на полу Андрею, и отвесила ему хлесткую пощечину. Он захлопал глазами и скривился от боли.
— Ой, прости! Я не хотела так сильно. Ты как, нормально, Дюша?
— Вроде да.
Пока Маша поднимала Андрея, Ким расставил мебель, и хитро связав, откуда-то взявшейся веревкой, корейца, уволок его в угол.
— Маша, я тебе должен отчитаться о проделанной работе, а там ты уж сама решай, как дальше.
Они сели за стол и Ким начал:
— Первого я засек еще в Москве. Оставил спать в туалете, в Шереметьево, так что он с нами не полетел. Но этот... тренированная зверюга. — Он снова потер ключицу. — То есть, их было двое. И я думаю, что больше не будет. Это слишком дорого.
— Трое.
Маша с Кимом посмотрели на Андрея. Ким еще больше прищурил и без того узкие глаза, а Маша наоборот, расширила, еще и открыв рот от удивления.
— Откуда ты...
— Третий, это я.
Ким начал подниматься, и Андрей примирительно поднял руки.
— Стойте! Я этого никогда не сделаю, потому что... Мась, я тебя люблю. Меня нанял твой муж, чтобы уличить тебя в измене. Как это связано с теми деньгами, о которых ты все время говоришь, я не знаю. Может про измену он это так, попутно. А потом, твой муж выдал аванс, и дал мне новое задание, отправив нас сюда, чтобы я от тебя избавился, по-тихому. Я тянул, сколько мог. С первого дня нашего знакомства, я знал, что никогда не сделаю тебе ничего плохого. Но... прости, мне пришлось отправить ему твои вчерашние фотографии. Надо было хоть чем-то заткнуть ему рот.
Маша с мокрыми от слез глазами, тихо прошептала:
— сколько он тебе обещал?
— Пятьдесят тысяч... долларов.
— Ты их получишь. Если...
— Маш, мне не нужны эти деньги. Мне нужна ты! К черту все деньги в мире.
Киму надоело смотреть на эти розовые сопли.
— Подождите. Как я понял, у Дмитрия Сергеевича на руках компромат. Я готов взяться и за это дело.
—... Если Ким устроит так, что своего мужа я не увижу больше никогда в жизни, — наконец-то договорила Маша.
Ким подумав, кивнул.
— Я согласен. Мне как раз нужны деньги. Ну, я полетел? Отчет скину по готовности. Ах, да...
Он подошел к корейцу, постоял, и фальшиво пропел:
— по дороге одной, но в разные стороны...
Взвалил его на плечо, и скрылся за дверью. Они долго еще сидели, не проронив ни слова.
— Получается, что он сам подложил тебя под меня. Он меня спровоцировал на измену. Вот... козел.
— А я рад, что все так закончилось, ты была тогда такая несчастная.
— А сейчас счастье так и прет! И ничего еще не закончилось. Вдруг ты на меня кинешься и придушишь, пока Кима нет?
Андрей, не вытерпел, и жалобно спросил:
— Маська, ну что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Я правда люблю тебя.
— Трахни меня хорошенько. В задницу. А потом пойдем завтракать, я есть хочу.
270